Она стартовала обычным образом, просто-напросто сменив район базирования. Такое нередко случается в практике разведывательных групп, но как Штанге, опытный космонавт, мог сменить стоянку, не предупредив базу? Почему после этого связь с «Ладогой» прекратилась?
Лобов зашёл на посадку и притёр глайдер в нескольких метрах от стартовой воронки. Он вышел из машины. Ноги по щиколотку утонули в сыпучем песке. Обходя по краю воронку, Лобов наступил на что-то твёрдое. Он нагнулся, нащупал в песке предмет и выпрямился, держа его в руке. Это был лучевой пистолет. Лобов, как мог, очистил его от песка и обнаружил, что из пистолета дважды стреляли. Так зафиксировал счётчик выстрелов. Долго он разглядывал маленькое, но грозное оружие, лежащее на ладони. Кто и в кого стрелял из этого пистолета? Почему исправное оружие брошено, как ненужная вещь?
Спрятав пистолет в сумку, Лобов продолжил осмотр и метрах в тридцати от воронки наткнулся на полузанесенный песком, обуглившийся труп небольшого животного. Рассмотрев свою находку внимательнее, Лобов понял, что животное, скорее всего ящер, было сожжено лучевым ударом. В него стреляли, очевидно, из того самого пистолета, который сейчас лежал в сумке. Для этой рептилии за глаза хватило бы и одного импульса, но стреляли почему-то дважды. Стрелявший хотел исключить любую случайность?
Не обнаружив больше ничего интересного, Лобов вернулся к глайдеру. Последний раз оглядывая красноватые пески, мутное небо и тусклое солнце, он задержал взгляд на маленькой чёрной точке, едва различимой в вышине. Несколько секунд, щуря от напряжения глаза, он следил за ней, а потом опустил на глаза очки-телескопы. При двадцатикратном увеличении точка обернулась огромной птицей, величаво парящей над пустыней на широко раскинутых крыльях. Это был гигант мира летающих птеранодон с размахом крыльев никак не менее пяти метров. Что он высматривает здесь, в пустыне, где нет ничего живого? В глубоком раздумье Лобов поднял глайдер в воздух.
Вернувшись на «Торнадо», Лобов застал Кронина в кают-компании за приготовлением пищи.
— Корабль к старту готов, вот и решил заняться, пока есть время, — сказал он, словно оправдываясь. — Кто знает, до кухни ли потом будет.
Лобов кивнул головой в знак одобрения, опустился в кресло, взял со стола одно из аппетитных яблок и откусил.
— Как Клим?
— Разведку закончил, возвращается, — инженер ловко укладывал приготовленные блюда в консерватор. — Никого не обнаружил, но, по-моему, наткнулся на что-то сенсационное. Уж слишком бесстрастный у него голос.
Лобов лениво жевал яблоко, погруженный в свои мысли. Кронин закрыл крышку консерватора, задвинул в кухонный отсек и сел рядом с командиром.
— А какие у тебя новости?
— Нашёл стоянку «Ладоги». Она ушла своим ходом не больше трех дней назад, даже стартовую воронку не успело засыпать.
— Своим ходом? — поразился инженер.
Лобов кивнул и, перегнувшись назад, бросил остаток яблока в утилизатор.
— Подожди, — недоуменно сказал инженер, морща высокий лоб, — но ведь связь с «Ладогой» прервалась ещё неделю назад! Выходит, они несколько дней преспокойно стояли здесь, а выйти на связь с базой не пожелали?
— Выходит, так.
Кронин недоверчиво качнул головой.
— А ты уверен, что они стартовали всего три дня назад?
— Уверен. Иначе от стартовой воронки не осталось бы и следа. А потом я проверил по радиоактивным изотопам кремния, что образовались при отдаче двигателя. Получается, около двух суток, с точностью до нескольких часов.
— Тогда я ничего не понимаю!
Лобов согласно кивнул и, помолчав, добавил:
— Возле самой воронки я нашёл исправный пистолет, из него дважды стреляли. А метрах в тридцати валялись останки сожжённого ящера.
— Так, — тон инженера становился все более озабоченным, выходит, там была драка?
— Уж очень невелик ящер-то, с зайца величиной. — В голосе Лобова звучало сомнение.
— А что за ящер?
— Не разберёшь. От него почти ничего не осталось. Ведь дважды стреляли по такой крохе.
— Дважды?
— Дважды, я же говорю, почти ничего не осталось.
— Дважды, — пробормотал инженер, — зачем же дважды?
Лобов вскинул на него глаза. Взгляды их встретились, и они без слов поняли друг друга.
— Да, — вздохнул Лобов, — скорее всего «Ладогу» захватили мезойцы. А потом разобрались что к чему и перегнали на другое место.
— А может быть, заставили перегнать?
— Может быть, — согласился Лобов. — Одного не пойму, как они сумели захватить корабль? Как Штанге мог оказаться таким растяпой?
— Во всяком случае, — в голосе инженера прозвучало уважение к неведомому противнику, — надо быть настороже.
— Да… Путь к ладожанам лежит через мезойцев, теперь это ясно.
— Вот и убьём сразу двух зайцев, как того хотела база, улыбнулся инженер.
— Нет, Алёша, если мы и убьём, то не зайца, а игуанодона или брахиозавра. И я тебе, так и быть, преподнесу его хвост, — послышался голос Ждана.
Он стоял у входа в кают-компанию, прислонившись плечом к стене. Вид у него был возбуждённый, таинственный и несколько растерянный. Лобов даже голову склонил набок, стараясь догадаться, что означают столь необычные эмоции.
— Клим, — с улыбкой сказал инженер, — являешься неслышно и таинственно, как призрак. И говоришь странные веши. Ты видел брахиозавров?
— Не брахиозавров, а брахиозавра, — уточнил Клим.
— Ты успел слетать к морю? Или они бродят по пустыне, как верблюды?
Клим пожал плечами и обратил свой загадочный взор на Лобова.
— Иван, скажи, похож я на сумасшедшего?
— Не особенно.
— Не больше, чем обычно, — уточнил инженер.
— Я спрашиваю вполне серьёзно.
Лобов поднялся из кресла:
— Что-нибудь случилось?
Клим кивнул:
— Случилось. Это настоящий, много веков назад заброшенный город. В нем только несколько целых зданий. А одно достраивается.
— Достраивается?
— Достраивается, — безмятежно подтвердил штурман, — заканчивают второй этаж, скоро примутся за третий.
Кронин тоже встал, но уже не улыбался. Лоб командира прорезала глубокая складка.
— Кто строит, — негромко спросил он, — ладожане?
Клим с откровенным удивлением взглянул на него.
— Роботы? — предположил инженер.
Клим отрицательно покачал головой.
— Да кто же?
Клим помолчал, явно наслаждаясь моментом, и торжественно изрёк:
— Ящеры. — И, с удовольствием наблюдая за произведённым эффектом, повторил: — Самые обыкновенные ящеры: орнитомимиды, игуанодоны и даже брахиозавр!
Глава 5
Строящееся здание, освещённое неярким солнцем, чётко рисовалось на фоне безоблачного мутного неба. Рядом со зданием застыла грязно-зелёная, словно высеченная из камня фигура исполинского ящера: яйцеобразное туловище, массивный, постепенно утончающийся хвост и длинная гибкая шея, украшенная до смешного маленькой головкой. Задние ноги ящера были коротки, а передние — непомерно высоки.
— Ну и громадина! — пробормотал Кронин.
— Брахиозавр, самый крупный среди гигантских динозавров, — представил ящера Клим, — но нисколько не заносится и трудится так же честно, как и все остальные.
Штурман стоял, небрежно опираясь на полированный борт унихода. Выслушав ошеломляющее сообщение о работягах-ящерах, Лобов после недолгого размышления направил его вместе с Крониным разобраться в этом феномене. Инженер, разглядывая ящера, усмехнулся.
— Непохоже, чтобы он слишком напрягался.
— Просто он рационально распределяет силы. Сейчас у него передышка. Не улыбайся, работа тут организована самым лучшим образом.
— Одиноко ему, наверное, наверху.
— Сочувствуешь? — улыбнулся Клим, поглядывая то на ящера, то на длинную фигуру инженера.
Тот остановил его жестом руки.
— Внимание! Кажется, начинается.
Голова брахиозавра шевельнулась, важно повернулась на длинной шее, по-птичьи наклонилась влево-вправо, разглядывая что-то внизу, и начала неторопливо опускаться. Шея при этом изгибалась изящной дугой. Дуга становилась все круче, круче, пока не превратилась в гигантскую петлю, широкой частью обращённую в небо. Приблизившись, голова заметно выросла в размерах и уже не казалась такой маленькой, как прежде. Лениво раскрылась широкая ярко-оранжевая пасть и ловко подцепила многотонный контейнер с кирпичами. Пасть несколько раз чавкнула, ухватываясь поудобнее, задумчиво мигнули большие выпуклые глаза. Контейнер плавно поплыл вверх, увлекаемый волшебным движением шеи, и был торжественно водружён на площадку возле строящегося здания.
— Прошу, — возгласил Клим, точно он был режиссёром только что содеянного представления. — Живой подъёмный кран в действии. Абсолютно надёжен, не требует ни техосмотров, ни ремонта.
Установив контейнер, брахиозавр несколько живее, нежели раньше, повернулся к кормушке, размещённой там же, наверху, сунул в неё голову и принялся что-то пожирать.
— Дрессировка на пищу, — заметил Кроиин, брезгливо морщась.
— Совершенно верно, — согласился Клим, — а реализуется это с помощью простейшей автоматики. Когда сей труженик ставит контейнер на площадку, в кормушку подаётся очередная порция пищи. Не очень большая, чтобы он не наелся сразу, но и не маленькая — иначе эта гора ничего не почувствует.
Ждан был прав: порция пиши была небольшой, по крайней мере для этого чудища. Не прошло и минуты, как брахиозавр недовольно фыркнул раз-другой, вытащил из кормушки морду, испачканную чем-то коричневым, облизнулся языком-лопатой, отряхнулся и, вознеся голову, опять ставшую удивительно маленькой, снова застыл в каменном спокойствии.
— Подъем контейнера — не чудо. Кто руководит всем этим? пробормотал инженер, не спуская глаз со строящегося здания.
На контейнерной площадке медленно, но достаточно энергично двигался массивный трехметровый игуанодон. Прочно утвердившись на задних ногах-тумбах и толстом хвосте, он разгружал контейнер: передними лапами подцеплял целые секции-связки кирпичей и по наклонному жёлобу отправлял их вниз, на «крышу» стройки. Там их подхватывали гардозавры, двуногие ящеры меньшего роста, и растаскивали по рабочим местам. Работали они весело, споро, но бестолково: иногда хватались вдвоём за одну и ту же связку, и тогда начиналась борьба кто кого перетянет, — иногда сталкивались. Издалека они напоминали массивных кенгуру, разучившихся прыгать и перешедших на валкое хождение. Гардозавры подносили связки орнитомимидам, птицеяшерам, животным ещё меньшего роста, изящным, стройным, с длинными и ловкими передними лапами.
Кронин внимательно следил за работой одного птицеящера. Тот брал из связки кирпичи, окунал в какой-то раствор, налитый в жёлоб, тянувшийся вдоль всей стены здания, и с величайшим тщанием укладывал их один к одному, возводя таким образом безукоризненно ровную стену. Во время последней, самой ответственной операции птицеящер был сосредоточен и не отвлекался. В остальное же время он оглядывался по сторонам, почёсывался, верещал что-то, напоминая своим поведением обезьяну.
— А вот и ещё одна машина, — с ноткой удивления в голосе проговорил Клим, — живой тягач!
Проследив за его взглядом, Кронин увидел вдали ещё одного колосса мира рептилий — диплодока. Он шествовал по широкой дороге зеленоватого цвета. Отвислое брюхо колыхалось в такт шагам из стороны в сторону, как маятник. Грязно-серый крестец вздымался холмом. Диплодок был впряжён в многоколесную повозку, соответствующую его росту. На повозке стояли решётчатые контейнеры с кирпичами. Шея диплодока анакондой тянулась вдоль дороги, морда, чем-то напоминавшая верблюжью, имела презрительно-равнодушный вид.
Зеленоватая дорога опоясывала стоянку брахиозавра. Когда странный поезд с кирпичами поравнялся с живым подъёмным краном, одно из звеньев многоколесной повозки плавно наклонилось, и контейнеры с кирпичами съехали прямо к ногам брахиозавра. Диплодок продолжал тянуть повозку дальше, как будто ничего не случилось.
— Дрессирован на дорогу, — предположил Клим, — идёт вдоль зеленой полосы, а остальное для него просто не существует.
— Легко сказать, — вздохнул инженер. — У этого живого холма головной мозг величиной с грецкий орех! Какая уж тут дрессировка!
— Но у него есть и второй мозг, в области крестца. Он в сотни раз больше головного. Недаром это создание назвали двудумом.
Инженер засмеялся:
— Стало быть, ты полагаешь, что он думает не только головой? Забавно! Впрочем, — добавил он, морща в раздумье лоб, это можно проверить.
— Чем он думает?
Инженер опять засмеялся:
— Нет, на каком принципе он дрессирован.
И Кронин изложил нехитрый план, который Клим принял с явным одобрением.
Заняв места в униходе, друзья обогнали диплодока метров на пятьсот, сильнодействующим красителем, который применяется для визуальной сигнализации, навели участок ложного пути, создав иллюзию двух абсолютно равноценных дорог. Отведя униход в сторонку, они стали ждать, как двудум решит предложенную ему дилемму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11