– Как тебе вообще могла прийти в голову такая чудовищная мысль? Просто я чувствую себя недостаточно хорошо, чтобы показаться во всем блеске. Но если зрители будут снисходительны, принимая во внимание недостаток опыта и вчерашнее потрясение, наложившее определенный отпечаток на мою психику, то, думаю, все будет в порядке.
Он еще раз улыбнулся, заверив меня, что так примерно и подумал, после чего удалился по своим делам, дав на приготовления час. А чтобы я не слишком скучал, оставил напоследок в мое распоряжение двух здоровенных кретинов, которые должны были устанавливать складные кресты, следить за пленными, которых притащили сюда же, и осуществлять под моим чутким руководством подготовку к экзекуции в целом.
Вот тогда-то я окончательно растерял все свои счастливые надежды.
«Угораздило же этих бедолаг из банды Невикса выжить», – с не выразимой простыми словами тоской подумал я.
– Но ты же не собираешься на самом деле пытать этих несчастных? – ожил молчавший до этого момента внутренний голос. – В противном случае я не желаю иметь с тобой ничего общего!
Для полного счастья в этот момент как раз не хватало, чтобы вышло из-под контроля мое же собственное коварное подсознание.
«Предательство... Кругом одно предательство, – устало подумал я. – Никому в этом мире нельзя доверять, а себе, оказывается, в первую очередь».
– А если нет? – Это была с моей стороны жалкая попытка оттянуть время для принятия окончательного решения.
– Ну, тогда все в порядке!
– Кроме того, что в таком случае пытать будут меня.
– А что делать? Кому сейчас легко?
– Кому легко? Я могу назвать пару личностей, но вряд ли это сможет что-нибудь изменить.
– В таком случае можешь даже и не стараться.
– Спасибо за заботу.
– Всегда пожалуйста. А...
– Куда устанавливать разделочное колесо? – От неожиданности я чуть не подпрыгнул.
Один из помощников, отданный под мое начало, неслышно подошел, остановившись за спиной, так что, занятый своими невеселыми размышлениями, я даже не заметил его.
– А куда его обычно ставят?
– Когда палач собирается применять пытки категории «А», колесо устанавливается слева от жертвенного камня, а для категории «В» оно крепится справа. Эти два положения строго зафиксированы в своде правил пыточной гильдии.
Оххххххх... Как это мерзко. Меня передернуло. Эти извращенцы додумались создать еще и гильдию.
– Ставь в центре, – процедил я, даже не пытаясь скрыть злость, клокотавшую во мне, как в закипающем чайнике.
– Но в центре... – начал было он.
– Никаких «но», – резко оборвал его я. – В прошлом месяце меня с позором исключили из гильдии за чрезмерную жестокость, так что теперь эти правила для меня ровным счетом ничего не значат.
От такого заявления моего подельника чуть было не хватил удар. Пару секунд он ошарашенно смотрел на меня, видимо, пытаясь осмыслить последнюю фразу насчет исключения, а потом без единого слова повернулся и пошел работать.
– Проклятые скоты, – пробормотал я, обращаясь к сидевшему рядом Компоту. – Если эти чудовища думают, что сегодня их будут развлекать по полной программе, то, поверь мне на слово, они очень сильно ошибаются. Да-а... Я прав, или прав, или прав, – продолжал я задумчиво, начиная остывать, постепенно успокаиваясь.
– Грав, – подал голос старик, выражая свое полное согласие по данному вопросу.
Билли в силу своего не совсем обычного положения ничего не сказал, однако, думаю, мысленно и он согласился с нашим резюме. В общем, все это было, конечно, хорошо, и меня не могло не радовать такое дружное единодушие нашей команды по данному вопросу. Но...
Но, за исключением некоторых положительных моментов, в целом ситуация на данный момент складывалась как обычно – хуже некуда. И, подводя итоги, пока мои помощники заканчивали установку оборудования для праздничных аттракционов, я мог с полной уверенностью сказать, что дела сегодня идут – просто дрянь (что, в принципе, стало уже доброй традицией). Так как не позднее чем через полчаса мне придется, загнав глубоко внутрь все человеческие чувства, включая сострадание, отвращение к любому виду насилия и т. д. и т. п.
Нет, конечно же, я не помышлял о том, чтобы пытать несчастных пленников. Как вы вообще могли такое подумать? В конце концов, я еще не успел настолько низко пасть, чтобы полностью потерять человеческий облик. Правда, то, что я собирался сделать, тоже нельзя было назвать добрым поступком. Скорее это проходило по разряду вынужденного обстоятельствами злодейства. И мне очень стыдно, гадко и скверно об этом говорить. Ну... Короче говоря, мне придется попросить старину Билли, чтобы он избавил несчастных пленников от страданий, тихо, незаметно и, главное, безболезненно их придушив.
Вот какой добрый юноша занял вакантное место палача.
Да, да, и можете после этого обливать меня презрением сколько захотите, но другого выхода в сложившейся ситуации я просто-напросто не видел.
– Все готово, – прорычал мне в ухо помощник, опять неслышно, как барс, подкравшийся сзади на мягких лапах.
В который уже раз испуганно вздрогнув от неожиданности, я успел с удивлением подумать о том, каким образом такие громадные туши умудряются так бесшумно передвигаться.
– В следующий раз, когда будешь приближаться, – я почти шипел от злости, – пожалуйста, предупреждай о своем приближении звуковыми сигналами, типа «би-би» или «ту-ту», понял?
– Да.
Краткость – сестра таланта, но я почему-то думаю, что в данном конкретном случае она решила побыть наедине, без своего брата.
Я настолько обнаглел, что решил высказать этому монстру, не стесняясь в выражениях, все, что думаю о нем самом, его близких и дальних родственниках, соседях, друзьях и знакомых, не обделив, конечно же, вниманием и боевых соратников, но, к счастью, вовремя остановился.
Все неизвестное пугает, а я был для всех загадкой, поэтому относились ко мне настороженно, особенно в свете скоропостижной и не совсем понятной кончины Скалка. Однако палку перегибать все же не стоило, потому что психика этих созданий была давно и безнадежно расшатана до такой степени, что, возможно, на ее месте уже ничего и не осталось, кроме полного вакуума.
– Да, кстати, а как тебя зовут? – поинтересовался я, сам не зная зачем.
– Педрхантовломсназлор.
– Значит, сокращенно – Педро... – В общем, довольно-таки сносное мексиканское имя. – Ну, вот что, голубчик Педро, – как можно ласковее попросил я, – оставь-ка своего напарника сторожить пленников, а сам иди скажи Гарху, что через полчаса все будет готово и новый палач с радостью продемонстрирует всем свое виртуозное владение такими милыми его сердцу пилами, крючьями, ножами, щипцами и всякими другими инструментами, названия которых я почему-то по рассеянности постоянно забываю.
Двое охранников, бесцельно шатающихся возле пленных и в перерывах от нечего делать глазеющих на них, могли сорвать мои коварные планы. Случайно увидев что-нибудь лишнее и сделав после этого неправильные выводы, они тем самым бросили бы тень необоснованного подозрения на мою скромную персону.
С одним дегенератом мне было бы справиться намного легче, ослепив его ловкостью и затуманив мозги светской беседой о погоде, периоде расцвета и заката античной культуры или, на худой конец, о великих, но в то же время оставшихся не признанными современниками художниках-импрессионистах. Компот же в это время доставил бы Билли на место назначения – и толстяк за пару минут покончил бы с этим грязным делом.
Все это выглядело совсем неплохо на первый взгляд. И на второй, как ни странно, тоже. И только через призму третьего глаза истинного зрения оказалось, что я опять, как бы это поинтеллигентнее выразиться, ну... в общем, обделался по полной программе.
– Ну сколько можно? – укоризненно спросил внутренний голос спустя некоторое время.
– Сколько нужно, столько и будем, – зло отозвался я. – И вообще, заткнись, тебя никто не спрашивал.
– Ну и пожалуйста, сам разбирайся со своими проблемами, а я в таком случае умываю руки.
Так, одной проблемой стало меньше, но это, к сожалению, уже ничего не решало.
Весь ужас создавшегося положения заключался в том, что, когда я повернулся, чтобы дать инструкции Компоту, минуту назад спокойно сидевшему рядом, этого старого хвостатого маразматика не оказалось на месте. Толстяка он носил на себе, поэтому исчезли они вместе. И вот это, поверьте мне, было уже совсем не смешно.
– Компот!!!!! Компотииииииик!!!! Миленький!!!! – истошно закричал я, начиная бегать по округе в лихорадочных поисках этого проклятого животного, чудовищно потея от одной только мысли, что, возможно, он пропал безвозвратно.
Через десять минут такого сумасшедшего темпа, обежав за это время по периметру пару миль и никого не отыскав, зато полностью выбившись из сил, я накрнец осознал всю тщетность своих поисков и в бессильном отчаянии рухнул на землю.
Это был конец. Конец всему. Успеху, карьере, удаче и жизни – в нагрузку ко всему вышеперечисленному.
Все.
Финал.
Давайте занавес, я ухожу.
Играйте дальше без меня.
Пусть будут лучше те, что придут на смену мне и...
– Би-би.
Пауза. Тишина.
– БИИИ-БИИИИ!
Открыв воспаленные глаза, я увидел помощника, закрывающего полнеба своей уродливой тушей и нависающего, словно глыба, над моим лежащим на земле, скрюченным в неудобной позе, глубоко несчастным, тщедушным тельцем.
– А-а, старый, добрый, верный дружище Педро, – вяло протянул я, окутанный пеленой безразличия. – Каким ветром занесло тебя в нашу гавань, и почему ты гудишь, как перегруженный добычей катафалк? Наверно, у тебя хорошие новости? Нет-нет, не говори, пожалуйста, дай я сам угадаю. Гарх с ребятами начинают подтягиваться на представление, и оно вот-вот должно начаться, правильно?
Он утвердительно кивнул.
– Ну, тогда иди и скажи им, что все в порядке.
Я не успел дождаться ответа, потому что здоровенная когтистая лапа схватила меня за шкирку, бесцеремонно подняв в воздух. Так что мое лицо оказалось на одном уровне с прищуренными и почему-то очень недобрыми (чтобы не сказать больше) глазами главаря шайки этих головорезов – Гарха. Который, в отличие от всех остальных, не слишком-то со мной церемонился.
– Что-то я не вижу искорки в твоих глазах, – угрожающе прохрипел он.
– Это все проклятые линзы, если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю. А без них, уверяю тебя, мои глаза просто мечут молнии.
Он разжал лапу, и я, пролетев пару ярдов, упал и больно ударился коленками об землю. После чего Гарх повернулся к банде, чтобы отдать очередной приказ, но вдруг застыл, как будто к чему-то прислушиваясь. Пару мгновений он стоял в такой напряженной позе, а потом прохрипел, обращаясь ко всем, с каким-то жутковато погребальным надрывом:
– Нас окружили ирзоты.
В воздухе повисла такая зловещая тишина, что ее можно было ощутить почти физически, если, конечно, хорошенько постараться.
Я не стал напрягаться, а просто спросил первое, что пришло на ум:
– Ну, и что из этого следует? Чем они могут напугать таких закаленных в боях и невзгодах парней, как мы? – продолжал я почти беззаботно, радуясь про себя тому факту, что с приходом ирзотов мне не придется расписываться в собственном бессилии, а также выступать после этого фиаско в роли разделочной туши и одновременно тренировочного полигона для нового палача.
Гарх повернул голову, так что я увидел затравленно-испуганное выражение глаз этого чудовища, которое, как мне до этого казалось, в принципе не могло бояться никого и ничего в этом безжалостном мире. Мое сердце похолодело от дурного предчувствия...
Которое, к сожалению, уже в который раз за последние двое суток даже и не думало меня обманывать, потому что через мгновение прозвучала фраза дня:
– С ними бесполезно бороться, потому что они выжигают мозги.

* * *
«Тогда вам всем нечего бояться», – подумал я после некоторой паузы, ушедшей на осмысление сказанного. Имея в виду то, что выжигать мозги, которых в наличии просто не имеется, – пустая трата сил и времени.
Но делиться своими далеко идущими выводами с окружающими я не стал, потому что шутка получилась хотя и хорошая, но все же опасная, а шутить с этими чудовищами в такой неподходящий момент было чревато возможностью раньше времени отправиться на тот свет, причем самым болезненным способом из всех возможных. Эту нехитрую житейскую мудрость я прекрасно усвоил после непродолжительного общения со своими боевыми товарищами.
– Но ты забываешь про нас, – ожил внутренний голос.
– В каком смысле? – не понял я.
– В прямом, идиот!!! Если, по-твоему, у этих кретинов нечего выжигать, то у нас, несмотря на всю твою тупость, мне все-таки удалось кое-что чудом сохранить, и поверь, мне бы очень не хотелось, чтобы... как их там называют... ирзоты лишили нас и этих крох.
– Знаешь, а ведь ты прав, – заволновался я, пропустив мимо ушей обидные эпитеты в свой адрес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38