А Сериков между тем уже принимал доклад Пашки Дьяконова, командира отряда, ответственного за северный сектор.
– «Третий», я «семисотый», у нас гость, брать? – затрещало в динамике радиостанции.
– «Семисотый», вас понял! Вам приказ – захватить его! И «восьмисотый» тоже! На поддержку!
Лосев, чувствующий себя не у дел, решил внести свой вклад в общее дело.
– Слушай, Коля, а зачем ты южных дергаешь? – спросил он. – Северные и сами справятся!
– Как это южных? – удивился Кокакола. – Южные это «десятые», а я отправил «восьмисотых», это…
– Восточные! – подсказал Медведев. Он тоже хотел немного славы. – И не «десятые», а «девятисотые»!
– Да-да, правильно, я забыл, ты же сказал, что «десятых» нет, – не унимался Лосев. – Значит, это южные!
Запищал телефон. Это был Демин.
– Вадим Александрович, – сообщил он, – у нас и с восточной стороны кто-то через забор лезет! Должанский повернулся к Серикову.
– Быстро посылай «восьмисотых» к восточному забору!
– «Третий», я «семисотый», гость убежал! – протрещал динамик. – Мы не успели добежать, как он развернулся и через забор! Там его такси ждало!
– Быстро к восточному забору, там другой пробирается! Первый вас только отвлекал!
– Выполняю!
– «Восьмисотый», слышали? – продолжал командовать Кокакола. – Бегом… нет, оставайтесь прикрывать северный забор!
Запищал телефон.
– Слушаю, Должанский! – представился директор. Это был снова Демин. Он доложил о прорыве с запада!
– Кокакола, посылай «десятых» на запад! – закричал Вадим Александрович.
– «Десятые» – это южные! – вмешался Лосев. – А запад – это «третьи»!
– Нет! Южные – это «девятисотые», – возразил Медведев. – А западные «восьмисотые»!
– «Восьмисотые» – это восточные, но они сейчас на севере! – с апломбом заявил Сериков.
Должанский почувствовал, что у него в глазах темнеет от всех этих чисел. Он уже перестал понимать, где кто находится.
– Ну-ка заткнитесь все! – закричал он. – Говорят только… я и Кокакола! Доложить немедленно, где кто находится?
Но ответить генеральному не успели. Вновь затрещала радиостанция.
– «Третий», я «семисотый»! Пока мы добежали, нарушитель убежал! Так же, как и первого, его поджидало такси!
– «Третий», я «девятисотый», так мне брать моего или стоять? – раздался вдруг голос командира западных.
– Как? – возмутился Кокакола. – Вы все еще стоите?
– Так команды никто не давал! – ответил «девятисотый». – Я все жду, жду… вот сволочь, убегает!
Вновь раздалась трель телефона. Должанский рывком поднял трубку.
– Прорыв с юга! – заорал он. – Посылай этих…
– «Десятых»! – услужливо подсказал Лосев.
– Какой черт «десятых»! – взвился генеральный. – Мать вашу, ну-ка пошли к… Так, ты… знаток, – палец Вадима Александровича ткнулся в грудь пиарщика, – пи… иди к «десятым», тьфу ты черт, достали совсем! Иди короче, на юг! А ты, Медведев, на север! И чтобы без результатов не появлялись!
– «Третий», я «восьмисотый», мы здесь гостя взяли! – ожила рация. Самодовольство «восьмисотого» ощущалось даже сквозь эфирные помехи. – Что нам теперь с ним делать?
Желаемое произошло так быстро, что все опешили и не сразу нашлись, что сказать.
– Так это… сюда его давай! – первым опомнился. Кокакола. – Под усиленной охраной!
Пленника доставили с удивительной для сегодняшних событий оперативностью. Неужели Рыков попался? Выше среднего роста, худой, тонкошеий, он действительно напоминал бывшего программиста, но точно сказать было трудно, – помимо того, что руки задержанного сковывали наручники, голова его была замотана чьей-то майкой.
– Коля, морду ему открой! – не выдержал напряжения Должанский. – Да тряпку, тряпку эту снимите! Сериков немедленно выполнил команду и…
– Эт-то не Рыков! – растерянно констатировал он. – Это… Да это же Чеботарев! Точно, Мишка Чеботарев! Водитель из транспортного!
– «Третий», я «девятисотый»! У нас гость! – не умолкала радиостанция.
– «Третий», у меня тоже! – сообщил «трехсотый».
– Хватайте всех, кого сможете! – отмахнулся Сериков. – Потом разберемся!
Должанский посмотрел на раскрасневшегося начальника охраны. Не сказать, чтобы генеральный был им доволен, но все же хоть какой-то успех! Правда, какой уж тут успех, если собственный сотрудник оказался вражеским лазутчиком?
– Сможешь его выпотрошить? – Вадим Александрович повернулся к Кукловоду. Он хотел получить максимум информации, но при этом сохранить пленника, – Но так, чтобы потом его… Ну ты понял, нам лишний шум ни к чему.
Зырянов ответил не сразу. Он пристально вгляделся в безучастные глаза Чеботарева и недоуменно скривил губы. Кукловод был явно растерян.
– Странно все это, – произнес он наконец. – Этот уже был моим пациентом!
Глаза Должанского чуть не вылезли из орбит. Как это может быть? Нет, это же просто невозможно!
– Ты кто? – спросил он у пленника.
– Чеботарев! – бесстрастно ответил тот. – Водитель КамАЗа.
– А здесь как оказался?
– Охранники привели.
– Да ты не умничай! – Генеральный не был расположен к шуткам, – На заводе как оказался?
– Зов услышал, вот и пришел. – Лицо водителя было невозмутимо. – Приказ…
Договорить Чеботарев не успел, в кабинет ворвались охранники, волоча за собой еще одного пленника.
– Вот поймали! – радостно сообщил розовощекий крепыш. – Уже возле такси поймали!
– Так это же Рябов из упаковочного! – узнал Лосев. – Мы же его в нашей рекламе снимали!
Вадим Александрович остановил тяжелый взгляд на Кукловоде. Владимир Арамович пожал плечами и подошел к Рябову.
– Ты как здесь оказался?
– Охранники привели.
Зырянов замахал руками перед носом пленника.
– Я не про это спрашиваю! – крикнул он, срываясь на визг. – На заводе в такое время почему оказался?
– Зов услышал, вот и пришел. – Рябов был так же спокоен, как и Чеботарев.
– Вовик, – Должанский схватил Кукловода за плечо и оттащил его в сторону, – я надеюсь, твоя балалайка выключена?
– Не-е-ет, но она только на девку настроена… на Панину… – забормотал Зырянов. – Они врут, они не могли…
Кукловод, словно вдруг что-то сообразив, мягко освободился от руки начальника и подскочил ко второму киборгу.
– Хорошо, будем считать, что ты пришел по зову. – Круглые глаза Зырянова превратились в щелочки. – А почему лез через забор?
– Темно, я думал, что проходная не работает. – Киборг хорошо помнил инструкции Рыкова, – Но раз работает зов, я не мог не прибыть.
– А почему тогда ты убегал? – не умолкал Владимир Арамович.
– Я понял, что ошибся. Согласно инструкции, я не могу находиться на территории после девятнадцати часов. Когда увидел, что за мной гонятся охранники, понял, что ошибся, и хотел исправиться.
– А почему…
Зырянов не договорил – доставили еще одного нарушителя. Это был Макаров, электрик.
– Ты как здесь оказался? – грозно спросил Кокакола. Он тоже уже понял, что, кажется, образовывается новый виновник заводских бед.
– Я услышал зов.
Зырянов почувствовал, что у него земля уходит из-под ног. Вот так так… Все беды, обрушившиеся на коллектив в последнее время, все проблемы завода и все потери, абсолютно все теперь могут списать на него? Ну уж нет, не выйдет!
– Это провокация! – закричал он. – Это все подстроено! Они не могут слышать зов! Просто не могут!
– Но я же его слышу, – вдруг подал голос молчавший до того Филипенко. – Я тоже слышу сигнал зова.
Должанского как будто током ударило. Он сел и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла.
Так вот, значит, кто здесь все организовал. А он-то думал, ФСБ, РУБОП, конкуренты. Да кто, кроме своих, мог знать об истинных возможностях «Авиценны»? Кто мог запрограммировать Рыкова на побег? Да и девчонку эту… Вот гад, даже Филипенко заставил накачать, испугался, что программист ближе к директору, чем он. Ах ты, мерзавец, сколько вреда причинил!
И не дай бог кто-нибудь из големов узнает… А вообще, чего это он… Ну и узнает, так что? Теперь, когда враг в организации выявлен, пусть всю правду услышат! Наоборот, будет хорошо, если они почувствуют, что здесь тоже умеют справляться с трудностями. Заодно вспомнят, как Должанский противился назначению Зырянова на нынешнюю должность. Не послушались, решили, что соперники будут следить друг за другом, вот и получили кризисную ситуацию. В какие непонятки попали, скольких людей погубили!
– Николай! – Генеральный директор встал, чтобы придать вес своим словам. – Этого предателя под замок! Завтра пустим под программу!
– Но, Вадим Александрович, – Кукловод упал на колени, – прости, я же не виноват, это ошибка!
– Ты не слышал? – зарычал Должанский на Кокаколу. – Быстро, чтобы я…
Долго Серикова уговаривать не пришлось. Удар могучего кулака прервал стенания Зырянова. Один взмах руки начальника охраны – и четверо боевиков, притащивших очередного киборга, поволокли безжизненное тело из кабинета.
– Вадим Александрович, а с этими… с нарушителями, что делать? – Сериков развивал успех и спешил занять освободившееся место второго человека в управленческой иерархии. – Скоро их девать будет некуда!
Генеральный посмотрел на ставшую уже довольно внушительной группу нарушителей режима. Их безучастные лица яснее всякого детектора лжи показывали, что они здесь не по своей воле. Тогда за что их наказывать? За добросовестное выполнение преступного приказа? Глупость, рабы – они и есть рабы, что с них возьмешь! Им прикажи жить на заводе, так они и жить здесь будут!
– Отпусти их по домам! – приказал Должанский. – Завтра рабочий день, нужно приводить все в порядок. Да и вообще, пора прекращать весь этот бардак и возвращаться к ритмичной работе. Хватит уже заниматься интригами, пора наверстывать упущенное. Но это завтра, а сейчас давай всем отбой, и по домам, а то люди всю ночь еще бегать будут!
Кокакола, напыжившийся и лучащийся самодовольством, угодливым голосом напомнил:
– Вадим Александрович, нужно, наверное, зов выключить? Он же, гад, все еще работает, и люди со всего города продолжают съезжаться!
– Да, конечно, – кивнул Должанский. – И вот что, постарайтесь тех, кому далеко возвращаться домой, разместить на ночлег здесь, на заводе. В больнице, например. Не гнать же их по домам, когда метро не работает.
– А как же система безопасности? – напомнил Филипенко. – Она же всю ночь будет охрану поднимать!
– Отключите! – приказал Вадим Александрович. – И на этом все! Больше ничего не хочу слышать, я поехал домой спать. Звонить мне только в крайнем случае!
* * *
Поселив ошеломленных последними событиями родителей у себя на Андреевской, Толик долго и путано объяснял им, откуда у него взялось столько денег, чтобы снять квартиру, купить машину и столько телефонов. А когда он наконец признался, что выиграл все это в казино, скепсису мамы не было предела. Хорошо еще, что внимание близких отвлекло подавленное состояние Лены. Чтобы избежать разговоров еще и на эту тему, Рыков рассказал, как прямо на глазах у девушки убили ее отца, что и повлекло такие последствия. И домой к себе Лена не может вернуться, чтобы с ней не произошло того же, что и с Верой Игоревной и Максимом Анатольевичем. О, как только Толик коснулся темы похищения, Вера Игоревна сразу же забыла обо всем. Она с величайшей готовностью взяла на себя опеку над бедной сироткой, как она выразилась, и принялась за дело со всей энергией, оставив сына в покое.
Вопросы были и у Максима Анатольевича, но с отцом объясняться было легче. Он просто признал за сыном право на личную жизнь и удовлетворился клятвенным обещанием Толика, что тот не сделал ничего постыдного.
Не причинял хлопот один только Стэнечка. Он с радостью приветствовал объединение под одной крышей всех, кого он любил и кого должен был защищать, и не расстроился даже от того, что в новой норе стало несколько тесновато. Но, во-первых, для него оставалось место на лоджии, а во-вторых, чем больше людей, тем больше лакомства. То один угостит, то другой… А полный желудок лучше, чем голодный сон.
Толик, если бы он понимал мысли Стэна, вряд ли бы согласился с ним. Особенно насчет тесноты. Бессонные ночи совсем выбили его из колеи, и Толик, закончив все организационные дела, с удовольствием завалился спать. Не мудрствуя лукаво, он бросил матрас на пол лоджии и, потребовав, чтобы его никто не тревожил, отключился от всех дел…
* * *
Спал Толик долго. Утром, еще окончательно не проснувшись, он почувствовал рядом с собой чье-то горячее дыхание. «Лена! Это Лена соскучилась!» – подумал Толик, и его затопила волна нежности. Господи, пусть это длится подольше, пусть она не отодвигается…
Холодные, влажные губы тронули его щеку. Губы? Что-то они слишком жесткие. Господи, да это же нос мерзавца Стэна!
Толик рывком вскочил, и хитрый волк отпрянул, зная, что в него может полететь подушка. Этот коварный представитель братства серых разбойников не мог дождаться, когда бестолковый хозяин догадается наконец проснуться и поиграть с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
– «Третий», я «семисотый», у нас гость, брать? – затрещало в динамике радиостанции.
– «Семисотый», вас понял! Вам приказ – захватить его! И «восьмисотый» тоже! На поддержку!
Лосев, чувствующий себя не у дел, решил внести свой вклад в общее дело.
– Слушай, Коля, а зачем ты южных дергаешь? – спросил он. – Северные и сами справятся!
– Как это южных? – удивился Кокакола. – Южные это «десятые», а я отправил «восьмисотых», это…
– Восточные! – подсказал Медведев. Он тоже хотел немного славы. – И не «десятые», а «девятисотые»!
– Да-да, правильно, я забыл, ты же сказал, что «десятых» нет, – не унимался Лосев. – Значит, это южные!
Запищал телефон. Это был Демин.
– Вадим Александрович, – сообщил он, – у нас и с восточной стороны кто-то через забор лезет! Должанский повернулся к Серикову.
– Быстро посылай «восьмисотых» к восточному забору!
– «Третий», я «семисотый», гость убежал! – протрещал динамик. – Мы не успели добежать, как он развернулся и через забор! Там его такси ждало!
– Быстро к восточному забору, там другой пробирается! Первый вас только отвлекал!
– Выполняю!
– «Восьмисотый», слышали? – продолжал командовать Кокакола. – Бегом… нет, оставайтесь прикрывать северный забор!
Запищал телефон.
– Слушаю, Должанский! – представился директор. Это был снова Демин. Он доложил о прорыве с запада!
– Кокакола, посылай «десятых» на запад! – закричал Вадим Александрович.
– «Десятые» – это южные! – вмешался Лосев. – А запад – это «третьи»!
– Нет! Южные – это «девятисотые», – возразил Медведев. – А западные «восьмисотые»!
– «Восьмисотые» – это восточные, но они сейчас на севере! – с апломбом заявил Сериков.
Должанский почувствовал, что у него в глазах темнеет от всех этих чисел. Он уже перестал понимать, где кто находится.
– Ну-ка заткнитесь все! – закричал он. – Говорят только… я и Кокакола! Доложить немедленно, где кто находится?
Но ответить генеральному не успели. Вновь затрещала радиостанция.
– «Третий», я «семисотый»! Пока мы добежали, нарушитель убежал! Так же, как и первого, его поджидало такси!
– «Третий», я «девятисотый», так мне брать моего или стоять? – раздался вдруг голос командира западных.
– Как? – возмутился Кокакола. – Вы все еще стоите?
– Так команды никто не давал! – ответил «девятисотый». – Я все жду, жду… вот сволочь, убегает!
Вновь раздалась трель телефона. Должанский рывком поднял трубку.
– Прорыв с юга! – заорал он. – Посылай этих…
– «Десятых»! – услужливо подсказал Лосев.
– Какой черт «десятых»! – взвился генеральный. – Мать вашу, ну-ка пошли к… Так, ты… знаток, – палец Вадима Александровича ткнулся в грудь пиарщика, – пи… иди к «десятым», тьфу ты черт, достали совсем! Иди короче, на юг! А ты, Медведев, на север! И чтобы без результатов не появлялись!
– «Третий», я «восьмисотый», мы здесь гостя взяли! – ожила рация. Самодовольство «восьмисотого» ощущалось даже сквозь эфирные помехи. – Что нам теперь с ним делать?
Желаемое произошло так быстро, что все опешили и не сразу нашлись, что сказать.
– Так это… сюда его давай! – первым опомнился. Кокакола. – Под усиленной охраной!
Пленника доставили с удивительной для сегодняшних событий оперативностью. Неужели Рыков попался? Выше среднего роста, худой, тонкошеий, он действительно напоминал бывшего программиста, но точно сказать было трудно, – помимо того, что руки задержанного сковывали наручники, голова его была замотана чьей-то майкой.
– Коля, морду ему открой! – не выдержал напряжения Должанский. – Да тряпку, тряпку эту снимите! Сериков немедленно выполнил команду и…
– Эт-то не Рыков! – растерянно констатировал он. – Это… Да это же Чеботарев! Точно, Мишка Чеботарев! Водитель из транспортного!
– «Третий», я «девятисотый»! У нас гость! – не умолкала радиостанция.
– «Третий», у меня тоже! – сообщил «трехсотый».
– Хватайте всех, кого сможете! – отмахнулся Сериков. – Потом разберемся!
Должанский посмотрел на раскрасневшегося начальника охраны. Не сказать, чтобы генеральный был им доволен, но все же хоть какой-то успех! Правда, какой уж тут успех, если собственный сотрудник оказался вражеским лазутчиком?
– Сможешь его выпотрошить? – Вадим Александрович повернулся к Кукловоду. Он хотел получить максимум информации, но при этом сохранить пленника, – Но так, чтобы потом его… Ну ты понял, нам лишний шум ни к чему.
Зырянов ответил не сразу. Он пристально вгляделся в безучастные глаза Чеботарева и недоуменно скривил губы. Кукловод был явно растерян.
– Странно все это, – произнес он наконец. – Этот уже был моим пациентом!
Глаза Должанского чуть не вылезли из орбит. Как это может быть? Нет, это же просто невозможно!
– Ты кто? – спросил он у пленника.
– Чеботарев! – бесстрастно ответил тот. – Водитель КамАЗа.
– А здесь как оказался?
– Охранники привели.
– Да ты не умничай! – Генеральный не был расположен к шуткам, – На заводе как оказался?
– Зов услышал, вот и пришел. – Лицо водителя было невозмутимо. – Приказ…
Договорить Чеботарев не успел, в кабинет ворвались охранники, волоча за собой еще одного пленника.
– Вот поймали! – радостно сообщил розовощекий крепыш. – Уже возле такси поймали!
– Так это же Рябов из упаковочного! – узнал Лосев. – Мы же его в нашей рекламе снимали!
Вадим Александрович остановил тяжелый взгляд на Кукловоде. Владимир Арамович пожал плечами и подошел к Рябову.
– Ты как здесь оказался?
– Охранники привели.
Зырянов замахал руками перед носом пленника.
– Я не про это спрашиваю! – крикнул он, срываясь на визг. – На заводе в такое время почему оказался?
– Зов услышал, вот и пришел. – Рябов был так же спокоен, как и Чеботарев.
– Вовик, – Должанский схватил Кукловода за плечо и оттащил его в сторону, – я надеюсь, твоя балалайка выключена?
– Не-е-ет, но она только на девку настроена… на Панину… – забормотал Зырянов. – Они врут, они не могли…
Кукловод, словно вдруг что-то сообразив, мягко освободился от руки начальника и подскочил ко второму киборгу.
– Хорошо, будем считать, что ты пришел по зову. – Круглые глаза Зырянова превратились в щелочки. – А почему лез через забор?
– Темно, я думал, что проходная не работает. – Киборг хорошо помнил инструкции Рыкова, – Но раз работает зов, я не мог не прибыть.
– А почему тогда ты убегал? – не умолкал Владимир Арамович.
– Я понял, что ошибся. Согласно инструкции, я не могу находиться на территории после девятнадцати часов. Когда увидел, что за мной гонятся охранники, понял, что ошибся, и хотел исправиться.
– А почему…
Зырянов не договорил – доставили еще одного нарушителя. Это был Макаров, электрик.
– Ты как здесь оказался? – грозно спросил Кокакола. Он тоже уже понял, что, кажется, образовывается новый виновник заводских бед.
– Я услышал зов.
Зырянов почувствовал, что у него земля уходит из-под ног. Вот так так… Все беды, обрушившиеся на коллектив в последнее время, все проблемы завода и все потери, абсолютно все теперь могут списать на него? Ну уж нет, не выйдет!
– Это провокация! – закричал он. – Это все подстроено! Они не могут слышать зов! Просто не могут!
– Но я же его слышу, – вдруг подал голос молчавший до того Филипенко. – Я тоже слышу сигнал зова.
Должанского как будто током ударило. Он сел и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла.
Так вот, значит, кто здесь все организовал. А он-то думал, ФСБ, РУБОП, конкуренты. Да кто, кроме своих, мог знать об истинных возможностях «Авиценны»? Кто мог запрограммировать Рыкова на побег? Да и девчонку эту… Вот гад, даже Филипенко заставил накачать, испугался, что программист ближе к директору, чем он. Ах ты, мерзавец, сколько вреда причинил!
И не дай бог кто-нибудь из големов узнает… А вообще, чего это он… Ну и узнает, так что? Теперь, когда враг в организации выявлен, пусть всю правду услышат! Наоборот, будет хорошо, если они почувствуют, что здесь тоже умеют справляться с трудностями. Заодно вспомнят, как Должанский противился назначению Зырянова на нынешнюю должность. Не послушались, решили, что соперники будут следить друг за другом, вот и получили кризисную ситуацию. В какие непонятки попали, скольких людей погубили!
– Николай! – Генеральный директор встал, чтобы придать вес своим словам. – Этого предателя под замок! Завтра пустим под программу!
– Но, Вадим Александрович, – Кукловод упал на колени, – прости, я же не виноват, это ошибка!
– Ты не слышал? – зарычал Должанский на Кокаколу. – Быстро, чтобы я…
Долго Серикова уговаривать не пришлось. Удар могучего кулака прервал стенания Зырянова. Один взмах руки начальника охраны – и четверо боевиков, притащивших очередного киборга, поволокли безжизненное тело из кабинета.
– Вадим Александрович, а с этими… с нарушителями, что делать? – Сериков развивал успех и спешил занять освободившееся место второго человека в управленческой иерархии. – Скоро их девать будет некуда!
Генеральный посмотрел на ставшую уже довольно внушительной группу нарушителей режима. Их безучастные лица яснее всякого детектора лжи показывали, что они здесь не по своей воле. Тогда за что их наказывать? За добросовестное выполнение преступного приказа? Глупость, рабы – они и есть рабы, что с них возьмешь! Им прикажи жить на заводе, так они и жить здесь будут!
– Отпусти их по домам! – приказал Должанский. – Завтра рабочий день, нужно приводить все в порядок. Да и вообще, пора прекращать весь этот бардак и возвращаться к ритмичной работе. Хватит уже заниматься интригами, пора наверстывать упущенное. Но это завтра, а сейчас давай всем отбой, и по домам, а то люди всю ночь еще бегать будут!
Кокакола, напыжившийся и лучащийся самодовольством, угодливым голосом напомнил:
– Вадим Александрович, нужно, наверное, зов выключить? Он же, гад, все еще работает, и люди со всего города продолжают съезжаться!
– Да, конечно, – кивнул Должанский. – И вот что, постарайтесь тех, кому далеко возвращаться домой, разместить на ночлег здесь, на заводе. В больнице, например. Не гнать же их по домам, когда метро не работает.
– А как же система безопасности? – напомнил Филипенко. – Она же всю ночь будет охрану поднимать!
– Отключите! – приказал Вадим Александрович. – И на этом все! Больше ничего не хочу слышать, я поехал домой спать. Звонить мне только в крайнем случае!
* * *
Поселив ошеломленных последними событиями родителей у себя на Андреевской, Толик долго и путано объяснял им, откуда у него взялось столько денег, чтобы снять квартиру, купить машину и столько телефонов. А когда он наконец признался, что выиграл все это в казино, скепсису мамы не было предела. Хорошо еще, что внимание близких отвлекло подавленное состояние Лены. Чтобы избежать разговоров еще и на эту тему, Рыков рассказал, как прямо на глазах у девушки убили ее отца, что и повлекло такие последствия. И домой к себе Лена не может вернуться, чтобы с ней не произошло того же, что и с Верой Игоревной и Максимом Анатольевичем. О, как только Толик коснулся темы похищения, Вера Игоревна сразу же забыла обо всем. Она с величайшей готовностью взяла на себя опеку над бедной сироткой, как она выразилась, и принялась за дело со всей энергией, оставив сына в покое.
Вопросы были и у Максима Анатольевича, но с отцом объясняться было легче. Он просто признал за сыном право на личную жизнь и удовлетворился клятвенным обещанием Толика, что тот не сделал ничего постыдного.
Не причинял хлопот один только Стэнечка. Он с радостью приветствовал объединение под одной крышей всех, кого он любил и кого должен был защищать, и не расстроился даже от того, что в новой норе стало несколько тесновато. Но, во-первых, для него оставалось место на лоджии, а во-вторых, чем больше людей, тем больше лакомства. То один угостит, то другой… А полный желудок лучше, чем голодный сон.
Толик, если бы он понимал мысли Стэна, вряд ли бы согласился с ним. Особенно насчет тесноты. Бессонные ночи совсем выбили его из колеи, и Толик, закончив все организационные дела, с удовольствием завалился спать. Не мудрствуя лукаво, он бросил матрас на пол лоджии и, потребовав, чтобы его никто не тревожил, отключился от всех дел…
* * *
Спал Толик долго. Утром, еще окончательно не проснувшись, он почувствовал рядом с собой чье-то горячее дыхание. «Лена! Это Лена соскучилась!» – подумал Толик, и его затопила волна нежности. Господи, пусть это длится подольше, пусть она не отодвигается…
Холодные, влажные губы тронули его щеку. Губы? Что-то они слишком жесткие. Господи, да это же нос мерзавца Стэна!
Толик рывком вскочил, и хитрый волк отпрянул, зная, что в него может полететь подушка. Этот коварный представитель братства серых разбойников не мог дождаться, когда бестолковый хозяин догадается наконец проснуться и поиграть с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57