А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

..
* * *
Вера тоже принцесса. Сейчас она сидит со своими принцами-студентами в гостиной общежития. С апломбом пересказывает им новомодные экономические теории и прогнозы, а также мои остроты. И поглядывает при этом на симпатичного молодого омича Владимира.
А Владимир отводит от нее глаза, прячет их в книжке по маркетингу. Он знает, что Вера не любит мужа и в скором времени разведется. Как только найдет себе подходящую перспективную замену.
Еще Владимир знает, что нравится директрисе. Она намекала. И намекает. В частности, на возможность блестящей столичной карьеры.
Владимиру хочется успеха. Независимости. Значимости. Хочется появляться на телеэкранах.
Для того чтобы появляться на телеэкранах, ему просто-напросто надо перестать писать и звонить Леле. Перестать интересоваться, как она себя чувствует. И спрашивать, заметно ли увеличился животик. И сильно ли тошнит.
Вчера он уже не звонил, не интересовался, не спрашивал. И сегодня не позвонит. И потому он прячет глаза в книге по маркетингу.
– Мама уже едет, она уже не пьет кофе со своими симпатичными студентами, – пошлепала меня по щеке Наташа. – Что там дальше с Гришей случилось?
– Наутро принц, посуровевший за бессонную ночь, вновь принялся забрасывать ущелье камнями, – продолжил я рассказ, подумав, что будь у меня альтернатива сидеть в компании с длинноногими молодыми девушками или со своей дочерью, то я не раздумывал бы и секунды. – Когда пришла принцесса, лицо его посветлело, и он понял, что непременно победит Разлучное ущелье. И с утроившимися силами продолжил свою работу.
А принцесса Инесса направилась в Розовую беседку, подняла с пола свое рукоделие с почти уже законченными двумя сердечками и летящей голубкой над ними, пригладила его ладошкой и, отложив в сторону, начала переодеваться в принесенный с собой рабочий халатик. Переодевшись, пошла к самому краю ущелья и бросила в него поднятую по пути веточку. И тут же у обоих влюбленных за спинами расправились прекрасные сильные крылья, они взмыли в воздух и бросились в объятия друг друга прямо над самой серединой самого глубокого в мире ущелья.
Сказка Наташе понравилась. Одобрительно подергав меня за волосы, она уселась рисовать принцессу. Да так увлеклась, что не побежала встречать маму.
Глава 13. Философские аспекты группового секса. – Маргарита – не лягушка. – Лесоповал, басмачи, распредпункт и штурмбанфюрер СС.
В ночь перед субботой Вера сказала на диване, что в гостях у Маргариты меня ждет сюрприз.
Вы представляете, как я обрадовался? Сюрприз в гостях у видных представителей маньяческого клуба? Съедят, что ли, под винным соусом? Я – упитанный, забыл уже, когда в последний раз в маршрутах потел. Отварить, как следует, мои сорок с лишним... Нет, я бы пельмени сделал. Немного моего мяску, немного Маргаритиного...
– А, может быть, не пойдем? Или пойдем, а спать скопом не станем? – приклеился я к довольным глазам Веры, жалобным собачьим взглядом.
– Ты что? – возмутилась супруга. – Ты же обещал? Мясо купил...
– Ну, купил... Мясо купил, а мнение на этот счет купить не получается. Самому приходится изготавливать. Вот я и топчусь, в затылке чешу...
– Ну и что ты натоптал? – успокоилась супруга. Поняла, что я на верном пути. То есть рефлексирую. А если рефлексирую, значит, скоро запутаюсь и сдамся на милость более просто, ну, не просто, это обидно, а более рационально устроенного ума.
– Мне кажется, что мы с тобой собираемся сделать нечто такое, что в корне изменит нашу жизнь... – начал я объяснять свои сомнения. – Для меня этот намечающийся факт группового секса многое значит. Понимаешь, у нас же семья, дочка. Она растет, мы с тобой спим и разговариваем... Нас трое... А завтра будет пятеро. И хочешь, не хочешь, Маргарита со своим Тамагочей с завтрашнего дня станут воспитателями Наташи. Станут воспитателями, то есть начнут влиять на ее внутреннюю жизнь, на ее будущее... Понимаешь, даже самый законспирированный любовник или любовница влияет на ребенка...
– Ну и что? Чем не нравиться тебе Маргарита? Будет Наташе любящей теткой...
– Только не надо о тетках, умоляю! – взмолился я, представив тетку Веры Элоизу Борисовну (Пандору Борисовну, как я ее называю, она еще появится в нашем повествовании).
– Как хочешь, но позволь мне тебе кое-что объяснить. Понимаешь, ты уже пять лет, как постоянно живешь в Москве, не ездишь в тайгу, пустыни, горы и прочие нецивилизованные места, не ездишь, но никак не хочешь себе признаться, что обитаешь совсем в другой обстановке, совсем в другом мире.
Я знаю твои ценности, ты рассказывал о них – о надежности, силе, несгибаемости, верности и тому подобное. А здесь, в столице, ценности несколько другие... У вас, в горах, считалось стыдным показать свою слабость, а у нас стыдно ходить с не побритыми ногами и подмышками. Вы там неодобрительно относились к гомосексуалистам, а у нас они уважаемые, если не самые уважаемые люди... И наверх может пробиться только тот, кто уважает ценности, тех, кто наверху... И пойми, встречаться семьями предложила Маргарита. И я не хочу, чтобы она поимела возможность сказать где-нибудь в обществе, что я...
– Отсталый человек...
– Да. А во вторых, меня предстоящая встреча действительно возбуждает...
– А как же семья?
– Ты знаешь, почему я за тебя замуж вышла?
– Почему?
– Как-то в институте на какой-то вечеринке ты трепался, что люди неправильно, не по науке женятся... Ты говорил, что большинство людей сочетаются браком, думая, что проживут с супругом до седых волос, искусственных зубов и естественной смерти инстинктов. И это притом, что средняя продолжительность брака в России составляет что-то около пяти лет. А средняя продолжительность пламенной любви – максимум два года. Поэтому, заливался ты, жениться надо, имея в уме эти две цифры – пять и два...
– Я имел в виду, что любящие люди должны знать, что их любовь и добрые отношения находятся под постоянной угрозой... А ты, выходит, прикупила меня как холодильник с гарантией одних узлов на пять лет, а других – на два года. Да еще прикупила с моей собственной подачи...
– Ну, зачем так примитивно. Да, я приняла к сведению твои слова. В них есть резон, согласись. А у тебя они вылетели в трубу. Ты забыл, что и мои любовь и добрые отношения к тебе находятся под постоянной угрозой.
– А... Понимаю... Если я не соглашусь спать с ними, то в наших отношениях появиться новая трещина...
– Ты все так обобщаешь...
Я задумался. Правильно Вера в начале разговора сказала... В чужой монастырь со своими ценностями не ходят...
Не знаю, какое решение я принял бы в этот кардинальный момент, если бы Вера не обняла меня. Не как мужчину или супруга, а как маленького ребенка. Я чуть к груди ее губами не потянулся, до того растрогался.
– Глупенький ты, – сказала она, поглаживая мне голову. – Ты же сам месяц назад предлагал мне лягушатинки попробовать... Для интереса и расширения кулинарных горизонтов. А наша Маргарита – это вовсе не лягушка... Давай попробуем?
– Давай... Только ты ведь меня знаешь... Меня заносит. А вдруг тебе что-нибудь не понравится? Не так на Маргариту посмотрю, или больше внимания ей уделю?
– Вот об этом ты можешь не беспокоиться. Правда, я и сама боюсь, что ты заревнуешь меня к Тамагоче. Мальчик он красивый, женственный. Ты – тертый мужчина, взглядом можешь по стенке размазать, а он застенчивый розовощекий мальчик... Потому-то Маргарита и тянется к тебе.
– А ты к нему...
– Да... А что в этом такого? Тебе нравятся другие женщины, а мне – другие мужчины. И все, что мы должны сделать, так это направить наши подсознательные стремления в цивилизованное русло. А не получится, что же, расстанемся с ними добрыми друзьями...
– И ты примешься еще что-нибудь искать... Женщин, например... Кстати, как твой Леди-клуб поживает? Сегодня же пятница, день шабаша, а ты пришла как обычно...
– Решила не ехать...
– Из-за субботы?
– И из-за нее тоже.
– Из-за нее тоже? Как это понимать?
– Вчера Тамара Наташа, основательница клуба, мне на работу звонила. В любви объяснялась.
– А она как? Ничего?
– Красивая, фигуристая... – припомнила Вера. – Глаза только мужские... раздевающие.
– Слушай, если тебе меня не хватает, может быть, ею займешься? – вспомнил я фильм, в котором жена английского дипломата с тоски путалась с шимпанзе Максом. – У меня к лесбиянкам весьма положительное отношение. Наверное, в прошлой жизни был женщиной. Женщина с женщиной – это здорово! Две прекрасные афродиты нежно обнимают и целуют друг друга. Алые страстные губы, груди ласкают друг друга...
– Ты просто скрытый пассивный гомик, – засмеялась Вера. – Хочешь быть женщиной.
– Не надо ля-ля! – покачал я указательным пальцем из стороны в сторону. – Мужчины, трахающие друг друга, ничего кроме омерзения у меня не вызывают.
– Все равно мне кажется, что ты предрасположен к групповому сексу!
– Согласен, но только в формате 1 + 2, ну, в крайнем случае, 1 + 3, то есть я и две или три женщины. Мне и фильмы с лесбиянками нравятся, потому что всегда хочется промеж них устроится.
– А у меня идея возникла! – засмеялась вдруг Вера. – Будет завтра тебе сюрприз!
– Делай, что хочешь, только в кузов не клади, – вздохнул я притворно. – Кстати, а как у тебя дела с алыми парусами?
– Мажется немножко....
– Тогда, может быть, завершим это вечер на высокой ноте?
– На завтра силы свои побереги, – усмехнулась Вера и ужиком выскользнула из моих объятий.
Через пять минут она спала в нашей супружеской кровати. Я всегда завидовал ей. Засыпает, не прикоснувшись еще головой к подушке. А я не отключаюсь, пока не изверчусь и с три короба всякой всячины не передумаю...
От впечатлительности это. Да и в молодости перед сном всегда раздумывал. Куда маршрутом идти, что делать со штольней в ущелье Скальном и разведочными канавами на перевале... И почему Ксения смотрит на кудрявого практиканта Мишу затуманенными глазами...
Но в тот вечер, вернее ночь, я думал о другом. Назавтра мне предстояло прикоснуться к совершенно новому для меня способу овеществления души. Способу превращения души в вещь, имеющую потребителей и стоимость... И я уже готов к этому... Секс всегда притягивал меня возможностью прикоснуться к душе партнера, возможностью стать совладельцем какой-то ее частички. Я люблю женщин, истинных женщин, я готов влюбится в каждую из них. Откуда это? Может быть, за любимого деда отдуваюсь? Отца матери? И почему только я о нем вспомнил? Погоди, погоди, сегодня же его день рождения! Ему исполнилось бы девяносто пять лет...
Дед... День рождения всегда праздновал не 5-го, а 9-го мая. В День Победы. Во мне души не чаял... Веселым, говорливым был. И умер стоя. Бабушка заметила, что он как-то неестественно стоит, опершись руками о стол. Подошла, тронула, и он упал. «Я тоже постараюсь умереть стоя» – подумал я, узнав о его последних минутах.
Я так мало о нем знал... Только недавно мама пролистала передо мной некоторые страницы его бурной жизни. В советские времена ничего не рассказывали. Ни о нем, ни о других родственниках. Нельзя было, да и сам не интересовался.
Только недавно мне открыли, что дед происходил из известной клерикальной семьи. Не будучи простаком, он вовремя ушел из нее и стал первым комсомольцем в своем районе, организовывал ячейки на деревне. Но кончилась его партийная деятельность длительным лесоповалом – заложили чистосердечные друзья-корчагинцы, рассказали кому надо о неприличном социальном происхождении.
Поработав пару лет в отдаленных местах, дед сбежал в Среднюю Азию, в которой сажали и расстреливали относительно неохотно. В жарких краях, а именно в Туркмении, он проступил в Красную армию и принялся искоренять басмачество, да так интенсивно, что очень скоро прославился. Басмачи объявили приз за его жизнь и жизни его жены (моей бабушки) и сестры.
Сестре не повезло. Захватили ее тогдашние моджахеды, пытали дико, изнасиловали, а потом повесили вниз головой на саксауле. Но она не умерла, дед вовремя влетел в свой аул с отрядом и взмахом шашки вернул сестру с того света. И, может быть, напрасно вернул – не оправилась бедная женщина от мучений, сошла тихим образом с ума.
После разгрома басмачества дед работал в военкомате. Там его черт попутал, и он подал заявление в партию. Проверили его и все обнаружили – и расстрелянных родственников, и лесоповал... Но попытка прокрасться в партийные ряды закончилось вполне благополучно – друзья выручили деда, потому что в Средней Азии, как я уже говорил, органы не очень лютовали. Нужны были русскоязычные для прыжка из феодализма в социализм.
И войну дед начал благополучно, даже очень – до самой Курской дуги был начальником распредпункта. А должность эта в те времена была теплее и хлебнее, чем в нынешние времена должность руководителя президентской администрации. Со всей Туркмении привозили деду мобилизованных, он их мыл, дезинфицировал, показывал, какой конец винтовки должен быть впереди, а какой сзади и отправлял на фронт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов