— Храм некромантов.
— Да спасет их Олмин! — истово воскликнул кардинал, осенив себя знаком против зла.
— Простите, ваше святейшество, но мне кажется, что Олмина тут будет мало, — сказал Мосия. — Мне кажется, что и нам следует туда пойти. По-моему, это ловушка. Не так ли, ваше высочество?
— Не знаю! — отрезал Гаральд, мрачно расхаживая по комнате. — Симкинова басня о Нате или Нэйте — явное вранье, но настолько правдоподобное, что Джорам вполне мог этому поверить. И другие тоже, должен добавить. — Он глянул на лорда Самуэлса, который стоял в стороне, невидящими глазами глядя в сад.
— Если моя дочь некромантка, то только в этом Храме она может найти помощь! — с искаженным мукой лицом повернулся к принцу лорд. — Если мы совершим ошибку и вломимся туда, ваше высочество, мы можем все погубить.
— Или спасти их жизни! — возразил Мосия. — Мы можем попасть туда по Коридору, ваше высочество, просто проверим, все ли там в порядке! В конце концов, Симкин был с врагом!
— Я знаю! Знаю! Знаю! — нетерпеливо вскричал Гаральд, замахав руками. — Я знаю Симкина! Я знаю, что он продаст душу свою, Джорама, души всех в этом мире за что-нибудь вроде цыпленка или вареной картошки, если ему так захочется!
— В этом случае, — мягко сказал кардинал Радисовик, — Джорам в настоящей опасности. Возможно, Гаральд, Мосия прав...
В центре Военного зала неожиданно, как гром средь ясного неба, появилась черная фигура. Колдун Дуук-тсарит держал руки сцепленными перед собой, как и подобает. Он шевелил пальцами от напряжения, а голос его звучал еще более напряженно.
— Ваше высочество, враг выступил!
— Что? — изумленно воскликнул Гаральд. — Они уходят?
— Нет, ваше высочество. Они...
Яркая вспышка ослепила их. Огромное стеклянное окно лопнуло. Комнату засыпало разбитым стеклом. Со стен попадали картины, сами стены пошли трещинами. Огромная потолочная балка треснула и просела. Стены, потолок, само основание дома содрогнулись.
Близкие взрывы завершили послание колдуна, которое он так и не успел передать. Он лежал бездыханный, с осколками стекла в горле.
Мерилон атаковали.
Дом лорда Самуэлса содрогнулся в последний раз. Часы, которые выдержали первую ударную волну, упали с камина и разбились на сотни сверкающих осколков. Вырвавшись из заточения, крошечное солнышко закатилось под ковер. Маленький мир рухнул в пепел камина.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ХРАМ НЕКРОМАНТОВ
Храм некромантов занимал почетное место в этом мире — он стоял на самой вершине Купели, высочайшей горы Тимхаллана. Основание, на котором он был возведен, было магически выровнено, но казалось, что Храм не стоит прочно на скале, а балансирует на пике горы. Это, несомненно, было обманом зрения, и впечатление усиливалось тем, что Храм и сад занимали единственную ровную площадку на этой головокружительной высоте.
Согласно легенде, Храм некромантов был вылеплен из горного камня руками самих мертвых. Верхняя часть горы служила храму задней стеной, магически измененный пик, спиралью уходящий в облака, венчал крышу строения. Две боковые стены, восточная и западная, были пристроены к задней. Следуя природным очертаниям горы, они обе словно продолжали отвесные стены двух утесов. Сад епископа Ванье — который в ту пору называли вершиной горы — на самом деле находился в пяти сотнях футов ниже Храма.
За колоннадой выходящего на север портика открывался участок выровненной земли в форме круга. Выложенный брусчаткой узор на полу напоминал колесо. Десять дорожек представляли собой спицы, которые сходились от внешней дорожки к большому каменному алтарю в ступице колеса. На конце каждой спицы были начертаны символы одного из Девяти Таинств. Символы всех девяти повторялись на алтарном камне.
Некогда за этим местом очень хорошо ухаживали. Вокруг ступицы колеса на равном расстоянии стояли девять деревянных скамей. Между девятью спицами цвели клумбы. Друиды поработали над цветами, чтобы те могли расти на такой высоте.
В этот некогда прелестный сад, в это величественное место приходили люди со всего Тимхаллана, чтобы посоветоваться с мертвыми или просто посетить своих ушедших близких. Некроманты, рожденные для Таинства Духа, которым Олмином было дозволено жить в двух мирах — мире мертвых и мире живых, — были толкователями, передававшими вести из одного мира в другой.
Орден некромантов был самым могущественным во всем Тимхаллане времен Железных войн. По крайней мере, так говорили. Слово мертвых ниспровергало троны и царствующие дома. Дуук-тсарит, которые ничего в мире живых не боялись, с трепетом приближались к садам некромантов. Были и такие, особенно среди правителей, их колдунов и каталистов, которые завидовали их могуществу.
Никто в точности не знал, как именно погибли некроманты во время Железных войн. Это было смутное время, и бесчисленное множество людей утратили жизнь в кровавом столкновении. Некроманты же всегда были небольшой сектой. Мало кто рождался для Таинства Духа, и еще меньшему количеству людей хватало душевной дисциплины, чтобы выносить жизнь среди мертвых. Ничего удивительного, что эта маленькая группа могла погибнуть совершенно незаметно.
К концу войн каталисты заявили, что некроманты погибли полностью. Приверженцев Темного искусства Техники обвинили в их гибели, поскольку на них валили вообще все, что случилось за последнее столетие.
Мало кто жалел о некромантах. Мертвые — а было их очень много — по большей части умерли мучительной смертью. Живые были рады выбросить горе из души и продолжать жить, что во многих случаях было нелегко.
Если кто и задавался мыслью о том, почему не рождается больше детей для Таинства Духа, то он мог бы спросить каталистов, или Дуук-тсарит, или родителей детей, которые порой слышали бесплотные голоса или разговаривали с друзьями из потустороннего мира. В этих случаях дети либо переживали возраст, в котором они слышали эти голоса, или, если такой период затягивался, просто исчезали.
Отец Сарьон сказал о Храме правду. Людям было запрещено туда приходить. Но — что не принижает слов каталиста, который, несомненно, повторял слухи, ходившие в Купели — то, что Храм теперь являлся местом проклятым, было неправдой. Неправдой было и то, что некоторые могущественные каталисты пытались снять проклятие и так и не вернулись.
Правда была очень простой: никому до этого не было дела. Единственным проклятием Храма некромантов было забвение.
Шелестя алой парчой своего наряда, Менджу Волшебник осторожно вышел из Коридора и ступил на давно заброшенный храмовый двор. Тхон-ли, перенесшие его туда, были потрясены безмерно и искренне попытались отговорить его. И лишь заявление, что этого требует обстановка военного времени, помогло Волшебнику уговорить Тхон-ли доставить его к Храму.
Однако их страхи мало способствовали сохранению его самообладания. Он сжимал фазор, спрятанный в кармане, на языке вертелось заклинание для отпугивания мертвых. Менджу быстро огляделся и сразу же понял, каково здесь на самом деле. Он облегченно вздохнул.
Хотя на безоблачном небе сияло солнце, печаль и тоска окутывали Храм, как густой туман, бросая почти ощутимые тени на разрушенные стены и треснувшие камни. Здесь царила неестественная тишина, словно бесчисленные толпы мертвых стояли вокруг, затаив дыхание и выжидая, что случится дальше.
Дрожа на холодном горном воздухе, Волшебник спрятал фазор, усмехаясь своим страхам. Но усмешка получилась деланной, и он предпочел сесть на одну из начинающих разваливаться скамей, внезапно ощутив, как подламываются ноги.
«А чего ты, в конце концов, ожидал?» — выругал себя он. Легионов завывающих мертвецов, которые выпрыгнут на него из темноты, чтобы не дать переступить через порог? Костлявых рук, которые будут тянуться к нему? Фигур в белых саванах и цепях, которые будут шататься вокруг и, скорбно стеная по поводу его расстроенного разума, предрекать, что до утра к нему явятся три призрачных гостя?
— Чушь собачья! — сказал он и даже рассмеялся, чуть вздрогнув от собственного смеха.
Смахнув со лба холодный пот, Менджу несколько мгновений приходил в себя и осматривал все вокруг. Он нарочно явился сюда заранее именно с этой целью. Солнце стояло на уровне его левого плеча. До полудня оставался еще час.
С фазором в руке он начал тщательно обследовать каждый камень и скалу по периметру храмового двора. Хотя на первый взгляд ему показалось, что тут никого нет, у Менджу сложилось странное впечатление, что его самого кто-то рассматривает. Увидев, однако, что вокруг ни души, Менджу выбросил эту мысль из головы, решив, что это детские страхи, оставшиеся с тех пор, когда в темноте ему мерещились звенящие цепи и белые саваны.
Отойдя от края скалы, Волшебник спустился по тропинке через мертвый сад, желая поближе посмотреть на алтарный камень. Дорожка, по которой он шел, была посвящена его собственному Таинству — Технике. Из суеверия ли он выбрал эту тропу, от ностальгии или просто потому, что под настроение это подходило, — Менджу было все равно.
Стебли мертвых растений, не гнивших в холодном высокогорном воздухе, торчали из замерзшей земли по обе стороны тропинки. Маленькие, высохшие декоративные ростки лежали, вырванные из земли зимними ветрами, выставив корни на ледяной воздух. Волшебник равнодушно окинул взглядом остатки сада. Подойдя к алтарному камню, он с интересом стал рассматривать его и ощупывать символы Девяти Таинств, вырезанные на нем. Это был необычный камень, какая-то руда. «Может, даже темный камень», — внезапно взволновавшись, подумал он.
Внимательно рассматривая его, он вспоминал легенды об этом алтаре. О том, как он был поднят из лежавшего далеко внизу у основания Купели Источника Жизни. Он был чем-то вроде затычки в Источнике, и как только его вынули, магия хлынула из него, как лава, затопляя мир.
«А ведь это имеет смысл!» — внезапно подумал Волшебник. Темный камень затыкал Источник! Эта мысль воодушевила его.
Стоя в самом центре мира, прямо над источником магии, Менджу просто чувствовал, как вокруг него пульсирует Жизнь, как она проходит сквозь него. Он наслаждался этим давно забытым ощущением. Как прекрасно снова обладать магией!
Волшебник критически осмотрел камень. Он был огромен, наверняка не менее семи футов высотой, и руками его не охватить даже наполовину. Сколько же он весит? Тонну? Если это и правда темный камень, он же просто бесценен! Менджу коснулся его дрожащей от предвкушения рукой.
— Джорам скажет, темный это камень или нет, — прошептал Волшебник, улыбаясь про себя. — Надо сделать так, чтобы он оставался в сознании, тогда, по крайней мере, сможет рассказать мне об этом.
Погладив камень, Менджу продолжил свое обследование и в конце концов подошел к самому Храму.
Девять каменных лестниц вели к портику. Девять покосившихся колонн поддерживали треснувшую крышу, которая выступала из-под спиральной вершины горы. Подойдя поближе, Волшебник увидел, что часть кровли обрушилась под весом скалы. Большие обломки камня громоздились на полу. Алтарь в темноте был почти не виден — сверху рухнула потолочная балка и разбила его. Поднявшись по щербатой лестнице, Менджу с удовлетворением заметил, что темнота внутри Храма была густой и непроглядной.
Он удовлетворенно кивнул и в последний раз окинул все взглядом. В стороне северных равнин, там, где под лучами солнца сверкал Мерилон, как будто блеснуло что-то металлическое. Прищурившись, он внимательно присмотрелся: может, это майор Боурис занимает позицию для бомбардировки магического купола? Или солнце отражается от поверхности затянутого льдом озера? В точности сказать было нельзя.
Пожав плечами, Волшебник отвернулся. Стоит ему заполучить Темный Меч, все это будет не важно. А пока пусть Боурис с его солдатами порезвятся. Майор будет занят делом, и думать ему станет некогда. Кроме того, это разгорячит кровь солдат, наполнит их страхом и ненавистью, которые как раз и нужны, чтобы полностью уничтожить население этого мира.
Солнце стояло прямо у него над головой. Время подошло. Вернувшись в заранее выбранное укромное местечко, Менджу предался размышлениям о предстоящем. Сражение за этот мир, скорее всего, окажется долгим и кровопролитным, даже если он получит Темный Меч. Эти люди без боя не сдадутся. Жаль, что здесь нельзя использовать бомбы, которые уничтожают лишь людей, оставляя нетронутыми дома и прочие неодушевленные предметы. Не повредят ли они магии? Возможно, нет.
Надо будет посоветоваться с физиками. Кстати, и Джорам может об этом знать.
А сам Джорам? Он будет сотрудничать? Войдя в Храм, Волшебник позволил себе удовлетворенно улыбнуться. Его план был надежен. Джорам, как известно, души не чает в своей чокнутой жене. Как только он узнает, что Гвендолин в плену, он как миленький согласится на все. Хотя эта женщина и безумна, она все же может худо-бедно рационально мыслить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48