То, о чем я сейчас сказал, — это стандартные меры предосторожности, вроде как вдохнуть поглубже, когда ныряешь.
— Меня могли бы и предупредить, — сказала Мэри.
— И кто это мне так много рассказывал о том, кому что полагается знать? Насчет того, чтобы предупреждать... — Джим остановился, боясь зайти слишком далеко. Те, кто давал указания Моллену и Мэри, решили не оставлять ему выбора. Ни к чему было срывать зло на ней.
Секунду они оба молчали.
— Может... — начала Мэри, но Джим прервал ее, начав обмениваться стандартными репликами с очередным сопровождением.
— Может быть, — сказала она наконец, — мне надо было знать по причинам, им неизвестным.
— Обсуди это с генералом и всеми этими шишками, когда мы вернемся.
Мэри ничего не ответила. Джим почувствовал угрызения совести. Он только что обещал себе не срывать на ней зло и тут же это сделал. Придется теперь сначала думать, а потом говорить.
Наконец последняя эскадрилья сопровождения передала их одному кораблю. Его пилот с ними даже не разговаривал — он отсчитывал время до перехода вспышками корпусных огней. Их будто призрак провожал. Джим вспомнил «Рождественскую песнь» Диккенса и то, как третий призрак — призрак грядущего Рождества — водит Скруджа по будущему молча, не отвечая на его вопросы.
Этот корабль провел их через четыре перехода за охраняемую людьми границу, потом просигналил им пожелание удачи и исчез, сделав прыжок в безопасность, по ту сторону границы.
— Где мы? — спросила Мэри, видя на экранах незнакомые созвездия.
— Там, куда не ступала нога человека.
— Хоть раз будь серьезным! — воскликнула Мэри, но тон ее не был сердитым.
— Иногда легкомыслие помогает, — ответил Джим.
— То есть ты не знаешь, где мы?
— И да и нет, — ответил Джим. — Ты что-нибудь знаешь о пространственной навигации?
— Нет, — отозвалась она. — В школе стрелков запаса этому не учат.
— Ну, тогда я не могу объяснить, где мы, — сказал Джим, — во многом тебе придется поверить мне на слово. Самый ранний метод навигации брал за основу наше собственное Солнце. Когда мы забрались дальше, этот метод стал давать ошибки. Тогда человек по имени Зи Тай-лин предложил использовать за основу теоретический центр галактики.
— И как он его нашел? — заинтересовалась Мэри.
— Давай не будем в это углубляться, — сказал Джим. — Просто запомни, что он определил теоретический — именно теоретический — центр галактики. Когда-нибудь, может быть, мы построим корабли, которые полетят к центру и вернутся, и тогда мы выясним, прав ли он, как выяснили точное местоположение Северного и Южного полюсов.
— То есть мы рассчитываем все космические переходы от такой удаленной точки, что даже десять световых лет до нее — лишь крошечная доля пути? Разве галактика не шестьдесят тысяч световых лет в диаметре? Это уже перебор — отсчитывать все полеты от...
— Если бы мы так делали, то это был бы перебор, — ответил Джим. — Нет, как только установили теоретический центр, через него провели теоретический диаметр как можно ближе к Солнцу. Для навигации мы пользуемся именно этим диаметром. То есть чтобы преодолеть значительное расстояние от Земли, мы спускаемся вниз по этой лестнице настолько, чтобы найти на приборах нужную нам звезду. Тогда мы уходим с линии под углом и идем прямо к ней.
— Теперь я припоминаю, — заметила Мэри. — Да, верно, что-то в этом роде мы учили в школе. Лааги почти на этой линии, между нами и теоретическим центром, вот почему их так трудно обойти.
— Именно, — отозвался Джим. — И они явно используют ту же линию или похожую, так что ниже по спирали галактики мы сможем найти их родные миры.
— Но... — начала было Мэрии остановилась. — Так мы теперь потерялись? Как мы вернемся на линию, если этот корабль нас с нее увел?
— Ну как бы тебе на это ответить, — протянул Джим. — С трудом.
— Но ведь... — Мэри опять запуталась.
— Суть в том, что и лаагам теперь трудно нас найти.
— Так как ты собирался обойти территории лаагов? Как ты предполагал попасть на ту сторону, а потом вернуться домой?
— А как Рауль вернулся домой?
— Мы не знаем, — сказала Мэри.
— И тебе не пришло в голову спросить, как мы это сделаем? — поинтересовался Джим.
— Ну хватит, — сорвалась Мэри. — Может, тебе и легче на душе, раз ты посмеялся над тем, чего я не знаю, но облегчение ты получаешь за мой счет. Да, я не спросила, как мы доберемся до места и обратно. У меня были другие проблемы, и это не моя специальность. Я оставила это тем, кто в этом разбирается. Так что либо объясни, либо кончай свои шуточки.
— Извини, — сказал Джим. — Хотя я мог бы заметить, что мне облегчение нужно немножко больше, чем тебе — мне, в конце концов, придется нас отсюда выводить. Нет, извини. Я ни перед кем еще столько не извинялся, как перед тобой. Не твоя вина, что ты не спросила. Но кто-то виноват в том, что ты отправилась в путь, не осознавая всех опасностей. Если мы когда и вернемся, мне, наверное, придется поговорить с генералом на этот счет.
— Ну ладно, — сказала Мэри. — Я прощаю тебя, ты прощаешь меня. Теперь объясняй.
— Хорошо, — Джим глубоко вдохнул. — Как у тебя с историей? Ты помнишь, что до появления навигационного секстана моряки в океане находили пункт назначения вне видимости берега с помощью астролябии и счисления пути?
— Да, — ответила она.
— Отлично. Такая старомодная навигация с помощью компаса, часов, судового журнала и счисления пути была, конечно, неточной, но люди все равно плавали вокруг света. Просто раньше они плыли в Африку вместо конкретного города, скажем, на восточном побережье Африки, а потом плыли вдоль берега, пока не находили нужное место, вместо того чтобы направляться прямо к нему через океан. Вот на таком уровне мы сейчас занимаемся навигацией в космосе, и так нам с тобой придется работать.
— Поподробнее, пожалуйста, — сказала Мэри.
— Ладно, давай поподробнее. Нас вывели сюда, вне видимости линии центра галактики. Но у нас есть то, чего не было у древних мореходов Земли, а именно хронометр, или даже три хронометра, настолько точных, что они отклоняются лишь на крошечную долю секунды — на результат это не влияет. Кроме того, в памяти корабля сохранился каждый фазовый переход, его расстояние и место назначения, и каждый поворот и изгиб полета на обычных двигателях. Корабельный компьютер в состоянии с помощью всего этого рассчитать, куда мы улетели с Земли.
Мэри вздохнула с облегчением. Джим подумал, что мысленный вздох невозможно описать. Это было словно обещание того, что если бы было тело, оно бы вздохнуло.
— Так что мы знаем, где мы сейчас.
— Ну, опять-таки и да и нет, — возразил Джим. — Мы знаем, потому что кроме того, о чем я тебе сейчас сказал, у меня в память заложены координаты места, где нас оставил последний корабль. Я и сам этого не знал, но его прощальный сигнал раскодировал этот участок памяти. И в то же время мы знаем, где мы, только по отношению к Земле, границе и галактическому диаметру. Мы не знаем, где находится то, что мы ищем.
— Но тебе просто надо... — Мэри оборвала фразу. — А, понимаю.
— Именно, — отозвался Джим. — По правилам нам бы надо было направиться обратно к диаметру и спуститься по нему до территории лаагов. Но так мы обязательно наткнемся на скопления их боевых кораблей задолго до того, как доберемся до места, не говоря уже о том, чтобы достичь дальних неизученных миров. Наш единственный шанс — идти отсюда вперед параллельно диаметру, пока не появится возможность снова свернуть к нему и оказаться в неизведанном, за территорией лаагов.
— Если мы слишком рано свернем, то встретим их боевые корабли, — сказала Мэри.
— Верно. А если зайдем слишком далеко и свернем слишком поздно, то окажемся там, где, по нашим расчетам, должен быть диаметр, но никаких других координат знать не будем. Нам придется либо предположить, что мы еще не добрались, и продолжать двигаться к центру галактики, либо допустить, что мы проскочили, и свернуть назад по диаметру. Тогда если мы ошибемся, то точно наскочим на лаагов.
— Но должен же быть какой-то выход, — задумчиво протянула Мэри.
— Да, я еще кое-что забыл. Что, если на невообразимом расстоянии за их территорией ничего нет? Продолжать нам путь или повернуть назад?
— В артиллерии есть метод прицеливания, — начала Мэри, — когда в первый раз преднамеренно совершают перелет, а во второй — недолет. Потом стреляют чуть ближе перелета или чуть дальше недолета и продолжают сдвигать прицел, пока не попадают точно в цель.
— Браво, сразу правильный ответ. Мои поздравления. Так мы и поступим. Мы прыгнем так, чтобы наверняка попасть за территории лаагов — примерно на таком же расстоянии от границы, как Земля, только в другую сторону. Прыжок должен быть за пределы их родного мира, но ближе их дальней границы. Наш корабль будет единственным чужаком, и его там не ждут, так что мы должны суметь пробраться к диаметру и поискать их миры или линии полетов, пока нас не заметят. — Он остановился. — Пока все понятно?
— Да, — ответила она, — давай дальше.
— Ну так вот, если мы таким образом дойдем до диаметра и не заметим следов их жизнедеятельности, то мы явно проскочили. Тогда придется отойти от диаметра на безопасное расстояние, вернуться назад параллельно ему и опять двинуться внутрь. Если опять ничего не найдем, то повторим эту процедуру. Если же мы сразу наткнемся на лаагов, то двинемся вперед к центру галактики, но не так далеко, как в первый раз, и снова пойдем к диаметру. Таким образом мы найдем дальнюю границу лаагов и начнем искать то, что Рауль назвал раем.
— Рауль, — сказала Мэри почти мечтательно, — не прыгал туда-сюда.
— Да, Рауль пролетел поперек территории лаагов и позволил им изрезать себя на кусочки, — согласился Джим. — Они не смогли окончательно распылить «Охотника на бабочек» только потому, что даже без двигателей им не удавалось задержать его на одном месте достаточное количество времени. Нам с тобой нужно уберечь корабль, ну и себя, разумеется. Интересно, кстати, что случается с разумом, когда его корабль разрушают? Он умирает или просто плавает в космосе?
— Давай думать о проблемах по мере их возникновения, — отозвалась Мэри.
— Когда они возникнут, их придется тут же решать. Я надеялся узнать о предстоящем хоть чуть-чуть заранее.
— Ну, у меня ответов нет. Поэтому сейчас переживать бессмысленно, — сказала Мэри спокойно. — Начнем?
— Мы уже начали, — объяснил Джим. — Я установил автоматический алгоритм прыжков вперед, внутрь и наружу, на случай если я сам не смогу управлять кораблем. Теперь держись, мы отправляемся.
Само отправление оказалось тихим и спокойным. Они сделали десять прыжков — без тел переходы ощущались как что-то вроде скачков сознания — и наконец выплыли на участке космоса, не особенно отличавшемся от того, где их оставил последний сопровождающий.
— Теперь внутрь... осторожно, — проговорил Джим.
Он мысленно переключил управление. Мэри достаточно разбиралась в пилотировании, чтобы понять, что он разворачивает корпус перед переходом, чтобы выйти из него в нужном направлении — в данном случае носом к диаметру. Потом он начал серию фазовых переходов, все короче и короче. Последний прыжок был в пределах видимости приборов «ИДруга».
— Согласно расчетам приборов — и моим, — сказал Джим, — мы должны быть примерно за три световых года от диаметра. Если наше исходное предположение верно и лааги используют похожий диаметр, то здесь должны проходить маршруты их кораблей. Нам придется посидеть и подождать.
— А если мы тут будем сидеть, а никто так и не появится? — спросила Мэри. — Мы опять выйдем наружу или двинемся потихонечку вверх по диаметру?
— Первый способ надежный, но медленный. Второй быстрее, но опаснее — мы можем попасть в зону интенсивных передвижений лаагов. — Джим заколебался. — Я знаю, что бы сделал я. А ты бы как поступила?
— Двинулась бы вверх по диаметру, — сказала Мэри, не колеблясь.
— Так я и знал, что ты это скажешь.
— А что, ты хотел выходить наружу?
— Нет, — мрачно отозвался Джим. — Я бы выбрал то же самое. Теперь нам придется так и сделать. Мы можем наткнуться на их корабли в любой момент.
Они двинулись вверх по галактической спирали. Джим решил, что сейчас они находятся примерно за половину светового года от диаметра. Он старался прыгать на расстояние видимости приборов, чтобы не пропустить лаагов. Они с Мэри замолчали, и им обоим это было по вкусу — за четырнадцать часов по хронометру корабля они переговаривались лишь изредка.
Порядок был такой: сделать переход, остановиться, проверить окружающее пространство приборами и, если будет замечено что-то вроде корабля, подобраться к этому месту крошечными переходами по несколько сотен километров, пока не станет ясно, что это не инопланетное судно. Тогда они делали еще прыжок вперед, до предела возможностей приборов, и, если на то был повод, снова тщательно осматривали район.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Меня могли бы и предупредить, — сказала Мэри.
— И кто это мне так много рассказывал о том, кому что полагается знать? Насчет того, чтобы предупреждать... — Джим остановился, боясь зайти слишком далеко. Те, кто давал указания Моллену и Мэри, решили не оставлять ему выбора. Ни к чему было срывать зло на ней.
Секунду они оба молчали.
— Может... — начала Мэри, но Джим прервал ее, начав обмениваться стандартными репликами с очередным сопровождением.
— Может быть, — сказала она наконец, — мне надо было знать по причинам, им неизвестным.
— Обсуди это с генералом и всеми этими шишками, когда мы вернемся.
Мэри ничего не ответила. Джим почувствовал угрызения совести. Он только что обещал себе не срывать на ней зло и тут же это сделал. Придется теперь сначала думать, а потом говорить.
Наконец последняя эскадрилья сопровождения передала их одному кораблю. Его пилот с ними даже не разговаривал — он отсчитывал время до перехода вспышками корпусных огней. Их будто призрак провожал. Джим вспомнил «Рождественскую песнь» Диккенса и то, как третий призрак — призрак грядущего Рождества — водит Скруджа по будущему молча, не отвечая на его вопросы.
Этот корабль провел их через четыре перехода за охраняемую людьми границу, потом просигналил им пожелание удачи и исчез, сделав прыжок в безопасность, по ту сторону границы.
— Где мы? — спросила Мэри, видя на экранах незнакомые созвездия.
— Там, куда не ступала нога человека.
— Хоть раз будь серьезным! — воскликнула Мэри, но тон ее не был сердитым.
— Иногда легкомыслие помогает, — ответил Джим.
— То есть ты не знаешь, где мы?
— И да и нет, — ответил Джим. — Ты что-нибудь знаешь о пространственной навигации?
— Нет, — отозвалась она. — В школе стрелков запаса этому не учат.
— Ну, тогда я не могу объяснить, где мы, — сказал Джим, — во многом тебе придется поверить мне на слово. Самый ранний метод навигации брал за основу наше собственное Солнце. Когда мы забрались дальше, этот метод стал давать ошибки. Тогда человек по имени Зи Тай-лин предложил использовать за основу теоретический центр галактики.
— И как он его нашел? — заинтересовалась Мэри.
— Давай не будем в это углубляться, — сказал Джим. — Просто запомни, что он определил теоретический — именно теоретический — центр галактики. Когда-нибудь, может быть, мы построим корабли, которые полетят к центру и вернутся, и тогда мы выясним, прав ли он, как выяснили точное местоположение Северного и Южного полюсов.
— То есть мы рассчитываем все космические переходы от такой удаленной точки, что даже десять световых лет до нее — лишь крошечная доля пути? Разве галактика не шестьдесят тысяч световых лет в диаметре? Это уже перебор — отсчитывать все полеты от...
— Если бы мы так делали, то это был бы перебор, — ответил Джим. — Нет, как только установили теоретический центр, через него провели теоретический диаметр как можно ближе к Солнцу. Для навигации мы пользуемся именно этим диаметром. То есть чтобы преодолеть значительное расстояние от Земли, мы спускаемся вниз по этой лестнице настолько, чтобы найти на приборах нужную нам звезду. Тогда мы уходим с линии под углом и идем прямо к ней.
— Теперь я припоминаю, — заметила Мэри. — Да, верно, что-то в этом роде мы учили в школе. Лааги почти на этой линии, между нами и теоретическим центром, вот почему их так трудно обойти.
— Именно, — отозвался Джим. — И они явно используют ту же линию или похожую, так что ниже по спирали галактики мы сможем найти их родные миры.
— Но... — начала было Мэрии остановилась. — Так мы теперь потерялись? Как мы вернемся на линию, если этот корабль нас с нее увел?
— Ну как бы тебе на это ответить, — протянул Джим. — С трудом.
— Но ведь... — Мэри опять запуталась.
— Суть в том, что и лаагам теперь трудно нас найти.
— Так как ты собирался обойти территории лаагов? Как ты предполагал попасть на ту сторону, а потом вернуться домой?
— А как Рауль вернулся домой?
— Мы не знаем, — сказала Мэри.
— И тебе не пришло в голову спросить, как мы это сделаем? — поинтересовался Джим.
— Ну хватит, — сорвалась Мэри. — Может, тебе и легче на душе, раз ты посмеялся над тем, чего я не знаю, но облегчение ты получаешь за мой счет. Да, я не спросила, как мы доберемся до места и обратно. У меня были другие проблемы, и это не моя специальность. Я оставила это тем, кто в этом разбирается. Так что либо объясни, либо кончай свои шуточки.
— Извини, — сказал Джим. — Хотя я мог бы заметить, что мне облегчение нужно немножко больше, чем тебе — мне, в конце концов, придется нас отсюда выводить. Нет, извини. Я ни перед кем еще столько не извинялся, как перед тобой. Не твоя вина, что ты не спросила. Но кто-то виноват в том, что ты отправилась в путь, не осознавая всех опасностей. Если мы когда и вернемся, мне, наверное, придется поговорить с генералом на этот счет.
— Ну ладно, — сказала Мэри. — Я прощаю тебя, ты прощаешь меня. Теперь объясняй.
— Хорошо, — Джим глубоко вдохнул. — Как у тебя с историей? Ты помнишь, что до появления навигационного секстана моряки в океане находили пункт назначения вне видимости берега с помощью астролябии и счисления пути?
— Да, — ответила она.
— Отлично. Такая старомодная навигация с помощью компаса, часов, судового журнала и счисления пути была, конечно, неточной, но люди все равно плавали вокруг света. Просто раньше они плыли в Африку вместо конкретного города, скажем, на восточном побережье Африки, а потом плыли вдоль берега, пока не находили нужное место, вместо того чтобы направляться прямо к нему через океан. Вот на таком уровне мы сейчас занимаемся навигацией в космосе, и так нам с тобой придется работать.
— Поподробнее, пожалуйста, — сказала Мэри.
— Ладно, давай поподробнее. Нас вывели сюда, вне видимости линии центра галактики. Но у нас есть то, чего не было у древних мореходов Земли, а именно хронометр, или даже три хронометра, настолько точных, что они отклоняются лишь на крошечную долю секунды — на результат это не влияет. Кроме того, в памяти корабля сохранился каждый фазовый переход, его расстояние и место назначения, и каждый поворот и изгиб полета на обычных двигателях. Корабельный компьютер в состоянии с помощью всего этого рассчитать, куда мы улетели с Земли.
Мэри вздохнула с облегчением. Джим подумал, что мысленный вздох невозможно описать. Это было словно обещание того, что если бы было тело, оно бы вздохнуло.
— Так что мы знаем, где мы сейчас.
— Ну, опять-таки и да и нет, — возразил Джим. — Мы знаем, потому что кроме того, о чем я тебе сейчас сказал, у меня в память заложены координаты места, где нас оставил последний корабль. Я и сам этого не знал, но его прощальный сигнал раскодировал этот участок памяти. И в то же время мы знаем, где мы, только по отношению к Земле, границе и галактическому диаметру. Мы не знаем, где находится то, что мы ищем.
— Но тебе просто надо... — Мэри оборвала фразу. — А, понимаю.
— Именно, — отозвался Джим. — По правилам нам бы надо было направиться обратно к диаметру и спуститься по нему до территории лаагов. Но так мы обязательно наткнемся на скопления их боевых кораблей задолго до того, как доберемся до места, не говоря уже о том, чтобы достичь дальних неизученных миров. Наш единственный шанс — идти отсюда вперед параллельно диаметру, пока не появится возможность снова свернуть к нему и оказаться в неизведанном, за территорией лаагов.
— Если мы слишком рано свернем, то встретим их боевые корабли, — сказала Мэри.
— Верно. А если зайдем слишком далеко и свернем слишком поздно, то окажемся там, где, по нашим расчетам, должен быть диаметр, но никаких других координат знать не будем. Нам придется либо предположить, что мы еще не добрались, и продолжать двигаться к центру галактики, либо допустить, что мы проскочили, и свернуть назад по диаметру. Тогда если мы ошибемся, то точно наскочим на лаагов.
— Но должен же быть какой-то выход, — задумчиво протянула Мэри.
— Да, я еще кое-что забыл. Что, если на невообразимом расстоянии за их территорией ничего нет? Продолжать нам путь или повернуть назад?
— В артиллерии есть метод прицеливания, — начала Мэри, — когда в первый раз преднамеренно совершают перелет, а во второй — недолет. Потом стреляют чуть ближе перелета или чуть дальше недолета и продолжают сдвигать прицел, пока не попадают точно в цель.
— Браво, сразу правильный ответ. Мои поздравления. Так мы и поступим. Мы прыгнем так, чтобы наверняка попасть за территории лаагов — примерно на таком же расстоянии от границы, как Земля, только в другую сторону. Прыжок должен быть за пределы их родного мира, но ближе их дальней границы. Наш корабль будет единственным чужаком, и его там не ждут, так что мы должны суметь пробраться к диаметру и поискать их миры или линии полетов, пока нас не заметят. — Он остановился. — Пока все понятно?
— Да, — ответила она, — давай дальше.
— Ну так вот, если мы таким образом дойдем до диаметра и не заметим следов их жизнедеятельности, то мы явно проскочили. Тогда придется отойти от диаметра на безопасное расстояние, вернуться назад параллельно ему и опять двинуться внутрь. Если опять ничего не найдем, то повторим эту процедуру. Если же мы сразу наткнемся на лаагов, то двинемся вперед к центру галактики, но не так далеко, как в первый раз, и снова пойдем к диаметру. Таким образом мы найдем дальнюю границу лаагов и начнем искать то, что Рауль назвал раем.
— Рауль, — сказала Мэри почти мечтательно, — не прыгал туда-сюда.
— Да, Рауль пролетел поперек территории лаагов и позволил им изрезать себя на кусочки, — согласился Джим. — Они не смогли окончательно распылить «Охотника на бабочек» только потому, что даже без двигателей им не удавалось задержать его на одном месте достаточное количество времени. Нам с тобой нужно уберечь корабль, ну и себя, разумеется. Интересно, кстати, что случается с разумом, когда его корабль разрушают? Он умирает или просто плавает в космосе?
— Давай думать о проблемах по мере их возникновения, — отозвалась Мэри.
— Когда они возникнут, их придется тут же решать. Я надеялся узнать о предстоящем хоть чуть-чуть заранее.
— Ну, у меня ответов нет. Поэтому сейчас переживать бессмысленно, — сказала Мэри спокойно. — Начнем?
— Мы уже начали, — объяснил Джим. — Я установил автоматический алгоритм прыжков вперед, внутрь и наружу, на случай если я сам не смогу управлять кораблем. Теперь держись, мы отправляемся.
Само отправление оказалось тихим и спокойным. Они сделали десять прыжков — без тел переходы ощущались как что-то вроде скачков сознания — и наконец выплыли на участке космоса, не особенно отличавшемся от того, где их оставил последний сопровождающий.
— Теперь внутрь... осторожно, — проговорил Джим.
Он мысленно переключил управление. Мэри достаточно разбиралась в пилотировании, чтобы понять, что он разворачивает корпус перед переходом, чтобы выйти из него в нужном направлении — в данном случае носом к диаметру. Потом он начал серию фазовых переходов, все короче и короче. Последний прыжок был в пределах видимости приборов «ИДруга».
— Согласно расчетам приборов — и моим, — сказал Джим, — мы должны быть примерно за три световых года от диаметра. Если наше исходное предположение верно и лааги используют похожий диаметр, то здесь должны проходить маршруты их кораблей. Нам придется посидеть и подождать.
— А если мы тут будем сидеть, а никто так и не появится? — спросила Мэри. — Мы опять выйдем наружу или двинемся потихонечку вверх по диаметру?
— Первый способ надежный, но медленный. Второй быстрее, но опаснее — мы можем попасть в зону интенсивных передвижений лаагов. — Джим заколебался. — Я знаю, что бы сделал я. А ты бы как поступила?
— Двинулась бы вверх по диаметру, — сказала Мэри, не колеблясь.
— Так я и знал, что ты это скажешь.
— А что, ты хотел выходить наружу?
— Нет, — мрачно отозвался Джим. — Я бы выбрал то же самое. Теперь нам придется так и сделать. Мы можем наткнуться на их корабли в любой момент.
Они двинулись вверх по галактической спирали. Джим решил, что сейчас они находятся примерно за половину светового года от диаметра. Он старался прыгать на расстояние видимости приборов, чтобы не пропустить лаагов. Они с Мэри замолчали, и им обоим это было по вкусу — за четырнадцать часов по хронометру корабля они переговаривались лишь изредка.
Порядок был такой: сделать переход, остановиться, проверить окружающее пространство приборами и, если будет замечено что-то вроде корабля, подобраться к этому месту крошечными переходами по несколько сотен километров, пока не станет ясно, что это не инопланетное судно. Тогда они делали еще прыжок вперед, до предела возможностей приборов, и, если на то был повод, снова тщательно осматривали район.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47