Пока ежики меня слушали, росянки сами себя извели.
– Как?! – дружно воскликнули мы.
– Да осень просто. Пойло-то им девать было некуда. Рюмочки переполнились, сок стал на землю проливаться, пришлось самим его пить. Понравилось. Так потихоньку насосались, что и те немногие мысли, которые и раньше собрать не могли, расползлись неизвестно куда. А как поглупели, так и самогонку свою гнать разучились. Так что ежики повздыхали, потоптались немного, да и пошли обратно.
А пни мне в благодарность самый умный желудь в подарок выбрали. Из последнего урожая. Хотел я его на Земле посадить, на не вышло. Положил я его на кухне в кастрюльку, да забыл. А дурак киберповар его за большой орех принял, да в салат покрошил. Я его и уплел за милую душу. Через пару дней сижу за пультом и вдруг чувствую – вместо курса о смысле жизни рассуждаю. Шевельнулась у меня в голове страшная догадка, помчался я на кухню, а кастрюлька пуста. Расспросил я киберповара, он мне во всем и признался. С тех пор меня порой на философию и тянет.
– А почему на философию? – не понял Педро.
Парсалов с сочувствием посмотрел на него, выпустил клуб дыма и пояснил:
– Из желудя того великого философа растили. И скажу я вам, гениальный бы из него пень получился…
И Хануфрий Оберонович, вздохнув, откинулся на спинку кресла и задумчиво прикрыл глаза.

1 2