– Яр Али подумает, что это сигнал, и нападет слишком рано.
Сражение вышло коротким. Только один маколала упал, убитый боевым топором, но никто из манийюма не ушел от нас, когда закончился бой.
Мы поспешно покинули место сражения: шум схватки могли услышать остальные островитяне. Рассвет, который быстро наступает в Африке, застал нас под кронами деревьев, рядом с главным поселением, куда мы проникли, стараясь избегать других отрядов каннибалов. Мы поспешно срубили деревья, окружили себя завалом и укрылись за ним.
Впереди, в деревне, манийюма громко кричали, оглашая воздух нестройными воплями. Вскоре мы увидели воинов, пробирающихся к нам сквозь густую траву.
Лал Сингх приказал стрелять, и мы дали залп по черным воинам. Мы взяли с собой достаточно патронов и стреляли без передышки. Каннибалы отвечали, но их стрелы до нас не долетали, а завал защищал нас от оружейных пуль.
Вскоре одни манийюма вышли из деревни, а другие показались из зарослей, где многие из дикарей укрывались. Лал Сингх приказал нам следить за теми, кто появлялся из леса, а сам стрелял в воинов, выходивших из деревни. Мы обрушили на них огонь и убили многих, а те, кто остался в живых, убежали обратно в заросли. Лал Сингх же позволил каннибалам подойти так близко, что они стали метать копья, а затем бросил динамит в гущу наступавших.
– Если манийюма продолжат нападение, – сказал он, – мы уничтожим их всех.
Однако воины туземцев не нападали и не подходили близко, боясь динамита.
Вдруг послышался ружейный залп с другого конца острова, а следом – громкие вопли и вой.
– Это Яр Али и Багхила Хан! – вскричал Лал Сингх.
Стрелявшие в нас чернокожие кинулись на другой конец острова.
Услышав выстрелы, Багхила Хан и его люди поняли, что это сигнал, и со всей резвостью поплыли к южной оконечности острова. Несколько каноэ попытались напасть на наши лодки, но Багхила Хан бросил в них ручные гранаты, и каноэ, которые не потонули или не были расстреляны из винтовок, повернули к берегу.
Однако большая часть флотилии туземцев приблизилась к нашим двум лодкам, и между ними завязался жестокий рукопашный бой. Афганцы и зулусы пробивали дорогу сквозь скопление каноэ. Несколько человек были ранены, один зулус убит, но наши пробились. Туземцы в каноэ устремились к хижинам, стоявшим на реке, и скрылись там.
Одна из хижин, довольно большая, находилась поодаль, и Багхила Хан предложил грести к ней. Когда его люди почти доплыли до хижины, из-за острова показалось большое боевое каноэ, гораздо крупнее, чем остальные. Перед большой хижиной был помост, и воины, взглянув туда, увидели Эль Борака, связанного по рукам и ногам. Сзади стоял огромный воин манийюма с занесенным боевым топором. Волки застыли, не зная, что делать: хотя они были почти под хижиной, манийюма мог убить Гордона, если бы они бросились вперед.
Тем временем большое боевое каноэ приближалось к нашим лодкам.
Внезапно Эль Борак сбросил с рук путы и набросился на воина, державшего топор. Какое-то время они боролись, потом Гордон крутанул манийюма и сбросил его с помоста. Несчастный оказался среди афганцев, которые разорвали его на куски и швырнули голову в приближающееся каноэ. Яр Али бросил туда же динамит, взрывом потопивший лодку.
Тем временем манийюма, снова связав руки Эль Бораку, потащил его в хижину. Вокруг кипел бой: маколала поражали копьями каннибалов, кинувшихся в воду, когда их каноэ пошло ко дну; Волки взбирались по бамбуковым сваям, поддерживавшим хижину, в то время как другие вели огонь из винтовок по каждому появляющемуся манийюма.
Яр Али находился в таком состоянии, которое Гордон называл бешенством. Он взобрался по бамбуковой свае и метнулся в хижину. Вскоре воин-манийюма полетел из дверей хижины в реку. Затем оттуда кубарем вылетел Яр Али и упал на помост, однако быстро вскочил и снова бросился внутрь. Тем временем другие афганцы и зулусы взобрались на помост и последовали за Яр Али. Манийюма метались, в ужасе прыгая в каноэ или в реку.
Волки ворвались в хижину и увидели Эль Борака, лежавшего на полу, связанного по рукам и ногам. Два огромных манийюма бросились к нему с воздетыми копьями и достигли Гордона раньше, чем Волки. Неожиданно откуда-то появился человек, который нанес два молниеносных удара своей дубинкой, круша черепа туземцев. Это был матабеле.
Эль Борака освободили. Вскоре он узнал, что произошло с тех пор, как он попал в плен.
– Хорошо, – сказал Гордон.
– А что теперь, Эль Борак? – спросил Багхила Хан.
– Теперь мы разгромим этих манийюма, – сказал Эль Борак. – Я много о них узнал, и мне не нравится их образ жизни. Мало того, что они каннибалы и торгуют рабами, к чему я, в общем, не имею претензий, – у них много отвратительных обычаев и качеств, никто таких не имеет и уж тем более не гордится ими.
Яр Али подошел к Умгази.
– Умгази, – сказал он, – ты настоящий мужчина. А я дурак. Априди из Кадара просит у тебя прощения.
– С радостью его даю, Яр Али Хан, – ответил матабеле. – Ты тоже истинный муж.
Гордон отдал приказ воинам укрыться в хижинах на сваях и вести огонь по строениям на берегу. Манийюма принялись в ответ стрелять из луков и ружей, потом сделали две попытки отсечь мосты, связывающие их с островом, но каждый раз, когда они показывались, на них обрушивался град пуль. Вскоре они покинули хижины на берегу и бежали – мужчины, женщины и дети – в деревню в центре острова. Женщин и детей среди них оказалось немного, в основном это были воины: деревня на берегу была, как правильно считал Лал Сингх, своего рода базой флотилии.
Затем Гордон повел своих людей на остров, где они подожгли деревню, начиная с той хижины, что была к ним ближе, а после подпалили и остальные жилища туземцев.
Между тем на другом конце острова наш отряд отражал нападение каннибалов. Лал Сингх сказал нам, что знает военную хитрость, которой его научил Эль Борак, – излюбленную хитрость американских индейцев.
Лал Сингх поднял лук и несколько стрел, лежавших возле убитого каннибала, и, привязал к ним лоскуты от одежды и сухую кору, поджег и выстрелил в сторону деревни. Некоторые подожженные стрелы погасли, пока летели, но две или три попали в соломенные крыши, и хижины занялись. Часть деревни запылала, и каннибалы завыли словно дьяволы. Те, кто затаился в зарослях, бросились помогать соплеменникам, но мы отогнали их прочь.
К тому времени все манийюма были на берегу, и Гордон послал Багхилу Хана и двух маколала обойти остров и разбить все каноэ, какие только обнаружатся, кроме нескольких, которые они должны пригнать к восточному берегу вместе с нашими лодками и ждать там других приказаний. Каноэ было очень много, поэтому выполнение этого приказа заняло довольно много времени.
Люди Гордона соорудили большой щит из обломков каноэ и хижин. Держа его перед собой, они побежали вперед и установили его на небольшом расстоянии от главной деревни.
Затем Гордон приказал воинам укрыться за щитом и вести стрельбу по деревне. Взяв с собой Яра Али, Умгази и Сакатру, американец нырнул в заросли.
Лал Сингх последовал его примеру и вместе с Гхур Шаном и Умбелази скрылся в кустах.
Затем воины открыли огонь из-за обоих заграждений, а Гордон и его воины в зарослях набросились, как пантеры, на манийюма, скрывавшихся в засаде.
Волки превосходили каннибалов в хитрости и уловках, надобных в лесу: Гордон обучил своих людей многому. Он был настоящим Волком. Яр Али многому научился у него так же, как и Гхур Шан. Кафры, хотя и не привычные к джунглям, превосходили каннибалов умом и хитростью.
В конце концов мы одолели каннибалов. Манийюма кинулись из зарослей к деревне. Мы стреляли по ним и многих убили, но многим все же удалось скрыться в селении.
Гхур Шан подобрался к частоколу, окружавшему хижины достаточно близко, и перебросил в деревню три головы каннибалов. Гордон тоже подполз к частоколу и разрядил два револьвера, чтобы каннибалы подумали, что отряд будет атаковать их в этом направлении.
Затем воины из деревни разом бросились на оба наших заграждения. Мы были лучше защищены, чем люди Уналанги, поэтому отбили атаку. Тогда они обрушились на другое заграждение. Если бы не наше оружие, они задавили бы нас числом: туземцев было несколько сотен.
Мы не стали отвечать нападением, так как это поставило бы нас в невыгодное положение, а мы не хотели терять наше преимущество. Укрывшись за заграждением, мы стреляли по каждому неосторожно высунувшемуся чернокожему.
Звуки сражения временами доносились из зарослей, где дрались Гордон, Гхур Шан, Яр Али и зулусы. Вскоре манийюма оттуда выгнали, и они помчались кто к берегу, а кто в деревню. Многие пытались прыгнуть в каноэ и спастись, но Багхила Хан и маколала разбили большинство суденышек, а другие отогнали к восточному берегу острова. Река кишела крокодилами, поэтому никто не решился пересечь реку вплавь. Воины повернули и бросились в деревню.
Вскоре мы услышали жалобные вопли. Батеке перевел. Манийюма просили пощады и спрашивали, на каких условиях они могут сдаться. Гордон велел батеке передать, что, если они бросят оружие и откроют ворота, он обойдется с ними милостиво, а если они не сделают этого, он сравняет деревню с землей и вырежет всех поголовно.
Через некоторое время туземцы открыли ворота. Гордон приказал вызвать вождя для переговоров, но чернокожие ответили, что вождь и несколько воинов засели в главной хижине – дворце, как они ее называли, – и отказались сдаться. Вместо вождя они выслали пять младших предводителей.
Мы вошли в деревню с двух сторон, готовые к любому вероломству, но воины сложили оружие на площади посреди деревни, выразив тем самым полную покорность. Яр Али хотел, чтобы Гордон приказал казнить всех туземцев, но Эль Борак отказался. Он призвал вождя сдаться, но единственным ответом были стрелы и пули, выпущенные из большой хижины. Мы подожгли ее и, когда воины выбежали оттуда, убили тех, кто не сдался, кроме вождя, его советника и жреца.
Как я уже говорил, деревня была большой, в несколько сотен хижин. Правящим племенем были манийюма, но у них имелось много рабов. Особенно много было рабынь, поскольку манийюма брали дань с покоренных племен женщинами и слоновой костью. Каждый раз, когда каноэ иноплеменников проплывали мимо острова, их останавливали, и, если там находились молодые женщины, их забирали в рабство. В деревне оказались женщины из племен батеке, бакувва, барбарри и вавума – из многих племен Конго. Женщины манийюма были толстыми и довольно хорошо одетыми для туземок. Они не работали – никто из манийюма не работал. Все обязанности исполняли рабы. Рабыни были молодые и красивые – конечно, той красотой, которая по вкусу чернокожим. Манийюма брали только красивых женщин, а когда они старели и становились безобразными, их убивали и съедали.
Манийюма вообще были жестоким народом, а те, кто жил на острове, в особенности. С рабами, женщинами и мужчинами, обращались жестоко. Мужчины-рабы исполняли всю работу на острове, а девушки насильно содержались в гаремах для воинов и делали все за женщин манийюма. Все они ходили голышом, многие с рубцами на плечах и бедрах от побоев. Если рабы пытались бежать или сопротивлялись, их убивали, избивали или подвергали пыткам, в зависимости от того, что захочет их владелец. Мертвых рабов либо бросали крокодилам, либо съедали.
Манийюма поклонялись крокодилу, как иные народы поклоняются змее. У них не было колдуна, как в других племенах, а был жрец. Он выбирал жертву для крокодила, которой обычно становился раб или манийюма, провинившийся перед жрецом. Вождь племени оказался просто диким чудовищем, сластолюбивым и жестоким. В гареме у него содержалось триста женщин. Жрец был властным злобным фанатиком, советник не уступал вождю в жестокости. Манийюма брали дань с других племен помимо женщин и слоновой кости и еще воинами. Воинов они сжигали на площади посреди деревни.
Эль Борак обратился к вождю, жрецу и советнику вождя:
– Вас убьют, но не за то, что вы воевали против меня, это не преступление. Вы – порождения дьявола, которых не знал мир.
Затем он приказал нам связать чернокожих по рукам и ногам и бросить крокодилам. Мы подчинились, однако Яр Али недовольно ворчал. Он говорил, что Эль Борак слишком мягок со своими врагами. Эль Борак приказал нам собрать оружие во всех хижинах и отнести в главную. Двух маколала назначили наблюдать, чтобы ни один каннибал не утаил оружие. Манийюма подчинились беспрекословно.
Гордон смог узнать историю этого племени. В течение многих сотен лет манийюма жили далеко на востоке, на берегу озера Танганьика. Около ста лет назад один из вождей восстал против царя, его войско потерпело поражение, и он бежал в джунгли с сотнями воинов, женщинами и детьми. В своих странствиях они набрели на этот остров. Он был заселен невоинственным племенем, которое занималось рыболовством и торговлей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Сражение вышло коротким. Только один маколала упал, убитый боевым топором, но никто из манийюма не ушел от нас, когда закончился бой.
Мы поспешно покинули место сражения: шум схватки могли услышать остальные островитяне. Рассвет, который быстро наступает в Африке, застал нас под кронами деревьев, рядом с главным поселением, куда мы проникли, стараясь избегать других отрядов каннибалов. Мы поспешно срубили деревья, окружили себя завалом и укрылись за ним.
Впереди, в деревне, манийюма громко кричали, оглашая воздух нестройными воплями. Вскоре мы увидели воинов, пробирающихся к нам сквозь густую траву.
Лал Сингх приказал стрелять, и мы дали залп по черным воинам. Мы взяли с собой достаточно патронов и стреляли без передышки. Каннибалы отвечали, но их стрелы до нас не долетали, а завал защищал нас от оружейных пуль.
Вскоре одни манийюма вышли из деревни, а другие показались из зарослей, где многие из дикарей укрывались. Лал Сингх приказал нам следить за теми, кто появлялся из леса, а сам стрелял в воинов, выходивших из деревни. Мы обрушили на них огонь и убили многих, а те, кто остался в живых, убежали обратно в заросли. Лал Сингх же позволил каннибалам подойти так близко, что они стали метать копья, а затем бросил динамит в гущу наступавших.
– Если манийюма продолжат нападение, – сказал он, – мы уничтожим их всех.
Однако воины туземцев не нападали и не подходили близко, боясь динамита.
Вдруг послышался ружейный залп с другого конца острова, а следом – громкие вопли и вой.
– Это Яр Али и Багхила Хан! – вскричал Лал Сингх.
Стрелявшие в нас чернокожие кинулись на другой конец острова.
Услышав выстрелы, Багхила Хан и его люди поняли, что это сигнал, и со всей резвостью поплыли к южной оконечности острова. Несколько каноэ попытались напасть на наши лодки, но Багхила Хан бросил в них ручные гранаты, и каноэ, которые не потонули или не были расстреляны из винтовок, повернули к берегу.
Однако большая часть флотилии туземцев приблизилась к нашим двум лодкам, и между ними завязался жестокий рукопашный бой. Афганцы и зулусы пробивали дорогу сквозь скопление каноэ. Несколько человек были ранены, один зулус убит, но наши пробились. Туземцы в каноэ устремились к хижинам, стоявшим на реке, и скрылись там.
Одна из хижин, довольно большая, находилась поодаль, и Багхила Хан предложил грести к ней. Когда его люди почти доплыли до хижины, из-за острова показалось большое боевое каноэ, гораздо крупнее, чем остальные. Перед большой хижиной был помост, и воины, взглянув туда, увидели Эль Борака, связанного по рукам и ногам. Сзади стоял огромный воин манийюма с занесенным боевым топором. Волки застыли, не зная, что делать: хотя они были почти под хижиной, манийюма мог убить Гордона, если бы они бросились вперед.
Тем временем большое боевое каноэ приближалось к нашим лодкам.
Внезапно Эль Борак сбросил с рук путы и набросился на воина, державшего топор. Какое-то время они боролись, потом Гордон крутанул манийюма и сбросил его с помоста. Несчастный оказался среди афганцев, которые разорвали его на куски и швырнули голову в приближающееся каноэ. Яр Али бросил туда же динамит, взрывом потопивший лодку.
Тем временем манийюма, снова связав руки Эль Бораку, потащил его в хижину. Вокруг кипел бой: маколала поражали копьями каннибалов, кинувшихся в воду, когда их каноэ пошло ко дну; Волки взбирались по бамбуковым сваям, поддерживавшим хижину, в то время как другие вели огонь из винтовок по каждому появляющемуся манийюма.
Яр Али находился в таком состоянии, которое Гордон называл бешенством. Он взобрался по бамбуковой свае и метнулся в хижину. Вскоре воин-манийюма полетел из дверей хижины в реку. Затем оттуда кубарем вылетел Яр Али и упал на помост, однако быстро вскочил и снова бросился внутрь. Тем временем другие афганцы и зулусы взобрались на помост и последовали за Яр Али. Манийюма метались, в ужасе прыгая в каноэ или в реку.
Волки ворвались в хижину и увидели Эль Борака, лежавшего на полу, связанного по рукам и ногам. Два огромных манийюма бросились к нему с воздетыми копьями и достигли Гордона раньше, чем Волки. Неожиданно откуда-то появился человек, который нанес два молниеносных удара своей дубинкой, круша черепа туземцев. Это был матабеле.
Эль Борака освободили. Вскоре он узнал, что произошло с тех пор, как он попал в плен.
– Хорошо, – сказал Гордон.
– А что теперь, Эль Борак? – спросил Багхила Хан.
– Теперь мы разгромим этих манийюма, – сказал Эль Борак. – Я много о них узнал, и мне не нравится их образ жизни. Мало того, что они каннибалы и торгуют рабами, к чему я, в общем, не имею претензий, – у них много отвратительных обычаев и качеств, никто таких не имеет и уж тем более не гордится ими.
Яр Али подошел к Умгази.
– Умгази, – сказал он, – ты настоящий мужчина. А я дурак. Априди из Кадара просит у тебя прощения.
– С радостью его даю, Яр Али Хан, – ответил матабеле. – Ты тоже истинный муж.
Гордон отдал приказ воинам укрыться в хижинах на сваях и вести огонь по строениям на берегу. Манийюма принялись в ответ стрелять из луков и ружей, потом сделали две попытки отсечь мосты, связывающие их с островом, но каждый раз, когда они показывались, на них обрушивался град пуль. Вскоре они покинули хижины на берегу и бежали – мужчины, женщины и дети – в деревню в центре острова. Женщин и детей среди них оказалось немного, в основном это были воины: деревня на берегу была, как правильно считал Лал Сингх, своего рода базой флотилии.
Затем Гордон повел своих людей на остров, где они подожгли деревню, начиная с той хижины, что была к ним ближе, а после подпалили и остальные жилища туземцев.
Между тем на другом конце острова наш отряд отражал нападение каннибалов. Лал Сингх сказал нам, что знает военную хитрость, которой его научил Эль Борак, – излюбленную хитрость американских индейцев.
Лал Сингх поднял лук и несколько стрел, лежавших возле убитого каннибала, и, привязал к ним лоскуты от одежды и сухую кору, поджег и выстрелил в сторону деревни. Некоторые подожженные стрелы погасли, пока летели, но две или три попали в соломенные крыши, и хижины занялись. Часть деревни запылала, и каннибалы завыли словно дьяволы. Те, кто затаился в зарослях, бросились помогать соплеменникам, но мы отогнали их прочь.
К тому времени все манийюма были на берегу, и Гордон послал Багхилу Хана и двух маколала обойти остров и разбить все каноэ, какие только обнаружатся, кроме нескольких, которые они должны пригнать к восточному берегу вместе с нашими лодками и ждать там других приказаний. Каноэ было очень много, поэтому выполнение этого приказа заняло довольно много времени.
Люди Гордона соорудили большой щит из обломков каноэ и хижин. Держа его перед собой, они побежали вперед и установили его на небольшом расстоянии от главной деревни.
Затем Гордон приказал воинам укрыться за щитом и вести стрельбу по деревне. Взяв с собой Яра Али, Умгази и Сакатру, американец нырнул в заросли.
Лал Сингх последовал его примеру и вместе с Гхур Шаном и Умбелази скрылся в кустах.
Затем воины открыли огонь из-за обоих заграждений, а Гордон и его воины в зарослях набросились, как пантеры, на манийюма, скрывавшихся в засаде.
Волки превосходили каннибалов в хитрости и уловках, надобных в лесу: Гордон обучил своих людей многому. Он был настоящим Волком. Яр Али многому научился у него так же, как и Гхур Шан. Кафры, хотя и не привычные к джунглям, превосходили каннибалов умом и хитростью.
В конце концов мы одолели каннибалов. Манийюма кинулись из зарослей к деревне. Мы стреляли по ним и многих убили, но многим все же удалось скрыться в селении.
Гхур Шан подобрался к частоколу, окружавшему хижины достаточно близко, и перебросил в деревню три головы каннибалов. Гордон тоже подполз к частоколу и разрядил два револьвера, чтобы каннибалы подумали, что отряд будет атаковать их в этом направлении.
Затем воины из деревни разом бросились на оба наших заграждения. Мы были лучше защищены, чем люди Уналанги, поэтому отбили атаку. Тогда они обрушились на другое заграждение. Если бы не наше оружие, они задавили бы нас числом: туземцев было несколько сотен.
Мы не стали отвечать нападением, так как это поставило бы нас в невыгодное положение, а мы не хотели терять наше преимущество. Укрывшись за заграждением, мы стреляли по каждому неосторожно высунувшемуся чернокожему.
Звуки сражения временами доносились из зарослей, где дрались Гордон, Гхур Шан, Яр Али и зулусы. Вскоре манийюма оттуда выгнали, и они помчались кто к берегу, а кто в деревню. Многие пытались прыгнуть в каноэ и спастись, но Багхила Хан и маколала разбили большинство суденышек, а другие отогнали к восточному берегу острова. Река кишела крокодилами, поэтому никто не решился пересечь реку вплавь. Воины повернули и бросились в деревню.
Вскоре мы услышали жалобные вопли. Батеке перевел. Манийюма просили пощады и спрашивали, на каких условиях они могут сдаться. Гордон велел батеке передать, что, если они бросят оружие и откроют ворота, он обойдется с ними милостиво, а если они не сделают этого, он сравняет деревню с землей и вырежет всех поголовно.
Через некоторое время туземцы открыли ворота. Гордон приказал вызвать вождя для переговоров, но чернокожие ответили, что вождь и несколько воинов засели в главной хижине – дворце, как они ее называли, – и отказались сдаться. Вместо вождя они выслали пять младших предводителей.
Мы вошли в деревню с двух сторон, готовые к любому вероломству, но воины сложили оружие на площади посреди деревни, выразив тем самым полную покорность. Яр Али хотел, чтобы Гордон приказал казнить всех туземцев, но Эль Борак отказался. Он призвал вождя сдаться, но единственным ответом были стрелы и пули, выпущенные из большой хижины. Мы подожгли ее и, когда воины выбежали оттуда, убили тех, кто не сдался, кроме вождя, его советника и жреца.
Как я уже говорил, деревня была большой, в несколько сотен хижин. Правящим племенем были манийюма, но у них имелось много рабов. Особенно много было рабынь, поскольку манийюма брали дань с покоренных племен женщинами и слоновой костью. Каждый раз, когда каноэ иноплеменников проплывали мимо острова, их останавливали, и, если там находились молодые женщины, их забирали в рабство. В деревне оказались женщины из племен батеке, бакувва, барбарри и вавума – из многих племен Конго. Женщины манийюма были толстыми и довольно хорошо одетыми для туземок. Они не работали – никто из манийюма не работал. Все обязанности исполняли рабы. Рабыни были молодые и красивые – конечно, той красотой, которая по вкусу чернокожим. Манийюма брали только красивых женщин, а когда они старели и становились безобразными, их убивали и съедали.
Манийюма вообще были жестоким народом, а те, кто жил на острове, в особенности. С рабами, женщинами и мужчинами, обращались жестоко. Мужчины-рабы исполняли всю работу на острове, а девушки насильно содержались в гаремах для воинов и делали все за женщин манийюма. Все они ходили голышом, многие с рубцами на плечах и бедрах от побоев. Если рабы пытались бежать или сопротивлялись, их убивали, избивали или подвергали пыткам, в зависимости от того, что захочет их владелец. Мертвых рабов либо бросали крокодилам, либо съедали.
Манийюма поклонялись крокодилу, как иные народы поклоняются змее. У них не было колдуна, как в других племенах, а был жрец. Он выбирал жертву для крокодила, которой обычно становился раб или манийюма, провинившийся перед жрецом. Вождь племени оказался просто диким чудовищем, сластолюбивым и жестоким. В гареме у него содержалось триста женщин. Жрец был властным злобным фанатиком, советник не уступал вождю в жестокости. Манийюма брали дань с других племен помимо женщин и слоновой кости и еще воинами. Воинов они сжигали на площади посреди деревни.
Эль Борак обратился к вождю, жрецу и советнику вождя:
– Вас убьют, но не за то, что вы воевали против меня, это не преступление. Вы – порождения дьявола, которых не знал мир.
Затем он приказал нам связать чернокожих по рукам и ногам и бросить крокодилам. Мы подчинились, однако Яр Али недовольно ворчал. Он говорил, что Эль Борак слишком мягок со своими врагами. Эль Борак приказал нам собрать оружие во всех хижинах и отнести в главную. Двух маколала назначили наблюдать, чтобы ни один каннибал не утаил оружие. Манийюма подчинились беспрекословно.
Гордон смог узнать историю этого племени. В течение многих сотен лет манийюма жили далеко на востоке, на берегу озера Танганьика. Около ста лет назад один из вождей восстал против царя, его войско потерпело поражение, и он бежал в джунгли с сотнями воинов, женщинами и детьми. В своих странствиях они набрели на этот остров. Он был заселен невоинственным племенем, которое занималось рыболовством и торговлей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11