Понятно?
Лозини поднял свои темные очки и протер глаза. Потом сказал:
— Впервые в жизни я понимаю, что это такое — стать старым... Появляется желание просить о перемирии... — Он снова надел очки и прямо посмотрел на обоих мужчин. Лица их были непроницаемы: — Вы правы! Вы — единственные, кому я могу доверять, потому что я точно знаю, какова ваша позиция, и чего вы хотите.
Ни тот, ни другой не проронили в ответ ни единого слова.
Лозини смотрел на пруд в калифорнийском стиле, на дом в стиле Новой Англии, смотрел каким-то безразличным взглядом, потом поднял глаза к солнцу и продолжал:
— Я построил все это потому, что был ловок и богат. Я сделал где-то ошибку и занимался делами, не замечая ее. Сколько лет я уже не тот? Пять? Больше, меньше? Нет. Я был еще ловок и силен, когда преследовал вас в парке аттракционов! А ведь это было всего два года назад.
Паркер утвердительно кивнул:
— Вы изменились.
Лозини сжал кулак и опустил его на стол, рядом с чашкой кофе.
— Им понадобилось не много времени, а? Как только я начал наклоняться, кто-то тут же пытается влезть мне на плечи. Они почувствовали это, подонки! «Лозини становится стар, а значит, время войти в игру», — так они решили...
Он продолжал постукивать кулаком по столу.
— Если бы только знать, кто из них! Тогда, по крайней мере, я был бы удовлетворен!
— Один из типов, присутствовавших на совещании, — предположил Паркер.
— Нет! Многие замешаны в этом, безусловно, но они не организаторы. Для этого у них нет необходимой мощности и силы.
— Савелли? Это ваш помощник, верно?
— Понадобятся еще годы, чтобы Тэд Савелли смог стать во главе организации. Никто не пойдет за Тэдом, вот в чем вопрос. Это должен быть человек, за которым охотно последовали бы другие.
— Вы знаете своих людей! Кто обладает необходимыми качествами?
Лозини уже раньше приходило это в голову. Поэтому, почти не раздумывая, он ответил:
— Всего три человека способны организовать удар, найти достаточно помощников, на которых могли бы опереться, и заставить себя признать, как ваш друг Карн.
— И кто они?
— Эрни Дюлар, Датч Буанаделла, Фрэнк.
— Дюлар замешан? — внезапно вмешался Грин. Лозини нахмурился и внимательно посмотрел на Грофилда:
— Вы знакомы с Эрни?
— Нет. Но я многое прочитал о нем в вашей городской газете. — Он повернулся к Паркеру: — Дюлар контролирует всех букмекеров в округе. А Луис Датч Буанаделла, здешний король порнографии. Кинематография, книготорговля, закупочное предприятие через посредника.
Пораженный Лозини на мгновение даже забыл о своих невзгодах.
— Похоже, вы хорошо осведомлены о моих делах! — сказал он.
— Я всегда интересуюсь документами и справками, — с довольной улыбкой отозвался Грин.
— А кто это Фрэнк? — спросил Паркер. — Не Фрэнк Фаран?
Лозини кивнул на Грина:
— Вероятно, вы в курсе дела?
— Речь, должно быть, идет о Фрэнке Шродере, — ответил Грин. — Специалист по наркотикам.
— Черт возьми, — с восхищением отозвался Лозини. — Может, вы сумеете мне сказать, и который из них?
— Ведь я лично их не знаю, — ответил Грин. — Но сильно сомневаюсь, чтобы это был Шродер.
— Почему?
— Во-первых, он слишком стар, чтобы принять командование.
— Он на пять лет моложе меня, — заявил Лозини. Грин развел руками и улыбнулся, как бы извиняясь перед Лозини.
— Не слишком стар, чтобы руководить, но слишком стар, чтобы начинать руководить! К тому же, говорят, он сам употреблял наркотики, и я не думаю, чтобы у него была солидная поддержка.
— Это не так!
— Неважно, правда это или нет, — возразил Грин, — факт то, что об этом ходят слухи, и этого вполне достаточно, чтобы он не смог найти себе сторонников.
Лозини утвердительно кивнул.
— Очень хорошо! Значит, маловероятно, что это может быть Шродер.
— Следовательно, остаются двое, — констатировал Паркер, — Дюлар и Буанаделла!
— Так! — Лозини посмотрел на Грина: — Что вы думаете по этому поводу?
— Огорчен. Они оба одного возраста, оба крепкие, оба уже достаточно могущественные, даже внутри вашей организации, у обоих имеются необходимые связи за пределами вашего города. Вы их, думаю, хорошо знаете:
у кого из них зубы поострее?
— У обоих, — ответил Лозини.
— Дайте нам их адреса, — попросил Паркер.
— Вы будете драться за меня?
— Нет. Ваши шансы удачно закончить это дело зависят только от вас! Но тип, которому О’Хара рассказал про деньги в парке аттракционов, уже два года готовит восстание, которое сейчас и начнется!
— Неужели это началось так давно?
Совершенно удрученный Лозини попытался припомнить все признаки и подробности, которые он должен был заметить еще в то время и которые прошли мимо его внимания.
— Они дожидались этих выборов, — продолжал Паркер. — Вот здесь-то вам и конец!
— Это верно, — снова согласился Лозини.
— И мои деньги попали к Дюлару или Буанаделла, — продолжал Паркер, — если кто-то из них лезет наверх. Они им понадобились, чтобы провести выборы нужного кандидата. Значит, моя добыча у них — и придется ее отнять!
Лозини смотрел на Паркера почти с восхищением.
— Боже мой! Как просто вы рассуждаете!
— Я приехал сюда, чтобы забрать свои деньги, а не для того, чтоб вмешиваться в войну гангстеров!
— И вы отправитесь и к Эрну, и к Датчу? А как вы узнаете, кто из них?
— Сперва мы добудем сведения. Будем задавать вопросы тем, кто переметнулся в другой лагерь.
— Абаданди?
— Он сейчас не в состоянии говорить. Дайте нам адрес Калезиана.
— Калезиана?! Но почему?
— Никто не решится начать войну против вас, если ваш флик не будет у него в кармане. Калезиан достаточно хитер, чтобы понять, что вы сдаете позиции.
— Дерьмо!
— Кстати, а Фаррел? — спросил Паркер. Лозини и Грин удивленно посмотрели на него.
— Кто? — переспросил Лозини.
— Ваш мэр. Вы уверены, что он будет побит? Может быть, он тоже перешел на другую сторону?
— "Мой" — это Уэн, — вмешался Грин. — Фаррел — это кандидат-реформатор, противник.
— Вы, Лозини, все повторяли: «мой кандидат», и я думал, что это Фаррел. — Он повернулся к Грину: — Почему ты не сказал мне об этом, черт возьми!
— Не сказал тебе, что?
Грин был удивлен так же, как и Лозини.
— А что это меняет? — спросил Лозини. — Альфред Уэн — это мой человек и депутат, полномочия которого истекли. Георг Фаррел — это реформатор и новый кандидат. Такова предвыборная ситуация.
— Фаррел, — продолжал Паркер, — это тот, чье имя мельтешит по всей Лондон-авеню? И афиши повсюду?
— Да, — ответил Лозини. — А мы не могли тратить столько денег. Уже года два, как дела пришли в некоторый упадок. Я уже говорил вам об этом. К тому же, мы никогда и не смогли бы истратить столько. А Фаррел и его сторонники работают по-другому.
— Я должен был проверить, — словно про себя проговорил Паркер, нахмурив лоб и устремив взгляд на пруд. — Это моя ошибка. Я не должен был доверять видимому.
— Я вас не понимаю, — сказал Лозини.
— Ваши доходы не уменьшились, — пояснил ему Паркер. — Но пользуются ими другие. И их человек — это Фаррел.
— О! — протянул Грин.
В мозгу Лозини вдруг все стало на свои места, он все понял.
— О, мерзавцы! О, негодяи! Они финансировали Фаррела моими же деньгами!..
— И моими! — бросил Паркер и повернулся к Грину: — Оставим Калезиана и отправимся к Фаррелу.
— Ладно.
— Уходите в отставку, Лозини! Поезжайте во Флориду и играйте там в шашки, — сказал Паркер и встал.
Лозини смотрел им вслед, пока они шли, освещенные солнцем, потом скрылись в тени дома.
«Играйте в шашки!» — все еще обидно звучало у Лозини в ушах.
«Калезиан! Абаданди! Эрни Дюлар или Датч Буанаделла! Фаррел! Моими же деньгами!» — обгоняли друг друга мысли.
Глава 22
Пол Дунстан встал в девять часов. По утрам в воскресенье он вставал обычно позже. Два парня из лавки должны были зайти за ним около десяти, чтобы отправиться на пляж. Он встал так рано, чтобы потом не торопиться, а теперь не знал, чем занять время, и метался по квартире. Его хорошее настроение немного ухудшилось, когда он взглянул на столик у входной двери. На нем лежал конверт с чеком на получение пенсии, а идти за деньгами можно было только завтра.
Полу Дунстану было двадцать девять лет, и он стал получать семь долларов в неделю, как только вышел в отставку, прослужив в полиции Тэйлора четыре года. Он старался не вспоминать об этом времени.
Он и Джо О’Хара пару лет патрулировали вместе в радиофицированной полицейской машине. Были они вместе и тогда, два года назад, когда в парке аттракционов на Очарованном Острове произошла известная история с перестрелкой и большим шумом. До этого происшествия Дунстан был в числе фликов, которых щедро одаривали, а он и не желал ничего лучшего, время от времени закрывая на кое-что глаза. Но дело в парке аттракционов многое изменило.
Тогда он был замешан в попытке убийства. Он видел, как вокруг него умирали люди, он оказался пленником бандита, направившего в его голову пистолет, так что сопротивление было равносильно смерти. Когда на Острове все закончилось, он решил, что с него довольно!.. И не потому, что О’Хара должен был на ком-то согнать свою злость. И не потому, что он прочел в глазах старого Лозини презрение... Но что ему до Лозини? Просто изменилось что-то внутри него. Он вдруг понял, что больше не сможет так жить, не считаясь с законами и со своей совестью.
И Пол Дунстан бросил работу в полиции, покинул Тэйлор, устроился в другом городе, в пятистах километрах, в фирме, выпускающей приборы для поддержания искусственного климата в комнатах.
Теперь у него была хорошая работа, добрые друзья, приятная жизнь с маленькими подружками, которыми он обзавелся за последние два года. Если бы не эти абсурдные семь долларов пенсии, он бы совершенно стер из своей памяти Тэйлор, жизнь в нем и работу в полиции.
Без двадцати десять он оделся. Завернув плавки в полотенце, он положил сверток на столик у входа, рядом с неприятным конвертом и чеком. В этот момент раздался звонок в дверь.
Было без десяти десять.
«Кто бы это мог быть? — подумал Дунстан. — Ведь Гарри никогда не заходит раньше времени».
Пол Дунстан подошел к двери, открыл ее. Действительно, это был не Гарри. Перед ним стоял улыбающийся парень, очень уверенный в себе. В руке у него был плоский бумажный пакет.
— Пол Дунстан? — спросил он.
Его лицо показалось Полу смутно знакомым. Возможно, этот тип был из Тэйлора. А может, Дунстану это просто почудилось...
— Да, — ответил он.
— Мне очень жаль, — сказал он, все так же улыбаясь, — но я до сих пор не знаю, что мог сказать тебе О’Хара!
Пол Дунстан среагировал медленнее, чем во время службы в полиции. Он не успел сделать и движения, как из бумажного пакета появился пистолет с глушителем...
И было уже слишком поздно что-либо предпринимать...
Не издав больше ни звука. Пол Дунстан упал у двери...
Глава 23
— Ваша проповедь замечательна, ваше преподобие! — с чувством произнес Георг Фаррел.
Судя по выражению лица пастора, тот знал, что служит только фоном.
— Рад, что вам понравилось, мистер Фаррел.
Фаррел продолжал трясти руку пастору, держа в своих и не давая ему высвободиться. Краем глаза Фаррел наблюдал за Джеком, скромно стоящим в стороне. Джек должен подать ему знак, когда фотографы и камеры, направленные на них, закончат съемки, и лишь тогда он выпустит руку пастора.
Фаррел, стоя перед церковью в ярком солнечном свете и любезно пожимая руку пастора, воплощал собой идеал американцев. И он это знал.
Высокий, дородный, с внешностью банкира и профилем киноактера. «Только представьте себе этот образ, господа избиратели, — как бы говорил всем своим видом Фаррел, — и сравните с любой фотографией Альфреда Уэна, с его крупным носом, мешками под глазами, и со всей его довольно жалкой внешностью, и вам станет ясно, кто достоин быть избранным в мэры!»
Несколько минут спустя Джек поднял руку, якобы приглаживая свои короткие волосы. Это был знак, и Фаррел приветливо улыбнувшись пастору, выпустил его руку.
— Продолжайте вашу полезную деятельность, ваше преподобие, — сказал он на прощанье.
— Вы тоже, мистер Фаррел, — ответил пастор без всякого выражения.
«Я ненавижу тебя, старик», — подумал в это время Фаррел.
Улыбаясь, он отвернулся от пастора, и привычным жестом коснулся локтя Элеонор. Разумеется, она была там, где и должна быть: рядом со своим мужем. Уверенная в себе, достаточно привлекательная. Что такое общественный деятель без своей жены, которая всегда рядом?
Они вместе спустились по ступенькам церкви. Фаррел взмахом руки приветствовал толпу зевак, большинство которых, извещенные заранее по радио и телевидению, немного задержались, чтобы посмотреть на одного из кандидатов в мэры.
Внезапно и неожиданно раздались аплодисменты, и Фаррел был так удивлен, что даже немного смутился. Он продолжал свой путь, еще раз почувствовав, что может гордиться такой популярностью. Видимо, его действительно любили.
Лимузин стоял у тротуара. Рядом, готовый открыть дверцу, Джек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Лозини поднял свои темные очки и протер глаза. Потом сказал:
— Впервые в жизни я понимаю, что это такое — стать старым... Появляется желание просить о перемирии... — Он снова надел очки и прямо посмотрел на обоих мужчин. Лица их были непроницаемы: — Вы правы! Вы — единственные, кому я могу доверять, потому что я точно знаю, какова ваша позиция, и чего вы хотите.
Ни тот, ни другой не проронили в ответ ни единого слова.
Лозини смотрел на пруд в калифорнийском стиле, на дом в стиле Новой Англии, смотрел каким-то безразличным взглядом, потом поднял глаза к солнцу и продолжал:
— Я построил все это потому, что был ловок и богат. Я сделал где-то ошибку и занимался делами, не замечая ее. Сколько лет я уже не тот? Пять? Больше, меньше? Нет. Я был еще ловок и силен, когда преследовал вас в парке аттракционов! А ведь это было всего два года назад.
Паркер утвердительно кивнул:
— Вы изменились.
Лозини сжал кулак и опустил его на стол, рядом с чашкой кофе.
— Им понадобилось не много времени, а? Как только я начал наклоняться, кто-то тут же пытается влезть мне на плечи. Они почувствовали это, подонки! «Лозини становится стар, а значит, время войти в игру», — так они решили...
Он продолжал постукивать кулаком по столу.
— Если бы только знать, кто из них! Тогда, по крайней мере, я был бы удовлетворен!
— Один из типов, присутствовавших на совещании, — предположил Паркер.
— Нет! Многие замешаны в этом, безусловно, но они не организаторы. Для этого у них нет необходимой мощности и силы.
— Савелли? Это ваш помощник, верно?
— Понадобятся еще годы, чтобы Тэд Савелли смог стать во главе организации. Никто не пойдет за Тэдом, вот в чем вопрос. Это должен быть человек, за которым охотно последовали бы другие.
— Вы знаете своих людей! Кто обладает необходимыми качествами?
Лозини уже раньше приходило это в голову. Поэтому, почти не раздумывая, он ответил:
— Всего три человека способны организовать удар, найти достаточно помощников, на которых могли бы опереться, и заставить себя признать, как ваш друг Карн.
— И кто они?
— Эрни Дюлар, Датч Буанаделла, Фрэнк.
— Дюлар замешан? — внезапно вмешался Грин. Лозини нахмурился и внимательно посмотрел на Грофилда:
— Вы знакомы с Эрни?
— Нет. Но я многое прочитал о нем в вашей городской газете. — Он повернулся к Паркеру: — Дюлар контролирует всех букмекеров в округе. А Луис Датч Буанаделла, здешний король порнографии. Кинематография, книготорговля, закупочное предприятие через посредника.
Пораженный Лозини на мгновение даже забыл о своих невзгодах.
— Похоже, вы хорошо осведомлены о моих делах! — сказал он.
— Я всегда интересуюсь документами и справками, — с довольной улыбкой отозвался Грин.
— А кто это Фрэнк? — спросил Паркер. — Не Фрэнк Фаран?
Лозини кивнул на Грина:
— Вероятно, вы в курсе дела?
— Речь, должно быть, идет о Фрэнке Шродере, — ответил Грин. — Специалист по наркотикам.
— Черт возьми, — с восхищением отозвался Лозини. — Может, вы сумеете мне сказать, и который из них?
— Ведь я лично их не знаю, — ответил Грин. — Но сильно сомневаюсь, чтобы это был Шродер.
— Почему?
— Во-первых, он слишком стар, чтобы принять командование.
— Он на пять лет моложе меня, — заявил Лозини. Грин развел руками и улыбнулся, как бы извиняясь перед Лозини.
— Не слишком стар, чтобы руководить, но слишком стар, чтобы начинать руководить! К тому же, говорят, он сам употреблял наркотики, и я не думаю, чтобы у него была солидная поддержка.
— Это не так!
— Неважно, правда это или нет, — возразил Грин, — факт то, что об этом ходят слухи, и этого вполне достаточно, чтобы он не смог найти себе сторонников.
Лозини утвердительно кивнул.
— Очень хорошо! Значит, маловероятно, что это может быть Шродер.
— Следовательно, остаются двое, — констатировал Паркер, — Дюлар и Буанаделла!
— Так! — Лозини посмотрел на Грина: — Что вы думаете по этому поводу?
— Огорчен. Они оба одного возраста, оба крепкие, оба уже достаточно могущественные, даже внутри вашей организации, у обоих имеются необходимые связи за пределами вашего города. Вы их, думаю, хорошо знаете:
у кого из них зубы поострее?
— У обоих, — ответил Лозини.
— Дайте нам их адреса, — попросил Паркер.
— Вы будете драться за меня?
— Нет. Ваши шансы удачно закончить это дело зависят только от вас! Но тип, которому О’Хара рассказал про деньги в парке аттракционов, уже два года готовит восстание, которое сейчас и начнется!
— Неужели это началось так давно?
Совершенно удрученный Лозини попытался припомнить все признаки и подробности, которые он должен был заметить еще в то время и которые прошли мимо его внимания.
— Они дожидались этих выборов, — продолжал Паркер. — Вот здесь-то вам и конец!
— Это верно, — снова согласился Лозини.
— И мои деньги попали к Дюлару или Буанаделла, — продолжал Паркер, — если кто-то из них лезет наверх. Они им понадобились, чтобы провести выборы нужного кандидата. Значит, моя добыча у них — и придется ее отнять!
Лозини смотрел на Паркера почти с восхищением.
— Боже мой! Как просто вы рассуждаете!
— Я приехал сюда, чтобы забрать свои деньги, а не для того, чтоб вмешиваться в войну гангстеров!
— И вы отправитесь и к Эрну, и к Датчу? А как вы узнаете, кто из них?
— Сперва мы добудем сведения. Будем задавать вопросы тем, кто переметнулся в другой лагерь.
— Абаданди?
— Он сейчас не в состоянии говорить. Дайте нам адрес Калезиана.
— Калезиана?! Но почему?
— Никто не решится начать войну против вас, если ваш флик не будет у него в кармане. Калезиан достаточно хитер, чтобы понять, что вы сдаете позиции.
— Дерьмо!
— Кстати, а Фаррел? — спросил Паркер. Лозини и Грин удивленно посмотрели на него.
— Кто? — переспросил Лозини.
— Ваш мэр. Вы уверены, что он будет побит? Может быть, он тоже перешел на другую сторону?
— "Мой" — это Уэн, — вмешался Грин. — Фаррел — это кандидат-реформатор, противник.
— Вы, Лозини, все повторяли: «мой кандидат», и я думал, что это Фаррел. — Он повернулся к Грину: — Почему ты не сказал мне об этом, черт возьми!
— Не сказал тебе, что?
Грин был удивлен так же, как и Лозини.
— А что это меняет? — спросил Лозини. — Альфред Уэн — это мой человек и депутат, полномочия которого истекли. Георг Фаррел — это реформатор и новый кандидат. Такова предвыборная ситуация.
— Фаррел, — продолжал Паркер, — это тот, чье имя мельтешит по всей Лондон-авеню? И афиши повсюду?
— Да, — ответил Лозини. — А мы не могли тратить столько денег. Уже года два, как дела пришли в некоторый упадок. Я уже говорил вам об этом. К тому же, мы никогда и не смогли бы истратить столько. А Фаррел и его сторонники работают по-другому.
— Я должен был проверить, — словно про себя проговорил Паркер, нахмурив лоб и устремив взгляд на пруд. — Это моя ошибка. Я не должен был доверять видимому.
— Я вас не понимаю, — сказал Лозини.
— Ваши доходы не уменьшились, — пояснил ему Паркер. — Но пользуются ими другие. И их человек — это Фаррел.
— О! — протянул Грин.
В мозгу Лозини вдруг все стало на свои места, он все понял.
— О, мерзавцы! О, негодяи! Они финансировали Фаррела моими же деньгами!..
— И моими! — бросил Паркер и повернулся к Грину: — Оставим Калезиана и отправимся к Фаррелу.
— Ладно.
— Уходите в отставку, Лозини! Поезжайте во Флориду и играйте там в шашки, — сказал Паркер и встал.
Лозини смотрел им вслед, пока они шли, освещенные солнцем, потом скрылись в тени дома.
«Играйте в шашки!» — все еще обидно звучало у Лозини в ушах.
«Калезиан! Абаданди! Эрни Дюлар или Датч Буанаделла! Фаррел! Моими же деньгами!» — обгоняли друг друга мысли.
Глава 22
Пол Дунстан встал в девять часов. По утрам в воскресенье он вставал обычно позже. Два парня из лавки должны были зайти за ним около десяти, чтобы отправиться на пляж. Он встал так рано, чтобы потом не торопиться, а теперь не знал, чем занять время, и метался по квартире. Его хорошее настроение немного ухудшилось, когда он взглянул на столик у входной двери. На нем лежал конверт с чеком на получение пенсии, а идти за деньгами можно было только завтра.
Полу Дунстану было двадцать девять лет, и он стал получать семь долларов в неделю, как только вышел в отставку, прослужив в полиции Тэйлора четыре года. Он старался не вспоминать об этом времени.
Он и Джо О’Хара пару лет патрулировали вместе в радиофицированной полицейской машине. Были они вместе и тогда, два года назад, когда в парке аттракционов на Очарованном Острове произошла известная история с перестрелкой и большим шумом. До этого происшествия Дунстан был в числе фликов, которых щедро одаривали, а он и не желал ничего лучшего, время от времени закрывая на кое-что глаза. Но дело в парке аттракционов многое изменило.
Тогда он был замешан в попытке убийства. Он видел, как вокруг него умирали люди, он оказался пленником бандита, направившего в его голову пистолет, так что сопротивление было равносильно смерти. Когда на Острове все закончилось, он решил, что с него довольно!.. И не потому, что О’Хара должен был на ком-то согнать свою злость. И не потому, что он прочел в глазах старого Лозини презрение... Но что ему до Лозини? Просто изменилось что-то внутри него. Он вдруг понял, что больше не сможет так жить, не считаясь с законами и со своей совестью.
И Пол Дунстан бросил работу в полиции, покинул Тэйлор, устроился в другом городе, в пятистах километрах, в фирме, выпускающей приборы для поддержания искусственного климата в комнатах.
Теперь у него была хорошая работа, добрые друзья, приятная жизнь с маленькими подружками, которыми он обзавелся за последние два года. Если бы не эти абсурдные семь долларов пенсии, он бы совершенно стер из своей памяти Тэйлор, жизнь в нем и работу в полиции.
Без двадцати десять он оделся. Завернув плавки в полотенце, он положил сверток на столик у входа, рядом с неприятным конвертом и чеком. В этот момент раздался звонок в дверь.
Было без десяти десять.
«Кто бы это мог быть? — подумал Дунстан. — Ведь Гарри никогда не заходит раньше времени».
Пол Дунстан подошел к двери, открыл ее. Действительно, это был не Гарри. Перед ним стоял улыбающийся парень, очень уверенный в себе. В руке у него был плоский бумажный пакет.
— Пол Дунстан? — спросил он.
Его лицо показалось Полу смутно знакомым. Возможно, этот тип был из Тэйлора. А может, Дунстану это просто почудилось...
— Да, — ответил он.
— Мне очень жаль, — сказал он, все так же улыбаясь, — но я до сих пор не знаю, что мог сказать тебе О’Хара!
Пол Дунстан среагировал медленнее, чем во время службы в полиции. Он не успел сделать и движения, как из бумажного пакета появился пистолет с глушителем...
И было уже слишком поздно что-либо предпринимать...
Не издав больше ни звука. Пол Дунстан упал у двери...
Глава 23
— Ваша проповедь замечательна, ваше преподобие! — с чувством произнес Георг Фаррел.
Судя по выражению лица пастора, тот знал, что служит только фоном.
— Рад, что вам понравилось, мистер Фаррел.
Фаррел продолжал трясти руку пастору, держа в своих и не давая ему высвободиться. Краем глаза Фаррел наблюдал за Джеком, скромно стоящим в стороне. Джек должен подать ему знак, когда фотографы и камеры, направленные на них, закончат съемки, и лишь тогда он выпустит руку пастора.
Фаррел, стоя перед церковью в ярком солнечном свете и любезно пожимая руку пастора, воплощал собой идеал американцев. И он это знал.
Высокий, дородный, с внешностью банкира и профилем киноактера. «Только представьте себе этот образ, господа избиратели, — как бы говорил всем своим видом Фаррел, — и сравните с любой фотографией Альфреда Уэна, с его крупным носом, мешками под глазами, и со всей его довольно жалкой внешностью, и вам станет ясно, кто достоин быть избранным в мэры!»
Несколько минут спустя Джек поднял руку, якобы приглаживая свои короткие волосы. Это был знак, и Фаррел приветливо улыбнувшись пастору, выпустил его руку.
— Продолжайте вашу полезную деятельность, ваше преподобие, — сказал он на прощанье.
— Вы тоже, мистер Фаррел, — ответил пастор без всякого выражения.
«Я ненавижу тебя, старик», — подумал в это время Фаррел.
Улыбаясь, он отвернулся от пастора, и привычным жестом коснулся локтя Элеонор. Разумеется, она была там, где и должна быть: рядом со своим мужем. Уверенная в себе, достаточно привлекательная. Что такое общественный деятель без своей жены, которая всегда рядом?
Они вместе спустились по ступенькам церкви. Фаррел взмахом руки приветствовал толпу зевак, большинство которых, извещенные заранее по радио и телевидению, немного задержались, чтобы посмотреть на одного из кандидатов в мэры.
Внезапно и неожиданно раздались аплодисменты, и Фаррел был так удивлен, что даже немного смутился. Он продолжал свой путь, еще раз почувствовав, что может гордиться такой популярностью. Видимо, его действительно любили.
Лимузин стоял у тротуара. Рядом, готовый открыть дверцу, Джек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32