Гордон поднял голову и прямо посмотрел Пирсу в глаза:
– Он совершает слишком необычные поступки, сэр. Уйти от трех тренированных профессионалов с автоматами, перевернуть с ног на голову весь регион, выдержать в полном сознании тридцать секунд под воздействием смеси наркотика, парализатора и снотворного…
– Так что вы хотите сказать? Молодой лейтенант тихо произнес:
– Я верю в некоторые вещи, не познаваемые разумом, сэр…
Пирс понял, о чем говорит парень. Вопросы веры в армии колонистов К-3 оставлялись строго на усмотрение военных капелланов. Он никогда не интересовался этой частью умонастроения своих подчиненных. А сам не верил ни в бога, ни в черта: он верил в себя. Но сейчас ему вдруг стало занятно узнать, что творится в голове этого неглупого, энергичного и – Пирс не хотел себе в этом признаваться – симпатичного ему молодого человека.
– А почему вы считаете, что он достоин помощи этого вашего кого-то?
– Потому что он совершает правое дело, сэр.
– Спасает соотечественников?
– И это тоже. Но мне кажется, у него есть более сильный мотив.
– Какой?
– Он идет к сыну, сэр. Командир поверженного этим человеком наряда сказал мне, что они отняли у него сына, маленького мальчика лет пяти.
– Он находится у нас? – быстро спросил Пирс.
– Да, сэр. В детском отсеке.
"Заложник! – мелькнуло в голове командора. – У нас в руках заложник! Стоит нам предъявить мальчика этому одиночке, и он будет у нас на коротком поводке!"
Пирс энергично прошел в дальний угол блока управления, вернулся к Гордону, посмотрел сквозь него, похрустел костяшками пальцев, постоял на месте… Потом расслабленно опустился в кресло. Нет. Не получится. Какой там заложник, когда оператор спит. Для переговоров надо сначала растолкать одиночку. А если мы сумеем до него добраться, то пацан будет уже не нужен.
– Продолжайте, Гордон. Что вы там говорили? Он что же, по-вашему, непобедим?
– Я думаю, – тихо сказал Стив Гордон, – что поступки этого человека – дела не Долга, но Любви. А эта сила иногда может творить чудеса.
Пирс мысленно чертыхнулся: во как запел, прямо проповедник на воскресной службе!
– Ну, ладно, ладно, лейтенант, – махнул он рукой на Гордона. – Так вы мне сейчас заупокойную песню споете. Нас, между прочим, привели сюда такие же дела любви, как и у вашего подзащитного. Не наша вина, что в мире царит закон взаимопожирания. – Он раздраженно прошелся перед стоящим навытяжку лейтенантом. – В конце концов, миссия наша хоть и агрессивна, но гуманна. Все останутся живы и рано или поздно вернутся обратно. Разве мы тоже не достойны помощи этого вашего кого-то?
Гордон долго молчал. Потом опустил взгляд и проговорил:
– Теперь, сэр, я не уверен в гуманности нашей миссии. На К-3 все виделось несколько иначе…
Пирс поднялся из кресла, остановился напротив лейтенанта и внимательно вгляделся в его лицо. Он не мог не отдать дань мужеству Гордона. По существу, парень только что признался в отсутствии психологической цельности. Это означало, что он не мог выполнять обязанности командира подразделения. По установленным нормам внутреннего контроля, при обнаружении подобных противоречий офицер подвергался тщательнейшему тестированию и, как правило, разжаловался в рядовые. Гордон же объявил об этом сам, да еще высшему руководству!
"Ну уж нет, – подумал Пирс, – шалишь, парень. Тебя, такого молодца, я никому не отдам. Если бы я был совсем дурак и не держал возле себя вот таких "психологически несостоятельных", то не смог бы провернуть в своей жизни ни одной крупной успешной операции. С солдафонами легче, это точно, с ними просто. Но с кем просто, с тем, видно, сложных дел не сделаешь! – Он усмешливо дернул уголком рта. – Ты будешь работать на меня, лейтенант. Из тебя выйдет толк. А противоречия… Перемелется – мука будет. Но сейчас надо тебя привести в рабочее состояние…"
Пирс отвернулся и сделал вид, что глубоко задумался.
– Мальчик мой, – проникновенно проговорил он, – я уважаю вашу веру и принципы и смею надеяться, что понимаю вас. И знаю, что иногда легче умыть руки, нежели взять на себя ответственность. Но в этом мире все не так просто, как иногда нам внушают, пусть даже из самых искренних и самых лучших побуждений… Так давайте сначала закончим операцию, а потом обо всем поговорим подробно. Мы с вами прежде всего солдаты и должны выполнить свой долг. Вы согласны?
Старый хитрый волк уже понял, что выбрал максимально верный тон. Доверительность вкупе с напоминанием о долге – такой шар в иной ситуации пропустил бы и он сам, Пирс.
– Так точно, сэр! – Лицо Гордона порозовело, грудь выпятилась, взгляд снова приобрел строго-деловитое выражение. Пирс с удовольствием посмотрел на свою работу и положил Гордону руку на плечо.
– Докладывайте дальше. Он лежит там же, где упал?
– Да, сэр. И мы, конечно, не можем подобраться к нему.
– Пробовали?
– Так точно. Пятнадцать минут назад к телу диверсанта направили пять человек из взвода охраны звездолета.
Пирс удивленно округлил глаза:
– Из элитного взвода? Это ваше решение?
– Да, сэр. Эти ребята, как вы знаете, проходят специальный длительный спецкурс формирования психологической устойчивости к различным психосоматическим воздействиям. Дополнительно их накачали мощными стимуляторами.
– Молодец, мальчик. И каков результат? Гордон увял и тихо произнес:
– Никакого, командор. Пока никакого. Скажу только, что связь с ними потеряна десять минут назад, как только они пересекли границу «сонного» поля.
– А увидеть их, как я понимаю, невозможно.
– На этой городской свалке наворочено столько миражей, что отряд пропал из зоны видимости почти сразу по выходе из звездолета.
– Да-а-а, – протянул Пирс, – дела. И что будем делать? Расслабьтесь, Гордон. Вольно. Садитесь.
Лейтенант благодарно кивнул и с прямой спиной опустился на стул.
– Мне кажется, сэр, я нашел решение этой проблемы. Если поле генератора непреодолимо для людей, то механизмы к нему совершенно индифферентны. Если мы пошлем к телу того человека робота, то он выключит генератор, а дальше…
Пирс громко крякнул и с горящими глазами вытянул руку в сторону Гордона:
– Есть! Андроиды! Коэн снабдил нас двумя последними моделями. Они лежат в биоотсеке арсенала!
Гордон с сомнением покачал головой:
– Вряд ли андроиды справятся с задачей. Доля натуральной биомассы их мозга составляет более семидесяти процентов. По отношению к воздействию «сонного» поля они могут оказаться так же уязвимы, как и люди.
– Что же вы предлагаете? У нас нет полевых роботов с искусственным интеллектом. Только вспомогательные рабочие машины с целевыми программами!
Молодой лейтенант с непонятным выражением посмотрел на Пирса снизу вверх:
– Но нам и не нужен искусственный интеллект для такой операции, командор. Совсем наоборот. Нам нужна очень тупая, зато полностью радиоуправляемая машина с достаточно гибкими манипуляторами и устройством видеоконтроля. Мы подкатим ее к человеку – при этом изображение с ее телекамер будет передаваться на пульт управления – и выключим генератор сами, только используя манипуляторы робота. И такие роботы у нас есть.
Пирс отвел от лейтенанта взгляд, отвернулся и кашлянул в кулак. Стареешь, брат. Совсем плохо стал соображать. А парень… Золото, а не солдат! Пирс заставил себя скрыть смущение и говорить ровно:
– Прекрасная идея, Гордон. Вы, как всегда, на высоте… Я представляю себе, какой тип машин вы имеете в виду. Но их на звездолете довольно много, самого разного вида и функционального назначения. Я думаю, что вы уже наметили кандидатуру.
– Да, сэр. Для этой цели как нельзя лучше подходят роботы-раздатчики из кают-компании.
– Шестирукие?
Гордон по-мальчишески заулыбался:
– Ага, ребята их так называют. Пирс в ответ обнажил крепкие желтые зубы: – Ну что ж, отличный выбор, лейтенант. Правда… Вам не кажется, что они слишком уязвимы? У них все пневматические приводы вылезают из корпуса наружу.
– Но, командор, этот человек спит! И потом. Чтобы повредить пластико-металлические пути воздухоподачи, нужно иметь хотя бы стальные кусачки. А я уверен, что их у него нет.
– А автомат? У него же есть автомат!
– Он заряжен, как и любое другое стрелковое оружие на корабле, мягкими пулями-капсулами. Они могут нанести вред только человеческой плоти.
Пирс задумчиво почесал огромное ухо, заросшее седыми волосами.
– Ну что ж, ладно. Во всяком случае, эти машины имеют все необходимые устройства, и манипуляторы у них, надо сказать, довольно ловкие.
– В ином случае мы стояли бы в очереди за обедами намного дольше, сэр!
Лейтенант и командор засмеялись. Потом Пирс посерьезнел и, склонив седую голову, значительно помолчал.
– Хорошо, – заключил он. – Приступайте к подготовке операции. И не тяните. Кстати, сколько времени длится действие ДХ? Когда проснется наш подопечный?
Гордон посмотрел на часы:
– Через полтора часа.
– Ого! У вас не так уж и много времени на подготовку робота! Торопитесь. Как только все будет готово, рапортуйте мне и выпускайте его в это чертово поле. Удачи!
Стив Гордон вскочил со стула, надел форменный берет, отдал честь командору и чеканным шагом направился к двери.
– Постойте, Гордон.
– Да, сэр?
– Мы с вами решили направить к человеку одного Шестирукого…
– Одного.
– Пошлите двух. Так будет вернее.
ГЛАВА 3
Алекс остервенело продирался сквозь бурелом под днищем звездолета. Фиолетовый свет из люков над головой был почему-то очень ярок, так ярок, что резал глаза, и Алекс все время шел, глядя только вниз. Это страшно раздражало его, мешало передвигаться быстрее, уворачиваться от неожиданных препятствий. Он вынужден был идти наобум, утыкаясь в толстые стволы, запутываясь в непроходимом хитросплетении ветвей, ударяясь головой о корявые суки. Он видел только то, что было у него непосредственно перед носом: белесо-синюю листву, раздвигаемую собственными руками, да пластиковую коробку генератора на груди. Она, эта коробка, выглядывала на свет божий из расстегнутого до пояса комбинезона, и Алекс все собирался остановиться и застегнуться, но никак не мог найти для этого времени.
Он должен был спешить. Там, на заветной полянке, его ждал Микки. Они договорились об этой встрече еще вчера, когда расставались. В общем-то, это был непорядок, чтобы мальчик один шел в лес и ожидал там папу. Но вчера Алекс не мог придумать ничего умнее: они должны были срочно расстаться, это было непреложно, но так же непреложно, обязательно, неотвратимо они должны были и встретиться. И тогда Алекс назначил малышу место – их поляну. Туда, знал Алекс, Микки обязательно найдет дорогу. А уж он – само собой. Он доберется, придет, обязательно придет…
Как он оказался под днищем корабля, Алекс не помнил. Но зато почему-то был уверен, что идет в верном направлении. Он знал, точно знал, что, в каком бы направлении он ни продирался, он непременно выйдет на поляну. По сути дела, ему нужно было только поработать руками и ногами, одолеть эту чащу, и больше ничего. Одолеть, и он окажется рядом с Микки.
Этим своим загадочным свойством бурелом был хорош. Но только этим. Во всем остальном он являл собой отвратительную преграду, потому что не был обычным навалом и сплетением стволов и ветвей. Фиолетовый свет неведомым образом оживлял ветки, суки и траву и заставлял их препятствовать Алексу, строить козни. Трава под ногами не уминалась, а расступалась и крепко охватывала ступни. Алекс сравнительно легко разрывал тонкие длинные стебельки, но это при каждом шаге отнимало лишние силы. Гибкие ветви с разных сторон подлезали ему под мышки, охватывали грудь, сплетались в узлы за спиной. Ему пришлось достать десантный нож, он резал и кромсал живые путы налево и направо, и это порой очень надолго задерживало его на одном месте. Больше всего он опасался толстых сосновых стволов, под которыми ему приходилось пролезать. Они начинали скрипеть и раскачиваться задолго до того, как Алекс доходил до них. А уж как только он нагибался, чтобы подлезть под дерево, оно начинало стонать так страшно, что иной раз он просто не решался нырнуть вперед. Видимо, этого-то фиолетовый свет и добивался: по его разумению, одинокий человек должен был сдрейфить и навсегда остаться в зеленом царстве.
Алекс был с ним не согласен. Несмотря на неимоверные трудности и усталость, он все же шел вперед, уверенно шел и в своем непреклонном марше даже немного сочувствовал фиолетовому властелину. Ведь он хочет от Алекса одного, а получит совсем другое: Алекс дойдет, обязательно дойдет до заветной Миккиной полянки…
Он отдавал дань упорству и могуществу своего противника. Мало того, что фиолетовый свет постоянно и очень изобретательно строил Алексу всевозможные ловушки, он сумел его ранить. Три раза в Алекса вонзались острые суки, и теперь он шел, прихрамывая, а обе раненые руки двигались очень плохо. Больше того, этот свет вдруг стал каким-то особенно резким, и у Алекса невыносимо затрещала голова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Он совершает слишком необычные поступки, сэр. Уйти от трех тренированных профессионалов с автоматами, перевернуть с ног на голову весь регион, выдержать в полном сознании тридцать секунд под воздействием смеси наркотика, парализатора и снотворного…
– Так что вы хотите сказать? Молодой лейтенант тихо произнес:
– Я верю в некоторые вещи, не познаваемые разумом, сэр…
Пирс понял, о чем говорит парень. Вопросы веры в армии колонистов К-3 оставлялись строго на усмотрение военных капелланов. Он никогда не интересовался этой частью умонастроения своих подчиненных. А сам не верил ни в бога, ни в черта: он верил в себя. Но сейчас ему вдруг стало занятно узнать, что творится в голове этого неглупого, энергичного и – Пирс не хотел себе в этом признаваться – симпатичного ему молодого человека.
– А почему вы считаете, что он достоин помощи этого вашего кого-то?
– Потому что он совершает правое дело, сэр.
– Спасает соотечественников?
– И это тоже. Но мне кажется, у него есть более сильный мотив.
– Какой?
– Он идет к сыну, сэр. Командир поверженного этим человеком наряда сказал мне, что они отняли у него сына, маленького мальчика лет пяти.
– Он находится у нас? – быстро спросил Пирс.
– Да, сэр. В детском отсеке.
"Заложник! – мелькнуло в голове командора. – У нас в руках заложник! Стоит нам предъявить мальчика этому одиночке, и он будет у нас на коротком поводке!"
Пирс энергично прошел в дальний угол блока управления, вернулся к Гордону, посмотрел сквозь него, похрустел костяшками пальцев, постоял на месте… Потом расслабленно опустился в кресло. Нет. Не получится. Какой там заложник, когда оператор спит. Для переговоров надо сначала растолкать одиночку. А если мы сумеем до него добраться, то пацан будет уже не нужен.
– Продолжайте, Гордон. Что вы там говорили? Он что же, по-вашему, непобедим?
– Я думаю, – тихо сказал Стив Гордон, – что поступки этого человека – дела не Долга, но Любви. А эта сила иногда может творить чудеса.
Пирс мысленно чертыхнулся: во как запел, прямо проповедник на воскресной службе!
– Ну, ладно, ладно, лейтенант, – махнул он рукой на Гордона. – Так вы мне сейчас заупокойную песню споете. Нас, между прочим, привели сюда такие же дела любви, как и у вашего подзащитного. Не наша вина, что в мире царит закон взаимопожирания. – Он раздраженно прошелся перед стоящим навытяжку лейтенантом. – В конце концов, миссия наша хоть и агрессивна, но гуманна. Все останутся живы и рано или поздно вернутся обратно. Разве мы тоже не достойны помощи этого вашего кого-то?
Гордон долго молчал. Потом опустил взгляд и проговорил:
– Теперь, сэр, я не уверен в гуманности нашей миссии. На К-3 все виделось несколько иначе…
Пирс поднялся из кресла, остановился напротив лейтенанта и внимательно вгляделся в его лицо. Он не мог не отдать дань мужеству Гордона. По существу, парень только что признался в отсутствии психологической цельности. Это означало, что он не мог выполнять обязанности командира подразделения. По установленным нормам внутреннего контроля, при обнаружении подобных противоречий офицер подвергался тщательнейшему тестированию и, как правило, разжаловался в рядовые. Гордон же объявил об этом сам, да еще высшему руководству!
"Ну уж нет, – подумал Пирс, – шалишь, парень. Тебя, такого молодца, я никому не отдам. Если бы я был совсем дурак и не держал возле себя вот таких "психологически несостоятельных", то не смог бы провернуть в своей жизни ни одной крупной успешной операции. С солдафонами легче, это точно, с ними просто. Но с кем просто, с тем, видно, сложных дел не сделаешь! – Он усмешливо дернул уголком рта. – Ты будешь работать на меня, лейтенант. Из тебя выйдет толк. А противоречия… Перемелется – мука будет. Но сейчас надо тебя привести в рабочее состояние…"
Пирс отвернулся и сделал вид, что глубоко задумался.
– Мальчик мой, – проникновенно проговорил он, – я уважаю вашу веру и принципы и смею надеяться, что понимаю вас. И знаю, что иногда легче умыть руки, нежели взять на себя ответственность. Но в этом мире все не так просто, как иногда нам внушают, пусть даже из самых искренних и самых лучших побуждений… Так давайте сначала закончим операцию, а потом обо всем поговорим подробно. Мы с вами прежде всего солдаты и должны выполнить свой долг. Вы согласны?
Старый хитрый волк уже понял, что выбрал максимально верный тон. Доверительность вкупе с напоминанием о долге – такой шар в иной ситуации пропустил бы и он сам, Пирс.
– Так точно, сэр! – Лицо Гордона порозовело, грудь выпятилась, взгляд снова приобрел строго-деловитое выражение. Пирс с удовольствием посмотрел на свою работу и положил Гордону руку на плечо.
– Докладывайте дальше. Он лежит там же, где упал?
– Да, сэр. И мы, конечно, не можем подобраться к нему.
– Пробовали?
– Так точно. Пятнадцать минут назад к телу диверсанта направили пять человек из взвода охраны звездолета.
Пирс удивленно округлил глаза:
– Из элитного взвода? Это ваше решение?
– Да, сэр. Эти ребята, как вы знаете, проходят специальный длительный спецкурс формирования психологической устойчивости к различным психосоматическим воздействиям. Дополнительно их накачали мощными стимуляторами.
– Молодец, мальчик. И каков результат? Гордон увял и тихо произнес:
– Никакого, командор. Пока никакого. Скажу только, что связь с ними потеряна десять минут назад, как только они пересекли границу «сонного» поля.
– А увидеть их, как я понимаю, невозможно.
– На этой городской свалке наворочено столько миражей, что отряд пропал из зоны видимости почти сразу по выходе из звездолета.
– Да-а-а, – протянул Пирс, – дела. И что будем делать? Расслабьтесь, Гордон. Вольно. Садитесь.
Лейтенант благодарно кивнул и с прямой спиной опустился на стул.
– Мне кажется, сэр, я нашел решение этой проблемы. Если поле генератора непреодолимо для людей, то механизмы к нему совершенно индифферентны. Если мы пошлем к телу того человека робота, то он выключит генератор, а дальше…
Пирс громко крякнул и с горящими глазами вытянул руку в сторону Гордона:
– Есть! Андроиды! Коэн снабдил нас двумя последними моделями. Они лежат в биоотсеке арсенала!
Гордон с сомнением покачал головой:
– Вряд ли андроиды справятся с задачей. Доля натуральной биомассы их мозга составляет более семидесяти процентов. По отношению к воздействию «сонного» поля они могут оказаться так же уязвимы, как и люди.
– Что же вы предлагаете? У нас нет полевых роботов с искусственным интеллектом. Только вспомогательные рабочие машины с целевыми программами!
Молодой лейтенант с непонятным выражением посмотрел на Пирса снизу вверх:
– Но нам и не нужен искусственный интеллект для такой операции, командор. Совсем наоборот. Нам нужна очень тупая, зато полностью радиоуправляемая машина с достаточно гибкими манипуляторами и устройством видеоконтроля. Мы подкатим ее к человеку – при этом изображение с ее телекамер будет передаваться на пульт управления – и выключим генератор сами, только используя манипуляторы робота. И такие роботы у нас есть.
Пирс отвел от лейтенанта взгляд, отвернулся и кашлянул в кулак. Стареешь, брат. Совсем плохо стал соображать. А парень… Золото, а не солдат! Пирс заставил себя скрыть смущение и говорить ровно:
– Прекрасная идея, Гордон. Вы, как всегда, на высоте… Я представляю себе, какой тип машин вы имеете в виду. Но их на звездолете довольно много, самого разного вида и функционального назначения. Я думаю, что вы уже наметили кандидатуру.
– Да, сэр. Для этой цели как нельзя лучше подходят роботы-раздатчики из кают-компании.
– Шестирукие?
Гордон по-мальчишески заулыбался:
– Ага, ребята их так называют. Пирс в ответ обнажил крепкие желтые зубы: – Ну что ж, отличный выбор, лейтенант. Правда… Вам не кажется, что они слишком уязвимы? У них все пневматические приводы вылезают из корпуса наружу.
– Но, командор, этот человек спит! И потом. Чтобы повредить пластико-металлические пути воздухоподачи, нужно иметь хотя бы стальные кусачки. А я уверен, что их у него нет.
– А автомат? У него же есть автомат!
– Он заряжен, как и любое другое стрелковое оружие на корабле, мягкими пулями-капсулами. Они могут нанести вред только человеческой плоти.
Пирс задумчиво почесал огромное ухо, заросшее седыми волосами.
– Ну что ж, ладно. Во всяком случае, эти машины имеют все необходимые устройства, и манипуляторы у них, надо сказать, довольно ловкие.
– В ином случае мы стояли бы в очереди за обедами намного дольше, сэр!
Лейтенант и командор засмеялись. Потом Пирс посерьезнел и, склонив седую голову, значительно помолчал.
– Хорошо, – заключил он. – Приступайте к подготовке операции. И не тяните. Кстати, сколько времени длится действие ДХ? Когда проснется наш подопечный?
Гордон посмотрел на часы:
– Через полтора часа.
– Ого! У вас не так уж и много времени на подготовку робота! Торопитесь. Как только все будет готово, рапортуйте мне и выпускайте его в это чертово поле. Удачи!
Стив Гордон вскочил со стула, надел форменный берет, отдал честь командору и чеканным шагом направился к двери.
– Постойте, Гордон.
– Да, сэр?
– Мы с вами решили направить к человеку одного Шестирукого…
– Одного.
– Пошлите двух. Так будет вернее.
ГЛАВА 3
Алекс остервенело продирался сквозь бурелом под днищем звездолета. Фиолетовый свет из люков над головой был почему-то очень ярок, так ярок, что резал глаза, и Алекс все время шел, глядя только вниз. Это страшно раздражало его, мешало передвигаться быстрее, уворачиваться от неожиданных препятствий. Он вынужден был идти наобум, утыкаясь в толстые стволы, запутываясь в непроходимом хитросплетении ветвей, ударяясь головой о корявые суки. Он видел только то, что было у него непосредственно перед носом: белесо-синюю листву, раздвигаемую собственными руками, да пластиковую коробку генератора на груди. Она, эта коробка, выглядывала на свет божий из расстегнутого до пояса комбинезона, и Алекс все собирался остановиться и застегнуться, но никак не мог найти для этого времени.
Он должен был спешить. Там, на заветной полянке, его ждал Микки. Они договорились об этой встрече еще вчера, когда расставались. В общем-то, это был непорядок, чтобы мальчик один шел в лес и ожидал там папу. Но вчера Алекс не мог придумать ничего умнее: они должны были срочно расстаться, это было непреложно, но так же непреложно, обязательно, неотвратимо они должны были и встретиться. И тогда Алекс назначил малышу место – их поляну. Туда, знал Алекс, Микки обязательно найдет дорогу. А уж он – само собой. Он доберется, придет, обязательно придет…
Как он оказался под днищем корабля, Алекс не помнил. Но зато почему-то был уверен, что идет в верном направлении. Он знал, точно знал, что, в каком бы направлении он ни продирался, он непременно выйдет на поляну. По сути дела, ему нужно было только поработать руками и ногами, одолеть эту чащу, и больше ничего. Одолеть, и он окажется рядом с Микки.
Этим своим загадочным свойством бурелом был хорош. Но только этим. Во всем остальном он являл собой отвратительную преграду, потому что не был обычным навалом и сплетением стволов и ветвей. Фиолетовый свет неведомым образом оживлял ветки, суки и траву и заставлял их препятствовать Алексу, строить козни. Трава под ногами не уминалась, а расступалась и крепко охватывала ступни. Алекс сравнительно легко разрывал тонкие длинные стебельки, но это при каждом шаге отнимало лишние силы. Гибкие ветви с разных сторон подлезали ему под мышки, охватывали грудь, сплетались в узлы за спиной. Ему пришлось достать десантный нож, он резал и кромсал живые путы налево и направо, и это порой очень надолго задерживало его на одном месте. Больше всего он опасался толстых сосновых стволов, под которыми ему приходилось пролезать. Они начинали скрипеть и раскачиваться задолго до того, как Алекс доходил до них. А уж как только он нагибался, чтобы подлезть под дерево, оно начинало стонать так страшно, что иной раз он просто не решался нырнуть вперед. Видимо, этого-то фиолетовый свет и добивался: по его разумению, одинокий человек должен был сдрейфить и навсегда остаться в зеленом царстве.
Алекс был с ним не согласен. Несмотря на неимоверные трудности и усталость, он все же шел вперед, уверенно шел и в своем непреклонном марше даже немного сочувствовал фиолетовому властелину. Ведь он хочет от Алекса одного, а получит совсем другое: Алекс дойдет, обязательно дойдет до заветной Миккиной полянки…
Он отдавал дань упорству и могуществу своего противника. Мало того, что фиолетовый свет постоянно и очень изобретательно строил Алексу всевозможные ловушки, он сумел его ранить. Три раза в Алекса вонзались острые суки, и теперь он шел, прихрамывая, а обе раненые руки двигались очень плохо. Больше того, этот свет вдруг стал каким-то особенно резким, и у Алекса невыносимо затрещала голова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30