Рамбан Раши в свои десять лет был самым великим специалистом по одурачиванию туристов в Израиле.
Мальчик с лицом смуглого арабского ангела шнырял по побережью, выжидая такую верную жертву, как незагорелый американец в будке телефона-автомата. Свою трудовую карьеру Арзу начал, продавая туристам собственноручно изготовленные им карты Израиля, на самом деле ничего общего с настоящим Израилем не имевшего. Добившись того, что его бизнес привел к самым невероятным казусам на дорогах, он двинулся дальше: стал продавать мороженое в чашках — в которых, при ближайшем рассмотрении никакого мороженого и в помине не было. Освоив этот полезный навык, Рамбан Раши занялся валютными операциями.
Рамбан Раши спешил на выручку многим туристам, выяснившим вдруг, что у них не хватает израильских денег, чтобы оплатить счет. Раши оказывал им неоценимые услуги и снабжал столь желанными дензнаками, но с трехсотпроцентной прибылью для себя.
Арзу Рамбан Раши уже принимал и дорожные чеки «Америкен экспресс», а это значило серьезную финансовую активность на местном черном рынке.
Арзу Рамбан Раши с огромным удовольствием наблюдал за неудовольствием Римо. Мальчишка засунул руку в карман и извлек оттуда пригоршню серебряных жетонов, какими пользуются в метро.
— Симмоним, — сказал мальчишка. — Жетоны для телефона, — пояснил он глупому туристу.
— Не «шамма»? — осведомился Римо, а Арзу, отступив на шаг, чтобы не рисковать своими сокровищами, повторил с улыбкой:
— Симмоним.
Римо поглядел на жетоны. Они были маленькие, с отверстиями посредине.
— Говоришь, жетоны, — пробормотал он, вытаскивая пятидолларовую бумажку.
Но Арзу покачал головой самым неистовым образом и сжал кулачок, в котором были жетоны.
Римо приятно улыбнулся и извлек из кармана брюк купюру в десять долларов. Арзу покачал головой, глядя на монеты так, словно это колода игральных карт с похабными картинками.
Тогда Римо вынул бумажку в пятьдесят долларов и помахал ею. Арзу Рамбан Раши подлетел к нему и с быстротой профессионала выхватил купюру, бросил на землю три жетона и пустился наутек.
Пробежал он три ярда.
Затем ноги его взмыли к небесам, голова оказалась внизу, и он повис вверх ногами в футе от тротуара.
Его смех перешел в испуганный вопль, сменившийся серией ругательств на разных языках. Поток непристойностей, вылетавших изо рта Рамбана Раши, продолжался, в то время как из карманов на землю хлынул поток монет — фунтов, долларов, йен, франков, монет разных размеров и форм, а также открывалок, часов, вееров и прочей мелочи.
Не успел Рамбан Раши позвать полицию, как снова был поставлен на ноги Римо успел собрать все жетоны, а оказавшиеся тут как тут дети забрали все остальное.
— Это называется добрая американская встряска, сообщил мальчишке Римо. — В твоем возрасте я обрабатывал только пьяных, а к трезвым не совался.
Он отсалютовал Рамбану и повернулся к автомату. Мальчик протиснулся сквозь детвору и попытался заехать Римо на прощание ногой по колену.
Но вместо этого он вдруг почувствовал, что летит над головами детей головой вперед. Он вполне насладился прелестями полета и достопримечательностями, например, фонарными столбами, забором и джипом, двигавшимся под управлением брюнетки-красавицы ему навстречу. Затем на пути Арзу попался пышный куст терновника, и полет завершился, после чего он наконец понял, на каком свете находится. Дружба с Римо не состоялась, и мальчишка понимал, что пройдет немало времени, прежде чем он соберется с силами снова выйти «на помощь» какому-нибудь туристу.
Римо принялся скармливать автомату жетоны, пока не заполнил ими до отказа наклонную трубку. Затем он набрал "О". Прошло несколько секунд. Никакого эффекта. Римо выждал еще немного, потом еще и еще.
Наконец в трубке раздался женский голос, который осведомился на иврите, чем может быть полезен абоненту.
— Что-что? — не понял Римо.
Телефонистка ответила ему в тон:
— Ма?
Именно в этот момент к телефонной будке подъехала в джипе Зава Фифер.
— Я вас искала, — сказала она Римо. — А подъезжая сюда, увидела, как мимо меня по воздуху пролетел арабский мальчик. Вы его в чем-то заподозрили?
— Это все ерунда, — отмахнулся Римо. — Вы говорите на местном наречии?
— Да.
— Отлично, — сказал Римо, передавая ей трубку. — В таком случае поговорите, а то телефонистка, кажется, считает, что я ее мамочка.
По просьбе Римо Зава Фифер попросила телефонистку международной телефонной связи, потом передала трубку обратно Римо, сообщив ему, что «ма» означает «что».
— Ясно, — сказал Римо, рассматривая Заву в ожидании, когда ему ответят. На ней опять были мини-юбка и рубашка хаки, но на сей раз они еще теснее облегали тело, а юбка была еще короче, если такое, конечно, было возможно. Загорелые руки и ноги были выставлены на всеобщее обозрение, равно как и ложбинка между полных грудей. Римо был рад, что в отличие от Чиуна не был склонен видеть в ней лишь представителя противоположного пола. Это была ЖЕНЩИНА! Черт побери! Ее волосы ниспадали на плечи и сверкали так, словно только что были вымыты. Губы были розовые, без каких-либо признаков помады. Несмотря на жару, от нее так и веяло свежестью.
Римо решил прогуляться с ней до «Шаммы» и заодно выяснить, где, черт возьми, была эта самая «Шамма».
— Международная телефонная станция, чем могу вам помочь? — услышал он голос телефонистки в трубке и сообщил ей номер Смита, тот, который функционировал на этой неделе.
Телефонистка пообещала соединить, и он стал снова разглядывать Заву, которая стояла, прислонившись к телефонной будке. Она стояла, прижавшись к стеклу левой грудью так, что цвет хаки рубашки, коричневый — руки и зеленый глаз создавали неповторимый пейзаж.
— Зава, — спросил Римо. — Где находится Шамма?
Зава некоторое время с удивлением смотрела на Римо, потом сказала:
— Там.
— Где?
— Там, — повторила Зава.
— Вы никуда не показываете, — сказал Римо. — Что значит «там»?
— Шамма! — отозвалась Зава.
— Алло! — послышался в трубке далекий голос. Несмотря на то, что звучал он тихо, он мог повергнуть в трепет половину планеты. Римо был, впрочем, рад его слышать, это позволяло отвлечься от той путаницы с Шаммой, в которую он угодил.
— Привет, доктор Смит, директор суперсекретной организации КЮРЕ!
Установилось глубокое и зловещее молчание. Когда последовал ответ, телефон успел проглотить целых два жетона.
— Я не могу в это поверить, — сообщил голос, в котором удачно сочетались потрясение, гнев, неудовольствие, досада и так далее, и тому подобное.
— Не волнуйтесь, Смитти, даже если кто-то нас и слушает, во что я не верю, потому как это обычный телефон-автомат, то кто в это поверит?
— Любой, кто смотрит телевизор, — последовал ответ. — Ну, что вы для меня припасли?
— Язву желудка, приглашение в Шамму, которая находится там, а также имена трех чудаков, которые попытались нас убить, как только мы появились в Тель-Авиве.
— О Господи! — устало вздохнул Смит. — Ну, как же их зовут?
— Минуточку, — сказал Римо и, когда автомат съел еще три жетона, обратился к Заве: — Как там звали этих типов, ну тех, что из ОПО?
— Из ООП! — поправила Зава и назвала все три имени, которые Римо повторил за ней в трубку.
— Кто там говорит? — поинтересовался Смит. — На голос Чиуна непохоже.
— Конечно, непохоже, потому как это вовсе не Чиун. Это представительница местных спецслужб. Она знала, где меня найти в Тель-Авиве, откуда я и как меня зовут. Она хочет также знать, какое задание я должен выполнить. Могу ли я посвятить ее в мои планы?
Смит ответил так, словно уперся носом в свой письменный стол:
— Римо, прошу вас, держите себя в руках.
— Никаких проблем. Я рассказываю об этом только своим самым близким друзьям. А у вас что-нибудь для меня имеется?
Прежде чем ответить, Смит несколько раз вдохнул и выдохнул.
— Да. Специальные устройства, о которых мы говорили, можно обнаружить в пустыне Негев, возле Содома — около завода по обработке сульфатов. На это стоит взглянуть. А я пока наведу справки насчет этой троицы.
Когда последний жетон был проглочен, Смит прекратил разговор с видимым облегчением. Римо улыбнулся Заве и вышел из будки.
— Это правда? — нерешительно спросила Зава. То, о чем вы говорили по телефону?
— Ну да, — жизнерадостно отозвался Римо. — Я суперсекретный агент, а Чиун — самый великий в мире убийца-ассасин. Он научил меня всему, чему только мог, и вдвоем мы составляем такую силу, перед которой атомная бомба покажется бенгальским огнем.
Глава седьмая
Джип несся по барханам пустыни Негев в юго-восточном направлении, к Мертвому морю. Зава подпрыгивала на сиденье и настолько была озабочена задачей не выпасть из машины, что не обратила внимания, что Римо и Чиун сидели абсолютно ровно, словно джип вовсе не трясло.
— Это было ужасно, — сказал Чиун, расположившийся на заднем сиденье серой армейской машины Завы. — Сначала этот жуткий человек нес какую-то околесицу по-английски, потом они запели песню. Дикари!
— Это, судя по всему, дневной урок английского, транслировавшийся по телевидению из университета Тель-Авива, — сказала Зава. — Я сама... о-о-о-ох! — Понадобилось несколько секунд, прежде чем она снова заняла прочное положение на сиденье и продолжила: — Я сама стала изучать ваш язык по этой телепередаче.
— Мой язык? — переспросил Чиун. — По-моему, вы совершенно напрасно меня оскорбляете.
— Ближе к делу, папочка, — крикнул Римо, сидевший за рулем. — Чем тебе не понравилось представление?
— Невежество не повод для веселья, — отозвался Чиун. — Ты сначала должен познакомиться с основными фактами, а потом уж я расскажу тебе о главном дикарстве.
Римо и Зава подобрали Чиуна у «Шератона», где он стоял под хрупким бумажно-бамбуковым зонтиком в гуще толпы. С тех пор он не переставая рассуждал о крайне низком уровне израильского телевидения.
— Там нет дневных драм, там нет поэзии, нет красоты. Есть какие-то потешные человечки, которые поют... О, у меня просто нет сил больше об этом говорить.
Зава выпрямилась на сиденье.
— Помню! — воскликнула она. — Помню! Это песня об отличном гамбургере.
Она захихикала совсем по-девичьи. Римо тоже засмеялся, а на лице Чиуна появилась и застыла гримаса крайнего отвращения.
— Бедняжка! — воскликнул он. — А я-то думал, что ты еще не безнадежна. В мире не существует такого понятия, как отличный гамбургер.
На это Римо только хмыкнул.
— Может быть, — сказала Зава, — но все-таки мне попадались очень даже неплохие гамбургеры.
— Это чувствуется, — сказал Чиун, усиленно принюхиваясь.
— Оставь ее в покое, — посоветовал Чиуну Римо.
Но тот стоял на своем.
— Солдат в юбке! — провозгласил он. — Я говорю это лишь один раз — и то исключительно ради твоей собственной пользы.
Зава посмотрела на Римо, который только передернул плечами.
— Это единственная тирада, которую он произнес только один раз. Так что выслушай его внимательно. Обратись в слух.
— Обратись в слух, — провозгласил кореец, и выслушай то, что гласит вековая мудрость Синанджу.
Зава обратилась в слух.
— Не существует такого понятия, как отличный гамбургер, — заговорил кореец. — Не существует такого понятия, как хороший гамбургер. Зато существует такое понятие, как вредный, опасный для здоровья, ужасный гамбургер. Книга Синанджу гласит: «То, что заполняет Вселенную, я считаю своим телом, а то, что направляет Вселенную, я считаю моей натурой». Лично я не намерен наполнять Вселенную гамбургерами.
— Очень мудро, — поддакнул Римо.
— Кроме того, я вовсе не намерен наполнять мою Вселенную бессмысленными телевизионными программами, в которых речь идет о том, как правильно читать, писать и думать.
— Эти программы вовсе не бессмысленные, — воскликнула Зава. — Наших детей следует учить думать...
Она обернулась и увидела холодные ореховые глаза Чиуна.
— Вокруг вас с десяток стран, объединенных общей целью — уничтожить ваше государство, — сказал Чиун. — Вам же нечего предложить миру, кроме как надежду и любовь, с тем чтобы мир оставил вас в покое. Ваши дети живут в пустыне, стараясь превратить ее в цветущий сад. Вы красивая молодая женщина, которая должна рожать детей и носить королевские одежды. Вместо этого вы носите армейскую форму и нянчитесь с автоматом. И после этого учите меня, что такое здравый смысл...
Зава открыла было рот, чтобы ответить, но передумала и, закрыв его, уставилась прямо перед собой. Чиун смотрел на ландшафты пустыни Негев. Остаток пути до Содома они проделали в молчании.
В юго-восточной части пустыни, у Мертвого моря, они обнаружили искомый комплекс по добыче и переработке серы. Это был целый город, включавший в себя сотни квадратных миль труб, огромных цистерн, башен, бункеров, машин, — все это было видно невооруженным глазом. Но, кроме того, имелся тут и атомный реактор в оболочке из бетона повышенной прочности, упрятанный глубоко под землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Мальчик с лицом смуглого арабского ангела шнырял по побережью, выжидая такую верную жертву, как незагорелый американец в будке телефона-автомата. Свою трудовую карьеру Арзу начал, продавая туристам собственноручно изготовленные им карты Израиля, на самом деле ничего общего с настоящим Израилем не имевшего. Добившись того, что его бизнес привел к самым невероятным казусам на дорогах, он двинулся дальше: стал продавать мороженое в чашках — в которых, при ближайшем рассмотрении никакого мороженого и в помине не было. Освоив этот полезный навык, Рамбан Раши занялся валютными операциями.
Рамбан Раши спешил на выручку многим туристам, выяснившим вдруг, что у них не хватает израильских денег, чтобы оплатить счет. Раши оказывал им неоценимые услуги и снабжал столь желанными дензнаками, но с трехсотпроцентной прибылью для себя.
Арзу Рамбан Раши уже принимал и дорожные чеки «Америкен экспресс», а это значило серьезную финансовую активность на местном черном рынке.
Арзу Рамбан Раши с огромным удовольствием наблюдал за неудовольствием Римо. Мальчишка засунул руку в карман и извлек оттуда пригоршню серебряных жетонов, какими пользуются в метро.
— Симмоним, — сказал мальчишка. — Жетоны для телефона, — пояснил он глупому туристу.
— Не «шамма»? — осведомился Римо, а Арзу, отступив на шаг, чтобы не рисковать своими сокровищами, повторил с улыбкой:
— Симмоним.
Римо поглядел на жетоны. Они были маленькие, с отверстиями посредине.
— Говоришь, жетоны, — пробормотал он, вытаскивая пятидолларовую бумажку.
Но Арзу покачал головой самым неистовым образом и сжал кулачок, в котором были жетоны.
Римо приятно улыбнулся и извлек из кармана брюк купюру в десять долларов. Арзу покачал головой, глядя на монеты так, словно это колода игральных карт с похабными картинками.
Тогда Римо вынул бумажку в пятьдесят долларов и помахал ею. Арзу Рамбан Раши подлетел к нему и с быстротой профессионала выхватил купюру, бросил на землю три жетона и пустился наутек.
Пробежал он три ярда.
Затем ноги его взмыли к небесам, голова оказалась внизу, и он повис вверх ногами в футе от тротуара.
Его смех перешел в испуганный вопль, сменившийся серией ругательств на разных языках. Поток непристойностей, вылетавших изо рта Рамбана Раши, продолжался, в то время как из карманов на землю хлынул поток монет — фунтов, долларов, йен, франков, монет разных размеров и форм, а также открывалок, часов, вееров и прочей мелочи.
Не успел Рамбан Раши позвать полицию, как снова был поставлен на ноги Римо успел собрать все жетоны, а оказавшиеся тут как тут дети забрали все остальное.
— Это называется добрая американская встряска, сообщил мальчишке Римо. — В твоем возрасте я обрабатывал только пьяных, а к трезвым не совался.
Он отсалютовал Рамбану и повернулся к автомату. Мальчик протиснулся сквозь детвору и попытался заехать Римо на прощание ногой по колену.
Но вместо этого он вдруг почувствовал, что летит над головами детей головой вперед. Он вполне насладился прелестями полета и достопримечательностями, например, фонарными столбами, забором и джипом, двигавшимся под управлением брюнетки-красавицы ему навстречу. Затем на пути Арзу попался пышный куст терновника, и полет завершился, после чего он наконец понял, на каком свете находится. Дружба с Римо не состоялась, и мальчишка понимал, что пройдет немало времени, прежде чем он соберется с силами снова выйти «на помощь» какому-нибудь туристу.
Римо принялся скармливать автомату жетоны, пока не заполнил ими до отказа наклонную трубку. Затем он набрал "О". Прошло несколько секунд. Никакого эффекта. Римо выждал еще немного, потом еще и еще.
Наконец в трубке раздался женский голос, который осведомился на иврите, чем может быть полезен абоненту.
— Что-что? — не понял Римо.
Телефонистка ответила ему в тон:
— Ма?
Именно в этот момент к телефонной будке подъехала в джипе Зава Фифер.
— Я вас искала, — сказала она Римо. — А подъезжая сюда, увидела, как мимо меня по воздуху пролетел арабский мальчик. Вы его в чем-то заподозрили?
— Это все ерунда, — отмахнулся Римо. — Вы говорите на местном наречии?
— Да.
— Отлично, — сказал Римо, передавая ей трубку. — В таком случае поговорите, а то телефонистка, кажется, считает, что я ее мамочка.
По просьбе Римо Зава Фифер попросила телефонистку международной телефонной связи, потом передала трубку обратно Римо, сообщив ему, что «ма» означает «что».
— Ясно, — сказал Римо, рассматривая Заву в ожидании, когда ему ответят. На ней опять были мини-юбка и рубашка хаки, но на сей раз они еще теснее облегали тело, а юбка была еще короче, если такое, конечно, было возможно. Загорелые руки и ноги были выставлены на всеобщее обозрение, равно как и ложбинка между полных грудей. Римо был рад, что в отличие от Чиуна не был склонен видеть в ней лишь представителя противоположного пола. Это была ЖЕНЩИНА! Черт побери! Ее волосы ниспадали на плечи и сверкали так, словно только что были вымыты. Губы были розовые, без каких-либо признаков помады. Несмотря на жару, от нее так и веяло свежестью.
Римо решил прогуляться с ней до «Шаммы» и заодно выяснить, где, черт возьми, была эта самая «Шамма».
— Международная телефонная станция, чем могу вам помочь? — услышал он голос телефонистки в трубке и сообщил ей номер Смита, тот, который функционировал на этой неделе.
Телефонистка пообещала соединить, и он стал снова разглядывать Заву, которая стояла, прислонившись к телефонной будке. Она стояла, прижавшись к стеклу левой грудью так, что цвет хаки рубашки, коричневый — руки и зеленый глаз создавали неповторимый пейзаж.
— Зава, — спросил Римо. — Где находится Шамма?
Зава некоторое время с удивлением смотрела на Римо, потом сказала:
— Там.
— Где?
— Там, — повторила Зава.
— Вы никуда не показываете, — сказал Римо. — Что значит «там»?
— Шамма! — отозвалась Зава.
— Алло! — послышался в трубке далекий голос. Несмотря на то, что звучал он тихо, он мог повергнуть в трепет половину планеты. Римо был, впрочем, рад его слышать, это позволяло отвлечься от той путаницы с Шаммой, в которую он угодил.
— Привет, доктор Смит, директор суперсекретной организации КЮРЕ!
Установилось глубокое и зловещее молчание. Когда последовал ответ, телефон успел проглотить целых два жетона.
— Я не могу в это поверить, — сообщил голос, в котором удачно сочетались потрясение, гнев, неудовольствие, досада и так далее, и тому подобное.
— Не волнуйтесь, Смитти, даже если кто-то нас и слушает, во что я не верю, потому как это обычный телефон-автомат, то кто в это поверит?
— Любой, кто смотрит телевизор, — последовал ответ. — Ну, что вы для меня припасли?
— Язву желудка, приглашение в Шамму, которая находится там, а также имена трех чудаков, которые попытались нас убить, как только мы появились в Тель-Авиве.
— О Господи! — устало вздохнул Смит. — Ну, как же их зовут?
— Минуточку, — сказал Римо и, когда автомат съел еще три жетона, обратился к Заве: — Как там звали этих типов, ну тех, что из ОПО?
— Из ООП! — поправила Зава и назвала все три имени, которые Римо повторил за ней в трубку.
— Кто там говорит? — поинтересовался Смит. — На голос Чиуна непохоже.
— Конечно, непохоже, потому как это вовсе не Чиун. Это представительница местных спецслужб. Она знала, где меня найти в Тель-Авиве, откуда я и как меня зовут. Она хочет также знать, какое задание я должен выполнить. Могу ли я посвятить ее в мои планы?
Смит ответил так, словно уперся носом в свой письменный стол:
— Римо, прошу вас, держите себя в руках.
— Никаких проблем. Я рассказываю об этом только своим самым близким друзьям. А у вас что-нибудь для меня имеется?
Прежде чем ответить, Смит несколько раз вдохнул и выдохнул.
— Да. Специальные устройства, о которых мы говорили, можно обнаружить в пустыне Негев, возле Содома — около завода по обработке сульфатов. На это стоит взглянуть. А я пока наведу справки насчет этой троицы.
Когда последний жетон был проглочен, Смит прекратил разговор с видимым облегчением. Римо улыбнулся Заве и вышел из будки.
— Это правда? — нерешительно спросила Зава. То, о чем вы говорили по телефону?
— Ну да, — жизнерадостно отозвался Римо. — Я суперсекретный агент, а Чиун — самый великий в мире убийца-ассасин. Он научил меня всему, чему только мог, и вдвоем мы составляем такую силу, перед которой атомная бомба покажется бенгальским огнем.
Глава седьмая
Джип несся по барханам пустыни Негев в юго-восточном направлении, к Мертвому морю. Зава подпрыгивала на сиденье и настолько была озабочена задачей не выпасть из машины, что не обратила внимания, что Римо и Чиун сидели абсолютно ровно, словно джип вовсе не трясло.
— Это было ужасно, — сказал Чиун, расположившийся на заднем сиденье серой армейской машины Завы. — Сначала этот жуткий человек нес какую-то околесицу по-английски, потом они запели песню. Дикари!
— Это, судя по всему, дневной урок английского, транслировавшийся по телевидению из университета Тель-Авива, — сказала Зава. — Я сама... о-о-о-ох! — Понадобилось несколько секунд, прежде чем она снова заняла прочное положение на сиденье и продолжила: — Я сама стала изучать ваш язык по этой телепередаче.
— Мой язык? — переспросил Чиун. — По-моему, вы совершенно напрасно меня оскорбляете.
— Ближе к делу, папочка, — крикнул Римо, сидевший за рулем. — Чем тебе не понравилось представление?
— Невежество не повод для веселья, — отозвался Чиун. — Ты сначала должен познакомиться с основными фактами, а потом уж я расскажу тебе о главном дикарстве.
Римо и Зава подобрали Чиуна у «Шератона», где он стоял под хрупким бумажно-бамбуковым зонтиком в гуще толпы. С тех пор он не переставая рассуждал о крайне низком уровне израильского телевидения.
— Там нет дневных драм, там нет поэзии, нет красоты. Есть какие-то потешные человечки, которые поют... О, у меня просто нет сил больше об этом говорить.
Зава выпрямилась на сиденье.
— Помню! — воскликнула она. — Помню! Это песня об отличном гамбургере.
Она захихикала совсем по-девичьи. Римо тоже засмеялся, а на лице Чиуна появилась и застыла гримаса крайнего отвращения.
— Бедняжка! — воскликнул он. — А я-то думал, что ты еще не безнадежна. В мире не существует такого понятия, как отличный гамбургер.
На это Римо только хмыкнул.
— Может быть, — сказала Зава, — но все-таки мне попадались очень даже неплохие гамбургеры.
— Это чувствуется, — сказал Чиун, усиленно принюхиваясь.
— Оставь ее в покое, — посоветовал Чиуну Римо.
Но тот стоял на своем.
— Солдат в юбке! — провозгласил он. — Я говорю это лишь один раз — и то исключительно ради твоей собственной пользы.
Зава посмотрела на Римо, который только передернул плечами.
— Это единственная тирада, которую он произнес только один раз. Так что выслушай его внимательно. Обратись в слух.
— Обратись в слух, — провозгласил кореец, и выслушай то, что гласит вековая мудрость Синанджу.
Зава обратилась в слух.
— Не существует такого понятия, как отличный гамбургер, — заговорил кореец. — Не существует такого понятия, как хороший гамбургер. Зато существует такое понятие, как вредный, опасный для здоровья, ужасный гамбургер. Книга Синанджу гласит: «То, что заполняет Вселенную, я считаю своим телом, а то, что направляет Вселенную, я считаю моей натурой». Лично я не намерен наполнять Вселенную гамбургерами.
— Очень мудро, — поддакнул Римо.
— Кроме того, я вовсе не намерен наполнять мою Вселенную бессмысленными телевизионными программами, в которых речь идет о том, как правильно читать, писать и думать.
— Эти программы вовсе не бессмысленные, — воскликнула Зава. — Наших детей следует учить думать...
Она обернулась и увидела холодные ореховые глаза Чиуна.
— Вокруг вас с десяток стран, объединенных общей целью — уничтожить ваше государство, — сказал Чиун. — Вам же нечего предложить миру, кроме как надежду и любовь, с тем чтобы мир оставил вас в покое. Ваши дети живут в пустыне, стараясь превратить ее в цветущий сад. Вы красивая молодая женщина, которая должна рожать детей и носить королевские одежды. Вместо этого вы носите армейскую форму и нянчитесь с автоматом. И после этого учите меня, что такое здравый смысл...
Зава открыла было рот, чтобы ответить, но передумала и, закрыв его, уставилась прямо перед собой. Чиун смотрел на ландшафты пустыни Негев. Остаток пути до Содома они проделали в молчании.
В юго-восточной части пустыни, у Мертвого моря, они обнаружили искомый комплекс по добыче и переработке серы. Это был целый город, включавший в себя сотни квадратных миль труб, огромных цистерн, башен, бункеров, машин, — все это было видно невооруженным глазом. Но, кроме того, имелся тут и атомный реактор в оболочке из бетона повышенной прочности, упрятанный глубоко под землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20