— И вообще они ничего не пьют. Что за дьявольщина?
Он шагнул через порог, и внезапно невидимые пальцы мертвой хваткой вцепились в его горло.
2
А на побережье, в нескольких милях от таинственной пещеры, где сидели за эбонитовым столом неподвижные фигуры, тени сгущались над запутанными и переплетенными людскими жизнями...
Франсуаза д'Частильон лениво пошевелила носком изящной туфельки морскую раковину, невольно сравнив ее нежно-розовый край с первыми лучами утренней зари, которая встает над туманными берегами. Хотя рассвет уже наступил, солнце еще не успело подняться высоко и окончательно разогнать серебристо-серый туман над водой.
Франсуаза вскинула свою тщательно причесанную головку и взглянула на привычный, неизменно наводящий тоску, чуждый до отвращения пейзаж. Под ее ногами был темно-желтый песок, на него мягко набегали волны, чтобы отхлынуть и затеряться в бесконечном морском просторе, простиравшемся на запад до самого горизонта. Она стояла на южном берегу залива, к югу поднималась невысокая горная гряда. Она знала, что с этих гор не увидеть ничего, кроме бесконечной водной глади на западе и на севере.
Повернувшись, девушка отсутствующим взглядом окинула крепость, в которой прожила последний год. На фоне ярко-голубого неба гордо развевался алый с золотом флаг — флаг ее дома. Она разглядела людей, что работали в садах и полях, теснившихся возле форта, который, казалось, пытается отшатнуться от мрачной стены леса, поднимавшегося защитным валом на востоке и покрывавшего необозримые пространства на севере и юге. Дальше на востоке, за лесом высился горный хребет, отделявший побережье от остального континента.
Франсуазу пугал этот угрюмый дикий лес, и ее страх подогревали все жители крохотного поселения. В непроходимой чаще пряталась смерть, ужасная и неотвратимая, медленная и мучительная, неумолимая, таившаяся до поры, до времени.
Она вздохнула и с полным безразличием подошла ближе к воде. Один за другим тянулись бесцветные, похожие друг на друга дни. Огромный мир с его большими городами, королевскими дворами, вечными развлечениями был так далеко, что казался ей уже никогда не существовавшим сном. Опять и опять она тщетно пыталась понять причины, побудившие французского графа бежать со своими вассалами на этот дикий берег и сменить замок своих предков на жалкое бревенчатое жилище.
Ее взгляд смягчился, когда она услышала шлепанье босых ножек по влажному песку. К ней бежала голышом маленькая девчушка, вся забрызганная крупными каплями воды; мокрые волосы соломенного цвета облепили ее головку. Глаза девочки были широко раскрыты от волнения.
— О, моя госпожа! — кричала девочка. — Моя госпожа!
Она так запыхалась, что больше не могла вымолвить ни слова, только отчаянно жестикулировала. Франсуаза, улыбнувшись, обняла ее. Одинокая Франсуаза всю теплоту своего нежного сердца вложила в несчастную маленькую беспризорницу, которую подобрала во французском порту, откуда началось это бесконечное путешествие.
— Что ты хочешь мне сказать, Тина? Отдышись, дитя.
— Там корабль! — воскликнула девочка, указывая на юг. — Я купалась по ту сторону гор, в заводи, и видела корабль! Корабль там, на юге!
Она тянула Франсуазу за руку; на ее худеньком тельце еще блестели капли воды. Сердце Франсуазы забилось быстрее при мысли о незнакомых гостях. До сих пор сюда не заходили корабли.
Тина побежала вперед по желтому песку. Они быстро взобрались на невысокий холм, и Тина на мгновение замерла — белая фигурка на фоне голубого неба. Мокрые волосы трогательно обрамляли ее личико. Она вытянула руку:
— Смотрите, госпожа!
Но Франсуаза уже и сама увидела белый парус, наполненный ветром, в нескольких милях от форта. Корабль направлялся к берегу. И сердце трепетало. Даже маленькое событие в ее нынешней тусклой жизни казалось значительным.
Однако теперь ее охватило недоброе предчувствие. Она смутно почувствовала, что этот корабль появился здесь неспроста. Ближайший порт — Панама — за тысячи миль к югу отсюда. Что же могло привести корабль к пустынному заливу д'Частильона?
Тина прижалась к своей госпоже — ей, казалось, передалось смятение, охватившее Франсуазу, и девочка нахмурилась.
— Кто это может быть, госпожа? — запинаясь, спросила она. На щеки Тины постепенно возвращался румянец. — Может быть, это человек, которого боится граф?
Теперь нахмурилась Франсуаза.
— Как ты можешь говорить такое, малышка? С чего ты взяла, что мой дядя кого-то боится?
— А как же может быть иначе? — наивно ответила Тина. — Разве иначе он стал бы укрываться здесь, в такой глуши? Посмотрите только, госпожа, как быстро он идет!
— Надо пойти предупредить дядю, — пробормотала Франсуаза. — Одевайся, Тина. Быстрее!
Девочка вприпрыжку спустилась вниз, к заводи, в которой купалась, когда заметила судно, и натянула чулки, туфельки и платье, оставленные ею на песке.
Она ловко вскарабкалась наверх, время от времени потешно взмахивая руками. Франсуаза, с замиранием сердца следившая за парусом, взяла ее за руку, и они быстро направились к крепости.
Спустя несколько мгновений после того, как они вошли в ворота бревенчатой крепостной стены, резкие звуки рога всполошили людей, работавших в садах, и рыбаков, которые еще только отпирали свои сараи, чтобы стащить лодки в воду.
Все, кто только оказался в этот миг за пределами форта, оставили свои дела и бросились в крепость, на ходу испуганно оглядываясь в сторону темневшего на востоке дикого леса. Никто не взглянул на море.
Люди вбегали в ворота и тут же забрасывали вопросами часовых на сторожевой вышке:
— Что случилось? Зачем нас звали? Нам угрожают индейцы?
Вместо ответа молчаливый солдат указал рукой на юг. Он уже отчетливо видел парус. Люди карабкались к нему на вышку и вглядывались в море.
Из маленькой смотровой башенки на крыше крепости наблюдал за огибающим южный мыс кораблем граф Генри д'Частильон. Это был худощавый смуглолицый человек средних лет с угрюмым выражением на лице, одетый в короткие штаны и камзол из черного шелка; единственным украшением служили драгоценные камни на рукоятке его меча, на плечи был наброшен плащ винного цвета. Граф нервно подкрутил тонкие черные усы и мрачно взглянул на своего управляющего — человека с лицом, изборожденным морщинами, одетого в атлас и стальные доспехи.
— Что вы об этом думаете, Гайо?
— Мне приходилось прежде видеть этот корабль, — ответил управляющий. — Но я думаю... смотрите!
Нестройный многоголосый хор повторил его возглас; корабль обогнул мыс и теперь скользил уже по заливу. И всем стал ясно виден флаг, взвившийся на мачте, — черный флаг с белым черепом и скрещенными костями.
— Проклятый пират! — воскликнул Гайо. — Да, я знаю, чье это судно! Это «Боевой Ястреб» Гарстона. Что ему понадобилось на этом берегу?
— Во всяком случае нам это не сулит ничего хорошего, — отозвался граф.
Тяжелые ворота закрыли, и капитан гарнизона быстро отдавал распоряжения, отправляя солдат на боевые посты к бойницам. Он старался сосредоточить основные силы возле западной стены, той, где были ворота.
Около ста человек разделяли с графом Генри изгнание. Среди них были солдаты и вассалы. Гарнизон крепости составляли четыре десятка опытных наемников, одетых в форму и великолепно владеющих мечом и аркебузой. Остальные жители форта — крестьяне и ремесленники — носили жесткие кожаные рубахи, а все их оружие составляли охотничьи луки и копья да топоры дровосеков. Загорелые, рослые и плечистые, они занимали указанные позиции, хмуро глядя на приближавшееся к берегу судно. Медные части такелажа блестели в солнечных лучах, и уже были слышны выкрики матросов.
Граф, покинув смотровую башню, надел шлем и кирасу и вышел к стене. В дверях простых хижин, построенных вокруг крепости, стояли женщины, пытаясь унять детей. Франсуаза и Тина нетерпеливо смотрели в одно из верхних окон крепости, и Франсуаза чувствовала, как вздрагивают плечики девочки под ее рукой.
— Они собираются бросить якорь напротив лодочного сарая, — пробормотала Франсуаза. — Да-да! Вот они бросили якорь в сотне ярдов от берега. Не дрожи так, малышка! Они не смогут войти в форт. А может быть, им нужны только пресная вода и мясо.
— Они плывут к берегу в длинных лодках! — воскликнула девочка. — О, госпожа, мне страшно! Как сверкают на солнце их пики и сабли! Они съедят нас?
Несмотря на всю свою тревогу, Франсуаза расхохоталась.
— Конечно же нет! Кто мог сказать тебе такое?
— Жак Пирьо рассказывал мне, что англичане едят женщин.
— Он дразнил тебя, крошка. Англичане жестоки, но они ничем не хуже тех французов, которые называют себя буканьерами. Пирьо был одним из них.
— Он был злой, — почти прошептала девочка. — Хорошо, что индейцы отрубили ему голову.
— Тихо, дитя. Смотри, они высадились на берег, и один из них идет к форту. Это, должно быть, Гарстон.
— Эй, в форте! — раздался зычный возглас. — Я пришел с миром!
Над крепостной стеной появилась голова графа. Он хмуро оглядел пирата. Гарстон стоял на таком расстоянии, чтобы его было хорошо слышно. Он был высок и крепко сложен, его светлые волосы развевались на ветру.
— Говори! — ответил граф Генри. — Хотя мне не о чем разговаривать с людьми твоей породы! Гарстон усмехнулся одними губами.
— Вот уж никогда бы не подумал, что встречу тебя на этом пустынном берегу, д'Частильон, — проговорил он. — Клянусь дьяволом, я немало повидал на этом свете до тех пор, пока не увидел, как твой алый флаг развевается там, где я ожидал найти пустое место. Ты, конечно, нашел его?
— Что нашел? — переспросил граф.
— Не пытайся притворяться со мной! — Буйный нрав пирата немедленно дал знать о себе. — Я знаю, почему ты оказался здесь; меня привели сюда те же самые причины. Где твой корабль?
— Это не твое дело!
— У тебя не осталось корабля, — заключил пират. — Я видел в этой стене обломки мачт твоего галеона. Твой корабль потерпел крушение! Иначе ты давно ушел бы отсюда со своей добычей.
— Будь ты проклят, но я не понимаю, о чем ты толкуешь! — отозвался граф. — Разве я пират или грабитель, чтобы говорить о какой-то добыче? А если бы и так, что за добыча могла оказаться на этом пустом берегу?
— Та, которую ты искал, — невозмутимо ответил пират. — И та самая, за которой пришел я. Отдай награбленное, и я отправлюсь дальше своим путем и оставлю тебя в покое.
— Ты, должно быть, сошел с ума, — проворчал Генри. — Я нашел здесь прекрасное уединение и наслаждался им, пока дьявол не вынес из моря тебя, желтоволосая собака. Убирайся! Мне не о чем разговаривать с тобой, а пустая болтовня мне изрядно надоела.
— Я не уйду, пока не разнесу твою лачугу дотла! — прорычал разъяренный пират. — В последний раз предлагаю — отдай добычу в обмен на ваши паршивые жизни! Я зарублю тебя, а сотня моих молодцов запросто перережет глотки твоим людям.
Вместо ответа граф быстро дал знак взмахом руки, и немедленно раздался пушечный выстрел. С головы Гарстона слетел клок светлых волос. Пират издал мстительный возглас и помчался на берег, туда, где ждали его остальные. Ядра падали в песок за его спиной. Головорезы дружным ревом встретили своего предводителя и бросились к крепости.
— Будь проклят, собака! — воскликнул граф, наградив тумаком ближнего стрелка. — Что ты мешкаешь? Всем приготовиться! Они подходят!
Гарстон командовал нападением. Пираты рассыпались вдоль западной стены форта и начали стрелять. Тяжелые пули застревали в дереве, а защитники форта вели методичную ответную стрельбу. Женщины разогнали детей по домам и теперь с трепетом ожидали, как боги распорядятся исходом этой схватки.
Пираты рассыпались по берегу и подходили к форту, используя для укрытия уцелевшие жалкие кусты, — растительность вокруг форта давно была вырублена, чтобы избежать внезапного нападения индейцев.
На песке уже остались лежать несколько тел. Однако пираты двигались быстро, стремительно перебегали с места на место, и было трудно поразить их из неуклюжих орудий тяжелыми ядрами. Сами они вели почти непрерывный огонь по защитникам форта. И все же, стало ясно, что преимущество на стороне французов, и врагам не удастся захватить форт.
Но возле лодочного сарая пираты отчаянно работали топорами. Увидев, какая участь постигла его лодки, построенные с огромным трудом из отличного дерева, граф грубо выругался.
— Проклятие, они сколачивают щит! — прорычал он. — Вперед, пока они его не закончили, мы справимся с ними!
— Нам не победить их в рукопашном бою, — отозвался Гайо. — Мы должны оставаться в форте.
— Замечательно ты рассуждаешь! — взревел Генри. — Если только нам удастся удержать их снаружи, то все будет в порядке!
Тем временем десятка три пиратов подбежали к осаждающим. Они принесли огромный щит, сколоченный из разбитых лодок и из разобранного лодочного сарая. Они ухитрились установить этот щит на неуклюжие колеса от бычьей повозки, и теперь катили его перед собой, так что из-под него виднелись только их ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12