Нету у нас таких мастеров, больно древняя специальность.
Игумен благодарно перекрестился.
– Истинно: росич всегда остается росичем. Нынче же восхвалим Господа за то, что направил он меня к вам.
Норвегов тут же подумал о роте материального обеспечения, которая уже устала точить лясы и ее дальнейшее пребывание в этом состоянии грозило обернуться непредсказуемыми последствиями.
– Добро! – начал закругляться полковник, – вопросы еще какие остались нерешенными? – многозначительно кашлянул Рябинушкин:
– А куда вы собрались складывать свой скарб? Под открытым небом ему не следует находиться.
Подумав об этом, игумен опечалился. Рябинушкин, что-то просчитав, сказал:
– У нас два склада свободных. А затем, когда построят монастырский амбар, туда все перевезется. Если командир не возражает.
Командир лишь пожал плечами. Игумен просиял.
– Это было бы весьма хорошо!
– Если мы все решили, – сказал Норвегов. – тогда в честь высокого гостя в столовой накрыт праздничный ужин. Олег Палыч нам сообщил, что сегодня скоромный день. Айда скоромиться!
Он увлек вконец засмущавшегося игумена за собой, в другое крыло здания, где размещалась офицерская столовая. Ради такого случая полковник пошел на крайние меры: пожертвовал из домашнего, довольно обширного погребка, три бутылки «Монастырской избы», чем окончательно расположил к себе отца Афанасия.
Затем представитель бога на земле совершил экскурсию по городку и заночевал-таки у майора Булдакова, радуясь сохранению сознания в изначальной форме – от всего увиденного у него шла кругом голова.
Глава 13.
– А я говорю, пей!
– Вот привязалась! Кот Матроскин какой-то, а не девушка, – Андрей взял здоровой рукой глиняную кружку, в которой плескалось полкварты жутко выглядевшей и дурно пахнувшей жидкости, и сделал несколько глотков.
– Ещё!
– На сама хлебни, – он протянул кружку сидевшей напротив Анастасии, но та отмахнулась.
– Кому поправляться нужно, мне или тебе? – он осмотрел девушку придирчивым взглядом:
– Ну, определенно, не тебе. Ты и так толстая! – она затряслась от гнева.
– Засранец! Пользуешься тем, что я тебя ударить не могу!
– А ты меня просто поцелуй, – Андрей неожиданно для себя произнес это вслух. У Насти же, вообще, сперло дыхание. Впервые предмет ее страсти проявляет какую-то заинтересованность.
Молча она приблизилась к нему, отобрала кружку, поставила на стол, а затем со стоном прильнула к его губам.
– Банзай! – прошептал он, увидев скривившееся после поцелуя лицо девушки.
– Какая гадость! – воскликнула она, а затем, увидев смеющиеся глаза Андрея, прошипела:
– Ты это нарочно! Но я отомщу! – и снова впилась вампиром.
– Неплохое, кстати, лечение! – произнес голос у них за спиной. Это пришли Дуня с Володей. Они сверкали новенькими обручальными кольцами и возбужденными глазами.
– Как медовый месяц, молодожены? – спросил Волков после взаимных приветствий.
– Жаль, тебя на свадьбе не было! – неискренне пожалел Володя. Он с обожанием посмотрел на молодую жену, – не смогли дождаться, пока ты оклемаешься. А медовый месяц в порядке – строго по графику.
– Уж-то меду он сожрал больше, чем медведь! – поведала Дуня.
– Володя, брюхо! – покачал головой Андрей, – ты, Евдокия, за ним присматривай, а не то этот Дольф Лундгрен скоро разжиреет.
– Типун тебе на язык! – рассмеялся Мурашевич, – я в форме.
– Кстати, Вовка, колись – с кого костюмчик снял? У нас в части, по-моему, младших лейтенантов не было, – приятель хитро улыбнулся:
– Сейчас объясню, – он приоткрыл дверь и позвал:
– Заходите, господа офицеры! – в палату не спеша завалилась вся «верхушка третьего Рейха»: Норвегов, Семиверстов, Рыженков, Горошин, Рябинушкин, Локтев и светило медицины – капитан Львов. Речь начал начальник штаба.
– Так как вы с командиром в родстве, то сегодня главный я. По приказу командования базы, и, руководствуясь рапортом майора Булдакова, сержант Волков за личную храбрость и героизм, проявленный в ходе битвы двадцать седьмого мая нынешнего года, представлен к награждению медалью «За отвагу» и присвоению ему очередного воинского звания – лейтенант. Согласно образованию, – пояснил он изумленному Андрею.
– Волков недоуменно крутил головою и честно пытался въехать в происходящее, желательно, не на белом коне. К нему подходили офицеры, хлопали осторожно по левому плечу, говорили ободряющие слова и показывали большой палец. Он мог только невнятно бормотать слова благодарности. Рядом стояла Анастасия и гордилась…
– Кстати, лейтенант! – громыхнул басом Львов, – сообщаю вам, что с сегодняшнего дня можете вставать и потихонечку передвигаться.
По лицу Андрея было видно, что он совершенно ошалел от счастья. Однако снова вмешался Семиверстов.
– Кстати, капитан, сообщаю вам, что вы также представлены к очередному воинскому званию. Так что поздравляю, герр майор! – Львов пошевелил усами.
– Вовремя! – сообщил он, оглядываясь на Анастасию, – а то кое-кто меня уже тараканом прозывать начал, под шумок торсиды. Благодарю за доверие!
Офицеры еще раз поздравили Волкова, пожелали всяческих успехов и по-одному потянулись на выход.
– Андрей! – произнес смущенно Норвегов, – сегодня у нас по поводу хорошей погоды и всех награждений, состоится небольшое торжество застольного типа. Начало в семнадцать ноль-ноль. Ты как себя чувствуешь?
– Если врач разрешит, то я в состоянии, – уверенно ответил парень.
– Тогда скоро за вами заедут. Чао, крошки! – полковник фыркнул и вышел. Андрей и Настя остались вдвоём.
– Что это? – спросила она, недоумевая.
– Праздник у нас, – ответил весело Волков, мурлыча вполголоса «Hooray! Hooray! It`s a holy – holiday!»
– День святого Серапиона?
– День святого Форкопа! – воскликнул он, – праздник, говорю! При чем тут какие-то святые?
Пока Настя собиралась с мыслями, в дверь постучали.
Не заперто! – сообщил торжественно Андрей. На пороге возник Довгалев. Он улыбался.
– Товарищ лейтенант, прибыл в ваше распоряжение!
– Иди ты, Саня, в задницу! – доверительно произнес «товарищ лейтенант».
– Тогда, Андрюха, собирай манатки и поехали к сэру полковнику – приказано вас обоих доставить туда.
– Кем приказано? – нахмурился Волков.
– Их величеством Елисаветой Петровной. Русским языком сказано доставить вас к ней на предмет подготовки к церемонии, – видно было, что Александр цитирует приказ. У него с риторикой дела обстояли не лучшим образом.
– А передал тебе этот приказ Булдаков?
– Как ты догадался? – удивился Довгалев.
– Его способ построения фраз мне в гробу будет сниться, – сказал Андрей, – ты, Саня, помнишь его дружеский шарж на гомиков?
– Я смотрю в унитаз хохоча – у меня голубая моча?
– Он самый! Кто еще кроме нашего майора мог придумать такое?
– Ты! – буркнул Довгаль, – кто водки нажравшись, орал: «Бурные оргазмы сотрясали тело. Мы и не заметили, как время пролетело»?
– Было такое! – расхохотался парень.
– А кто «Технологию» извратил? «Нажми на кнопку – получишь хрен в попку»!
– Какой такой «хрен»? – спросила Анастасия, – что еще за извращение?
– Анальный внедреж, – пояснил Довгаль, – тебе еще Андрюха не…
– А вот я вас сейчас по вые, господин хороший! – вскипел лейтенант.
– Ну вот, а майора обвиняешь в излишней витиеватости!
– Так! Бери моноблок и чеши в свою телегу! Кстати, захвати с собой вот эту пигалицу – мне переодеться нужно, – у Довгалева отвалилась челюсть:
– Как? Вы еще…
– Ефрейтор! – погрозил ему кулаком Волков.
– Понял! – щелкнул каблуками Александр, и уже уходя бросил:
– А я-то, дурак, подумал…
– Саша, это не по моей вине! – донесся до Андрея отдаляющийся голос Насти.
Чертыхнувшись, парень принялся за одевание. Брюки он натянул довольно быстро, тем более, что раненая рука немного помогала. С рубашкой тоже не было заминки. Намного труднее налез китель. Затем последовала полная ерунда.
В итоге, сконфуженный лейтенант появился на крыльце минут через двадцать и поманил Довгалева.
– Слышь, Саня, выручай! Не могу одной рукой завязать шнурки. А для Насти – это темный лес и с двумя.
– Нормально, Андрей! – ответил Довгаль, – это мы мигом. Что ж ты сразу не сказал?
– Думал, справлюсь. А тут еще эти ребра! – поморщился он. Они спустились к машине.
– Ого! – присвистнул Андрей, – для моей скромной персоны даже «Волгу» выделили! Ну-с, поехали!
– Прокачу с ветерком! – заявил Саша, – кстати, Андрей, ты слышал, что Петренко удумал?
– А-а, самоубийца! – тускло протянул Волков, – только суицида здесь и не хватало! Что с ним?
– Перевели к нам. Дохтур рекомендовал сменить обстановку. Уже отбыл в монастырь, помогать монахам грузить пожитки. Булдаков сказал, что устроит ему райскую жизнь – некогда о смерти подумать будет.
– Может оно и правильно, – произнес Андрей, – а может и нет. Человек – скотина мало изученная. Навроде динозавров…
– Дык что, по газам?
– Давай, гонщик, – милостиво разрешил лейтенант, – только смотри – курицу не задави.
– Какую курицу? – не понял водитель, – у нас на базе нет кур.
– Как нет? А это кто? – Волков указал на молодую девушку, которая стояла посреди дороги и пялилась куда-то вдаль. Довгалев нажал сигнал, и девчонка с мявом отскочила, помахав им кулаком. Анастасия тоже дернулась.
– Спокойно, Маша, я – Дубровский! – хохотнул Волков. Они проехали мимо штаба, на крыльце которого стояла чета Худавых и о чем-то спорила.
– Прикинь, Андрюха, – от особиста жена уходит! – хмыкнул Александр.
– К кому?
– Представь себе, к Сашке Сметанину! Они с ней как покатались на сеялке полтора месяца назад, так до сих пор катаются! Правда, уже не на сеялке, – уточнил он. Анастасия при этих словах легонько пнула Андрея в бок.
– Таська! – взмолился парень, – дай ребрам зажить, а! Потом пинай сколько влезет, – девушка, прося прощения, осторожно прижалась к нему.
– Так она уже в возрасте! – сказал Волков.
– Она считает, что возраст – не помеха.
– Ей же лет сорок!
– Тг’идцать тг’и, дорогой товаг’ищ, тг’идцать тг’и! – бездарно картавя под Ильича сообщил Саша.
– А Саше девятнадцать. Ну, попарит он копыт на халяву, а лет через десять, когда на заднице у нее появятся первые морщины, бросит. Аве, Цезарь!
– Их сын остался с отцом. Заявил, паренек, что мамкины фантазии его не касаются.
– Молодчина! Сколько ему?
– Тринадцать.
– Это сучка, а не мать! – не вытерпела Анастасия. Андрей покосился на нее.
– Можно подумать, что ты – кобель!
– Я-то тебя никогда не брошу! – с пылом заявила девушка, – наши женщины становятся женами на всю жизнь!
– У-ты, верная моя! – обнял ее здоровой рукой парень.
– Где бы мне такую найти? – завистливо вздохнул Довгалев, – я бы ей портянки стирал.
– Слышь, чего бормочет! – хихикнула Настя.
У подъезда их поджидала Полина. Андрей и Настя выбрались из машины, которая тотчас укатила.
– Что делаем? – спросил у сестры Волков. Полина сначала поцеловала брата в щеку и только затем ответила:
– Сына твоего выгуливаем, – затем добавила с грустью, – почему-то все считают его моим кавалером.
– Он что, к тебе приставал? – задал коварный вопрос Андрей. Полина отскочила, как ошпаренная.
– Выдумал тоже!
– Значит, под ручку уже прогуливались, – подвел итог он, – сестренка, ты знаешь, что такое инцест?
– Нет, и знать не хочу! Наверняка, гадость какая-нибудь.
– Костик! – позвал отец. Моментально рядом с ним очутился серый комок, – ты свою тетку щупать еще не осмеливался?
– Только ради эксперимента, – призналось чадо. Полина в мгновение ока стала пунцовой, но ничего опровергать не решилась. Видимо, она действовала тоже исключительно в экспериментальных целях. У Анастасии язык отнялся вообще.
– Послушай, молодой человек, – обратился Андрей к сыну, – тот факт, что вам в этом году исполняется десять лет, еще не означает, что вы прошли все фазы полового созревания. Доживи хоть до двенадцати!
– Хорошо, папа! – кивнул головой сынок-суперакселерат. Андрей глянул насмешливо на Полину.
– Целоваться хоть научились, экспериментаторы? – сестра подняла на него наглые глаза.
– Продемонстрировать, братец?
– Я вам сейчас надемонстрирую! – разъярилась вдруг Анастасия, а Костик дернул тетку-подругу за волосы.
– Папа, ты уже выписался? – спросил он.
– Еще нет, но мне уже можно гулять. Полегче, чадушко – не оторви мне руку – она еще плохо приросла.
– Ишь, как похудел! – Полина рассматривала брата, – как будто и не кормили.
– Можно подумать, он есть хотел! – фыркнула Настя, – насильно кормила. Только в последние дни и стал похож на мужика. А то все чай да чай! Что вы в этом чае нашли? Один запах!
– Пошли в дом, – сказала Полина, – я надеюсь, что ты маме…
– Выложу, как на духу! – набычился брат, – тебя за извращения с малолетними посадят на губу!
– Да мы с ним только лесбиянничали! – защищалась непутевая сестренка.
– Twisted sister!
– My correct brother!
– Хорош бубнить на непонятном языке! – Анастасия топнула ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Игумен благодарно перекрестился.
– Истинно: росич всегда остается росичем. Нынче же восхвалим Господа за то, что направил он меня к вам.
Норвегов тут же подумал о роте материального обеспечения, которая уже устала точить лясы и ее дальнейшее пребывание в этом состоянии грозило обернуться непредсказуемыми последствиями.
– Добро! – начал закругляться полковник, – вопросы еще какие остались нерешенными? – многозначительно кашлянул Рябинушкин:
– А куда вы собрались складывать свой скарб? Под открытым небом ему не следует находиться.
Подумав об этом, игумен опечалился. Рябинушкин, что-то просчитав, сказал:
– У нас два склада свободных. А затем, когда построят монастырский амбар, туда все перевезется. Если командир не возражает.
Командир лишь пожал плечами. Игумен просиял.
– Это было бы весьма хорошо!
– Если мы все решили, – сказал Норвегов. – тогда в честь высокого гостя в столовой накрыт праздничный ужин. Олег Палыч нам сообщил, что сегодня скоромный день. Айда скоромиться!
Он увлек вконец засмущавшегося игумена за собой, в другое крыло здания, где размещалась офицерская столовая. Ради такого случая полковник пошел на крайние меры: пожертвовал из домашнего, довольно обширного погребка, три бутылки «Монастырской избы», чем окончательно расположил к себе отца Афанасия.
Затем представитель бога на земле совершил экскурсию по городку и заночевал-таки у майора Булдакова, радуясь сохранению сознания в изначальной форме – от всего увиденного у него шла кругом голова.
Глава 13.
– А я говорю, пей!
– Вот привязалась! Кот Матроскин какой-то, а не девушка, – Андрей взял здоровой рукой глиняную кружку, в которой плескалось полкварты жутко выглядевшей и дурно пахнувшей жидкости, и сделал несколько глотков.
– Ещё!
– На сама хлебни, – он протянул кружку сидевшей напротив Анастасии, но та отмахнулась.
– Кому поправляться нужно, мне или тебе? – он осмотрел девушку придирчивым взглядом:
– Ну, определенно, не тебе. Ты и так толстая! – она затряслась от гнева.
– Засранец! Пользуешься тем, что я тебя ударить не могу!
– А ты меня просто поцелуй, – Андрей неожиданно для себя произнес это вслух. У Насти же, вообще, сперло дыхание. Впервые предмет ее страсти проявляет какую-то заинтересованность.
Молча она приблизилась к нему, отобрала кружку, поставила на стол, а затем со стоном прильнула к его губам.
– Банзай! – прошептал он, увидев скривившееся после поцелуя лицо девушки.
– Какая гадость! – воскликнула она, а затем, увидев смеющиеся глаза Андрея, прошипела:
– Ты это нарочно! Но я отомщу! – и снова впилась вампиром.
– Неплохое, кстати, лечение! – произнес голос у них за спиной. Это пришли Дуня с Володей. Они сверкали новенькими обручальными кольцами и возбужденными глазами.
– Как медовый месяц, молодожены? – спросил Волков после взаимных приветствий.
– Жаль, тебя на свадьбе не было! – неискренне пожалел Володя. Он с обожанием посмотрел на молодую жену, – не смогли дождаться, пока ты оклемаешься. А медовый месяц в порядке – строго по графику.
– Уж-то меду он сожрал больше, чем медведь! – поведала Дуня.
– Володя, брюхо! – покачал головой Андрей, – ты, Евдокия, за ним присматривай, а не то этот Дольф Лундгрен скоро разжиреет.
– Типун тебе на язык! – рассмеялся Мурашевич, – я в форме.
– Кстати, Вовка, колись – с кого костюмчик снял? У нас в части, по-моему, младших лейтенантов не было, – приятель хитро улыбнулся:
– Сейчас объясню, – он приоткрыл дверь и позвал:
– Заходите, господа офицеры! – в палату не спеша завалилась вся «верхушка третьего Рейха»: Норвегов, Семиверстов, Рыженков, Горошин, Рябинушкин, Локтев и светило медицины – капитан Львов. Речь начал начальник штаба.
– Так как вы с командиром в родстве, то сегодня главный я. По приказу командования базы, и, руководствуясь рапортом майора Булдакова, сержант Волков за личную храбрость и героизм, проявленный в ходе битвы двадцать седьмого мая нынешнего года, представлен к награждению медалью «За отвагу» и присвоению ему очередного воинского звания – лейтенант. Согласно образованию, – пояснил он изумленному Андрею.
– Волков недоуменно крутил головою и честно пытался въехать в происходящее, желательно, не на белом коне. К нему подходили офицеры, хлопали осторожно по левому плечу, говорили ободряющие слова и показывали большой палец. Он мог только невнятно бормотать слова благодарности. Рядом стояла Анастасия и гордилась…
– Кстати, лейтенант! – громыхнул басом Львов, – сообщаю вам, что с сегодняшнего дня можете вставать и потихонечку передвигаться.
По лицу Андрея было видно, что он совершенно ошалел от счастья. Однако снова вмешался Семиверстов.
– Кстати, капитан, сообщаю вам, что вы также представлены к очередному воинскому званию. Так что поздравляю, герр майор! – Львов пошевелил усами.
– Вовремя! – сообщил он, оглядываясь на Анастасию, – а то кое-кто меня уже тараканом прозывать начал, под шумок торсиды. Благодарю за доверие!
Офицеры еще раз поздравили Волкова, пожелали всяческих успехов и по-одному потянулись на выход.
– Андрей! – произнес смущенно Норвегов, – сегодня у нас по поводу хорошей погоды и всех награждений, состоится небольшое торжество застольного типа. Начало в семнадцать ноль-ноль. Ты как себя чувствуешь?
– Если врач разрешит, то я в состоянии, – уверенно ответил парень.
– Тогда скоро за вами заедут. Чао, крошки! – полковник фыркнул и вышел. Андрей и Настя остались вдвоём.
– Что это? – спросила она, недоумевая.
– Праздник у нас, – ответил весело Волков, мурлыча вполголоса «Hooray! Hooray! It`s a holy – holiday!»
– День святого Серапиона?
– День святого Форкопа! – воскликнул он, – праздник, говорю! При чем тут какие-то святые?
Пока Настя собиралась с мыслями, в дверь постучали.
Не заперто! – сообщил торжественно Андрей. На пороге возник Довгалев. Он улыбался.
– Товарищ лейтенант, прибыл в ваше распоряжение!
– Иди ты, Саня, в задницу! – доверительно произнес «товарищ лейтенант».
– Тогда, Андрюха, собирай манатки и поехали к сэру полковнику – приказано вас обоих доставить туда.
– Кем приказано? – нахмурился Волков.
– Их величеством Елисаветой Петровной. Русским языком сказано доставить вас к ней на предмет подготовки к церемонии, – видно было, что Александр цитирует приказ. У него с риторикой дела обстояли не лучшим образом.
– А передал тебе этот приказ Булдаков?
– Как ты догадался? – удивился Довгалев.
– Его способ построения фраз мне в гробу будет сниться, – сказал Андрей, – ты, Саня, помнишь его дружеский шарж на гомиков?
– Я смотрю в унитаз хохоча – у меня голубая моча?
– Он самый! Кто еще кроме нашего майора мог придумать такое?
– Ты! – буркнул Довгаль, – кто водки нажравшись, орал: «Бурные оргазмы сотрясали тело. Мы и не заметили, как время пролетело»?
– Было такое! – расхохотался парень.
– А кто «Технологию» извратил? «Нажми на кнопку – получишь хрен в попку»!
– Какой такой «хрен»? – спросила Анастасия, – что еще за извращение?
– Анальный внедреж, – пояснил Довгаль, – тебе еще Андрюха не…
– А вот я вас сейчас по вые, господин хороший! – вскипел лейтенант.
– Ну вот, а майора обвиняешь в излишней витиеватости!
– Так! Бери моноблок и чеши в свою телегу! Кстати, захвати с собой вот эту пигалицу – мне переодеться нужно, – у Довгалева отвалилась челюсть:
– Как? Вы еще…
– Ефрейтор! – погрозил ему кулаком Волков.
– Понял! – щелкнул каблуками Александр, и уже уходя бросил:
– А я-то, дурак, подумал…
– Саша, это не по моей вине! – донесся до Андрея отдаляющийся голос Насти.
Чертыхнувшись, парень принялся за одевание. Брюки он натянул довольно быстро, тем более, что раненая рука немного помогала. С рубашкой тоже не было заминки. Намного труднее налез китель. Затем последовала полная ерунда.
В итоге, сконфуженный лейтенант появился на крыльце минут через двадцать и поманил Довгалева.
– Слышь, Саня, выручай! Не могу одной рукой завязать шнурки. А для Насти – это темный лес и с двумя.
– Нормально, Андрей! – ответил Довгаль, – это мы мигом. Что ж ты сразу не сказал?
– Думал, справлюсь. А тут еще эти ребра! – поморщился он. Они спустились к машине.
– Ого! – присвистнул Андрей, – для моей скромной персоны даже «Волгу» выделили! Ну-с, поехали!
– Прокачу с ветерком! – заявил Саша, – кстати, Андрей, ты слышал, что Петренко удумал?
– А-а, самоубийца! – тускло протянул Волков, – только суицида здесь и не хватало! Что с ним?
– Перевели к нам. Дохтур рекомендовал сменить обстановку. Уже отбыл в монастырь, помогать монахам грузить пожитки. Булдаков сказал, что устроит ему райскую жизнь – некогда о смерти подумать будет.
– Может оно и правильно, – произнес Андрей, – а может и нет. Человек – скотина мало изученная. Навроде динозавров…
– Дык что, по газам?
– Давай, гонщик, – милостиво разрешил лейтенант, – только смотри – курицу не задави.
– Какую курицу? – не понял водитель, – у нас на базе нет кур.
– Как нет? А это кто? – Волков указал на молодую девушку, которая стояла посреди дороги и пялилась куда-то вдаль. Довгалев нажал сигнал, и девчонка с мявом отскочила, помахав им кулаком. Анастасия тоже дернулась.
– Спокойно, Маша, я – Дубровский! – хохотнул Волков. Они проехали мимо штаба, на крыльце которого стояла чета Худавых и о чем-то спорила.
– Прикинь, Андрюха, – от особиста жена уходит! – хмыкнул Александр.
– К кому?
– Представь себе, к Сашке Сметанину! Они с ней как покатались на сеялке полтора месяца назад, так до сих пор катаются! Правда, уже не на сеялке, – уточнил он. Анастасия при этих словах легонько пнула Андрея в бок.
– Таська! – взмолился парень, – дай ребрам зажить, а! Потом пинай сколько влезет, – девушка, прося прощения, осторожно прижалась к нему.
– Так она уже в возрасте! – сказал Волков.
– Она считает, что возраст – не помеха.
– Ей же лет сорок!
– Тг’идцать тг’и, дорогой товаг’ищ, тг’идцать тг’и! – бездарно картавя под Ильича сообщил Саша.
– А Саше девятнадцать. Ну, попарит он копыт на халяву, а лет через десять, когда на заднице у нее появятся первые морщины, бросит. Аве, Цезарь!
– Их сын остался с отцом. Заявил, паренек, что мамкины фантазии его не касаются.
– Молодчина! Сколько ему?
– Тринадцать.
– Это сучка, а не мать! – не вытерпела Анастасия. Андрей покосился на нее.
– Можно подумать, что ты – кобель!
– Я-то тебя никогда не брошу! – с пылом заявила девушка, – наши женщины становятся женами на всю жизнь!
– У-ты, верная моя! – обнял ее здоровой рукой парень.
– Где бы мне такую найти? – завистливо вздохнул Довгалев, – я бы ей портянки стирал.
– Слышь, чего бормочет! – хихикнула Настя.
У подъезда их поджидала Полина. Андрей и Настя выбрались из машины, которая тотчас укатила.
– Что делаем? – спросил у сестры Волков. Полина сначала поцеловала брата в щеку и только затем ответила:
– Сына твоего выгуливаем, – затем добавила с грустью, – почему-то все считают его моим кавалером.
– Он что, к тебе приставал? – задал коварный вопрос Андрей. Полина отскочила, как ошпаренная.
– Выдумал тоже!
– Значит, под ручку уже прогуливались, – подвел итог он, – сестренка, ты знаешь, что такое инцест?
– Нет, и знать не хочу! Наверняка, гадость какая-нибудь.
– Костик! – позвал отец. Моментально рядом с ним очутился серый комок, – ты свою тетку щупать еще не осмеливался?
– Только ради эксперимента, – призналось чадо. Полина в мгновение ока стала пунцовой, но ничего опровергать не решилась. Видимо, она действовала тоже исключительно в экспериментальных целях. У Анастасии язык отнялся вообще.
– Послушай, молодой человек, – обратился Андрей к сыну, – тот факт, что вам в этом году исполняется десять лет, еще не означает, что вы прошли все фазы полового созревания. Доживи хоть до двенадцати!
– Хорошо, папа! – кивнул головой сынок-суперакселерат. Андрей глянул насмешливо на Полину.
– Целоваться хоть научились, экспериментаторы? – сестра подняла на него наглые глаза.
– Продемонстрировать, братец?
– Я вам сейчас надемонстрирую! – разъярилась вдруг Анастасия, а Костик дернул тетку-подругу за волосы.
– Папа, ты уже выписался? – спросил он.
– Еще нет, но мне уже можно гулять. Полегче, чадушко – не оторви мне руку – она еще плохо приросла.
– Ишь, как похудел! – Полина рассматривала брата, – как будто и не кормили.
– Можно подумать, он есть хотел! – фыркнула Настя, – насильно кормила. Только в последние дни и стал похож на мужика. А то все чай да чай! Что вы в этом чае нашли? Один запах!
– Пошли в дом, – сказала Полина, – я надеюсь, что ты маме…
– Выложу, как на духу! – набычился брат, – тебя за извращения с малолетними посадят на губу!
– Да мы с ним только лесбиянничали! – защищалась непутевая сестренка.
– Twisted sister!
– My correct brother!
– Хорош бубнить на непонятном языке! – Анастасия топнула ногой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65