Ведь, в конце концов, это было убийство, а убийцы не любят шутить.
Марциус погрузился в такую глубокую задумчивость, что Лайам испугался, не переборщил ли он. К тому же в поведении торговца пока не ощущалось ничего особенно подозрительного. Неужели он все-таки взял не тот след?
– Ну что ж, ученый, раз уж у тебя такие неприятности, давай посмотрим твои карты.
Лайам полез в сумку, бурно проявляя свою радость.
– Так, значит, вы их покупаете?! Ох, мастер Марциус, вы не пожалеете! Я вам обещаю – вы непременно разбогатеете! А я смогу уехать из Саузварка!
– Я еще не сказал, что покупаю их, осел. Я только велю тебе, дурень, их показать.
Лайам покорно разложил несколько карт на столе – но ему стоило немалых усилий сдержаться и не ответить бранью на брань.
Примерно с час торговец внимательно изучал карты и вел расспросы. Поначалу Лайам стоял у него за плечом, давая пояснения, но потом Марциус громко заметил, что в конторе ужасно воняет. Лайам вспомнил, что сегодня спал не раздеваясь, понял намек и отошел к дальнему углу секретера, хотя сам он никакого неприятного запаха не ощущал. Должно быть, торговец просто хотел лишний раз его осадить.
Лайам отвечал на вопросы и при малейшей возможности приплетал к своим пояснениям имя Тарквина. Он расхваливал чародея как великого знатока всех на свете торговых путей, он оплакивал его смерть и превозносил его добродетели. Марциус никак на это не реагировал, он увлеченно и скрупулезно расспрашивал Лайама о ходовых товарах и о таможенных порядках в различных портах.
В конце концов привередливый покупатель решил приобрести три комплекта карт. Он делал вид, что это не очень ему и нужно, но Лайам знал, что безразличие Марциуса напускное. Князь торговли жаждал заполучить желаемое, но не желал этого показать.
– Думаю, я мог бы купить эти три комплекта, ученый. И лучше бы им оказаться достоверными, потому что в противном случае я прослежу, чтобы ты пожалел об этом – и горько.
– О, они достовернее достоверных! Это так, мастер Марциус, я уверяю вас! И потом, взгляните, как теперь богат мастер Неквер! Он пользовался моими картами и получил в этом сезоне хорошую прибыль, об этом все знают!
В частых упоминаниях об удачливости Неквера – в то время как самого Марциуса в этом году преследовали одни неудачи – крылась завуалированная насмешка. Но Марциус не клюнул на эту приманку. Лайам мысленно скривился. Торговец вообще ни на что не клевал, и это наводило на мысль, что он очень опасен. Перед ним сидел жестокий, умный, тщеславный человек, который не остановится ни перед чем ради своей выгоды. Подозрения Лайама снова окрепли.
Выдвинув один из ящиков секретера, Марциус извлек оттуда плоский металлический сундучок с торчащим в замочке ключом. Торговец повернул ключ и откинул крышку так, чтобы она закрывала содержимое сундучка от Лайама.
– Что ж, обсудим цену услуги.
В конце концов они договорились, причем сошлись на гораздо более высокой цене, чем ожидал Лайам. Он остался доволен, даже понимая, что Марциус все равно его облапошил. Князь торговли отсчитал нужное число серебряных монет и сложил их в аккуратные столбики. Лайам потянулся за деньгами, но Марциус хлопнул его по руке и загородил монеты ладонью.
– Нам нужно еще кое-что обсудить, ученый. Ты уезжаешь из Саузварка немедленно?
– О, конечно! Как я могу здесь оставаться? А вдруг убийцы мастера Танаквиля доберутся и до меня?!
– И ты не станешь задерживаться надолго – скажем, для того, чтобы перепродать свои карты доброму господину Некверу?
– Ну конечно же нет, мастер Марциус! Клянусь…
Торговец вскинул руку, прерывая велеречивость Лайама.
– Не зарекайся, ученый, – произнес он, понизив голос. – Если окажется, что ты солгал мне и заключил сделку с Неквером, мне это не понравится. Если же ты покинешь Саузварк, избегнув участи твоего господина, я буду доволен. А потому бери деньги и готовься к отъезду. Я ясно выразился?
– Совершенно ясно, мастер Марциус! – отозвался Лайам, нервно облизывая губы. – Мне потребуется всего день-другой, чтобы уладить свои дела и собраться в дорогу.
– Значит, начинай собираться немедленно.
Торговец кивнул, и Лайам, рьяно кланяясь, сгреб со стола деньги вместе с картами, которые Марциус не стал покупать.
– И последнее, ученый. Где ты сейчас живешь?
Вспомнив о том, как уютно он провел эту ночь, Лайам чуть было не назвал особнячок Тарквина, но вовремя спохватился и объяснил, где находится дом госпожи Доркас. Князь торговли кивнул. На лице его одновременно читались довольство и отвращение.
Лайам поклонился еще раз и, осторожно притворив за собой дверь, поспешно двинулся вниз по лестнице. Лоб его покрывала испарина, а на лице читалась совершенно искренняя озабоченность, и потому охранники не стали его задирать, ограничившись презрительными ухмылками. Лишь на улице Лайама нагнал раскат пронзительного, визгливого смеха.
Свернув за угол, Лайам, ни о чем не думая, торопливо прошел несколько кварталов, потом остановился, чтобы перевести дыхание, и полной грудью вдохнул соленый морской воздух. Он почти пожалел, что сейчас нет дождя – тот отлично охладил бы разгоряченное лицо и смыл струйки пота, бегущие у него по спине.
“Ну я и напортачил”, – подумал Лайам, хотя и не мог точно объяснить, почему ему так кажется. Возможно, его недовольство собой коренилось в том обстоятельстве, что ему так ничего и не удалось выяснить у этого человека.
Все поведение Марциуса – и даже завуалированную угрозу, звучавшую в пожелании избегнуть участи старика-чародея, – можно было истолковать двояко. Торговец мог скрывать личину убийцы под маской заносчивого безразличия – а возможно, это безразличие являлось вовсе не маской, а истинным его ликом, и тогда Марциус оказывался ни в чем не виноват. Лайам никак не мог решить, где прячется правда.
В общем, беседа оказалась безрезультатной, если не считать результатом серебряные монеты, в которых Лайам пока не очень нуждался.
И лишь пройдя еще несколько кварталов и уже забирая в сторону своего дома, Лайам вдруг осознал, что за заноза его беспокоит. Он пообещал уехать из Саузварка.
Это обязательство предстало перед Лайамом во всей полноте, вкупе со всеми вытекавшими из него осложнениями. Но Лайам уже не думал о них. В его мозгу блеснуло то, что называется озарением.
Почему Марциус так хочет удалить его из Саузварка? Лайам теперь очень сомневался, что причиной тому является лишь стремление торгаша помешать ему продать дубликаты карт его конкуренту. Нет, за недвусмысленным, подкрепленным угрозой пожеланием князя торговли кроется нечто большее, и яснее ясного – что!
Резко приободрившись – все-таки утро прошло не зря! – Лайам свернул с узкой улочки, ведущей к его жилищу, и направился в богатый район, к портному, которому он два дня назад сделал заказ.
Его одежда была готова; Лайам некоторое время любовался ею, потом велел портному упаковать обновки. Расплатившись, он заглянул к сапожнику, а затем снова двинулся к дому. До полудня – условленного времени встречи с Кессиасом в “Белой лозе” – оставалось еще около часа, так что Лайам, спросив у служанки горячей воды, вымылся у себя в комнате и тщательно выбрился. Затем он надел один из новых комплектов одежды, темно-синюю тунику и мягкие сизовато-серые брюки. Хорошие сапоги и новый плащ дополнили замечательную картину, и Лайаму захотелось взглянуть на эту картину со стороны. В мансарде зеркала не имелось, так что пришлось спускаться вниз.
На кухне не оказалось никого, кроме все той же служанки, которая ошеломленно уставилась на Лайама. В ответ на его вопрос, где находится госпожа Доркас, девица, запинаясь, пробормотала, что не знает, куда та пошла.
– Что ж, тогда передайте ей, что я сегодня, возможно, не приду ночевать – пусть она не волнуется. Хорошо?
Девушка быстро закивала, не сводя с него округлившихся глаз, и Лайам, с трудом сдерживая желание расхохотаться, отправился в “Белую лозу”.
* * *
Таверна, как обычно, казалась пустой, хотя общий зал был заполнен более чем наполовину. Застольные беседы были негромкими, а столы стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы не было слышно, о чем говорят соседи. Официантка не сразу узнала Лайама и одобрительно оглядела его наряд.
– Мне уж было показалось, что это не вы, – сказала она, и то же самое сказал появившийся через какое-то время Кессиас. Он помедлил пару секунд, прежде чем усесться. – Вы неплохо принарядились, Ренфорд.
– Старое платье совсем износилось, – пояснил Лайам, небрежно взмахнув рукой.
– Ну, так какие у нас новости?
– Сегодня утром я встретился с Анкусом Марциусом.
Кессиас, казалось, ждал чего-то в таком роде. Во всяком случае с языка его сразу слетел вопрос:
– И много ли с этого было пользы?
– Достаточно, чтобы заплатить за обед, но не намного больше.
Пока они ели, Лайам подробно описал свою беседу с торговцем. Эдил слушал и время от времени понимающе хмыкал.
– Мне кажется, его угроза, что я могу разделить участь Тарквина, была сделана от души, – подвел итог Лайам. – Думаю, это он убил старика и потому хочет убрать меня со сцены: он считает, что я могу что-то знать.
– Или он принял вас за придурка, каковым вы столь талантливо притворились, и решил усугубить ваши страхи, чтобы не дать вам заключить сделку с Неквером. Тогда цена вашим подозрениям – грош.
Лайам приуныл. Замечание эдила было убийственно верным. В душе его вновь разгорелась досада на самого себя.
– И Марциус ожидает, что я покину Саузварк, – уныло сказал Лайам.
– Естественно, ожидает. В общем, Ренфорд, пользы никакой, вреда может быть много.
Безапелляционный тон сказанного подействовал на Лайама подавляюще, и он понурился. Еда вдруг показалась ему совершенно безвкусной.
– Ну, с этим уже ничего не поделаешь, – пробормотал он.
– Это верно – ничего. А значит, не стоит из-за этого себя изводить. Давайте лучше подумаем о другом – скажем, выясним, куда это вы умчались прошлой ночью…
На лице эдила изобразилось неприкрытое любопытство. Лайам скривился:
– Я… мне сделалось нехорошо.
– Представление было не настолько скверным, чтобы людей от него начинало тошнить, Ренфорд. Ну да ладно. И что же, вам потом полегчало?
– Нет.
Лайам поднял голову и встретился с испытующим взглядом Кессиаса. Прошло несколько напряженных мгновений. Потом эдил вздохнул и расслабился.
– Надеюсь, теперь-то вам стало лучше? – с сарказмом поинтересовался он.
– Спасибо, да, – тем же тоном отозвался Лайам.
Напряжение снова было вернулось, потом собеседники сочли за лучшее улыбнуться друг другу. Кессиас заговорил первым:
– Ну, если вы себя чувствуете нормально, у нас еще есть дела.
И эдил начал излагать свои новости. Отыскать официантку Доноэ его людям не удалось, но они еще не прочесывали богатый район. Лучшие таверны эдил придержал для себя и намеревался завтрашним утром их обойти.
– Они, в общем-то, ребята неплохие, – пояснил Кессиас, – но мне бы не хотелось, чтобы они напугали бедную девушку. Я уж лучше сам с этим управлюсь и прослежу, чтобы все было честь по чести. Если хотите, можете присоединиться ко мне.
Они сошлись на том, что Лайаму действительно стоит составить компанию эдилу, поскольку он знает, о чем расспрашивать девушку, а эдил – нет. И потом, в процессе опроса могут возникнуть тонкости, которые эдил также может и упустить.
Кроме того, эдил “приставил ребят” к дому, в котором снимала комнаты “таинственная блудница в плаще с капюшоном”.
– Завтра к полудню мы будем знать, кто ее содержал – Тарквин или кто-то другой. Но кроме всего этого, – оживившись, добавил Кессиас, – у нас имеется этот комедиант. Когда он был только номером в списке, я не так уж рвался его сцапать. Теперь же мы знаем, как он выглядит и где обретается. И у него, как у актера, есть доступ к ножам вроде того, которым был убит волшебник. Все это кажется мне чрезвычайно любопытным.
– Так, значит, вы намереваетесь взять его под арест?
Нахмурившись, Кессиас подергал бороду, потом задумчиво произнес:
– На самом деле нет. Повидаться с ним – да, хватать его – нет. Пока нет, чтоб мне пусто было! Все подозреваемые достаточно изворотливы, чтобы отвести подозрения от себя! Но из них из всех теперь актер первым идет мне на ум. Виеску – человек уважаемый, женщину мы не знаем, Марциус – слишком крупная шишка, чтобы его можно было тронуть без очень серьезных на то оснований, однако этот актер…
Эдил умолк, погрузившись в свои размышления.
– Однако что? – попытался вывести его из раздумий Лайам.
– Однако… ну, похоже, не того склада он человек. По правде говоря – вы видели, как ненатурально он зарубил того негодяя на сцене? Ведь тот герцог явно куда больше заслуживал смерти, чем Тарквин, но нашего красавчика прямо-таки перекосило, когда он его рубил, – а это всего лишь представление! Вы видели?
– Я смотрел на девушку.
– А! – Кессиас рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Марциус погрузился в такую глубокую задумчивость, что Лайам испугался, не переборщил ли он. К тому же в поведении торговца пока не ощущалось ничего особенно подозрительного. Неужели он все-таки взял не тот след?
– Ну что ж, ученый, раз уж у тебя такие неприятности, давай посмотрим твои карты.
Лайам полез в сумку, бурно проявляя свою радость.
– Так, значит, вы их покупаете?! Ох, мастер Марциус, вы не пожалеете! Я вам обещаю – вы непременно разбогатеете! А я смогу уехать из Саузварка!
– Я еще не сказал, что покупаю их, осел. Я только велю тебе, дурень, их показать.
Лайам покорно разложил несколько карт на столе – но ему стоило немалых усилий сдержаться и не ответить бранью на брань.
Примерно с час торговец внимательно изучал карты и вел расспросы. Поначалу Лайам стоял у него за плечом, давая пояснения, но потом Марциус громко заметил, что в конторе ужасно воняет. Лайам вспомнил, что сегодня спал не раздеваясь, понял намек и отошел к дальнему углу секретера, хотя сам он никакого неприятного запаха не ощущал. Должно быть, торговец просто хотел лишний раз его осадить.
Лайам отвечал на вопросы и при малейшей возможности приплетал к своим пояснениям имя Тарквина. Он расхваливал чародея как великого знатока всех на свете торговых путей, он оплакивал его смерть и превозносил его добродетели. Марциус никак на это не реагировал, он увлеченно и скрупулезно расспрашивал Лайама о ходовых товарах и о таможенных порядках в различных портах.
В конце концов привередливый покупатель решил приобрести три комплекта карт. Он делал вид, что это не очень ему и нужно, но Лайам знал, что безразличие Марциуса напускное. Князь торговли жаждал заполучить желаемое, но не желал этого показать.
– Думаю, я мог бы купить эти три комплекта, ученый. И лучше бы им оказаться достоверными, потому что в противном случае я прослежу, чтобы ты пожалел об этом – и горько.
– О, они достовернее достоверных! Это так, мастер Марциус, я уверяю вас! И потом, взгляните, как теперь богат мастер Неквер! Он пользовался моими картами и получил в этом сезоне хорошую прибыль, об этом все знают!
В частых упоминаниях об удачливости Неквера – в то время как самого Марциуса в этом году преследовали одни неудачи – крылась завуалированная насмешка. Но Марциус не клюнул на эту приманку. Лайам мысленно скривился. Торговец вообще ни на что не клевал, и это наводило на мысль, что он очень опасен. Перед ним сидел жестокий, умный, тщеславный человек, который не остановится ни перед чем ради своей выгоды. Подозрения Лайама снова окрепли.
Выдвинув один из ящиков секретера, Марциус извлек оттуда плоский металлический сундучок с торчащим в замочке ключом. Торговец повернул ключ и откинул крышку так, чтобы она закрывала содержимое сундучка от Лайама.
– Что ж, обсудим цену услуги.
В конце концов они договорились, причем сошлись на гораздо более высокой цене, чем ожидал Лайам. Он остался доволен, даже понимая, что Марциус все равно его облапошил. Князь торговли отсчитал нужное число серебряных монет и сложил их в аккуратные столбики. Лайам потянулся за деньгами, но Марциус хлопнул его по руке и загородил монеты ладонью.
– Нам нужно еще кое-что обсудить, ученый. Ты уезжаешь из Саузварка немедленно?
– О, конечно! Как я могу здесь оставаться? А вдруг убийцы мастера Танаквиля доберутся и до меня?!
– И ты не станешь задерживаться надолго – скажем, для того, чтобы перепродать свои карты доброму господину Некверу?
– Ну конечно же нет, мастер Марциус! Клянусь…
Торговец вскинул руку, прерывая велеречивость Лайама.
– Не зарекайся, ученый, – произнес он, понизив голос. – Если окажется, что ты солгал мне и заключил сделку с Неквером, мне это не понравится. Если же ты покинешь Саузварк, избегнув участи твоего господина, я буду доволен. А потому бери деньги и готовься к отъезду. Я ясно выразился?
– Совершенно ясно, мастер Марциус! – отозвался Лайам, нервно облизывая губы. – Мне потребуется всего день-другой, чтобы уладить свои дела и собраться в дорогу.
– Значит, начинай собираться немедленно.
Торговец кивнул, и Лайам, рьяно кланяясь, сгреб со стола деньги вместе с картами, которые Марциус не стал покупать.
– И последнее, ученый. Где ты сейчас живешь?
Вспомнив о том, как уютно он провел эту ночь, Лайам чуть было не назвал особнячок Тарквина, но вовремя спохватился и объяснил, где находится дом госпожи Доркас. Князь торговли кивнул. На лице его одновременно читались довольство и отвращение.
Лайам поклонился еще раз и, осторожно притворив за собой дверь, поспешно двинулся вниз по лестнице. Лоб его покрывала испарина, а на лице читалась совершенно искренняя озабоченность, и потому охранники не стали его задирать, ограничившись презрительными ухмылками. Лишь на улице Лайама нагнал раскат пронзительного, визгливого смеха.
Свернув за угол, Лайам, ни о чем не думая, торопливо прошел несколько кварталов, потом остановился, чтобы перевести дыхание, и полной грудью вдохнул соленый морской воздух. Он почти пожалел, что сейчас нет дождя – тот отлично охладил бы разгоряченное лицо и смыл струйки пота, бегущие у него по спине.
“Ну я и напортачил”, – подумал Лайам, хотя и не мог точно объяснить, почему ему так кажется. Возможно, его недовольство собой коренилось в том обстоятельстве, что ему так ничего и не удалось выяснить у этого человека.
Все поведение Марциуса – и даже завуалированную угрозу, звучавшую в пожелании избегнуть участи старика-чародея, – можно было истолковать двояко. Торговец мог скрывать личину убийцы под маской заносчивого безразличия – а возможно, это безразличие являлось вовсе не маской, а истинным его ликом, и тогда Марциус оказывался ни в чем не виноват. Лайам никак не мог решить, где прячется правда.
В общем, беседа оказалась безрезультатной, если не считать результатом серебряные монеты, в которых Лайам пока не очень нуждался.
И лишь пройдя еще несколько кварталов и уже забирая в сторону своего дома, Лайам вдруг осознал, что за заноза его беспокоит. Он пообещал уехать из Саузварка.
Это обязательство предстало перед Лайамом во всей полноте, вкупе со всеми вытекавшими из него осложнениями. Но Лайам уже не думал о них. В его мозгу блеснуло то, что называется озарением.
Почему Марциус так хочет удалить его из Саузварка? Лайам теперь очень сомневался, что причиной тому является лишь стремление торгаша помешать ему продать дубликаты карт его конкуренту. Нет, за недвусмысленным, подкрепленным угрозой пожеланием князя торговли кроется нечто большее, и яснее ясного – что!
Резко приободрившись – все-таки утро прошло не зря! – Лайам свернул с узкой улочки, ведущей к его жилищу, и направился в богатый район, к портному, которому он два дня назад сделал заказ.
Его одежда была готова; Лайам некоторое время любовался ею, потом велел портному упаковать обновки. Расплатившись, он заглянул к сапожнику, а затем снова двинулся к дому. До полудня – условленного времени встречи с Кессиасом в “Белой лозе” – оставалось еще около часа, так что Лайам, спросив у служанки горячей воды, вымылся у себя в комнате и тщательно выбрился. Затем он надел один из новых комплектов одежды, темно-синюю тунику и мягкие сизовато-серые брюки. Хорошие сапоги и новый плащ дополнили замечательную картину, и Лайаму захотелось взглянуть на эту картину со стороны. В мансарде зеркала не имелось, так что пришлось спускаться вниз.
На кухне не оказалось никого, кроме все той же служанки, которая ошеломленно уставилась на Лайама. В ответ на его вопрос, где находится госпожа Доркас, девица, запинаясь, пробормотала, что не знает, куда та пошла.
– Что ж, тогда передайте ей, что я сегодня, возможно, не приду ночевать – пусть она не волнуется. Хорошо?
Девушка быстро закивала, не сводя с него округлившихся глаз, и Лайам, с трудом сдерживая желание расхохотаться, отправился в “Белую лозу”.
* * *
Таверна, как обычно, казалась пустой, хотя общий зал был заполнен более чем наполовину. Застольные беседы были негромкими, а столы стояли достаточно далеко друг от друга, чтобы не было слышно, о чем говорят соседи. Официантка не сразу узнала Лайама и одобрительно оглядела его наряд.
– Мне уж было показалось, что это не вы, – сказала она, и то же самое сказал появившийся через какое-то время Кессиас. Он помедлил пару секунд, прежде чем усесться. – Вы неплохо принарядились, Ренфорд.
– Старое платье совсем износилось, – пояснил Лайам, небрежно взмахнув рукой.
– Ну, так какие у нас новости?
– Сегодня утром я встретился с Анкусом Марциусом.
Кессиас, казалось, ждал чего-то в таком роде. Во всяком случае с языка его сразу слетел вопрос:
– И много ли с этого было пользы?
– Достаточно, чтобы заплатить за обед, но не намного больше.
Пока они ели, Лайам подробно описал свою беседу с торговцем. Эдил слушал и время от времени понимающе хмыкал.
– Мне кажется, его угроза, что я могу разделить участь Тарквина, была сделана от души, – подвел итог Лайам. – Думаю, это он убил старика и потому хочет убрать меня со сцены: он считает, что я могу что-то знать.
– Или он принял вас за придурка, каковым вы столь талантливо притворились, и решил усугубить ваши страхи, чтобы не дать вам заключить сделку с Неквером. Тогда цена вашим подозрениям – грош.
Лайам приуныл. Замечание эдила было убийственно верным. В душе его вновь разгорелась досада на самого себя.
– И Марциус ожидает, что я покину Саузварк, – уныло сказал Лайам.
– Естественно, ожидает. В общем, Ренфорд, пользы никакой, вреда может быть много.
Безапелляционный тон сказанного подействовал на Лайама подавляюще, и он понурился. Еда вдруг показалась ему совершенно безвкусной.
– Ну, с этим уже ничего не поделаешь, – пробормотал он.
– Это верно – ничего. А значит, не стоит из-за этого себя изводить. Давайте лучше подумаем о другом – скажем, выясним, куда это вы умчались прошлой ночью…
На лице эдила изобразилось неприкрытое любопытство. Лайам скривился:
– Я… мне сделалось нехорошо.
– Представление было не настолько скверным, чтобы людей от него начинало тошнить, Ренфорд. Ну да ладно. И что же, вам потом полегчало?
– Нет.
Лайам поднял голову и встретился с испытующим взглядом Кессиаса. Прошло несколько напряженных мгновений. Потом эдил вздохнул и расслабился.
– Надеюсь, теперь-то вам стало лучше? – с сарказмом поинтересовался он.
– Спасибо, да, – тем же тоном отозвался Лайам.
Напряжение снова было вернулось, потом собеседники сочли за лучшее улыбнуться друг другу. Кессиас заговорил первым:
– Ну, если вы себя чувствуете нормально, у нас еще есть дела.
И эдил начал излагать свои новости. Отыскать официантку Доноэ его людям не удалось, но они еще не прочесывали богатый район. Лучшие таверны эдил придержал для себя и намеревался завтрашним утром их обойти.
– Они, в общем-то, ребята неплохие, – пояснил Кессиас, – но мне бы не хотелось, чтобы они напугали бедную девушку. Я уж лучше сам с этим управлюсь и прослежу, чтобы все было честь по чести. Если хотите, можете присоединиться ко мне.
Они сошлись на том, что Лайаму действительно стоит составить компанию эдилу, поскольку он знает, о чем расспрашивать девушку, а эдил – нет. И потом, в процессе опроса могут возникнуть тонкости, которые эдил также может и упустить.
Кроме того, эдил “приставил ребят” к дому, в котором снимала комнаты “таинственная блудница в плаще с капюшоном”.
– Завтра к полудню мы будем знать, кто ее содержал – Тарквин или кто-то другой. Но кроме всего этого, – оживившись, добавил Кессиас, – у нас имеется этот комедиант. Когда он был только номером в списке, я не так уж рвался его сцапать. Теперь же мы знаем, как он выглядит и где обретается. И у него, как у актера, есть доступ к ножам вроде того, которым был убит волшебник. Все это кажется мне чрезвычайно любопытным.
– Так, значит, вы намереваетесь взять его под арест?
Нахмурившись, Кессиас подергал бороду, потом задумчиво произнес:
– На самом деле нет. Повидаться с ним – да, хватать его – нет. Пока нет, чтоб мне пусто было! Все подозреваемые достаточно изворотливы, чтобы отвести подозрения от себя! Но из них из всех теперь актер первым идет мне на ум. Виеску – человек уважаемый, женщину мы не знаем, Марциус – слишком крупная шишка, чтобы его можно было тронуть без очень серьезных на то оснований, однако этот актер…
Эдил умолк, погрузившись в свои размышления.
– Однако что? – попытался вывести его из раздумий Лайам.
– Однако… ну, похоже, не того склада он человек. По правде говоря – вы видели, как ненатурально он зарубил того негодяя на сцене? Ведь тот герцог явно куда больше заслуживал смерти, чем Тарквин, но нашего красавчика прямо-таки перекосило, когда он его рубил, – а это всего лишь представление! Вы видели?
– Я смотрел на девушку.
– А! – Кессиас рассмеялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43