А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Там, в темной скальной расщелине, покоился черный десантный рюкзак с его гонораром.

* * *
— Э, брат, я не понял, — вопрос маленького и вертлявого кавказца, обладателя здоровенного носа и тонких, а ля-латинос, черных усиков, застал Ковалевского врасплох. Он уже вставил ключ в дверь своей новоприобретенной квартиры, как на лестнице появился этот нагловатый тип. — Брат, ты зачем в квартиру Славы лезешь, а?
— Это моя квартира, — сквозь зубы процедил Николай, чувствуя неприятный холодок в низу живота. Ковалевский всегда был изрядным трусом, особенно если один на один сталкивался с агрессивно настроенными незнакомыми людьми.
— А когда ты ее купил? — недоверчиво прищурился кавказец. — Я тут рядом живу, мне Слава не говорил, что продавать ее собирается… Э, ты и замки поменял! — присвистнул южанин. — А где Слава?
— Не знаю, — председатель общества «За права очередников» — презрительно выпятил губу. Маленький «черножопый» был ему не страшен. Обычный сосед, которого легко приструнит дядюшка из ГУВД. — И вообще, оставьте меня в покое, я приобрел жилплощадь через агентство недвижимости и с хозяином не виделся. Понятия не имею, кто такой Слава и где его найти…
— Через агентство? — зубы кавказца обнажились в недоброй усмешке. — Какое?
— А вам что за дело? — вспылил Ковалевский. — Вы из налоговой полиции?
— Не надо грубить, да? — угрожающе заявил южанин. — Я тут десять лет живу, соседей всех знаю. Слава мне иногда ключи оставлял, чтоб я за квартирой приглядывал… Ничего он про продажу не говорил. И остальные соседи не в курсе. Через какое агентство купил, спрашиваю?
— Через общество с ограниченной ответственностью «Наш дом», — Николай назвал подконтрольную себе фирму, где были оформлены липовые документы на эту квартиру. — Устраивает?
— Пока нет, — кавказец вытащил сигареты и смерил Ковалевского недобрым взглядом.
Вестибюль-оглы, в миру Азад Ибрагимов, в первую же секунду почувствовал гнильцу в новом хозяине рокотовской квартиры. Выйдя из камеры предварительного заключения, куда он попал две недели назад якобы за мелкое административное нарушение, азербайджанец первым делом решил проверить квартиру соседа. Однако во входной двери стояли новые замки. Что было более чем странно. Ломать дверь Азад не стал, но принялся бдительно следить, кто же попытается занять жилплощадь.
К Владиславу местный наркобарон относился с большим уважением и не хотел, чтобы биолог попал в число бедолаг, лишившихся квартир благодаря оборотистому жулью с комсомольско-чиновной внешностью. У Вестибюля-оглы был свой кодекс чести. Одно дело торговать травкой и маком — тут люди хотят получать удовольствие и получают его, и совсем другое — обманом вытеснять стариков или алкоголиков в сельские развалюхи. Тем более Рокотов ни к тем, ни к другим не относился, провернуть аферу с его квартирой возможно было только в его отсутствие. И при попустительстве домоуправления.
Председателя общества «За права очередников» Азад раскусил сразу. Таких мальчиков с полупедерастической внешностью он навидался в своей жизни предостаточно — стукачки с детства, активные «общественники» и патологические хапуги. В доперестроечное время драли глотки на комсомольских собраниях и тискали по кабинетам студенток-первокурсниц, а нынче ударились в коммерцию с очевидным околобюрократическим уклоном — открывали различные фонды, общественные организации и гуманитарные центры. Обязательно при чем-то: при мэрии, местной администрации, депутате, органе самоуправления, при крупном заводе или при жилконторе. И непременно выступали за обиженных и оскорбленных, наживаясь на естественном стремлении людей помогать близким.
— А ты сам кто такой? — Вестибюль-оглы держался нарочито бесцеремонно, ощущая испуг Ковалевского.
— Я не понимаю, почему должен отвечать на подобные вопросы, — нашелся Николай. — Я председатель общественной организации и не даю отчета посторонним гражданам.
— Ифь-ифь! — Ибрагимов спустился на ступеньку ниже. — Какая такая общественная организация? Какой такой организации Слава свою квартиру продал?
— Вас это совершенно не касается!
— Еще как касается! Я сейчас пойду в местную ментовку, позову участкового, и мы с ним разберемся, кто в чужую квартиру лезет, — азербайджанец всего лишь пугал потного от страха Ковалевского. Он уже понял, что этот слизняк в дорогом кашемировом пальто имеет нужные документы, и милиция вряд ли чем поможет.
Азада интересовало другое: не случилось ли чего с Владиславом.
Судя по поведению слизняка, о Рокотове тот ничего не знал и был в этой истории простой пешкой.
— Когда Слава выставил квартиру на продажу? — не отступал Азад.
— Месяц назад, — зло бросил Николай.
— И ты ее сразу купил, да?
— Послушайте! Как вы со мной разговариваете? — Ковалевский уже проклинал тот момент, когда решил съездить и осмотреть жилплощадь. — Я вам не бомж какой то!
— А я не знаю, кто ты такой. Мне хозяин квартиры ничего про продажу не говорил. Да если бы он собирался избавиться от хаты, я бы первый узнал! И купил…
— Видимо, он был в курсе, что вы за личность, и поэтому решил вам не продавать, — ляпнул председатель общественной организации и десятка полулегальных фирмочек. — А я — человек известный.
— Кому известный? — заинтересованно спросил Вестибюль-оглы.
— Меня знают в городе, я веду важную общественную работу, помогаю обманутым очередникам получить положенное им жилье. В нашей организации несколько десятков тысяч членов… — затараторил Ковалевский.
Страх постепенно отступал, на его место возвращалась обычная наглость вороватого коммерсанта, прячущегося под крылышком влиятельного дядюшки.
— А-а, — кивнул Ибрагимов. — И что?
— А то, что мне доверяют уважаемые люди, — глаза Николая привычно прищурились, и он небрежно вздернул подбородок, стараясь смотреть на визави сверху вниз. Как на ничтожную букашку. — Я, между прочим, общаюсь с депутатами и с самим губернатором, — Ковалевский сделал многозначительную паузу, чтобы «черножопый» прочувствовал, с кем связался. — И меня такие мелочи, как оформление документов на квартиру, не волнуют. Я заплатил деньги, а документами занимался юрист. Председателю крупной и уважаемой организации не надо тратить время на мелочи… У вас ко мне все?
«Полный ограш…» — решил Вестибюль-оглы.
— Последний вопрос. Где вещи Славы?
— Такой информацией не владею, — Николай наконец открыл дверь и юркнул в квартиру.
Однако секундного взгляда сквозь дверной проем Азаду было достаточно. Вся мебель находилась на своих местах, в коридоре лежал владовский коврик из тростника, а в гостиной, хорошо просматривающейся с лестницы, по прежнему красовался телевизор «Мицубиши» — на поворотной подставке.
Квартиру Владислав не продавал, это ясно. Слизняк в дорогом пальто нагло завладел правом собственности.
Вестибюль-оглы мрачно посмотрел на закрывшуюся дверь и почесал давно не бритый подбородок. Когда Рокотов вернется из командировки, у него возникнут большие проблемы. Но, как настоящий мужчина, Азад поможет их решить.
А пока надо собрать максимум информации о новом жильце.
Вестибюль-оглы сбегал на место дислокации окрестных «торчков», выбрал троих из еще не совсем опустившихся и за бесплатные дозы отрядил на наблюдательный пункт возле своего дома. Затем вернулся к себе, тщательно вымылся под душем, побрился до синевы, надел парадный костюм и с бутылочкой вина двинулся в домоуправление, где работала знакомая паспортистка. К Ибрагимову худенькая симпатичная блондинка питала нежные чувства и всякий раз при встрече строила глазки. Настало время воспользоваться ее благосклонностью.

* * *
Пока Рокотов спал, анаша, развешанная на леске между кустами, высохла, и он спрятал желтоватые листья в пакет. Теперь у него было чем угостить албанских партизан. От хорошей травки косовары не откажутся никогда. А в качестве своей конопли Влад был уверен: он собрал самые забористые листочки, так что его косяк зацепит по полной программе. Не зря же у Влада биологическое образование…
До сумерек было полно времени.
Владислав пробрался поближе к станции и залег между переплетенных корней на опушке невысокого леса.
Сказать, что на железнодорожных путях кипела работа, было бы неправильно. Албанцы в черной форме УЧК лениво бродили между составами, сгружали какие-то тюки, загружали какие-то коробки, то и дело останавливаясь на перекуры. Изредка подъезжали грузовики, и тогда наступало краткое оживление — из ангаров выкатывались электрокары и подвозили к открытым бортам европоддоны с мешками и ящиками.
Видимо, склады подвергались элементарному грабежу.
Рокотов прикинул количество косоваров. Не менее сотни. Мирных жителей не наблюдалось, мелькали лишь куртки с эмблемами и форменные береты.
На столбе возле административного здания висели вниз головой три тела. Даже с расстояния в километр было видно, что два из них — женские. Юбки упали, обнажив белые ноги.
Влад скрипнул зубами. Злость в его положении была не лучшим советчиком, но он не мог не наказать сепаратистов и не устроить им веселую ночку. В конце концов, несколько часов задержки ничего не решали.
Рокотов еще раз провел диспозицию. За пределы станционного периметра бойцы УЧК не выходили; даже не выставили внешние посты. Понятное дело: сербы давно ушли, бояться некого.
Примерно в семистах метрах от железнодорожного полотна догорал хутор. Владислав отрегулировал резкость и увидел трупы рядом с черным пепелищем.
«Ага! Семья смотрителя, как я понимаю… Ничего удивительного…»
Путь до обгоревшего здания занял полтора часа.
Биолог прокрался вдоль берега речушки, текущей в поросшей осокой низине, и вышел к хутору с противоположной от станции стороны.
В воздухе висел резкий запах гари. Влад пятнадцать минут посидел в кустах, прислушиваясь к щебетанию птиц. Он был один.
Пригибаясь, Рокотов обогнул груду тлеющих бревен и осмотрел лежащие тела. Двое мальчишек подростков, молодая женщина со вспоротым животом, пожилая цыганка и четверо стариков. Их убили не меньше суток назад, трупы уже начали разлагаться в лучах весеннего солнца, над ними роились жирные зеленовато-черные мухи.
Влад заткнул ноздри смоченной в спирте ваткой, еще раз внимательно осмотрелся и достал скальпель, мысленно попросив прощения у лежащих перед ним людей. Задуманное должно было обеспечить его маскировку, однако, с другой стороны, это называется надругательством над трупами.
Но выбора у русского биолога не было…

* * *
С начала военной операции в Косово Президент, Государственный Секретарь и Советник по национальной безопасности стали встречаться раз в два дня. Три высоких государственных чиновника усаживались вокруг кофейного столика в Овальном кабинете Белого Дома и в течение часа обсуждали изменения ситуации на Балканах и на мировой арене в целом.
Из соображений секретности больше никого на этих совещаниях не было. В процессе формирования внешней политики США требовалось исключить любую утечку информации, даже в среду военных и разведчиков. До них доводились только конкретные задания, по которым невозможно определить дальнейшую стратегию супердержавы.
Исключением был Израиль.
Не потому, что Президент поручил кому-то из собеседников информировать ближневосточного партнера о нюансах большой политики. Более того, Президент был бы крайне удивлен тем фактом, что содержание секретных бесед становится известным Моссаду на следующий же день. Узнай он об этом, и место переговоров было бы перенесено в подвальный этаж, в экранированный хаотично дрожащими кевларовыми листами кабинет.
Впрочем, это бы не помогло. Информация продолжала бы течь, как фекальные воды из прохудившегося унитаза. Ибо передаточным звеном в цепи «Овальный кабинет — Телль-Авив» — была тумбообразная мадам Госсекретарь, ценнейший агент израильской разведки по кличке Далида. Библейские имена пользовались большой популярностью в Моссаде.
— Я обращусь к Шираку с секретным письмом и попрошу воздействовать на своих генералов, — Президент улыбнулся обезоруживающей улыбкой, столь любимой избирателями, и почесал за ухом рыжего сеттера Бадди. Единственного из присутствующих, кому было наплевать на суть разговора и кто любил своего хозяина не за высокий пост. К Мадлен Бадди относился настороженно и не позволял этой неприятно пахнущей женщине себя гладить. — Участие европейцев нам необходимо. Нельзя допустить, чтобы они остались чистенькими.
— Совершенно с вами согласен, — непринужденно кивнул советник. — В идеале надо определить для них сектор бомбардировок и предоставить список целей. Тогда они завязнут по уши. Естественно, под нашим прямым контролем…
— Их беспокоят потери, — вставила Госсекретарь.
— Потери на войне неизбежны, — наставительно сообщил Президент, в свое время сбежавший с призывного пункта, когда узнал, что там набирают солдат для войны во Вьетнаме, — это азы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов