А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Их одетые в форму фигуры застыли в молчаливой напряженной неподвижности, а лица под забралами плоских шлемов-дарли выражали профессиональную тупость. Зато темные глаза беспокойно метались, а руки с излишней силой сжимали приклады карабинов. Однако до сих пор булыжники и комья грязи свистели мимо, а на людей направлялось одно лишь словесное оружие, да и то не столько оскорбления, сколько призывы к расовой солидарности.
В плотной толпе возникло вдруг новое завихрение. Кто-то упорно проталкивался вперед, и наконец одинокая фигура предстала перед стражниками.
Человек был высок по авескийским меркам, худощав и отличался удивительной кошачьей грацией движений, совершенно чуждой угловатым жестким фигурам вонарцев. Он был одет в просторную тунику и широкие шаровары из невесомой ткани песочного цвета, какие могли принадлежать любому горожанину. Бронзовую уштру, изогнутый треножник, символ победоносной покорности, также носил едва ли не каждый авескиец. Только вышитый на многоцветном поясе-зуфуре значок позволял причислить его к довольно уважаемой касте Отступающих. Широкополая плетеная шляпа скрывала лицо, только глаза блестели: черные, но с предательскими зелеными искрами. Такие глаза, как и угловатое лицо с тонким орлиным носом, бывают только у северян, чаще всего у тех, кто родился в племенах горцев. Морщинки вокруг глаз говорили, что человек уже не юноша — вероятно, лет тридцати. Нижняя часть лица могла бы рассказать больше, если бы ее не скрывала кисейная вуаль от пыли, закрепленная под полями шляпы.
Человек направился прямо к воротам, не обращая внимания на несущиеся ему вслед вопли. Советы и упреки скоро сменились оскорблениями. «Предатель» по большей части, но звучало и «жополиз», и «блевотина йахдини», и другие, более изысканные наименования. Северянин, казалось, оглох, но не ослеп: когда бровастый старец, щеголяющий золотым знаком «свидетеля рождений», попытался зацепить его за ноги сложенным зонтиком, тот легко уклонился.
— Червивая задница!
— Слуга хаоса!
— Безымянный, переодетый Безымянный!
Яростные крики летели ему в спину, но северянин словно не слышал. Когда стражники преградили ему путь, он вытянул из складок зуфура какую-то бумагу, которая немедленно заставила их отворить ворота.
Сомкнувшиеся со скрипом деревянные створки приглушили звук, но шум доносился и сюда. Перед пришельцем высилось здание резиденции — безупречно элегантное и совершенно чуждое этой стране. Тщательно подстриженные газоны выгорели на солнце. Воду для поливалки качали туземцы, а в последнее время этот источник энергии иссяк. Кустарник, строго подстриженный по ранжиру, был не зеленее травы.
Стражники, расхаживавшие по двору резиденции, не обратили на вошедшего ни малейшего внимания, справедливо полагая, что раз перед ним открыли ворота, стало быть, он имеет право войти. Он беспрепятственно проследовал к парадной двери, где у него опять потребовали пропуск. Бумага снова была признана удовлетворительной, и человек вошел в здание, оказавшись в просторной гулкой передней, копирующей зал Дворца Правосудия в Ширине.
Зал поражал необычной пустотой. Сегодня здесь не было привычного сборища просителей, жалобщиков и предпринимателей самого разнообразного сорта и вида. Человек пересек пустынный зал и спокойно начал подниматься по широкой центральной лестнице. На середине второго пролета кто-то тронул его за плечо и сердитый голос спросил:
— Ты куда это лезешь?
Пришелец обратил невинный взгляд черно-зеленых глаз на вопрошающего — коренастого вонарского капрала из Второго Кадерулезского пехотного полка, одетого в желто-серую форму без всяких туземных побрякушек. Настоящий Высокочтимый!
— Ты пьян или одурел? — поинтересовался капрал. — Для вашей братии только передняя! Давай назад. Понял? Запрещено! — Не встретив понимания, он повторил громче: — ЗАПРЕЩЕНО! Слышишь? — Слышать-то слышит, но вот понимает ли? Туземец пожал плечами и вопросительно улыбнулся — естественно, вызвав праведный гнев служаки.
— Пошел вон! Получишь плетей! Тебя занесут в список! За решетку! Получишь срок!
— Срок, Высокочтимый? — выдохнул туземец.
— Срок, моча!
Последний нелестный эпитет относился к светло-золотистому оттенку кожи авескийца, но невежество туземца не позволило ему оценить оскорбления. Снова беспомощно передернув плечами, тот продолжил свое восхождение по лестнице, отчего капрал немедленно рассвирепел.
— СТОЙ! — командный рев остался без ответа. Капрал взревел снова, уже на другой ноте, и вокруг наглого пришельца сомкнулись люди в полковой форме.
— Вышвырните отсюда ЭТО! — распорядился капрал.
— Высокочтимый! Уважаемый Высокочтимый! — трепетные взмахи ладоней авескийца выражали отчаяние. — Нижайший взывает к слуху царственного Протектора…
— Это еще что?
— Великолепнейшего протектора во Трунира… Если мне будет позволено предстать перед ним…
— Чертова медяшка!
— Пусть Высокочтимый соизволит простить своего слугу. Ничтожный молит о мгновении — всего одном мимолетном кратчайшем миге внимания протектора во Трунира.
— Слушай, моча, — заметил капрал. — Время протектора дорого стоит. Слишком дорого, чтоб тратить его на свиной помет вроде тебя. Давай уволакивай свою желтую задницу, покуда еще стоишь на ногах.
— Умоляю вас, Высокочтимый — на коленях, если такова ваша воля — у меня послание… ужасно важное!
— Ужасно будет тебе, если врешь. Что за послание? От кого? Дай-ка посмотреть…
— Но оно только для великолепнейшего!
— Давай сюда. Если дело того стоит, я его передам.
— Нет, нет, Высокочтимый, мне строжайше приказано…
— Обыскать, — приказал капрал, и двое солдат немедленно схватили пришельца.
— Ах, пощадите, избавьте от позора. Я из Отступающих, не оскверняйте мою касту. — Жалобная певучая мольба разнеслась в гулком зале. У подножия лестницы собралась кучка любопытствующих солдат.
— Посмотрите в этой тряпке, которую он таскает поперек живота, — посоветовал капрал. — Они там все прячут.
— Господа… Высокочтимые… вы несправедливы ко мне…— пленник яростно извивался.
— Да он скользкий как угорь! — один из солдат умоляюще покосился на капрала. — Разрешите, я ему врежу?
— Не стоит обдирать кулаки. Просто сорвите с него все тряпье и выкиньте на улицу. В следующий раз будет послушней. А потом обыщите одежку.
— Есть, сэр.
— Нет! Смилуйтесь, господа, смилуйтесь! — туземец отчаянно забился в руках солдат. — Всеми богами, самим Истоком и Пределом клянусь…
В чем он собирался поклясться, так и осталось неизвестным, потому что прозвучал новый властный голос:
Что здесь за карнавал? Капрал, объяснитесь!
И солдаты, и пленник подняли глаза. Несколькими ступенями выше стоял плотный коренастый мужчина, одетый в штатское. Безупречность его одеяния граничила со щегольством: легкий светлый сюртук вонарского покроя, клетчатые узкие брюки, напущенные на блистающие сапоги, модный жилет красновато-коричневого оттенка с муаровым узором, широкий шелковый галстук цвета слоновой кости и, как завершение наряда, трость с золотым набалдашником в толстых пальцах с наманикюренными ногтями.
Уголки крахмального воротничка торчали прямо и остро, как клинки смертоносного орудия. В крестьянскую простоту круглого толстогубого лица мужчины никак не вписывались холеные рыжеватые усики и острая бородка с бакенбардами. От его волос и одежды расходились волны одуряющего запаха духов.
— Господин второй секретарь Шивокс! — капрал щелкнул каблуками, выражая в приветствии все почтение, какое простой служака из Второго Кандерулезского должен оказывать чиновнику управления гражданскими делами Авескии и правой руке самого протектора.
— Итак?
— Незаконное вторжение, сэр! Моча эта… прошу прощения, сэр, вот этот желтый… то есть этот туземец так и лезет по лестнице, спокойный, как шербет в стакане, словно так и надо, да еще заявляет, что ему надо повидать протектора!
— И что дальше?
— Заявил, что у него послание. И никому не хочет его показать…
— Кроме великолепнейшего, — вмешался обвиняемый. Вонарцы не услышали его.
— Так что, — продолжал капрал, — я, естественно, приказал его обыскать.
— Естественно. А потом?
— Потом? — капрал явно недоумевал. — Выкинуть его вон, разумеется.
— Понятно… — Второй секретарь Шивокс поразмыслил пару секунд, прежде чем сдержанно поинтересоваться: — Не допросив?
Капрал, чувствуя под ногами зыбкую почву, предпочел промолчать.
— Улицы полны кровожадных дикарей, — все тем же задумчивым тоном продолжал Шивокс. — Им и в лучшие времена нельзя доверять, а теперь тем более. Не приходило ли вам в голову, капрал, что вторжение этого туземца в таких обстоятельствах несколько подозрительно?
— Шпион, сэр?
— Едва ли. Шпион не стал бы поднимать шум на всю резиденцию. Скорее диверсант.
— Подосланный убийца, сэр?
— Вполне вероятно. В этом случае хотелось бы узнать имена его сообщников.
— Если у него есть сообщники, сэр.
— О, не сомневайтесь в этом. Вас не удивило, капрал, каким образом он проник в здание?
— Запудрил мозги страже у ворот. Я этим болванам кишки повымотаю, сэр!
— Возможно, они не виноваты, — возразил Шивокс. — Желтолицый мог предъявить им фальшивый пропуск. Обыск покажет.
— Несомненно, сэр!
— И где бы он мог получить поддельные бумаги, не будь у него сообщников?
— Вы думаете, заговор, сэр?
— Возможно.
— Желтые не годятся для заговоров. У них на то мозгов не хватит, — объявил капрал.
— И тут вы заблуждаетесь. Правда, авескийцы — варвары, и в моральном отношении недоразвиты, но коварство у них в крови. Многие из них способны на извращенную хитрость, недоступную более развитому интеллекту представителя западной цивилизации. Не стоит недооценивать способности дикарей к двойной игре, капрал.
— Да, сэр.
— Что до этого парня, — второй секретарь снисходительно похлопал тростью по плечу пленника, — не сомневаюсь, что он окажется разговорчивым.
— Разговорится, когда я за него возьмусь, — обнадежил капрал.
— Ваша помощь не понадобится. Смотрите, как с ними надо обращаться. Ну, парень, — Шивокс обратился непосредственно к пленнику. — Понял, какую ты сделал ошибку?
— Я лишь прах под ногами Высокочтимого, — схваченный покорно склонил голову.
— Вот-вот. Хочешь облегчить душу?
— Воистину так!
— Вот и умница. Очистишь свое имя и касту, а возможно, и свою дешевую шкуру выторгуешь, если я останусь доволен твоим рассказом. Начнем с того, что ты назовешь свое имя, расскажешь, что ты затевал, и перечислишь сообщников.
— Сообщников, Высокочтимый? Не понимаю этого слова…
— Не притворяйся глупее, чем ты есть. Это дурной путь, ты позоришь свою касту. Зачем ты здесь?
— Высокочтимый, я принес послание, предназначенное для глаз протектора. В моем сердце нет яда, я верен славной Вонарской республике и…
— Кто тебя послал?
— Я поклялся хранить тайну.
— Я постараюсь тебя переубедить.
— Высокочтимый, я поклялся…
— И я тоже, и выполню свою клятву. Смотри, — Шивокс поднес к его глазам золотой набалдашник трости. — Что ты видишь?
— Палку, драгоценную и прекрасную, как все, что принадлежит Высокочтимым, вплоть до небесного аромата, густого и сладкого, как аромат десяти тысяч садов, окружающего самого Высокочтимого и его одеяние…
— Довольно. На конце палки?..
— Золотая голова вонарского сокола. Очень красиво, очень искусно сделана…
— Все верно, парень, но ты упустил из виду главное. Обрати внимание на этот кривой хищный клюв, острый и длинный. Как прекрасно он исполнен! Под позолотой скрывается закаленная сталь. Представь себе, что случится, если этот кривой клюв воткнется в человеческий глаз…
— Высокочтимый!
— Помолчи, просто представь. Дай поработать воображению. Я не стану прерывать твои размышления.
— Высокочтимый, я затрудняюсь понять…
— Хорошо, объясняю попроще. Отвечай на вопросы, не то я поколочу тебя этой палкой. Причем может произойти несчастный случай, когда от клюва сокола пострадает твой глаз, а то и оба. Еще чего-то не понимаешь?
— Увы, я в растерянности! Просвети меня, Аон-отец! Быть может, я безумен, но не существует договоров, правил и иных странных чернильных заклинаний, запрещающих увечить моих соотечественников?
— Трудно сказать, парень. — Шивокс тряхнул завитыми кудрями. — Я, к сожалению, не юрист. Ты уж сам потом поинтересуйся. Я слышал, что в Зале Хроник в городе Ланти Уме, что в трех месяцах пути на запад по суше и морю, есть приспособления, позволяющие слепым читать. Вероятно, ты найдешь их полезными.
— О Высокочтимый, я…
— Ты назовешь свое имя. Имя, парень! — Золоченый сокол угрожающе качнулся.
— Успокойтесь, Шивокс, оно вам уже известно. — Перемена в голосе пленника заставила всех встрепенуться. Исчезли напевные местные интонации. Теперь он говорил на чистейшем вонарском, с выговором старого аристократического класса, который до того, как великая народная революция прошлого века отменила все наследственные привилегии, именовался Возвышенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов