Вопрос показался мне слишком навязчивым для Телдры, но я не мог ее винить: находиться рядом с человеком, который играет в игры с хаосом без необходимой подготовки – небольшое удовольствие. Именно за такие поступки многие Дома дают медали.
– Примерно, – ответил я.
Она прикусила губу и больше не стала задавать вопросов, так что вполне заслужила все причитающиеся медали.
Я принялся вращать бутылочку перед собой, примерно в футе над потоком.
– На самом деле это совсем нетрудно, – заверил я Телдру. – Нужно успеть захватить совсем немного. Главное, скорость вращения. – Я говорил, продолжая раскручивать бутылочку. – Хаос начинает воздействовать на вещество, с которым он входит в соприкосновение, с небольшой задержкой. Проблема состоит в том, чтобы захватить толику хаоса прежде, чем он уничтожит сосуд. – Я взглянул на Телдру. – Отойдите, пожалуйста, на пару шагов вправо.
Она молча повиновалась.
Другой трюк связан с заклинанием.
Тут особенно нечего рассказывать. Речь действительно идет о довольно простом заклинании – оно подробно описано в книгах. Вам следует взять энергию через Державу…
Да…
В этом вся и штука.
Взять энергию через Державу.
Я был лишен такой возможности.
Однако существуют и иные пути, если вы готовы рискнуть, вступая в контакт с освобожденным, сырым хаосом. Так уж получилось, что у меня имелись почти неограниченные его запасы.
Я посмотрел на поток.
Вы знаете, как сложно смотреть на воду, если хотите ее разглядеть, когда она проносится мимо вас? Пена, водовороты, гребни волн или отражение, но не сама вода… Еще труднее уловить что-то в потоке хаоса, квинтэссенции бесформенности; ведь, как правило, нашим глазам предстает форма. Попробуйте, если у вас когда-нибудь появится такая возможность, изучить чистый хаос, когда одновременно нужно увидеть слишком много и слишком мало.
Но я не прекращал попыток, не обращая внимания на постоянное изменение цвета, упорно отказываясь видеть формы, которые навязывала мне бесформенность. И в конце концов – уж не знаю, сколько продолжался процесс, – я начал в него проникать. Волшебники, много работающие с хаосом, говорят, что каждый новый опыт есть шаг к безумию. Если судить по Алире и Маролану, это правда. К счастью, мне не пришлось заходить так далеко, всего лишь до произнесения одного маленького заклинания. Вскоре я почувствовал первые признаки того, что заклинание начинает действовать. С одной стороны, я был совершенно спокоен, даже расслаблен, а с другой – мне казалось, что стоит сделать один неверный шаг или потерять равновесие, как я рухну в пропасть безумия.
Метафора равновесия оказалась весьма удачной и реальной, поскольку во время произнесения заклинания я наклонился над потоком хаоса. Если бы я в него упал, вашего покорного слугу ждала бы невероятно быстрая смерть, но мне совсем не хотелось провести именно так последние мгновения своей жизни.
Я изменил угол вращения, и теперь бутылочка двигалась не параллельно поверхности потока, а перпендикулярно к нему. По моим подсчетам, полный оборот занимал секунду. К сожалению, я никак не мог вспомнить нужную величину – полсекунды? Немного меньше? Я слегка ускорил вращение и осторожно выдохнул.
– Ну, пора, – сказал я вслух. – Будьте внимательны; что-то должно вылететь на берег у меня за спиной. – И я закончил заклинание, одновременно опустив руку – бутылочка упала в поток.
Первая хорошая новость заключалась в том, что я не последовал вслед за ней; впрочем, этого я почти не боялся.
Второй хорошей новостью явилось то, что поток не выплеснулся на меня; такого поворота событий я опасался, но ничего не смог придумать, чтобы его избежать.
Третьей хорошей новостью стало то, что кожаный ремешок у меня в руке стал легче, я посмотрел вниз и увидел, что его нижний конец освободился.
Но по-настоящему радостное известие я получил, когда Телдра закричала:
– Я видела! Что-то сверкнуло и полетело в ту сторону.
Я проследил за ее указательным пальцем, уронив на всякий случай кожаный ремень – вдруг на его конце застряло что-нибудь опасное.
Трава здесь была не слишком высокой, и через пять минут я нашел то, что искал. Наклонившись, я поднял необычный предмет, словно ничуть его не боялся.
Бутылочка приняла форму маленького камешка, идеально гладкого, примерно в дюйм диаметром; он оказался довольно тяжелым для своего размера и был матового сине-красного цвета.
– Он у меня, – заявил я, показывая свою добычу Телдре.
Она подошла ко мне, чтобы получше его рассмотреть, а Лойош сделал то же самое, заглядывая мне через плечо.
– Чистый хаос, – продолжал я, – но в такой форме, которая позволяет с ним работать.
– Ну, если вы уверены… – осторожно проговорила Телдра.
– Уверен.
И я засунул кусочек хаоса в свою сумку, словно не произошло ничего особенного.
Телдра кивнула, будто она каждый день видела такие вещи, и спросила:
– Ладно, Влад, а что мы будем делать дальше?
Толковый вопрос. У меня есть Разрушитель Чар, сильный кинжал Морганти, кусочек хаоса, владение искусством колдовства и мой прирожденный ум. Возможно, все это на что-нибудь сгодится.
– Терпение, мой ослик, – сказал я вслух. – Я намерен уйти отсюда и кого-нибудь убить.
ГЛАВА 9. КАК СООБЩАТЬ НЕПРИЯТНЫЕ НОВОСТИ
Телдра нахмурилась.
– Прошу прощения?
– Ерунда; старая шутка, популярная среди джарегов. Давайте возвращаться.
– Возвращаться, Влад?
– В нашу тюрьму.
Я внимательно наблюдал за ее лицом и решил, что она не может решить, что выбрать – вежливо пожать плечами или поинтересоваться, не сошел ли я с ума. Я решил избавить ее от мук выбора.
– Это место, – я сделал неопределенный жест, – вызывает у меня неприятные ощущения. Дженойны легко найдут нас в любой части своего мира – если, конечно, захотят, поэтому, оставаясь здесь, мы лишь усложняем задачу для Маролана и Алиры.
– Значит, вы сдались и готовы ждать спасения?
– Ха. Я все еще размышляю над нашей проблемой.
– И у вас возникла новая идея, верно?
– Ну-у-у… Что-то вроде плана. Она улыбнулась.
– Что ж, меня это вполне устраивает, – заявила Телдра, и мы направились к зданию, которое было нашей тюрьмой.
Возможно, мне бы следовало удивиться, что оно не исчезло, что все осталось на прежних местах – даже дверной проем. Мы вошли внутрь. Когда же переступили порог, дверь пропала, но я опять ожидал чего-то подобного.
– Какой у тебя план, босс?
– Если я отвечу, ты просто посмеешься.
– Скорее всего.
– У Телдры можно многому научиться.
– Океан говорит, что река мокрая. Снег говорит, что лед – холодный.
– А джареги говорят, что йенди – это рептилии?
– Заткнись, босс.
Я изучал большую пустую комнату в большом пустом мире, размышлял о ситуации, в которой мы оказались, обдумывал свой план и пытался сохранить оптимизм. Цепи и кандалы все еще свисали со стены. Дженойны способны без малейшего напряжения вновь посадить нас на цепь. Но зачем? Ведь единственной причиной…
– Телдра, как вы думаете, я параноик?
Она заморгала.
– Лорд Талтош?
– Мне повсюду чудятся коварные заговоры, а в любом действии я подозреваю лишь обманные ходы.
– Я припоминаю, милорд, историю с Волшебницей в Зеленом. Кажется, тогда вы оказались правы.
– Она йенди.
– А мы имеем дело с дженойнами, гораздо более опасными существами. Сталкиваясь с йенди, знаешь, что все их действия направлены на то, чтобы пустить тебя в ложном направлении. А дженойнов мы совершенно не понимаем и не имеем ни малейшего представления о том, понимают ли они нас.
Я кивнул:
– Тут вы правы.
– Полагаю, мы поступаем разумно, – продолжала Телдра, – когда сомневаемся, что делаем именно то, чего они от нас ждут – если дженойны все спланировали заранее, и каждый наш шаг делается в соответствии с их желаниями. Разве Сетра об этом не говорила? Однако ни в чем нельзя быть уверенным, поскольку наше поведение непредсказуемо, к тому же мы не знаем, насколько дженойны способны предвидеть нашу реакцию.
Я работаю над этим, – добавила Телдра.
– Вы над этим работаете? – удивился я.
– Да.
Мне хотелось уточнить, как именно она работает, но Телдра сама бы мне рассказала, если бы хотела. Ладно. Буду действовать, полагаясь на то, что мои выводы верны, во всяком случае, до тех пор, пока не окажется, что я ошибся – к тому времени будет уже поздно, и мне ни о чем не придется беспокоиться. В фатализме есть свои преимущества.
– Телдра, вы голодны?
– Нет, благодарю вас.
Я пожал плечами и поделился с Лойошом кусочком вяленого мяса. Телдра подошла к стене и села, обняв руками колени – даже в таком положении она умудрялась выглядеть изящной и величественной.
– Телдра, а не могли бы вы дать точное определение души?
– Надеюсь, ваш вопрос носит риторический характер, Влад. Я никогда не изучала магическую философию. Мне известно лишь традиционное определение – душа есть то, что остается после смерти физического тела – жизненной сущности – личность, освобожденная от материи.
Я кивнул:
– Да. Мне тоже не приходилось изучать магическую философию. Наверное, не следовало пренебрегать этой наукой.
– Вы полагаете?
– Да.
Она вопросительно посмотрела на меня. Я коснулся рукояти кинжала Морганти, висевшего у меня на поясе.
– Клинки Морганти убивают душу. Было бы полезно знать, что именно они уничтожают, и как, и что все это значит. Я не хочу колебаться, когда ситуация станет критической.
– Понятно. Боюсь, я не сумею вам помочь.
Однако Телдра уже помогла. Я прислонился к стене рядом с ней и задумался о душе.
– Босс, почему у тебя возникает философское настроение всякий раз, когда…
– Заткнись, Лойош.
В моем сознании раздалось его хихиканье, но я не стал обращать на него внимания.
Определение души, как поля магической энергии, обычно соединенного с живым телом, пожалуй, страдает неполнотой, однако может оказаться полезным. Насколько мне известно, клинок Морганти воспринимает душу именно так. В данном определении ничего не говорится о таком неясном явлении, как личность, заключенная в поле магической энергии, но оружие Морганти абсолютно не интересуют личности.
Ну, если такого определения достаточно для кинжала Морганти, значит, и я могу им обойтись.
Ха!
Телдра продолжала смотреть на меня.
Я кашлянул.
– Очевидно, вы хотите, чтобы я рассказал вам о своем плане?
– Вам решать, Влад. Если хотите поведать мне свой план, я вас слушаю. В противном случае не стоит.
Я уставился на Телдру.
– Вы действительно мне доверяете?
– Да, – ответила она.
– Клянусь Залами Суда, почему!
– Потому что вы остаетесь в живых, Влад.
Она произнесла это так спокойно, что почти убедила меня.
– Хм, я только что сумел избежать ужасающей смерти.
– Если так, – заявила Телдра, – то я уверена, что вы бы вели себя достойно.
– Достойно? Я? Очень сомневаюсь. Если перед смертью я проявлю смелость, то только потому, что сражение покажется мне более надежным способом спастись, чем бегство. Если смерть настигнет меня во время бегства, я не удивлюсь.
Она улыбнулась так, словно не поверила мне, и проговорила:
– Я не хотела, чтобы разговор принял такое мрачное направление.
– О, не стоит беспокоиться, Телдра. Почти все мои мысли носят мрачный характер. Наверное, дело в том, что я всю жизнь, чтобы прокормиться, за деньги убивал людей. Странный способ существования, если подумать, поэтому я старался не предаваться размышлениям, хотя у меня плохо получалось. С другой стороны, вы работаете на типа, который приносил в жертву целые поселения, поэтому рядом с ним я лишь мелкая сошка.
– Скорее небольшие деревушки, Влад. К тому же не следует забывать, что он находился с ними в состоянии войны.
– Ах вот оно что. Честно говоря, я не знал, считая случившееся еще одним примером выдающегося обаяния моей дорогой Богини Демонов.
– События, о которых вы упомянули, происходили, когда Маролан входил во владение своими наследственными землями. Местные жители поклонялись Трайнагоре, богу, о котором теперь почти никто не знает, и, захватив Черную Часовню, убили всех ее обитателей. Маролан отплатил им тем же, отправив их души к своей богине.
– Понимаю. Эту часть истории рассказывать не принято.
– Лорд Маролан никогда не пытался объяснять свои действия. Он считает это недостойным занятием.
– Иными словами, Маролан хочет, чтобы все считали его кровавым убийцей?
– Да.!
– Что ж, вполне в его стиле.
Впрочем, подумал я, он вполне мог быть достаточно кровожадным, как бы Телдра ни пыталась его обелить. Я вспомнил некий эпизод в Черном Замке. Тогда я не обратил на него особого внимания, так как занимался выяснением отношений с другим джарегом, но я помню, как Маролан вызвал одного драконлорда на дуэль. Он не только прикончил своего противника, но и сделал все, чтобы его нельзя было оживить – расчленил несчастного ублюдка. Мне показалось тогда, что он получает удовольствие, глядя на мучения поверженного врага.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32