! – В ее голосе прорезались раздраженные нотки.
Я приоткрыла и второй глаз, на всякий случай. Хоть Катерина и не захватила с собой меч (о чем, кажется, уже жалела), но вполне вероятно, что она не преминет расправиться со мной и голыми руками.
– А что случилось-то? – сладко потягиваясь, спросила я, и тут моя память услужливо напомнила, что подруга сегодня уезжает в Расстанию. Как же я могла забыть, склерозная?!
Пришлось быстренько подскочить, одеться, причесаться и бежать вниз. Пылающий гневный взор подруги служил мне хорошим ускорителем. Подгонять меня пинками ей не позволяло хорошее воспитание. Вот в чем преимущество благородных семей – даже если тебя захотят послать куда подальше, то сделают это максимально культурно.
– Алена, черт тебя побери! Что ты тащишься, как старая больная черепаха по отвесной скале?
Хотя из каждого правила есть свои исключения…
Завтракали на скорую руку. Подозреваю, что из-за моего опоздания. С нами за столом сидел приехавший за Катериной Данила. Ничего интересного он из себя не представлял. Невысокий коренастый парень с выгоревшими до неопределенности волосами и жиденькой щетинкой, на гордое название бородки даже не тянувшей, у цыпленка под хвостом и то пуха больше. На вид ему можно было дать лет восемнадцать, но по рассказам все той же Катерины я знала, что ему все двадцать пять и он давно уже положил глаз на мою подругу и даже не пытался этого скрывать.
Виктор был молчалив И мрачен, как суслик, обнаруживший, что его запасы исчезли в неизвестном направлении, но после завтрака послушно вышел провожать Катерину вместе со всеми. Моя подруга заметно нервничала, несколько раз проверила сумки – не забыла ли чего, раз двадцать пообещала Александру вернуться сразу после сдачи экзаменов и нигде не задерживаться по дороге, и вообще совершала кучу совершенно ненужных движений. Но время не резиновое, и растянуть его еще никому не удавалось. Тяжко вздохнув, Катерина вскочила в седло, улыбнувшись Даниле самой обаятельной улыбкой, от которой Виктора перекосило так, словно у него болел зуб.
– Поехали, Данила. – Катерина подобрала поводья, а ее провожатый уже направился к открытым воротам. Она нехотя последовала за ним.
– Неужели на какое-то время в замке станет немного спокойнее? – облегченно вздохнул советник.
Вот даже в плохом настроении он не может удержаться от едких замечаний. А ведь мог бы девушке что-нибудь приятное на прощанье сказать. Я же вижу, что она чего-то ждет от него. Ага, как бы не так! Не на того напали!
– Виктор, а когда у тебя день рождения? – полюбопытствовала я, глядя на закрывающиеся за Катериной ворота.
– В конце осени, – машинально ответил он, но тут же почувствовал какой-то подвох. – А что?
– Хомячка тебе подарю, – усмехнулась я.
Александр тоже взглянул на меня вопросительно. Он так пока и не научился следить за ходом моих Мыслей и с интересом ждал дальнейших разъяснений.
– Зачем мне хомячок? – удивился советник.
– Для тренировки. Чтобы ты научился ухаживать и заботиться хоть за кем-нибудь. Если ты его загубишь или он от тебя сбежит, то будет не так жалко, да и разочарований меньше. С девушками у тебя пока как-то не очень получается.
Князь от нас поспешно отвернулся, и по его вздрагивающим плечам я поняла, что живописная картина «Виктор и хомячок» слишком ярко встала у него перед глазами. У меня, собственно, тоже.
– Да, Виктор, – наконец высказал свое мнение Александр, безуспешно стараясь скрыть улыбку, – тебе действительно не мешало бы быть немного поучтивее с дамами.
– Почему ты всегда поддерживаешь ее? – Виктор возмущенно ткнул в меня пальцем.
– А мне до сих пор казалось, что вам обоим доставляет удовольствие пререкаться друг с другом. Или я не прав?
Я фыркнула, а Виктор махнул на нас рукой и, насупившись, ушел. Мы с Александром переглянулись и, недоуменно пожав плечами, в обнимку направились к замку.
А через пару дней уехали и Александр с Виктором, оставив меня на попечение Сеньки. С кота взяли клятвенное обещание за мной присматривать и не дать разрушить замок до основания. Кот опрометчиво такое обещание дал, в чем потом очень раскаивался, потому что, по его словам, со мной быть в чем-то уверенным до конца нельзя никогда.
– Поездка займет, самое большее, дней пять. – Мой жених уезжал с явной неохотой. – Но я постараюсь сократить ее до минимума.
– Да ладно тебе, – напутствовала я его. – Что со мной сделается? Я же как никак Баба-яга!
– Вот именно поэтому.
Такое впечатление, что он оставляет меня не в своем родовом замке, напичканном самыми древними, а оттого самыми мощными охранными заклинаниями, а в диком лесу, где под каждым кустом меня поджидает особенно кровожадный монстр. Ну что со мной тут может случиться? Тем более я себе уже и занятие нашла – у меня давно наметилось несколько интересных снадобий, которые нужно доработать и, соответственно, приготовить. Даст бог, скучать не буду, да и Сенька рядом.
А вот на общество мохнатого бабника я зря понадеялась. Он нервно продержался ровно сутки, развлекая не столько меня, сколько поддерживая себя рассказами о своих очаровательных избранницах, и на утро следующего после отъезда князя дня удрал по своим амурным делам. Наверное, его успокоило мое хорошее поведение (я никуда не влезла и ничего не разгромила), и он посчитал, что может ненадолго оставить меня один на один с моими баба-ягинскими экспериментами, наивно полагая – руки заняты, голове легче. Это он про приготовление снадобий так выразился.
А у меня в тот день как раз все буквально валилось из рук и ничего не получалось. То нужные травы не желали находиться, то почему-то я бросала в зелье совсем не те ингредиенты, которые собиралась, а то и вообще с дозировкой перебарщивала. Уговорить меня отложить столь сомнительное дело до лучших времен было некому, а я уступать так не вовремя проснувшейся невезучести не собиралась. Я упертая. И только когда ближе к вечеру весь замок заволокло едким желтовато-зеленым дымом, а слуги в ужасе выбежали на улицу, чихая и кашляя от удушливого навозного запаха, я поняла – сегодня не мой день и надо завязывать с варевом, пока я всех тут не перетравила.
Ночью я никак не могла уснуть, а когда уснула, мне снились русалки, леший, Сенька, Забытки и прочие мелочи, связанные с моей теперь уже прошлой жизнью. Сны были короткими и отрывочными, никакой взаимосвязи между ними не прослеживалось, но душу они мне разбередили основательно. Остаток ночи я протаращилась в окно на полную луну и звезды, а на рассвете не выдержала и встала. Валяться в постели дальше сил уже не было, все бока отлежала.
Первое, что я решила сделать, – завершить то, что не удалось вчера (не люблю оставлять дела незаконченными), и направилась к своей маленькой ведьминской лаборатории, но моим планам не суждено было осуществиться. Словно из ниоткуда нарисовался дворецкий и распластался по двери, раскинув руки, прежде чем я успела взяться за ручку.
– Не пущу! – высоким голосом возопил он.
Я даже в сторону шарахнулась с перепугу. А еще говорят, что это я чудовище.
– Вы чего? – Мне не сразу удалось привести свою нервную систему в относительный порядок. Хорошо еще, что я немного тормозила после почти бессонной ночи, а то бы и магией воспользовалась. Ему повезло.
– Госпожа Алена! – взвыл живой щит, практически втираясь в дверь. – Я очень прошу вас пока отложить на время ваши эксперименты. Хотя бы до приезда его сиятельства.
– Почему? – Просьба показалась мне несколько странной.
– После вчерашнего я до сих пор собираю по всему замку мух в коматозном состоянии. Уж насколько я не люблю насекомых, но на этих смотреть – сердце кровью обливается от жалости. На кухне вся посуда имеет отвратительный зеленоватый налет, а даже самые свежие продукты пахнут плесенью. Вся прислуга кашляет, чихает и вообще проявляет все признаки неудавшегося массового уничтожения. Если бы у нас водились привидения, они непременно умерли бы вторично.
Выслушав эту животрепещущую речь, я пришла к выводу, что я, наверное, все-таки чудовище. Но не свинья же распоследняя! Портить отношения с обитателями замка, пусть это даже и прислуга, мне не хотелось, поэтому я постаралась как можно убедительнее пообещать, что до приезда князя химичить больше не буду. Не знаю, насколько дворецкий мне поверил, но от двери не отлип, пока я не пропала из его поля зрения. Ишь подозрительный какой.
За завтраком я смогла убедиться на собственном опыте, что защитник кащеевского имущества был не так уж неправ. Еда действительно пахла несколько… необычно, и я рисковать своим здоровьем не стала. Тем более что есть в одиночестве было скучно и непривычно, и аппетита мне это, естественно, не прибавило.
Не зная, чем себя еще занять, я выползла на улицу и углубилась в утренний щебечущий лесок. Настроения не было никакого, желания что-то делать тоже, и я, бестолково послонявшись между деревьями, устало присела рядом с прудом, глядя на искрящуюся водную поверхность. Глаза закрылись сами собой.
И вот я стою на поляне. Вокруг устремляют ввысь свои кроны многовековые деревья, трава мягким ворсом оплетает ступни ног, пьянящий запах леса кружит голову. Передо мной избушка, маленькая, покосившаяся, ветхая, никому не нужная. И пусть у нее нет куриных ножек и она не огорожена частоколом из человеческих костей, как любят описывать впечатлительные сказочники, но это самая настоящая избушка Бабы-яги. Моя избушка. Такая родная, такая знакомая, такая удивительная. И пусть на рынке недвижимости за нее не дадут ни копейки, я не продам ее ни за какие сокровища мира. Здесь моя душа, мое наследство, мое богатство.
Я несмело вошла внутрь, даже поздороваться не забыла. А как же? Столько не виделись. Темные сени встретили меня гулким эхом шагов. Все здесь осталось по-прежнему. Та же печка, та же кровать, и паутина в углу как была до моего отъезда, так и осталась висеть, никому, кроме паука, не нужная. Пучки высушенных трав слабо колыхались от легкого сквозняка, создаваемого оставленной приоткрытой дверью. Даже занавески на окошке не успели еще выгореть на солнце. Только остывшая печка говорила о том, что здесь давно никого не было.
Я провела рукой по шершавым стенам, по покосившемуся окну, обошла всю комнату и только тогда с облегчением вздохнула. Мой дом не разрушен, он никуда не делся, он во мне, в моем сердце…
– Тебя здесь ждут… – услышала я тихий вкрадчивый голос, но даже не удивилась. Знаю, что ждут. И вот я вернулась. Вернулась, чтобы…
– Ну и спать же ты здорова, Алена! – ткнул меня головой в лоб Сенька.
Я подскочила, словно лежала на муравейнике и как раз в этот момент все муравьи разом решили брать меня приступом. Сердце бешено колотилось в груди, в висках, в горле, даже дыхание перехватило. В голове загнанной птицей билась одна-единственная мысль: «Тебя здесь ждут… Тебя здесь ждут… Тебя здесь ждут…» Я дрожащими руками протерла глаза.
– Что, кошмарики понаснились? – усмехнулся довольный произведенным эффектом кот. – А нечего спать где попало.
Я судорожно сглотнула. Что же это мне, в самом деле, приснилось-то? Может, действительно, кошмар? Нет, не похоже вроде. Слишком уж все реально было, не как во сне. И этот голос. Он звал меня, и не просто звал, а чуть ли не умолял вернуться, и как можно быстрее. Что-то с невероятной силой тянет меня в тот лес, в мою избушку, так тянет, что даже проникло в мой сон, чтобы донести наконец до бестолковой меня эту мысль. И я не могу больше этому противиться. Я должна поехать туда, немедленно, сейчас же.
Я вскочила на ноги и бросилась к замку.
– Эй, ненормальная, стой! – Сенька рванул за мной, не понимая, с чего бы я так неожиданно подхватилась. – Ты голову на пеньке оставила! – И уже тише проворчал: – Собственно, для тебя нет никакой разницы, что с ней, что без нее, один хрен.
Но я не обратила внимания на его издевку. Плевать мне и на голову, и на Сеньку, и на все остальное. Сейчас главное – моя избушка.
Я влетела в свою комнату и стала торопливо рыться в ящиках, бросая прямо на пол то, что мне мешало. Куда же я его дела-то? Это не то. Это не здесь. И тут нету. Вот всегда так: когда нужно что-нибудь, никогда не найдешь сразу. А в моем бардаке тем более.
– Слушай, я, конечно, все понимаю, женщины часто страдают неуравновешенностью психики, но не до такой же степени. – Сенька обалдело наблюдал за моими суетливыми метаниями. – Но ты хоть можешь объяснить, какая свинья тебе приснилась?
– Могу, – кивнула я, захлопывая очередной ящик и рывком открывая другой, где и нашлось наконец то, что я искала. – Я еду в Расстанию, в Забытки.
Я развернула дарственную, скорее только для того, чтобы убедиться, что это именно она, а не какой-нибудь бесполезный клочок бумаги, и сунула ее в карман.
– Куда ты едешь?!
Кот смотрел на меня как на окончательно и бесповоротно выжившую из ума Бабу-ягу. Смысл сказанного не сразу до него дошел, я уже успела наполовину собрать дорожную сумку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Я приоткрыла и второй глаз, на всякий случай. Хоть Катерина и не захватила с собой меч (о чем, кажется, уже жалела), но вполне вероятно, что она не преминет расправиться со мной и голыми руками.
– А что случилось-то? – сладко потягиваясь, спросила я, и тут моя память услужливо напомнила, что подруга сегодня уезжает в Расстанию. Как же я могла забыть, склерозная?!
Пришлось быстренько подскочить, одеться, причесаться и бежать вниз. Пылающий гневный взор подруги служил мне хорошим ускорителем. Подгонять меня пинками ей не позволяло хорошее воспитание. Вот в чем преимущество благородных семей – даже если тебя захотят послать куда подальше, то сделают это максимально культурно.
– Алена, черт тебя побери! Что ты тащишься, как старая больная черепаха по отвесной скале?
Хотя из каждого правила есть свои исключения…
Завтракали на скорую руку. Подозреваю, что из-за моего опоздания. С нами за столом сидел приехавший за Катериной Данила. Ничего интересного он из себя не представлял. Невысокий коренастый парень с выгоревшими до неопределенности волосами и жиденькой щетинкой, на гордое название бородки даже не тянувшей, у цыпленка под хвостом и то пуха больше. На вид ему можно было дать лет восемнадцать, но по рассказам все той же Катерины я знала, что ему все двадцать пять и он давно уже положил глаз на мою подругу и даже не пытался этого скрывать.
Виктор был молчалив И мрачен, как суслик, обнаруживший, что его запасы исчезли в неизвестном направлении, но после завтрака послушно вышел провожать Катерину вместе со всеми. Моя подруга заметно нервничала, несколько раз проверила сумки – не забыла ли чего, раз двадцать пообещала Александру вернуться сразу после сдачи экзаменов и нигде не задерживаться по дороге, и вообще совершала кучу совершенно ненужных движений. Но время не резиновое, и растянуть его еще никому не удавалось. Тяжко вздохнув, Катерина вскочила в седло, улыбнувшись Даниле самой обаятельной улыбкой, от которой Виктора перекосило так, словно у него болел зуб.
– Поехали, Данила. – Катерина подобрала поводья, а ее провожатый уже направился к открытым воротам. Она нехотя последовала за ним.
– Неужели на какое-то время в замке станет немного спокойнее? – облегченно вздохнул советник.
Вот даже в плохом настроении он не может удержаться от едких замечаний. А ведь мог бы девушке что-нибудь приятное на прощанье сказать. Я же вижу, что она чего-то ждет от него. Ага, как бы не так! Не на того напали!
– Виктор, а когда у тебя день рождения? – полюбопытствовала я, глядя на закрывающиеся за Катериной ворота.
– В конце осени, – машинально ответил он, но тут же почувствовал какой-то подвох. – А что?
– Хомячка тебе подарю, – усмехнулась я.
Александр тоже взглянул на меня вопросительно. Он так пока и не научился следить за ходом моих Мыслей и с интересом ждал дальнейших разъяснений.
– Зачем мне хомячок? – удивился советник.
– Для тренировки. Чтобы ты научился ухаживать и заботиться хоть за кем-нибудь. Если ты его загубишь или он от тебя сбежит, то будет не так жалко, да и разочарований меньше. С девушками у тебя пока как-то не очень получается.
Князь от нас поспешно отвернулся, и по его вздрагивающим плечам я поняла, что живописная картина «Виктор и хомячок» слишком ярко встала у него перед глазами. У меня, собственно, тоже.
– Да, Виктор, – наконец высказал свое мнение Александр, безуспешно стараясь скрыть улыбку, – тебе действительно не мешало бы быть немного поучтивее с дамами.
– Почему ты всегда поддерживаешь ее? – Виктор возмущенно ткнул в меня пальцем.
– А мне до сих пор казалось, что вам обоим доставляет удовольствие пререкаться друг с другом. Или я не прав?
Я фыркнула, а Виктор махнул на нас рукой и, насупившись, ушел. Мы с Александром переглянулись и, недоуменно пожав плечами, в обнимку направились к замку.
А через пару дней уехали и Александр с Виктором, оставив меня на попечение Сеньки. С кота взяли клятвенное обещание за мной присматривать и не дать разрушить замок до основания. Кот опрометчиво такое обещание дал, в чем потом очень раскаивался, потому что, по его словам, со мной быть в чем-то уверенным до конца нельзя никогда.
– Поездка займет, самое большее, дней пять. – Мой жених уезжал с явной неохотой. – Но я постараюсь сократить ее до минимума.
– Да ладно тебе, – напутствовала я его. – Что со мной сделается? Я же как никак Баба-яга!
– Вот именно поэтому.
Такое впечатление, что он оставляет меня не в своем родовом замке, напичканном самыми древними, а оттого самыми мощными охранными заклинаниями, а в диком лесу, где под каждым кустом меня поджидает особенно кровожадный монстр. Ну что со мной тут может случиться? Тем более я себе уже и занятие нашла – у меня давно наметилось несколько интересных снадобий, которые нужно доработать и, соответственно, приготовить. Даст бог, скучать не буду, да и Сенька рядом.
А вот на общество мохнатого бабника я зря понадеялась. Он нервно продержался ровно сутки, развлекая не столько меня, сколько поддерживая себя рассказами о своих очаровательных избранницах, и на утро следующего после отъезда князя дня удрал по своим амурным делам. Наверное, его успокоило мое хорошее поведение (я никуда не влезла и ничего не разгромила), и он посчитал, что может ненадолго оставить меня один на один с моими баба-ягинскими экспериментами, наивно полагая – руки заняты, голове легче. Это он про приготовление снадобий так выразился.
А у меня в тот день как раз все буквально валилось из рук и ничего не получалось. То нужные травы не желали находиться, то почему-то я бросала в зелье совсем не те ингредиенты, которые собиралась, а то и вообще с дозировкой перебарщивала. Уговорить меня отложить столь сомнительное дело до лучших времен было некому, а я уступать так не вовремя проснувшейся невезучести не собиралась. Я упертая. И только когда ближе к вечеру весь замок заволокло едким желтовато-зеленым дымом, а слуги в ужасе выбежали на улицу, чихая и кашляя от удушливого навозного запаха, я поняла – сегодня не мой день и надо завязывать с варевом, пока я всех тут не перетравила.
Ночью я никак не могла уснуть, а когда уснула, мне снились русалки, леший, Сенька, Забытки и прочие мелочи, связанные с моей теперь уже прошлой жизнью. Сны были короткими и отрывочными, никакой взаимосвязи между ними не прослеживалось, но душу они мне разбередили основательно. Остаток ночи я протаращилась в окно на полную луну и звезды, а на рассвете не выдержала и встала. Валяться в постели дальше сил уже не было, все бока отлежала.
Первое, что я решила сделать, – завершить то, что не удалось вчера (не люблю оставлять дела незаконченными), и направилась к своей маленькой ведьминской лаборатории, но моим планам не суждено было осуществиться. Словно из ниоткуда нарисовался дворецкий и распластался по двери, раскинув руки, прежде чем я успела взяться за ручку.
– Не пущу! – высоким голосом возопил он.
Я даже в сторону шарахнулась с перепугу. А еще говорят, что это я чудовище.
– Вы чего? – Мне не сразу удалось привести свою нервную систему в относительный порядок. Хорошо еще, что я немного тормозила после почти бессонной ночи, а то бы и магией воспользовалась. Ему повезло.
– Госпожа Алена! – взвыл живой щит, практически втираясь в дверь. – Я очень прошу вас пока отложить на время ваши эксперименты. Хотя бы до приезда его сиятельства.
– Почему? – Просьба показалась мне несколько странной.
– После вчерашнего я до сих пор собираю по всему замку мух в коматозном состоянии. Уж насколько я не люблю насекомых, но на этих смотреть – сердце кровью обливается от жалости. На кухне вся посуда имеет отвратительный зеленоватый налет, а даже самые свежие продукты пахнут плесенью. Вся прислуга кашляет, чихает и вообще проявляет все признаки неудавшегося массового уничтожения. Если бы у нас водились привидения, они непременно умерли бы вторично.
Выслушав эту животрепещущую речь, я пришла к выводу, что я, наверное, все-таки чудовище. Но не свинья же распоследняя! Портить отношения с обитателями замка, пусть это даже и прислуга, мне не хотелось, поэтому я постаралась как можно убедительнее пообещать, что до приезда князя химичить больше не буду. Не знаю, насколько дворецкий мне поверил, но от двери не отлип, пока я не пропала из его поля зрения. Ишь подозрительный какой.
За завтраком я смогла убедиться на собственном опыте, что защитник кащеевского имущества был не так уж неправ. Еда действительно пахла несколько… необычно, и я рисковать своим здоровьем не стала. Тем более что есть в одиночестве было скучно и непривычно, и аппетита мне это, естественно, не прибавило.
Не зная, чем себя еще занять, я выползла на улицу и углубилась в утренний щебечущий лесок. Настроения не было никакого, желания что-то делать тоже, и я, бестолково послонявшись между деревьями, устало присела рядом с прудом, глядя на искрящуюся водную поверхность. Глаза закрылись сами собой.
И вот я стою на поляне. Вокруг устремляют ввысь свои кроны многовековые деревья, трава мягким ворсом оплетает ступни ног, пьянящий запах леса кружит голову. Передо мной избушка, маленькая, покосившаяся, ветхая, никому не нужная. И пусть у нее нет куриных ножек и она не огорожена частоколом из человеческих костей, как любят описывать впечатлительные сказочники, но это самая настоящая избушка Бабы-яги. Моя избушка. Такая родная, такая знакомая, такая удивительная. И пусть на рынке недвижимости за нее не дадут ни копейки, я не продам ее ни за какие сокровища мира. Здесь моя душа, мое наследство, мое богатство.
Я несмело вошла внутрь, даже поздороваться не забыла. А как же? Столько не виделись. Темные сени встретили меня гулким эхом шагов. Все здесь осталось по-прежнему. Та же печка, та же кровать, и паутина в углу как была до моего отъезда, так и осталась висеть, никому, кроме паука, не нужная. Пучки высушенных трав слабо колыхались от легкого сквозняка, создаваемого оставленной приоткрытой дверью. Даже занавески на окошке не успели еще выгореть на солнце. Только остывшая печка говорила о том, что здесь давно никого не было.
Я провела рукой по шершавым стенам, по покосившемуся окну, обошла всю комнату и только тогда с облегчением вздохнула. Мой дом не разрушен, он никуда не делся, он во мне, в моем сердце…
– Тебя здесь ждут… – услышала я тихий вкрадчивый голос, но даже не удивилась. Знаю, что ждут. И вот я вернулась. Вернулась, чтобы…
– Ну и спать же ты здорова, Алена! – ткнул меня головой в лоб Сенька.
Я подскочила, словно лежала на муравейнике и как раз в этот момент все муравьи разом решили брать меня приступом. Сердце бешено колотилось в груди, в висках, в горле, даже дыхание перехватило. В голове загнанной птицей билась одна-единственная мысль: «Тебя здесь ждут… Тебя здесь ждут… Тебя здесь ждут…» Я дрожащими руками протерла глаза.
– Что, кошмарики понаснились? – усмехнулся довольный произведенным эффектом кот. – А нечего спать где попало.
Я судорожно сглотнула. Что же это мне, в самом деле, приснилось-то? Может, действительно, кошмар? Нет, не похоже вроде. Слишком уж все реально было, не как во сне. И этот голос. Он звал меня, и не просто звал, а чуть ли не умолял вернуться, и как можно быстрее. Что-то с невероятной силой тянет меня в тот лес, в мою избушку, так тянет, что даже проникло в мой сон, чтобы донести наконец до бестолковой меня эту мысль. И я не могу больше этому противиться. Я должна поехать туда, немедленно, сейчас же.
Я вскочила на ноги и бросилась к замку.
– Эй, ненормальная, стой! – Сенька рванул за мной, не понимая, с чего бы я так неожиданно подхватилась. – Ты голову на пеньке оставила! – И уже тише проворчал: – Собственно, для тебя нет никакой разницы, что с ней, что без нее, один хрен.
Но я не обратила внимания на его издевку. Плевать мне и на голову, и на Сеньку, и на все остальное. Сейчас главное – моя избушка.
Я влетела в свою комнату и стала торопливо рыться в ящиках, бросая прямо на пол то, что мне мешало. Куда же я его дела-то? Это не то. Это не здесь. И тут нету. Вот всегда так: когда нужно что-нибудь, никогда не найдешь сразу. А в моем бардаке тем более.
– Слушай, я, конечно, все понимаю, женщины часто страдают неуравновешенностью психики, но не до такой же степени. – Сенька обалдело наблюдал за моими суетливыми метаниями. – Но ты хоть можешь объяснить, какая свинья тебе приснилась?
– Могу, – кивнула я, захлопывая очередной ящик и рывком открывая другой, где и нашлось наконец то, что я искала. – Я еду в Расстанию, в Забытки.
Я развернула дарственную, скорее только для того, чтобы убедиться, что это именно она, а не какой-нибудь бесполезный клочок бумаги, и сунула ее в карман.
– Куда ты едешь?!
Кот смотрел на меня как на окончательно и бесповоротно выжившую из ума Бабу-ягу. Смысл сказанного не сразу до него дошел, я уже успела наполовину собрать дорожную сумку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51