После наступившей паузы паленка сказал:
– Вы один из тех, кто пользуется гражданскими правами говахинцев.
– Ваше родовое имя? – настаивал Мак-Кей.
– Ладно. Меня зовут Байредх из Анка, – сказал паленка; в его голосе, казалось, появились нотки отчаяния.
– Байредх из Анка, вы лжец, – твердо сказал Мак-Кей.
– Нет! – рука вздрогнула.
– Вы повинны в тяжелейших преступлениях.
– Нет! Нет! – запротестовал паленка, но он потерял уверенность и был напуган.
Мак-Кей заметил, что охранники теперь подошли ближе и образовали кольцо вокруг него и паленки, заинтересованные этим допросом.
– Эй, вы! – обратился он к лейтенанту. – Приделайте вашим людям ноги!
– Ноги?
– Да! Вы должны наблюдать за каждым углом этой комнаты и быть готовыми к нападению. Вы хотите, чтобы Эбнис устранила нашего свидетеля?
Пристыженный лейтенант откупил на шаг назад и отдал приказ своим людям, но это было излишне: охранники уже снова стали наблюдать за помещением. Лейтенант-врайвер гневно подвигал челюстями и умолк.
Мак-Кей сказал:
– Что ж, Байредх из Анка, я задам вам пару вопросов. На некоторые из них я уже знаю ответы. Если вы солжете хоть раз, я вынужден буду возродить методы варваров. На карту поставлено слишком многое. Вы меня поняли?
– Мой господин, вы не поверите, что…
– Скольких из вашего рода вы продали в рабство к Млисс Эбнис?
– Рабство – тяжелейшее преступление! – прохрипел паленка.
– Я же сказал, что вы виновны в тягчайших преступлениях, – сказал Мак-Кей. – Отвечайте на вопрос.
– Вы требуете, чтобы я осудил сам себя?
– Сколько она вам заплатила?
– Кто мне должен заплатить?
– Сколько вам заплатила Эбнис?
– За что?
– За ваших братьев по роду?
– Каких братьев по роду?
– Это вопрос, – сказал Мак-Кей. – Я хочу знать, сколько паленков вы продали, сколько денег вы получили и куда Эбнис дела проданных.
– Этого не может быть!
– Наша беседа протоколируется, – сказал Мак-Кей. – Я воспроизведу эту запись Совету Объединенных Племен, и ваши люди решат, как с вами поступить.
– Вы смеетесь! Какие доказательства вы можете представить?
– У меня есть запись вашего собственного виноватого голоса, – сказал Мак-Кей. – Мы проделали анализы тона вашего голоса и вместе со снимками отошлем Совету Племен.
– Анализы тона? Что это такое?
– Это метод анализа тонких различий в интонациях и произношении, используемый для того, чтобы определить, какие слова истинны, а какие лживы.
– Я никогда не слышал о таком методе!
– Только немногие знают все инструменты, используемые Бюро, – сказал Мак-Кей. – Я дам вам еще один шанс. Сколько членов вашего рода вы продлили.
– Почему вы давите на меня? Что в Эбнис такого важного, что вы пренебрегаете всеми правилами интернациональной вежливости, угрожаете мне и отказываете в праве, которое мне…
– Я пытаюсь спасти вам жизнь, – сказал Мак-Кей.
– Кто же теперь лжет?
– Если мы не найдем Эбнис, не обезвредим ее, – сказал Мак-Кей, – то большинство разумных существ в нашей Вселенной в самом скором времени погибнет. Точнее говоря, все, кто хоть раз пользовался прыжковой дверью. Я клянусь вам, что это правда.
– Это торжественная клятва?
– Клянусь Яйцом моей руки, – сказал Мак-Кей.
Паленка фыркнул.
– Вы даже что-то знаете о Яйце?
– Так как я произнес ваше имя, вы должны дать торжественную клятву, – сказал Мак-Кей.
– Я клянусь моей рукой!
– Нет, клянитесь Яйцом вашей руки.
Паленка опустил голову, его рука извивалась.
– Сколько своих сородичей вы продали? – снова спросил Мак-Кей.
– Только сорок пять.
– Только сорок пять?
– Это все! Я клянусь вам! – маслянистая жидкость, признак страха, брызнула из глаз паленки. – Она предложила мне много дающего свободный выбор. Эбнис обещала неограниченное откладывание яиц!
– Неограниченное размножение? – спросил Мак-Кей. – Как это возможно?
Паленка бросил опасливый взгляд на Бильдуна, который, нахмурясь, сидел за письменным столом.
– Она не объяснила, – наконец сказал паленка. – Она только сказала, что нашла новые миры вне сферы влияния Объединения Разумных.
– Где эти миры? – спросил Мак-Кей.
– Не знаю! Я клянусь Яйцом моей руки!
– Как велась продажа?
– Посредником был один пан спехи.
– Каковы были его действия?
– Он предложил нам несколько уютных миров за службу в течение десяти нормальных лет.
Кто-то позади Мак-Кея свистнул.
– Когда и где проходила эта транспортировка? – спросил Мак-Кей.
– Несколько лет назад, на родине моих яиц.
– Выигрыш в десять лет! – пробормотал Мак-Кей. – Щедрое предложение и одновременно великолепная торговая операция. У вас и вашего рода едва ли останется время на то, чтобы воспользоваться приобретенным, если план Эбнис исполнится.
– Я этого не знал! Что она планирует?
Мак-Кей игнорировал его вопрос. Он сказал:
– Есть ли у вас хотя бы одно предположение, где находятся ее миры?
– Нет. Проделайте анализ моих интонаций. Вы убедитесь, что я говорю правду.
– С представителями вашей расы такой анализ невозможен.
Паленка на мгновение уставился на него, потом сказал:
– Да протухнет ваше Яйцо!
– Опишите пан спехи, который заключал с вами сделку, – сказал Мак-Кей.
– Я отказываюсь от всякого дальнейшего сотрудничества!
– Вы уже глубоко увязли, – сказал Мак-Кей, – и мое предложение – единственное, что у вас осталось.
– Предложение?
– Если вы будете с нами сотрудничать, каждый из присутствующих здесь забудет о вашей вине.
– Грандиозный обман! – проворчал паленка. – Чудовищный обман!
Мак-Кей взглянул на Бильдуна и сказал:
– Думаю, лучше созвать родовой Совет Племен и дать им полную информацию.
– Я тоже так думаю, – сказал Бильдун.
Паленка фыркнул.
– Как я могу знать, можно ли вам доверять?
– Никак, – сказал Мак-Кей.
– Но у меня нет выбора, вы это хотите сказать?
– Да, я хочу сказать именно это.
– Да протухнет ваше Яйцо, если вы меня обманете!
– Ну, ладно, – согласился Мак-Кей. – Опишите пан спехи.
– У него удален эго-орган. Я видел его шрам, но он убедил меня, что я могу ему доверять.
– У него было имя?
– Он называл себя Чео.
Мак-Кей взглянул на Бильдуна.
Бильдун сказал:
– Это имя придает новое значение старой идее. Это сокращение одного древнего диалекта. Очевидно, псевдоним.
Мак-Кей снова сосредоточился на паленке. Он спросил:
– Заключил ли этот Чео с вами договор дал ли он вам гарантии? Как он обязался расплатиться с вами?
– Он назначил двух членов моего рода по моему выбору губернаторами двух вышеуказанных миров.
– Очень умно, – сказал Мак-Кей, нахмурив брови. – Кто может возразить против такой сделки или что-то доказать?
Мак-Кей спроектировал голограмму, которую сделал охранник через прыжковую дверь. Лицо пан спехи появилось в воздухе перед паленкой.
– Это Чео? – спросил Мак-Кей.
– Шрам на месте, – ответил паленка. – Да, это он самый.
– Идентификация сделана по закону, – сказал Мак-Кей, бросив взгляд на Бильдуна.
– Чем это может нам помочь? – спросил Бильдун.
– Кажется, я знаю, чем, – ответил Мак-Кей.
Мак-Кей и Тулук аргументировали теорию регенерации времени, так они окрестили свое открытие, не обращая внимания на толпу охранников, которые, со своей стороны, проявляли мало интереса к разговору своих подопечных.
Между тем, примерно через шесть часов после допроса паленки эта теория стуча предметом разговоров во всех отделах Централи Бюро. У нее было примерно столько же противников, сколько и сторонников.
По настоянию Мак-Кея они для оценки данных перешли в рабочий кабинет и попытались перевести теорию Тулука в математическую модель, с помощью которой Мак-Кей хотел попытаться обнаружить убежище Эбнис.
– Это должно дать какой-нибудь вектор в нашем измерении, – сказал Тулук. – Вопрос только в том, достаточно ли у нас данных для верных выводов?
– Даже если выводы будут верными, как мы сможем их использовать? – спросил Мак-Кей. – Она не в нашем измерении. Мы должны снова отправиться к калебану…
– Вы же слышали Бильдуна. Вы никуда не пойдете. Предоставим шар калебана нашим охранникам и постараемся найти теоретическое решение проблемы. Только так мы действительно сможем ее разрешить.
– Но калебан – единственный источник новых данных.
Бильдун вышел вперед и освободил Тулука от ответа.
– Снаружи полно репортеров, – прогремел он. – Я не знаю, кто им рассказал обо всем, но нам подложили огромную свинью. Они могут сделать заключение: «Калебан хочет вызвать конец Вселенной». Мак-Кей, можете вы что-нибудь сделать?
– Я – нет, но Эбнис может, – сказал Мак-Кей, бросив взгляд на замысловатые каракули, которые машинально выводил.
– Но она же сумасшедшая!
– Я никогда не говорил, что она нормальная. Вы же знаете, сколько она контролирует телеграфных пунктов, радио и телестанций и других средств массовой информации.
– Ну… знаю, но…
– Кто-то сообщил им об угрозе?
– Нет, но…
– Вы не находите это странным?
– Мы знаем, что эти люди…
– Как вы хотите скрыть от них планы Эбнис относительно калебана? – снова спросил Мак-Кей. Он встал и пошел к двери.
– Подождите, – остановил его Бильдун. – Куда вы направляетесь?
– Я хочу рассказать этим людям об Эбнис.
– Вы сошли с ума? Чтобы ее юристы заткнули нам рот, только этого не хватало – клеветы и вульгарных сплетен!
– Мы сможем потребовать от нее личной явки в суд, если она выступит против нас, – сказал Мак-Кей. – Мы должны были подумать об этом раньше. Истинность наших обвинений – превосходная защита.
Бильдун догнал его, и они направились к двери, со всех сторон окруженные охранниками. Тулук пристроился сзади.
– Мак-Кей, – крикнул Тулук. – Вы заметили, что мыслительные процессы затруднены?
– Погодите, пока я не обсужу вашу идею с математическим отделом, – сказал Бильдун. – Мак-Кей, может быть, ваше предложение верно, но…
– Мак-Кей, – повторил Тулук. – Вы…
– Подождите, – гневно прервал их Мак-Кей. Он остановился и повернулся к Бильдуну. – Сколько времени, по-вашему, на это потребуется?
– Кто знает?
– Пять минут? – спросил Мак-Кей.
– Наверно, больше.
– Но ведь вы не знаете…
– Наши люди охраняют калебана. Мы свели к минимуму возможность нападения Эбнис.
– Я прав, полагая, что вы ничего не хотите предоставить на волю случая? – спросил Мак-Кей.
– Конечно! Нет, я наотрез отвергаю вашу идею…
– Ну, я только расскажу репортерам снаружи всю правду…
– Мак-Кей, у этой женщины всюду есть свои люди, – напомнил Бильдун. – Друзья и покровители ее сидят в таких эшелонах власти, где бы вы никогда не смогли этого ожидать… Вы не имеете никакого представления о том, что мы знаем по опыту…
– И в Верховном правительстве тоже?
– В этом нет никакого сомнения. Мы у нее под колпаком.
– И поэтому теперь самое время убрать этот колпак.
– Вы вызовете панику.
– Нам необходима паника. Паника вызовет активизацию всевозможных людей. Они будут пытаться найти Эбнис – друзья, деловые партнеры, враги, сумасшедшие. Нас захлестнет информация. А нам необходимо получить новую информацию!
– Что, если репортеры нам не поверят? Если они будут над нами смеяться?
Мак-Кей заколебался. Он еще никогда не испытывал такой робости перед несущим чепуху Бильдуном. При всем этом Бильдун был знаменит своим быстрым, острым и аналитическим умом. Нерешительность и медлительность никогда не были его недостатком. Может быть, директор относился к числу подкупленных Эбнис? Это казалось немыслимым. Но присутствие в этом деле пан спехи с удаленным эго-органом должно было вызвать у его товарищей по виду травматический шок. И у Бильдуна к тому же скоро должен был наступить распад эго. Что на самом деле происходило в психике пан спехи, в момент когда он должен был перейти в фазу безмозглого существовании? Эмоциональный кризис, вызванный ожиданием? Отчаянное сопротивление? Паралич мыслительных способностей?
Вполголоса, чтобы слышал только Бильдун, Мак-Кей спросил:
– Вы готовы уйти с поста шефа бюро?
– Конечно, нет!
– Мы знаем друг друга уже долгое время, – сказал Мак-Кей. – Я верю, что мы понимаем и уважаем друг друга. Если я одержу победу, вы больше не будете занимать это кресло. Вы знаете это. Ну, между нами, сможете вы в кризисном состоянии исполнять свои обязанности так же хорошо, как и прежде?
Искаженное злостью лицо Бильдуна смягчилось, на лбу его появились морщины задумчивости.
Мак-Кей ждал. Если она теперь явится, изменение эго-индивидуальности Бильдуна будет нарушено и из его «я» выступит нечто новое. И всем известно, в том числе и ему самому, что по эмоциональной структуре он будет полностью отличаться от прежнего Бильдуна. Можно ли было устранять шок этого момента? Мак-Кей надеялся, что нет. Он испытывал к Бильдуну дружеские чувства, но было бы глупо оказывать ему особое внимание.
– Что все это значит? – пробормотал Бильдун сдавленным голосом. – Чего вы добиваетесь?
– Не хочу вас ни скомпрометировать, ни выставить на посмешище, ни даже… естественный процесс ускоряется, – сказал Мак-Кей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20