И звуки были чужими, они доносились глухо и невнятно, как из-за ватной стены.
Балавадзе нехотя открыл глаза и увидел расплавленное апельсиновое небо, ощутимо дышащее жаром. На фоне ненастоящего, придуманного неба покачивалась ветка с ядовито-синей, готовой лопнуть от набранной влаги корой и белыми шишечками-плодами. На ветке сидел восьминогий полосатый зверёк с длинным хвостом, похожий сразу и на белку и на гусеницу. Он поворачивал с боку на бок треугольную голову, разглядывая Балавадзе глупыми рыжеватыми глазами.
Это был чужой, плохой мир, и Вано прикрыл глаза, чтобы не видеть его. Зачем он?
— Динка! — тихонько позвал он, и весь превратился в слух. Но вместо родного голоса услышал нарастающий свист. Балавадзе открыл глаза и увидел глайдер, который проходил над ним, в радостной пляске заваливаясь с одного крыла на другое. Глайдер? Острая тревога вдруг уколола Вано, он приподнял голову.
— Дина! — закричал он, задыхаясь, рывком принял сидячее положение и увидел Лобова, который со странным выражением лица стоял над ним. — А, это ты, — тихо и разочарованно сказал Балавадзе и провёл рукой по лицу. Он все ещё ждал её, свою Дину.

1 2 3 4 5 6 7 8 9