– Простите, армейская привычка, больше не повторится.
– Ладно, до завтра, Бен.
– До завтра, Найдж, – ответил я и положил трубку.
Я долго рассматривал телефон, словно впервые видел аппарат, а потом пошел обратно на кухню. Допивая кофе, я пытался понять, что за дурацкие мысли возникли у меня во время разговора с шефом. Что поздно? Что за ветер и куда он дует?
В нашем деле ясность очень важна. Палачу всегда надо точно знать, что представляет собой его жертва, чтобы не ошибиться в выборе оружия и тактики. Однако сейчас ясности как раз и не было. Были только смутные догадки. И предчувствия. А это были те источники информации, которым любой палач доверяет больше, чем отделам наблюдения и информирования.
«Что же, черт возьми, происходит со мной?»
Я пошел к телефону и набрал номер Светланы, но ответом мне был лишь голос автоответчика. В первый момент мне показалось, что она дома, и на душе стало легко. Все заботы отступили куда-то в темноту, но когда я понял, что это всего лишь автоответчик, что ее нет дома, я словно погрузился в холодную воду разочарования. Мои беды и заботы, словно волк Кочински, вновь вонзили в меня свои клыки.
Треснув по телефону трубкой, я долго рассматривал стену. Что же все-таки со мной происходит? Почему простой факт, что ее нет дома, погружает меня в темную бездну отчаяния?
Я набрал номер Мартина, и он, слава богу, оказался на месте.
– Привет, Мартин. Все работаешь? – приветствовал его я.
– Бен, где же тебя черти носили? Я оборвал твой телефон, пытаясь до тебя дозвониться! – воскликнул Мартин.
– Что поделать, работа.
– И не смог связаться с тобой через твой сотовый, – продолжал детектив.
«Слава богу, что не смог, голова твоя сыщицкая. Ведь все вызовы идут только через коммутатор нашей организации. А если бы твое сообщение попалось бы кому-нибудь из начальников на глаза, то сэр Найджел позвонил бы мне в еще более плохом настроении», – подумал я.
– У твоих ребят есть что-нибудь новенькое?
– Да. Они с объекта весь день глаз не спускали.
Внезапно проснувшаяся во мне мысль обожгла меня и выплеснулась в вопросе:
– Твой объект случайно не заезжал сегодня в Балтимор стэйт хоспитал?
– Откуда ты знаешь? – с глубочайшим изумлением в голосе спросил Мартин.
– У меня имеются дополнительные источники информации, – соврал я.
– Какие?
– Не твое дело.
– Намек понял.
– Потрепались, а теперь к делу. Она выписала и забрала с собой кого-то из пациентов этой больницы.
– Да.
– У этого пациента сломан нос.
– Да, черт возьми! Но как ты это узнал?
– Узнал и узнал. Не о том разговор, – отрезал я и подумал: «Как же, скажи тебе, как я узнал это. Я и сам не знаю. Просто догадался. Вдохновение, так сказать».
– Меня интересует, куда они отправились потом, – сказал я и потянулся за бумагой и ручкой, чтоб записать адрес.
– Они взяли такси, которое высадило их на Черчилл-стрит. Затем они вошли в дом номер 134, в квартиру 780, из которой вышли спустя несколько минут.
– Что дальше?
– Дальше они отправились пешком до парка Джеймса Годолфина и несколько минут прогуливались там. Затем они взяли еще одно такси, которое высадило их на Кроуфорд-стрит, в старой части города, около дома номер 21.
– Прекрасно, что еще?
– Объект и больной, которого она сопровождала, вошли в квартиру номер 7 и пробыли там около шести часов, после чего объект вышел и, судя по направлению движения, едет домой.
– Это все?
– Нет. Мы установили прослушивание телефона в квартире 7 дома 21 по Кроуфорд-стрит. Это было сделано примерно через час. В течение этого времени объект один раз звонил, однако прослушать содержание разговора или установить имя абонента не удалось. Нам известно лишь, что звонок был очень коротким. После установления прослушивания объект сделал еще один телефонный звонок. В результате прослушивания удалось установить, что объект звонила некоему Эрику Кристиансену, ученому-физику из Лондонского научного центра, которого она называла Крис. Разговор шел о какой-то вечеринке и об одном их общем знакомом, которого они называли седым драчуном.
«Вот оно что. Она в первый раз наверняка звонила мне, но меня не было дома, а потом позвонила Крису, чтобы узнать, как я себя чувствую», – подумал я, и мне стало немного легче.
Потом я шагнул в сторону стереозеркала и посмотрел на свою голову. Виски были густо припорошены ранней сединой, но «седой драчун»?! Это уж слишком!
– Что еще? – спросил я, с трудом отбросив посторонние мысли.
– С помощью электронного микрофона мы установили прослушивание комнаты и подслушали их разговор. Они довольно много говорили о вчерашней вечеринке и о седом драчуне…
«Так, это обо мне. Интересно, что они говорили?»
Спрашивать я не решился. Мало ли что может подумать Мартин? Вдруг догадается?
– …более ничего интересного. Один из моих людей остался наблюдать за квартирой до твоих распоряжений, а второй продолжает вести наблюдение за объектом.
– Хорошо работаете, – похвалил я Мартина. – У тебя отличная команда.
– Будут какие-либо распоряжения? – спросил Мартин, пропустив мои похвалы мимо ушей.
– Конечно, будут. Сними своего человека с наблюдения за квартирой на Кроуфорд-стрит, это ни к чему. И сними с прослушивания домашний телефон объекта.
– Хорошо. Клиент всегда прав. Хотя, если честно, я тебя не понимаю. То велел обложить ее со всех сторон, то теперь приказываешь оставить без наблюдения половину ее каналов. Это же просто глупо, – сказал Мартин немного раздраженно.
– Это не глупо. У меня есть еще ребята, которых ты не знаешь и которых твои ребята не засекли. Они будут вести объект, потому что это становится слишком опасно.
– Ты что же это, Бен, думаешь, что мои парни – кисейные барышни? – обиделся Мартин.
– Нет, конечно, просто не хочу подставлять и их, и тебя. А мои парни специально для этого тренированы и именно для этой работы мною наняты. Я нисколько не сомневаюсь, что твои парни профессионалы, но моя команда все-таки повыше уровнем и лучше подготовлена, понятно?
– Понятно.
– И еще. Пришли мне по компьютерной сети распечатку отчета и запись того, что твоим нюхачам удалось подслушать.
– Хорошо. Еще что-нибудь?
– Нет. На этом все. Работайте дальше. Когда аванс кончится, сообщи мне, и я переведу на счет твоей фирмы остальные деньги.
– О'кей. Копию записи я пришлю тебе вместе с фотографиями через пять минут.
– Спасибо, Мартин.
– Не за что, Бен. До свидания.
– Пока.
Мартин повесил трубку, а я так и остался стоять, глядя прямо перед собой. Мыслей в моей голове не было ни одной, но какая-то непонятная тоска сдавила мне грудь. Я повесил трубку и пошел на кухню приказать автоповару приготовить мне полноценный ужин, после чего вернулся к домашнему блоку, чтобы подготовить его к приему информации.
«Что же так печалит меня? Неужели я пришел в состояние депрессии только потому, что какая-то девчонка отвезла покалеченного мною парня на квартиру, в которой ни один из них не зарегистрирован, забрав его из больницы? Какое значение это имеет для меня?» – Думал я, включая домашний блок. Ничего путного на ум мне не приходило.
Однако я недолго предавался психологическим копаниям в своих помыслах. Мои мысли уже через несколько секунд перешли в плоскость практики, и я позвонил в бюро распределения жилой площади, чтобы выяснить, кто же является настоящим хозяином квартиры на Кроуфорд-стрит.
Поскольку телефон моего друга, работающего в этой организации, не желал отвечать, то мне пришлось срочно изыскивать другие ходы, которые помогли бы мне добыть информацию. Ничего путного не придумав, я решил попробовать завтра утром получить информацию по служебным каналам, хотя это было весьма опасно. На какой-то момент я засомневался в правильности своих действий и подумал даже, что молчащий телефон моего друга дает мне возможность отступить, но я не любил сдаваться. К тому же игра, на мой взгляд, стоила свеч. Я уже и так впутался в нее дальше некуда.
Сигналы автоповара о том, что заказанный мною ужин готов, и компьютера о том, что в него переведена информация, оторвали меня от размышлений. Я подошел к компьютеру и вывел на экран полученную от Мартина информацию – распечатку всех разговоров, которые велись Светланой и Эдом в квартире номер 7 на Кроуфорд-стрит после установления прослушивания.
Я внимательно прочитал их. Там не было ничего такого, что могло бы быть для меня важным, но от мест, которые целомудренный Мартин постарался заретушировать, мне стало совсем плохо. Что касается фотографий, то они были сделаны во время прогулки по парку. На них были изображены улыбающиеся Эд и Светлана, которые шли, обнявшись, по липовой аллее. Я принялся ходить по комнате из угла в угол и совершенно неожиданно подумал, что напоминаю попавшего в ловушку волка. Не просто в ловушку, но в капкан-мусоросборник.
Я выругался и еще раз прокрутил всю запись, но на сей раз в звуковом воспроизведении. Черт побери! Я в ярости стер присланные Мартином файлы, потом выключил компьютер и пошел на кухню за приготовленным автоповаром ужином. Ел я совершенно машинально, мои мысли, как всегда, были заняты Эдом и Светланой. Только теперь я уже твердо решил убить его и составлял план операции. Лучше всего это сделать завтра утром, потому что Эд в это время, скорее всего, будет один. А орудие убийства и прочие мелочи можно будет выбрать, придя к нему. Такой опытный палач, как я, всегда сможет выкрутиться за счет подручных средств. Но ультразвуковой разрядник я в любом случае прихвачу с собой. Второй раз драться с ним я не буду. Кстати, есть отличный повод для того, чтобы прийти завтра утром к Хамнеру. Этим поводом станет извинение за то, что произошло на вчерашней вечеринке. В конце концов, если Крис может мне позвонить, чтобы извиниться за свое поведение, то почему я не могу явиться к Эду лично с той же целью? Правда, он может заподозрить что-нибудь неладное, поскольку в принципе я не мог знать адрес квартиры, в которой он сейчас живет, однако я всегда смогу усыпить его подозрения, и тогда мне будет достаточно выбрать подходящий момент и напасть. Это я сумею. Недаром я считаюсь самым профессиональным палачом нашего бюро.
Я воспрянул духом и даже с аппетитом прикончил свой нехитрый ужин. Однако что-то в глубине сознания едва слышно шептало мне, что я не прав, что убивать без приказа, ради собственного удовольствия, – ужасно. Наверно, такие голоса слышались Тернеру, когда он стрелял в сэра Найджела. Да и вообще, ерунда все это. Рано или поздно любой из нас умрет, так что какая разница – раньше или позже это произойдет. От неизбежного все равно не сбежать, как бы ты ни хотел это сделать.
Закурив, я принялся доказывать самому себе, почему вынужден это сделать. Я никогда не убивал без приказа, однако здесь случай был особый. Дискуссия с самим собой легко перешла с убийства Хамнера на предстоящую мне завтра работу. Повинуясь внутреннему голосу, я вытащил из конверта досье на семью Браунлоу и принялся рассматривать фотографии, вчитываясь в досье, внимательно изучая те места, которые я пропустил утром.
Жером Браунлоу, седеющий, с волевым подбородком и голубыми глазами, с резкими чертами лица и густыми бровями. Что ты сделал в своей жизни, кроме того, что отдел информирования счел необходимым поместить в твое досье для палача, чтобы тот лучше изучил свою будущую жертву? Может быть, они сочли маловажным или совсем неважным то, что для тебя дороже всего на свете?
Фредерика Браунлоу, стройная, с мягкими чертами лица и карими глазами, чего ты хотела и к чему стремилась? Именно стремилась, потому что твоя жизнь уже кончена, хоть ты еще и не подозреваешь об этом.
Пухлые милые мордашки Элен, Сузи и Майкла. Маленькие дети шести, семи и девяти лет, так похожие на невинных библейских младенцев. Воистину, вам придется искупить своей кровью грехи нынешней Земли. Чего хотелось вам, к чему вы стремились?
Я внезапно почувствовал себя одиноким и покинутым, никому не нужным и никем не любимым. Женщины, которой я мог бы довериться, у меня нет и никогда не будет из-за строгих правил нашей организации относительно режима секретности. Детей тоже. Друзей много, но разве это друзья? Ни одному из них я не могу довериться, рассказать, как тяжело иногда бывает на душе. Особенно иногда после очередного убийства. Да какие это друзья? Их и друзьями-то назвать нельзя. Так, знакомые, с которыми я изредка встречаюсь, здороваюсь за руку и перекидываюсь парой ничего не значащих фраз.
Я с кривой усмешкой подумал, что впервые в своих мыслях не соврал самому себе, назвав убийство именно убийством, а не заданием или работой. Вся моя жизнь – ложь, смерть и одиночество. Удел палача. Так надо. Так говорят начальники не только в нашем бюро. То же самое своим сотрудникам говорят в русском, американском, польском, французском и любом другом бюро палачей во всем мире. То же самое говорили своим соратникам Смит, Гитлер, Сталин, Наполеон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49