Мою семью!
— Нет. Он действительно в ответе за многие смерти — но это было в бою. Джерилон Дейн был офицером арамитов, одним из самых просвещенных и воспитанных. Это его и погубило. На него натравили бегунов. Он опорочил себя в глазах Стаи тем, что не шел напролом и проявлял сострадание — черту, которую волки-рейдеры в течение столетий пытались вытравить из своих воинов.
— Я составлю свое мнение после того, как поговорю с ним, — сказал Грифон. — Живым существам свойственно меняться. Так в чем трудность? Вы не доверяете ему?
— Хаггерт, кажется, доверяет. Мрин-Амрин… Вот он, пожалуй, нет. Остальные Повелители Стражи согласятся с любым нашим решением. Загвоздка в другом: Дейн отказывается идти с тобой в Канисаргос. Считает, что для него это верная смерть. Одно чудо уже свершилось, говорит он; второму не бывать. И я не могу упрекнуть его за это. Если посмотреть с его точки зрения…
Грифон прекрасно понимал точку зрения бывшего волка-рейдера, понимал он и то, какие увлекательные возможности сулит ему жизнь в Землях Мечты…
— Этот человек был командором арамитов. Высокий чин!
— Да. Был.
Грифон встал:
— Еще раз прошу у вас прощения, лорд Петрак. Мне пора идти. Смогу я уговорить этого Дейна проводить меня в Канисаргос или не смогу — но я должен с ним поговорить!
Воля Леса нахмурился, насколько позволял его олений облик:
— Не понимаю…
Грифон посмотрел на Тройю, но та покачала головой — ей тоже был непонятен ход его мыслей.
— Ни вы оба, — сказал бывший правитель Пенаклеса, указывая на Тройю и Петрака, — ни кто-либо другой в Землях Мечты ничего не знает обо мне.
— И не мудрено! — воскликнул Воля Леса. — Среди нас мало таких, кто дожил с тех давних времен до нынешнего дня — война сделала то, что не под силу природе, — но хотя бы кто-нибудь должен помнить?
— Кто же?
— Шейдерол, конечно, но это потому, что он…
— Потому что он — слуга Разрушителя, — подхватил Грифон. — Джерилон Дейн тоже был одним из них. — Птицелев скрестил руки на груди и усмехнулся — жестко, безрадостно. — И если он не захочет выкладывать сведения о моем прошлом, я вырву их из него когтями!
— Ничем не могу помочь, — отрезал бывший волк-рейдер. — Мне нечего тебе сказать.
В долгой и пестрой жизни Грифона его не раз охватывал гнев, но птицелев всегда гордился тем, что умел сдерживать себя.
На этот раз хладнокровие изменило ему.
Дело происходило в той самой комнате, где Хаггерт и Мрин-Амрин допрашивали его в первый раз.
Кроме них двоих, здесь собралась еще добрая дюжина народу. Нелюди — или» Безликие «, как предпочитал называть их Моргис, — с видимым равнодушием ждали исхода собрания. Моргис и Тройя тоже были здесь. Еще один Повелитель Стражи — худой лысоватый человек с длинной флейтой в руках — восседал рядом со своими товарищами. Ни Хаггерт, ни Мрин-Амрин не сделали попытки представить его другим.
И, конечно же, бывший волк-рейдер Джерилон Дейн.
Дейн был не робкого десятка. Он оказался очень молод, но птицелев сразу распознал в нем бывалого воина: в лице Дейна было нечто такое, что Грифон видел всякий раз, глядясь в зеркало.
Если этот Дейн не трус — значит, он просто не желает рассказывать то, что ему известно…
Грифон принял свой изначальный облик. Схватив арамита когтистой лапой за ворот рубахи, он подтянул его к себе так, что нос Дейна оказался всего в дюйме от острого клюва птицельва. Дейн, к его чести, не издал при этом ни звука — только громко сглотнул.
— Ты расскажешь мне, — начал Грифон, с силой нажимая на каждое слово, — то, чего не помнят обо мне мои собратья и я сам, но чем так озабочены твои бывшие хозяева. Иначе ты сейчас же узнаешь, почему даже самые крупные и дерзкие хищники предпочитают обходить грифонов стороной.
Джерилон Дейн улыбнулся (что выглядело весьма зловеще, поскольку арамиты почти никогда не улыбались) и спокойно, но решительно оторвал руку Грифона от своего ворота. Грива птицельва встала дыбом, он занес уже руку для удара — но Дейн по-прежнему выглядел невозмутимым.
Из-за спины Грифона раздался голос Хаггерта:
— В этих стенах не прольется кровь, Грифон. Пусть даже нам придется применить силу иного свойства.
— В этом нужды не будет, — презрительно фыркнул арамит. — Если эта бестолочь перестанет вопить и соизволит слушать, то все поймет.
— Я тебя прекрасно понимаю, грязный шакал.
На этот раз ощетинился Дейн, хотя, конечно же, по-другому:
— Ты опять не слушаешь! Я не могу рассказать тебе о том, что ты хочешь узнать, потому что ничего не помню!
Грифон попятился и замер, точно громом пораженный.
— Что? — переспросил он, придя в себя. Джерилон Дейн снова с презрением ухмыльнулся:
— Едва проснувшись в одной из комнат этой цитадели, я сразу понял, что с памятью творится неладное. Я забыл все, что хотел рассказать в обмен на свое спасение — в том числе и то, что касается тебя. Поняв, что случилось, я испугался, что хозяева Сирвэка Дрэгота отправят меня назад, к бегунам.
— Мы никогда так не поступаем, — заверил его Хаггерт.
— Откуда мне было это знать? Вы-то не выросли под властью Повелителя Стаи, не говоря уж о моем господине, Разрушителе. Я думал, хоть кто-то из вас сохранил в памяти какие-то знания…
— Мы понесли большие потери, — с болью произнес Мрин-Амрин. — Многие из старейших Стражей погибли… — Оба его голоса умолкли, не доведя мысль до конца, но никто не попросил его продолжить.
Дейн кивнул:
— В таком случае, ваши дела даже хуже, чем мы полагали. Что я помню прекрасно, так это наш вечный страх, что вы, приятели, — в голосе Дейна зазвучала злая ирония — повадки волка-рейдера порой еще давали себя знать, — что вы… что вы… — Он набрал в грудь побольше воздуха. — Мне трудно это объяснить, но я постараюсь… что вы всеми силами будете искать и найдете то, что жизненно важно для вашего дела. — Бывший офицер тяжко вздохнул, словно сбросив непосильную ношу, и выругался. — Простите. Я бы рад выразиться ясней, но не могу.
— Колдовство… очень сильное заклятие, — пробормотал Хаггерт.
— Невероятно сильное, — добавил Мрин-Амрин. Еще один Повелитель Стражи погладил свою флейту и молча кивнул.
Джерилон Дейн горько усмехнулся:
— А чего вы ждали от моего господина, Разрушителя?
— Тебе пора запомнить, арамит, что он больше не твой господин, — прошипела Тройя.
— Я приложу все усилия.
— Хватит пустых споров! — вмешался Грифон. — Нам нужно определить план действий. Пункт первый — Канисаргос.
— Я уже сказал: я не вернусь туда. Люперион — ничто по сравнению с Канисаргосом. Когда после разрушения Кволарда Канисаргос сделался столицей, Хранителям было приказано опутать весь город такой хитроумной колдовской паутиной, чтобы не остался незамеченным ни один горшок, в котором знахарки варят свое зелье! Представь, что начнется, если в окрестностях города появишься ты? Да шуму будет больше — естественно, его услышат только Хранители, — чем если бы в Канисаргос заглянул сам Разрушитель!
— Значит, это ты не забыл?
— Мой бывший господин, — парировал Дейн, с вызовом глянув на Тройю, — никогда не забывал лишний раз напомнить об этом.
— Уж-ж-ж нес-с-сомненно, — прошипел Моргис; от волнения он не сразу совладал со своей речью. — Наверно, такая эффективная защита обошлась недешево?
— Весьма недешево. Насколько я понимаю, большинство Хранителей погибло, устанавливая ее.
— Скорее всего, с ними произошел» несчастный случай «, — сказал дракон. — В некоторых местах такая практика весьма распространена…
Грифон с прищуром поглядел на своего компаньона. Он бы ничуть не удивился, узнав, что и сами драконы практикуют подобные вещи. У людей тоже так случается: хочешь похоронить дело в тайне — похорони того, кто этой тайной владеет…
Что-то щелкнуло у него в мозгу.
— Ты упомянул Кволард. Древнюю столицу.
Дейн пожал плечами:
— Ну и что?
Услышав название разрушенного города, многие из безликих — птицельву это название тоже показалось более подходящим — оживились. Не то, чтобы это было слишком заметно, но Грифон, будучи хищником, уловил, что упоминание бывшей арамитской столицы не оставило их безучастными. Птицелев понял, что он на верном пути:
— Что случилось с Кволардом?
— Ну, это даже я знаю, — сказала Тройя, лениво водя коготками по бедру. Грифон усилием воли заставил себя поднять взгляд на ее лицо. — Вожаки волков-рейдеров прогневали своего собачьего божка, и он наказал их — а заодно смел с лица земли целый город со всеми жителями. Что лишний раз подтверждает величие его ума! — ядовито добавила она.
Бывший волк-рейдер побелел, но затем вспомнил, где находится, и кивнул:
— Да. Это более-менее похоже на правду. Грифон не был в этом уверен:
— Даже судя по той малости, что я помню о Разрушителе, все не так просто.
— Может быть, тут скрыто что-то еще. Я не помню, — ответил Дейн.
— А ты помнишь, когда это случилось?
Бывший волк-рейдер усмехнулся:
— Я несколько моложе тебя, птица. Давно. Задолго до моего рождения. Думаю, не меньше двух веков назад.
— Тогда верно… — пробормотал Грифон, задумчиво потирая подбородок.
— Что это значит? — обратился к Хагтерту Мрин-Ам-рин. — О чем это он думает своими птичьими мозгами?
Хаггерт пожал плечами; не исключено, что под его маской заиграла усмешка. Он явно не разделял опасений своего товарища.
Третий Повелитель Стражи, чьего мнения никто не спрашивал, развернул ткань, которой была укутана флейта, и принялся полировать замысловатые резные узоры.
— Дейн, ты что-нибудь знаешь о том, где находится Кволард? Понимаю, что вряд ли, и все же…
— Знаю, Грифон.
— Знаешь?
— Это — часть военной истории. В древние времена через Кволард прокатились многие войны. Может быть, я изучал все это дотошней, чем полагалось… До своего падения Кволард считался неприступным.
Мрин-Амрин что-то пробормотал, но явно не собирался повторять это во всеуслышанье.
Грифон повернулся к Повелителям Стражи:
— С вашего позволения, я изменю свое решение. Я хочу отправиться в Кволард.
— Что толку бродить по двухсотлетним развалинам? — пренебрежительно процедил Мрин-Амрин. — Неужели там могло остаться что-то ценное?
— Очень вероятно. Так вы разрешаете?
Хаггерт посмотрел на Мрина-Амрина, который молча развел обеими парами рук, и обернулся к Грифону:
— Почему бы и нет? Даже если мы запретим, ты все равно найдешь способ туда проникнуть. Пусть сам Кволард обратился в прах, но ты можешь встретить кого-нибудь, кто роется в этом прахе. Хотя, насколько я знаю, даже арамиты обходят это место стороной.
В глазах птицельва появился блеск, который непременно узнали бы его старые друзья — например, его бывший заместитель Тоос (а ныне, должно быть, Король Пенаклеса Тоос Первый). Этот блеск выражал те качества Грифона, которые принесли ему славу победителя и снискали уважение всех, кто служил под его началом.
— Это — одна из главных причин, по которым я хочу попасть туда. Кажется… или это моя память вновь решила сыграть со мной злую шутку? — Видя, что Хаггерт собирается что-то сказать, он упреждающе поднял руку:
— Чем меньше народу будет втянуто в эту историю, тем лучше. Я вовсе не желаю отвлекать кого-то от важных дел. Не считая случая с бегунами, на нас здесь никто не нападал… впрочем, наверное, вы все это время защищали нас?
При этих словах Повелитель Стражи, державший флейту, поднял взгляд. Он ничего не сказал — просто посмотрел на Грифона.
Хаггерт кивнул; маска на его лице легонько всколыхнулась. Однако она была закреплена снизу, чтобы случайно не открылось то, чего никто не хотел бы увидеть.
— Хранители травят нас день и ночь; правда, в последнее время немного меньше. Они не могут повредить самим Землям Мечты, но их власть распространяется на отдельные личности, и наша сила иссякает — по капле, но непрерывно. Но боюсь, что скоро хрупкому равновесию придет конец. Старший Хранитель Д'Рэк, соперник Д'Шая, единственный, кто не уступает ему в могуществе, собирается вступить с ним в последнюю, смертельную схватку.
— Так я и думал, — кивнул Грифон. — Если никто не возражает, я хотел бы взять с собой Джерилона Дейна и герцога Моргиса — и немедленно отправиться в путь.
Хаггерт посмотрел на бывшего волка-рейдера. Тот закрыл глаза, размышляя. Наконец он нехотя кивнул. В конце концов, подумал Дейн, Кволард все-таки лучше, чем Канисаргос, а от Грифона ему все равно не отделаться…
— Итак, — начал было Повелитель Стражи, но Тройя перебила его:
— Повелитель Хаггерт, Повелитель Мрин-Амрин! — Она не назвала имени третьего члена августейшей троицы и даже не глянула в его сторону. — Позвольте мне сказать… Мы отправляем в путь двоих, которые не знают — или не помнят — обычаев Империи Разрушителя. Не говоря уж о третьем, чья преданность нам под большим вопросом. Хотя это не значит, что я ему не доверяю, — поспешно поправилась она.
— Что ты говоришь! Не может быть! — шепотом съязвил Моргис, придвинувшись к Грифону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Нет. Он действительно в ответе за многие смерти — но это было в бою. Джерилон Дейн был офицером арамитов, одним из самых просвещенных и воспитанных. Это его и погубило. На него натравили бегунов. Он опорочил себя в глазах Стаи тем, что не шел напролом и проявлял сострадание — черту, которую волки-рейдеры в течение столетий пытались вытравить из своих воинов.
— Я составлю свое мнение после того, как поговорю с ним, — сказал Грифон. — Живым существам свойственно меняться. Так в чем трудность? Вы не доверяете ему?
— Хаггерт, кажется, доверяет. Мрин-Амрин… Вот он, пожалуй, нет. Остальные Повелители Стражи согласятся с любым нашим решением. Загвоздка в другом: Дейн отказывается идти с тобой в Канисаргос. Считает, что для него это верная смерть. Одно чудо уже свершилось, говорит он; второму не бывать. И я не могу упрекнуть его за это. Если посмотреть с его точки зрения…
Грифон прекрасно понимал точку зрения бывшего волка-рейдера, понимал он и то, какие увлекательные возможности сулит ему жизнь в Землях Мечты…
— Этот человек был командором арамитов. Высокий чин!
— Да. Был.
Грифон встал:
— Еще раз прошу у вас прощения, лорд Петрак. Мне пора идти. Смогу я уговорить этого Дейна проводить меня в Канисаргос или не смогу — но я должен с ним поговорить!
Воля Леса нахмурился, насколько позволял его олений облик:
— Не понимаю…
Грифон посмотрел на Тройю, но та покачала головой — ей тоже был непонятен ход его мыслей.
— Ни вы оба, — сказал бывший правитель Пенаклеса, указывая на Тройю и Петрака, — ни кто-либо другой в Землях Мечты ничего не знает обо мне.
— И не мудрено! — воскликнул Воля Леса. — Среди нас мало таких, кто дожил с тех давних времен до нынешнего дня — война сделала то, что не под силу природе, — но хотя бы кто-нибудь должен помнить?
— Кто же?
— Шейдерол, конечно, но это потому, что он…
— Потому что он — слуга Разрушителя, — подхватил Грифон. — Джерилон Дейн тоже был одним из них. — Птицелев скрестил руки на груди и усмехнулся — жестко, безрадостно. — И если он не захочет выкладывать сведения о моем прошлом, я вырву их из него когтями!
— Ничем не могу помочь, — отрезал бывший волк-рейдер. — Мне нечего тебе сказать.
В долгой и пестрой жизни Грифона его не раз охватывал гнев, но птицелев всегда гордился тем, что умел сдерживать себя.
На этот раз хладнокровие изменило ему.
Дело происходило в той самой комнате, где Хаггерт и Мрин-Амрин допрашивали его в первый раз.
Кроме них двоих, здесь собралась еще добрая дюжина народу. Нелюди — или» Безликие «, как предпочитал называть их Моргис, — с видимым равнодушием ждали исхода собрания. Моргис и Тройя тоже были здесь. Еще один Повелитель Стражи — худой лысоватый человек с длинной флейтой в руках — восседал рядом со своими товарищами. Ни Хаггерт, ни Мрин-Амрин не сделали попытки представить его другим.
И, конечно же, бывший волк-рейдер Джерилон Дейн.
Дейн был не робкого десятка. Он оказался очень молод, но птицелев сразу распознал в нем бывалого воина: в лице Дейна было нечто такое, что Грифон видел всякий раз, глядясь в зеркало.
Если этот Дейн не трус — значит, он просто не желает рассказывать то, что ему известно…
Грифон принял свой изначальный облик. Схватив арамита когтистой лапой за ворот рубахи, он подтянул его к себе так, что нос Дейна оказался всего в дюйме от острого клюва птицельва. Дейн, к его чести, не издал при этом ни звука — только громко сглотнул.
— Ты расскажешь мне, — начал Грифон, с силой нажимая на каждое слово, — то, чего не помнят обо мне мои собратья и я сам, но чем так озабочены твои бывшие хозяева. Иначе ты сейчас же узнаешь, почему даже самые крупные и дерзкие хищники предпочитают обходить грифонов стороной.
Джерилон Дейн улыбнулся (что выглядело весьма зловеще, поскольку арамиты почти никогда не улыбались) и спокойно, но решительно оторвал руку Грифона от своего ворота. Грива птицельва встала дыбом, он занес уже руку для удара — но Дейн по-прежнему выглядел невозмутимым.
Из-за спины Грифона раздался голос Хаггерта:
— В этих стенах не прольется кровь, Грифон. Пусть даже нам придется применить силу иного свойства.
— В этом нужды не будет, — презрительно фыркнул арамит. — Если эта бестолочь перестанет вопить и соизволит слушать, то все поймет.
— Я тебя прекрасно понимаю, грязный шакал.
На этот раз ощетинился Дейн, хотя, конечно же, по-другому:
— Ты опять не слушаешь! Я не могу рассказать тебе о том, что ты хочешь узнать, потому что ничего не помню!
Грифон попятился и замер, точно громом пораженный.
— Что? — переспросил он, придя в себя. Джерилон Дейн снова с презрением ухмыльнулся:
— Едва проснувшись в одной из комнат этой цитадели, я сразу понял, что с памятью творится неладное. Я забыл все, что хотел рассказать в обмен на свое спасение — в том числе и то, что касается тебя. Поняв, что случилось, я испугался, что хозяева Сирвэка Дрэгота отправят меня назад, к бегунам.
— Мы никогда так не поступаем, — заверил его Хаггерт.
— Откуда мне было это знать? Вы-то не выросли под властью Повелителя Стаи, не говоря уж о моем господине, Разрушителе. Я думал, хоть кто-то из вас сохранил в памяти какие-то знания…
— Мы понесли большие потери, — с болью произнес Мрин-Амрин. — Многие из старейших Стражей погибли… — Оба его голоса умолкли, не доведя мысль до конца, но никто не попросил его продолжить.
Дейн кивнул:
— В таком случае, ваши дела даже хуже, чем мы полагали. Что я помню прекрасно, так это наш вечный страх, что вы, приятели, — в голосе Дейна зазвучала злая ирония — повадки волка-рейдера порой еще давали себя знать, — что вы… что вы… — Он набрал в грудь побольше воздуха. — Мне трудно это объяснить, но я постараюсь… что вы всеми силами будете искать и найдете то, что жизненно важно для вашего дела. — Бывший офицер тяжко вздохнул, словно сбросив непосильную ношу, и выругался. — Простите. Я бы рад выразиться ясней, но не могу.
— Колдовство… очень сильное заклятие, — пробормотал Хаггерт.
— Невероятно сильное, — добавил Мрин-Амрин. Еще один Повелитель Стражи погладил свою флейту и молча кивнул.
Джерилон Дейн горько усмехнулся:
— А чего вы ждали от моего господина, Разрушителя?
— Тебе пора запомнить, арамит, что он больше не твой господин, — прошипела Тройя.
— Я приложу все усилия.
— Хватит пустых споров! — вмешался Грифон. — Нам нужно определить план действий. Пункт первый — Канисаргос.
— Я уже сказал: я не вернусь туда. Люперион — ничто по сравнению с Канисаргосом. Когда после разрушения Кволарда Канисаргос сделался столицей, Хранителям было приказано опутать весь город такой хитроумной колдовской паутиной, чтобы не остался незамеченным ни один горшок, в котором знахарки варят свое зелье! Представь, что начнется, если в окрестностях города появишься ты? Да шуму будет больше — естественно, его услышат только Хранители, — чем если бы в Канисаргос заглянул сам Разрушитель!
— Значит, это ты не забыл?
— Мой бывший господин, — парировал Дейн, с вызовом глянув на Тройю, — никогда не забывал лишний раз напомнить об этом.
— Уж-ж-ж нес-с-сомненно, — прошипел Моргис; от волнения он не сразу совладал со своей речью. — Наверно, такая эффективная защита обошлась недешево?
— Весьма недешево. Насколько я понимаю, большинство Хранителей погибло, устанавливая ее.
— Скорее всего, с ними произошел» несчастный случай «, — сказал дракон. — В некоторых местах такая практика весьма распространена…
Грифон с прищуром поглядел на своего компаньона. Он бы ничуть не удивился, узнав, что и сами драконы практикуют подобные вещи. У людей тоже так случается: хочешь похоронить дело в тайне — похорони того, кто этой тайной владеет…
Что-то щелкнуло у него в мозгу.
— Ты упомянул Кволард. Древнюю столицу.
Дейн пожал плечами:
— Ну и что?
Услышав название разрушенного города, многие из безликих — птицельву это название тоже показалось более подходящим — оживились. Не то, чтобы это было слишком заметно, но Грифон, будучи хищником, уловил, что упоминание бывшей арамитской столицы не оставило их безучастными. Птицелев понял, что он на верном пути:
— Что случилось с Кволардом?
— Ну, это даже я знаю, — сказала Тройя, лениво водя коготками по бедру. Грифон усилием воли заставил себя поднять взгляд на ее лицо. — Вожаки волков-рейдеров прогневали своего собачьего божка, и он наказал их — а заодно смел с лица земли целый город со всеми жителями. Что лишний раз подтверждает величие его ума! — ядовито добавила она.
Бывший волк-рейдер побелел, но затем вспомнил, где находится, и кивнул:
— Да. Это более-менее похоже на правду. Грифон не был в этом уверен:
— Даже судя по той малости, что я помню о Разрушителе, все не так просто.
— Может быть, тут скрыто что-то еще. Я не помню, — ответил Дейн.
— А ты помнишь, когда это случилось?
Бывший волк-рейдер усмехнулся:
— Я несколько моложе тебя, птица. Давно. Задолго до моего рождения. Думаю, не меньше двух веков назад.
— Тогда верно… — пробормотал Грифон, задумчиво потирая подбородок.
— Что это значит? — обратился к Хагтерту Мрин-Ам-рин. — О чем это он думает своими птичьими мозгами?
Хаггерт пожал плечами; не исключено, что под его маской заиграла усмешка. Он явно не разделял опасений своего товарища.
Третий Повелитель Стражи, чьего мнения никто не спрашивал, развернул ткань, которой была укутана флейта, и принялся полировать замысловатые резные узоры.
— Дейн, ты что-нибудь знаешь о том, где находится Кволард? Понимаю, что вряд ли, и все же…
— Знаю, Грифон.
— Знаешь?
— Это — часть военной истории. В древние времена через Кволард прокатились многие войны. Может быть, я изучал все это дотошней, чем полагалось… До своего падения Кволард считался неприступным.
Мрин-Амрин что-то пробормотал, но явно не собирался повторять это во всеуслышанье.
Грифон повернулся к Повелителям Стражи:
— С вашего позволения, я изменю свое решение. Я хочу отправиться в Кволард.
— Что толку бродить по двухсотлетним развалинам? — пренебрежительно процедил Мрин-Амрин. — Неужели там могло остаться что-то ценное?
— Очень вероятно. Так вы разрешаете?
Хаггерт посмотрел на Мрина-Амрина, который молча развел обеими парами рук, и обернулся к Грифону:
— Почему бы и нет? Даже если мы запретим, ты все равно найдешь способ туда проникнуть. Пусть сам Кволард обратился в прах, но ты можешь встретить кого-нибудь, кто роется в этом прахе. Хотя, насколько я знаю, даже арамиты обходят это место стороной.
В глазах птицельва появился блеск, который непременно узнали бы его старые друзья — например, его бывший заместитель Тоос (а ныне, должно быть, Король Пенаклеса Тоос Первый). Этот блеск выражал те качества Грифона, которые принесли ему славу победителя и снискали уважение всех, кто служил под его началом.
— Это — одна из главных причин, по которым я хочу попасть туда. Кажется… или это моя память вновь решила сыграть со мной злую шутку? — Видя, что Хаггерт собирается что-то сказать, он упреждающе поднял руку:
— Чем меньше народу будет втянуто в эту историю, тем лучше. Я вовсе не желаю отвлекать кого-то от важных дел. Не считая случая с бегунами, на нас здесь никто не нападал… впрочем, наверное, вы все это время защищали нас?
При этих словах Повелитель Стражи, державший флейту, поднял взгляд. Он ничего не сказал — просто посмотрел на Грифона.
Хаггерт кивнул; маска на его лице легонько всколыхнулась. Однако она была закреплена снизу, чтобы случайно не открылось то, чего никто не хотел бы увидеть.
— Хранители травят нас день и ночь; правда, в последнее время немного меньше. Они не могут повредить самим Землям Мечты, но их власть распространяется на отдельные личности, и наша сила иссякает — по капле, но непрерывно. Но боюсь, что скоро хрупкому равновесию придет конец. Старший Хранитель Д'Рэк, соперник Д'Шая, единственный, кто не уступает ему в могуществе, собирается вступить с ним в последнюю, смертельную схватку.
— Так я и думал, — кивнул Грифон. — Если никто не возражает, я хотел бы взять с собой Джерилона Дейна и герцога Моргиса — и немедленно отправиться в путь.
Хаггерт посмотрел на бывшего волка-рейдера. Тот закрыл глаза, размышляя. Наконец он нехотя кивнул. В конце концов, подумал Дейн, Кволард все-таки лучше, чем Канисаргос, а от Грифона ему все равно не отделаться…
— Итак, — начал было Повелитель Стражи, но Тройя перебила его:
— Повелитель Хаггерт, Повелитель Мрин-Амрин! — Она не назвала имени третьего члена августейшей троицы и даже не глянула в его сторону. — Позвольте мне сказать… Мы отправляем в путь двоих, которые не знают — или не помнят — обычаев Империи Разрушителя. Не говоря уж о третьем, чья преданность нам под большим вопросом. Хотя это не значит, что я ему не доверяю, — поспешно поправилась она.
— Что ты говоришь! Не может быть! — шепотом съязвил Моргис, придвинувшись к Грифону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36