Фонтанчик «крови» ударил ему прямо в лицо. Печ расстегнул аптечку и вытащил оттуда кровоостанавливающий жгут.
– Тридцать четыре, тридцать пять, тридцать шесть, тридцать семь... Все, солдат, можешь забыть о своем друге.
Печ, похоже, не слышал, что ему говорили, он боролся со жгутом, как античный Лаокоон с удавом, пытаясь поставить его на нужное место. Наконец, поток крови прекратился.
– Вы ставили жгут трупу, – жестко сказал инструктор. – Ваш друг уже мертв. Он умер у вас на руках.
Печ, потерявший дар речи, медленно выпрямился и, весь в поту, тяжело дыша, водил вокруг глазами с видом человека, не понимающего, где находится.
Медик строго взглянул на каждого из стажеров. Убедившись, что всех проняло, он повернулся к медленно приходящему в себя Печу:
– Та кровь, что испачкала вам лицо и одежду, будет лежать несмываемым пятном в течение двух дней и, может быть, заставит задуматься о том, как бы вы себя чувствовали, если на месте куклы действительно находился ваш однополчанин.
Печ так и не смог оправиться от потрясения. Неделю другую спустя, после еще нескольких оплошностей, он исчез из казармы. Отсеялся.
Стэн, яростно моргая, пытался сфокусировать расплывающийся перед глазами мир. Он и еще пятеро новобранцев оглушенно смотрели друг на друга. Халстед поднял темное забрало своего защитного шлема.
– Сколько времени вы были в отключке?
Стэн двинул плечом:
– Наверное, секунду или две, так, капрал?
Капрал сунул ему под нос циферблат. Прошло два часа! Халстед отстегнул еще одну маленькую бластер-гранату от пояса и покатал ее на ладони:
– Мгновенная потеря ориентации во времени. Я применяю эту штуку, и вы не помните, что произошло, уверены, что все в порядке... Лучшее средство для скрытного просачивания на охраняемую территорию. А теперь рота отправляется на тренировку на батуте. О приходе доложите капралу Каррутерс. Берегите ребра! Для меня, – хохотнул он.
Стэн отсалютовал, и новобранцы выбежали, грохоча сапогами по настилу.
Стэн никак не мог выбросить этого человека из памяти. Вроде бы ничего особенного не приключилось, и все же почему-то время от времени образ офицера вставал перед его глазами.
В тот день Стэн дежурил по роте. Курсанты были на занятиях, и он вздремнул, сидя на тумбочке у входа в казарму.
Он не услышал, как распахнулась дверь.
– Гвардеец, вы здесь один?
Стэн подскочил от неожиданности и чуть не загремел кубарем на пол, забыв, на чем сидит. Офицер, разбудивший его, был высок и статен. Стэн, моргая, уставился на его униформу, которая, как шкура камбалы, изменчиво играла светотенью; сейчас она повторяла рисунок стены за спиной офицера. На голове незнакомца лихо сидел надетый набекрень мягкий головной убор – впоследствии Стэн узнал, что он называется «берет», на котором блестела эмблема – крылатый кинжал. Единственными знаками различия были капитанские звездочки на одном плече и черный силуэт какого-то насекомого, вышитый на другом.
Стэн даже заикаться начал, такое сильное впечатление произвел на него необычно одетый офицер, взявшийся неизвестно откуда, словно возникнув из пустоты.
– Э-э-э... Да, сэр, они... они... все на занятиях, сэр!
Офицер вручил Стэну запечатанный пакет:
– Для сержанта Ланцотты. Лично. Проследите, чтобы письмо попало прямо ему в руки.
– Так точно, сэр.
Офицер повернулся и ушел. Где-то через неделю Стэну представился удобный случай расспросить Каррутерс, кто это был. Когда Стэн описал форму офицера, Каррутерс присвистнула:
– Подразделение Богомолов!
Стэн посмотрел на нее непонимающим взглядом.
– Значит, ты ничего не слыхал о подразделении Богомолов?
Стэн покрутил головой, чувствуя себя первым в мире идиотом.
– Это самый мрачный отдел имперских вооруженных сил. Подлинная элита. Они работают в одиночку – гуманоиды, негуманоиды... Империя забирает лучших из Гвардии, и они исчезают в недрах спецотряда «Меркурий» – в разведке.
Стэн вспомнил о Махони и кивнул.
– Сотрудники подразделения Богомолов носят эту затейливую форму, когда хотят, чтобы их видели другие люди. А обычно их вообще никто не видит, и лучше бы с ними никогда не встречаться.
– Почему?
– Если ты увидел одного из этих парней в поле, знай, что сейчас будут крупные неприятности, причем, весьма вероятно, у тебя. Каждый из них держит на прицеле две-три тысячи жертв. – Каррутерс помолчала, затем скупо улыбнулась. – Очень сильные бойцы. Вспоминаю один случай на Альтаире-5. Наш полк высадился с миротворческой миссией, и так вышло, что мы оказались в окружении, словно крысы в западне. Мы взывали о помощи на всех волнах и старались удержать плацдарм. Но, судя по всему, ближайшим значительным событием должна была стать наша гибель.
Каррутерс рассмеялась. Стэн сообразил, что она, видимо, пошутила, и засмеялся вслед.
– И вот, в один вечер на командном пункте вдруг появилась женщина из подразделения Богомолов – проникла сквозь вражеские кордоны, сквозь наши пикеты, просочилась незамеченной через вспомогательные линии обороны. Мы узнали о ее появлении, лишь когда она пришла в командный блиндаж и потребовала себе ужин. Поев, она раздала нам запасные обоймы к оружию и бластер-гранаты, а затем снова исчезла. Я не знаю, что она делала и как она сделала это, но через двенадцать часов местного времени появились имперские штурмовики и помогли нам высвободить хвосты, казалось бы, совсем безнадежно прижатые. – Каррутерс суровым взглядом уперлась в лицо Стэна, и это было много лучше, чем ее улыбка; улыбающаяся Каррутерс – такое зрелище он не хотел бы видеть слишком часто.
– Но обычно они заняты другим. Если ты увидишь кого-то из них еще раз, солдат, скорее заползай под любую корягу. Потому что, и это верно так же, как то, что вместо головы у тебя между ушей растет задница, сейчас должно произойти что-то очень скверное, о чем не говорят. Запомни это хорошенько, слышишь?
– Вы узнаете о боевом скафандре все. Абсолютно все, – многозначительно произнес Ланцотта. – Очень возможно, кто-то из вас и погибнет в нем. И вы узнаете, так же, как узнал и я, что скафандр может убить быстрее, чем враг, и делает это чаще.
«Теперь можно и вздремнуть». Эта мысль читалась в глазах каждого из слушателей. Курсанты уже «вычислили» манеру Ланцотты вести занятие. Все его маленькие лекции строились одинаково: вначале введение, затем – любимый Ланцоттой исторический экскурс, самое время поспать. В конце урока шли действительно нужные сведения, вот тогда и открывались глаза и навострялись уши.
– Читать лекции по боевым скафандрам – мое кредо! – провозгласил Ланцотта, задумался и несколько неуверенно поправился: – Точнее, алиби...
– Хобби, господин сержант! – раздалось из угла.
Класс захихикал.
– Правильно, хобби. Молодец! Кто сказал? День исправительных работ за нарушение дисциплины на занятии. А почему? Я про хобби спрашиваю. Потому, что я лично знаком с этими штуками. И потому еще, что эти штуковины – область вооружений, в которой наши ненаглядные инженера достигли абсолютных вершин абсурда.
Ланцотта щелкнул пальцами. Курсанты встрепенулись и тут же снова вернулись в мир бессознательного. Оказалось, Ланцотта подал таким способом Халстеду команду выставить наглядные пособия; тот подошел к терминалу и ткнул мясистым пальцем в несколько клавиш. Раздались грохот и лязганье, и проснувшиеся новобранцы увидели немного фантастическую картину – из пола, подобно мертвецам, восстающим из могил, длинной вереницей один за другим вздымались скафандры.
Стэн разглядывал их, не в силах скрыть интерес. Многие скафандры, как он понял, уже побывали в бою. Огромные скафандры тяжелой защиты лишь отдаленно повторяли формы гуманоидов. Бросалось в глаза резкое отличие скафандров по величине. В начале строя этих, прямо скажем, довольно безобразных конструкций стояли небольшие модели, хлипкие на вид. Чем дальше, тем они становились крупнее и сложнее по устройству, а к концу вдруг снова уменьшались по размеру, хотя выглядели более прочными, чем первые.
Ланцотта прошелся вдоль ряда блестящих уродов, остановился подле самого огромного.
– Конструируя этого красавчика, техники превзошли сами себя. Просто из кожи вон вылезли, чтобы нам туда было сподручнее влезть. Скафандр чрезвычайно удобен, очень просто устроен и пользование им на удивление понятно – для всех, кроме того, кому в нем воевать. Конечно, какую-то логику в этом найти можно – сначала изобретались все более и более пробивные пули, а затем – соответствующие им пуленепробиваемые жилеты, пока, наконец, не появился этот. – Ланцотта оглядел ряды клюющих носами страдальцев, похоже, надеясь, что кто-то задаст вопрос, услыхав архаические названия. Но дураков не нашлось. Все знали, чем это обычно заканчивается. Обычно – это когда они сидят лишний час в мучительной дреме, а Ланцотта скачет на своем историческом коньке.
– Ладно, сегодня я не стану рассказывать вам, что такое «пуля» и какие они были. Упомяну только, что хорошая пуля – например, со смещенным центром, способна провертеть в теле дырку не хуже доброго лома. И вообще она в некоторых смыслах лучше современного оружия, работает чище. – По садистской ухмылке Ланцотты Стэн догадался, что значит «чище».
– Чем мощнее становилось оружие, тем крепче становилась и броня. И вот появился на свет этот скафандр, который защищал от всего. Лазеры, ядерное поражение, нуль-бомбы – вам хоть бы хны, одень вы такой костюмчик. Вы становились практически неуязвимы.
До Стэна, кажется, начало доходить, в чем заключается ошибка создателей блестящей громады.
– Лет пятьдесят назад я имел удовольствие испытать достоинства этого скафандра в боевой обстановке. Я и еще две тысячи моих товарищей. – Ланцотта засмеялся.
Аудитория напряглась – никто не мог понять, смеяться ли ему тоже или нет? Похоже, Ланцотта считал, что сказал нечто очень забавное. Но Каррутерс и Халстед стояли с каменными лицами, они явно не считали его слова смешными. Наконец, Ланцотта прервал судорожные потуги слушателей, продолжив:
– Мы получили приказ подавить восстание на богом забытой планете Морос. Войска были вооружены по последнему слову, включая и новейшие боевые доспехи.
Стэн внимательно рассматривал чудовище. Этот, самый крупный из стоящих здесь защитных скафандров, имел ноги, а не гусеницы. Повсюду внутри торчали какие-то радиодетали, провода, кнопки, экраны кругового обзора, виднелись многочисленные кармашки и ящички. Похоже, весил он не меньше тонны и требовал, чтобы внутри сидел целый полк техников, управляющих его механизмами.
– Я по-доброму люблю этот скафандр, но, в основном – спереди, – сказал Ланцотта и строго оглянулся на слушателей, готовый сурово пресечь любое извращение его слов. – Он может все. Топливом служит Антиматерия-2, двигателями – псевдомускулы. Человек в нем равен тридцати обычным солдатам по силе. Небольшая группа, облаченная в эти доспехи, может пройти сквозь любой заградительный огонь противника. Скафандр защищает практически ото всего; внутри него можно жить месяцами без заправки. – Ланцотта восхищенно потряс головой, заходя то с правой, то с левой стороны монстра. – Конечно, никто и не подумал рассказать нам, хотя бы кратко, о жителях Мороса. К чему? Мы – такие смелые и свирепые воины, а они даже не достигли среднемирового уровня техники, так что тут задумываться? Вперед!
Когда мы высадились, они убежали в джунгли и спрятались там. Мы двигались вперед, осыпаемые градом копий и стрелок из духовых трубочек, и на своем пути жгли их деревни. И вдруг однажды они устали бегать от нас.
Ланцотта захохотал снова, но Стэн и остальные были увлечены рассказом и не заметили этого.
– Они открыли для себя вот что: да, мы большие сильные солдаты с огневой мощью танка. Но мы неманевренны и далеко оторвались от базы. И вот они придумали очень простой трюк: нарыли ям и замаскировали их. Ясное дело, многие наши свалились туда и запутались в сетях, которые на нас набрасывали дикари. – Ланцотта больше не смеялся. – Пока мы возились с этими сетями, они подбегали к яме и всаживали длинное копье в отверстие для вывода экскрементов. Они поражали нас, космических рыцарей, прямо в задний проход! Знаете, что случается, когда разрушается канализационная труба? Или когда в выгребную яму бросают пачку дрожжей в зной? Дерьмо идет наверх, вот что происходит! Раны нарывали так, что автоматическая аптечка просто не справлялась. Многие из нас сгнили заживо в вонючих скафандрах.
Ланцотта задумчиво покивал головой.
– Мы тогда потеряли до двух третей личного состава. И еще больше при повторной высадке. В итоге пришлось уничтожить планету – распылить ее и смотреть издали на зарево, которым пылал Морос, ставший зловонной могилой для многих наших товарищей... Уничтожение планет не считается хорошим тоном в дипломатических кругах. Император был очень расстроен.
Закончив рассказ, Ланцотта мрачно усмехнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38