А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Однако чтобы умыкнуть у полицейского каску, одних только стальных мускулов мало. Здесь требуется ловкость рук. - Епископом станет, говорите? - хмыкнул я. - Если он попадется на краже касок у собственной паствы, не видать ему епископского сана как своих ушей. - Он не попадется. - Попадется, еще как попадется. В alma mater он всегда попадался. Действовать продуманно и осторожно он не способен. Так что, Стиффи, выкиньте вашу затею из головы и забудьте о ней навсегда. - Ни за что! - Стиффи! - И не спорьте: я не отступлюсь. Отступился я. Зачем попусту тратить время, отговаривая ее от ребяческой глупости. Судя по всему, она такая же упрямая, как Роберта Уикем - та однажды вынудила меня войти с ней ночью в спальню к одному джентльмену, который гостил вместе с нами в загородном доме у друзей, и проткнуть его грелку шилом, насаженным на конец трости. - Делайте что хотите, - махнул рукой я. - Только, пожалуйста, втолкуйте ему, что, когда хочешь сорвать с полицейского каску, ее сначала нужно столкнуть со лба на физиономию, а потом дернуть вниз, это очень важно, иначе ремень зацепится за подбородок. Я в свое время упустил из виду эту тонкость и потому так опозорился на Лестер-сквер. Ремешок зацепился, полицейский извернулся и хвать меня в охапку, не успел я и глазом моргнуть, как сижу на скамье подсудимых и говорю вашему дядюшке: "Да, ваша честь", "Нет, ваша честь". И я погрузился в задумчивость, представляя картины печального будущего, которое ждет моего друга и однокашника. Я не малодушен, нет, но сейчас подумал, что зря, пожалуй, так резко отвергал попытки Дживса увезти меня в кругосветное плавание. Как ни ругают подобные путешествия - и теснотища-то на теплоходе, и рискуешь оказаться в обществе непрошибаемых зануд, и тоска-то смертная: изволь тащиться глядеть на Тадж-Махал, - но там вы, по крайней мере, избавлены от душевных терзаний, вам не приходится смотреть, как доверчивые священники попадают в руки правосудия, воруя головные уборы у своих прихожан, и тем самым губят свою карьеру и лишаются надежды занять место среди высших иерархов церкви, которое должно принадлежать им по достоинству. Я вздохнул и обратился к Стиффи: - Стало быть, вы с Пинкером помолвлены. Почему вы мне не сказали, когда обедали у меня? - Тогда мы еще не были помолвлены. Ах, Берти, я так счастлива, так счастлива! Вернее, буду счастлива, если нам удастся уговорить дядюшку Уоткина благословить нас. - Ах да, вы вроде говорили, что его надо умаслить. Что вы имели в виду? - Именно это и я хочу обсудить с вами. Помните, я написала в телеграмме, что рассчитываю на вашу помощь? Я отшатнулся. В душе зашевелилось очень неприятное подозрение. Я-то ведь об ее телеграмме и думать забыл. - Знаете, это совершенный пустяк. Так я и поверил. Если эта особа считает, что священнику пристало красть у полицейских каски, то какое же непотребство она измыслила для меня? Нет, надо пресечь ее поползновения в самом зародыше. - Пустяк, говорите? Однако на мое участие в этом "пустяке" не рассчитывайте, мой отказ окончателен и обжалованию не подлежит. - Струсили! - Считайте, что струсил, мне плевать. - Но вы даже не знаете, в чем суть. - И знать не желаю. - А я вам все равно расскажу. - А я слушать не буду. - Будете, или, может быть, мне стоит спустить с поводка Бартоломью? Он уже давно как-то странно на вас косится. Наверно, вы ему не понравились. Он у меня такой: уж если кого невзлюбил... Вустеры храбры, но не до безрассудства же. Я поплелся за ней к тому месту каменной ограды, где она примыкает к веранде, и мы сели. Помню, вечер был на редкость ясен и тих, вокруг мир и покой. А мне до того муторно, что и не описать. - Я вас долго не задержу, - сообщила мне Стиффи. - Все легче легкого и проще простого. Но сначала объясню, почему мы держим свою помолвку в такой тайне. Во всем виноват Гасси. - Гасси? Что он такого натворил? - Ему и вытворять ничего не надо, просто Гасси есть Гасси. Молчит, будто воды в рот набрал, пялится без всякого смысла через свои очки, держит в спальне тритонов. Можно понять дядю Уоткина. Дочь говорит ему, что выходит замуж. "Ах вот как, замуж? Ну что ж, посмотрим, с чем твоего жениха едят", - отвечает дядюшка. И жених является. Папенька чуть Богу душу не отдал, еле откачали. - Да уж, воображаю. - Ну посудите сами: дядюшка никак не оправится от удара, который нанесла ему Мадлен, а тут являюсь я и наношу второй: объявляю, что собралась замуж за священника, - разве такое выдержишь? Теперь понятно. Помнится, Фредди Трипвуд как-то рассказывал мне, какой переполох поднялся в Бландинге, когда его кузина решила выйти замуж за священника. Все уладилось, лишь когда стало известно, что жених наследник богатого ливерпульского судовладельца, кажется, миллионера. Но вобще родители не любят выдавать дочерей за священников, и, судя по всему, ту же неприязнь к священникам испытывают дядюшки, когда дело касается их племянниц. - Надо смотреть правде в глаза: священники в роли претендентов на руку и сердце почти всегда не ко двору. Поэтому раскрывать тайну сейчас и думать нечего, надо сначала хорошенько разрекламировать Гарольда дядюшке Уоткину. Если мы правильно рассчитаем все ходы в игре, старик даст ему приход, это в его власти. Отсюда мы уже сможем начать плясать. Мне не понравилось это местоимение "мы" в ее устах, однако я понял, куда она клонит, и, хоть жаль было разрушать ее надежды, пришлось дать ей отпор. - Вы хотите, чтобы я замолвил словечко за Гарольда? Отвел дядюшку в сторону и расписал яркими красками, какой он необыкновенный, талантливый, замечательный? Я бы с радостью, дорогая Стиффи, но увы - старик и слушать меня не станет. - Нет, нет, я совсем не о том. - Не знаю, что еще я могу для вас сделать. - Сейчас расскажу, - возразила она, и меня снова кольнуло недоброе предчувствие. Я внушал себе, что должен проявить твердость, но из головы не шла Роберта Уикем и злочастная грелка. Мужчина может сколько угодно тешить себя иллюзией, что у него стальная воля, что он непреклонен, если вам больше нравится это словечко, но вдруг туман рассеивается: он видит, что позволил девице с опилками вместо мозгов вовлечь себя в безумную авантюру. Нечто подобное сотворила в свое время Далила с Самсоном. - Так что же? - настороженно спросил я. Она почесала своего пса Бартоломью за ухом. - Расхваливать Гарольда дяде Уоткину бесполезно. Нужно действовать куда более тонко. Придумать какой-нибудь хитрый план, чтобы сразить его наповал. Вы читаете "Будуар элегантной дамы"? - Написал как-то для него статью "Что носит хорошо одетый мужчина", но вообще редко беру в руки. А что? - В прошлом номере там был рассказ: один герцог не позволяет дочери выйти замуж за своего секретаря, очень красивого молодого человека, и тогда секретарь просит своего друга пригласить герцога покататься на лодке, лодка вроде бы случайно переворачивается, секретарь прыгает в озеро, спасает герцога, и тот благословляет влюбленных. Ну уж дудки, надо немедленно выбить эту дурь из ее головы. - Если вы задумали отправить меня кататься на лодке с сэром Бассетом, да чтобы я потом эту лодку опрокинул, забудьте про этот бред, и чем скорей, тем лучше. Кстати, он бы никогда не поплыл со мной. - Верно, не поплыл бы. Да у нас и озера нет. А о деревенском пруде Гарольд мне и думать запретил, там вода слишком холодная, нырять в такое время года он не станет. Все-таки он со странностями. - Восхищаюсь его здравым смыслом. - Потом я прочла другой рассказ, он мне тоже понравился. Один влюбленный молодой человек уговаривает своего друга переодеться бродягой и напасть на отца девушки, а сам бросается на него и "спасает" отца. Я легонько потрепал ее по руке. - Во всех ваших планах я отмечаю один и тот же изъян, - пояснил я. - У героя имеется полоумный друг, готовый ради него вляпаться в самую дурацкую историю. У Пинкера такого друга нет. Я очень хорошо отношусь к Гарольду, можно сказать, люблю его как родного брата, но есть границы, которых я не преступлю даже ради его счастья и блага. - Никто вас и не заставляет ничего преступать, потому что он и на второй план наложил вето. Его тревожит, как к этому отнесется викарий, если вдруг все обнаружится. Зато третий ему понравился. - Так у вас в запасе есть еще и третий? - Есть, и совершенно гениальный. Самое лучшее в нем то, что Гарольд не подвергается никакому риску. Ни один викарий в мире не сможет его ни в чем упрекнуть. Единственная загвоздка в том, что кто-то должен ему помочь, и я не представляла, кого можно попросить об этой услуге, но тут стало известно, что приезжаете вы. И вот вы, слава Богу, здесь, все наконец устроилось. - Вы так думаете? Я уже говорил вам и могу повторить: никакими силами вы не втянете меня в свои гнусные интриги. - Ах, Берти, ну зачем вы так. Мы на вас рассчитываем. Это такой пустяк, и говорить не о чем. Вы должны украсть серебряную корову дяди Уоткина, только и всего. Интересно, что бы вы стали делать, если бы на вас дважды, не дав передыху, обрушилась такая фантасмагория - утром, за завтраком, и перед самым ужином? У вас бы, наверное, ум за разум зашел. Думаю, почти у всех бы ум за разум зашел. Лично меня это бредовое требование не ужаснуло, а наоборот - позабавило. Если мне не изменяет память, я даже расхохотался. И правильно сделал, потому что потом мне было долго не до смеха. - Только и всего? Расскажите подробнее, - попросил я, желая развлечься выдумкой этой гнусной интриганки. - Значит, я краду его серебряную корову, да? - Именно! Он привез ее вчера из Лондона для своей коллекции. Морда у коровы такая, будто она в стельку пьяная. Дядя от нее в диком восторге. Поставил перед своим прибором за ужином и без умолку расхваливал. Тут мне и пришла в голову эта мысль. Гарольд ее украдет, а потом принесет обратно, дядя Уоткин обрадуется и в благодарность начнет раздавать приходы направо и налево. Но потом я сообразила, что мой план не вполне совершенен. - Не вполне совершенен? Быть того не может. - Увы. Неужели вы сами не видите? Ну скажите, каким образом вещица оказалась у Гарольда? Если в чьей-то коллекции имеется серебряный сливочник в форме коровы и вдруг он исчезает, а назавтра местный священник приносит вещь владельцу, он должен толково и вразумительно объяснить, как она к нему попала. Ведь очевидно же, что все должны поверить, будто корову украл кто-то посторонний. - Ясно. И вы хотите, чтобы я надел черную маску, проник в гостиную через окно, похитил этот objet d'art1 и передал в руки Пинкеру? Ну, ну. Потрясающе. Произнес я свою реплику ехидно и с издевкой, казалось бы, даже глухой это услышит, но девица была непрошибаема: на ее лице расцвела счастливая улыбка. - Ах, Берти, какой у вас проницательный ум. Вы словно прочли мои мысли. Только маску надевать не обязательно. - Ну почему же, она поможет мне войти в роль, вам не кажется? - спросил я все так же ядовито. - Может быть. Если хотите в маске - пожалуйста. Главное - влезть в окно. Обязательно наденьте перчатки, а то останутся отпечатки пальцев. - Как же-с, всенепременно надену. - А Гарольд будет ждать рядом, вы ему и передадите корову. - И сразу же сяду в Дартмурскую тюрьму, отбывать срок за совершенное преступление. - Нет, нет! Вы вступите с ним в схватку и, конечно, убежите. - В схватку? - А Гарольд вбежит в дом, весь покрытый кровью... - Позвольте полюбопытствовать, чьей кровью? - Ну, я считаю, что кровь должна быть ваша, а Гарольд настаивает, что его. Для пущего эффекта все должны увидеть следы борьбы, и я придумала, что он разобьет вам нос. Но он считает, что впечатление усилится, если кровь будет литься буквально ручьями. Поэтому мы реши ли, что вы оба разобьете друг другу носы. Гарольд с криком вбегает в дом, протягивает корову дяде Уоткину, рассказывает, как он ее отнял у грабителя, и все устраивается наилучшим образом. Не может же дядя Уоткин просто сказать "спасибо" и этим ограничиться. Если у него есть хоть капля совести, он должен будет расщедриться на приход. Правда, гениально? Я встал. Лицо у меня было каменное. - Гениально - это даже слабо сказано. Но, к сожалению... - Как, неужели вы отказываетесь? Ведь ясно как день, что вам участие в этом плане не причинит решительно никаких неудобств. Ну, пожертвуете десятью минутами... - Поймите наконец: я в ваших интригах не участвую. - В таком случае вы просто свинья. - Свинья так свинья, но, по крайней мере, не безмозглая. Мне о ваших кознях думать тошно. Слишком хорошо я знаю Растяпу Пинкера. Как именно он все испортит и упечет нас обоих в каталажку - не берусь предсказывать, но уж он этот шанс не упустит. А теперь будьте любезны отдать мне блокнот. - Какой блокнот? Ах, вы о блокноте Гасси. - О нем. - А зачем он вам? - Нужен, - сурово ответил я, - потому что Гасси его нельзя доверять. Вдруг он его опять потеряет, а найдет ваш дядюшка, и тогда прости-прощай свадьба, никогда не быть Мадлен и Гасси супругами, а для меня это равнозначно самоубийству. - Для вас? - Вот именно. - Да выто тут при чем? - Могу рассказать. И я кратко обрисовал ей события в "Бринкли-Корт", осложнения, которые возникли после них, и грозную опасность, которая нависнет надо мной, если Гасси сгонят со двора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов