Вскоре в гостиную вошла Чайка. Она обняла Моа, но в этом жесте не было искренности и теплоты. Они были знакомы с раннего детства Моа, но для девушки Чайка всегда была только соратницей отца, отважной и волевой предводительницей Килатаса, предметом восхищения. Да, она наверняка не откажется помочь дочери своего погибшего друга и сделает все, что будет в ее силах, однако скорее из чувства долга, чем по доброте душевной.
– Должна признаться, я удивлена, – сказала Чайка. – Не думала, что ты вернешься.
– Я тоже, – ответила Моа.
Если Чайка ожидала подробностей, ее ждало разочарование. Она пожала плечами:
– Ну, шутки в сторону. Что ты здесь делаешь, Моа? Кто твой друг? – Она кивком указала на Ваго. – И что это за страшилище?
– Нам нужна твоя помощь, – сказала Моа. И объяснила вкратце про Анью-Джакану, про то, как они ее обманули, как их преследовали бандиты и как им встретился Ваго. О самом путешествии она почти ничего не рассказала, а об артефакте и вовсе не упомянула. Турпан долго втолковывал ей и Ваго, что про артефакт нельзя говорить ни слова до тех пор, пока они не придумают, как с ним быть. «Просто уговори Чайку, чтобы разрешила нам остаться, – сказал он. – Нам необходимо на время залечь на дно, пока все не утрясется».
Чайка не стала ничего выспрашивать. Когда Моа закончила, она переключилась на голема.
Ваго рассказал ей о себе все, что знал, – а знал он очень мало, и Турпан с Моа ничего нового для себя не услышали. Только об одном он умолчал: о том, что помнит имя своего создателя. Тукор Кеп. Человек, которого голем видел, когда плавал в огромном баке, а создатель смотрел на него в круглое окошко. Возможно, это и было первое пробуждение Ваго? Он не мог сказать с уверенностью. Однако это воспоминание принадлежало ему одному, и он не хотел им ни с кем делиться.
Чайка разглядывала пришельцев с подозрением. У нее было жесткое, волевое лицо – лицо, внушающее уважение, но не любовь. Седые волосы с редкими черными прядками были стянуты в «конский хвост». Одежду Чайка предпочитала простую, практичную и носкую, ее черные сапоги были далеко не первой молодости. Роста Чайка была небольшого, но внутренняя сила, которую она излучала, заставляла ее казаться выше. Ее абсолютная, непререкаемая уверенность в своей правоте действовала на окружающих почти гипнотически. Эта женщина основала Килатас, создала его из ничего и поддерживала силой своей веры. И даже Турпан, как бы презрительно он ни относился к ее мечтам о побеге, поймал себя на том, что ему невольно захотелось заслужить похвалу Чайки, удостоиться хотя бы уважительного кивка. Теперь он понимал, как ей удалось привлечь на свою сторону так много людей, заставить их поверить в свою мечту. Вот и Моа ни за что не ушла бы из Килатаса, если бы не потеряла родителей.
– Можно взглянуть на твою птицу, Ваго? – в конце концов попросила Чайка.
Голем нерешительно снял свой талисман с шеи и отдал ей. Чайка повертела трупик в руках, внимательно его изучая. Птица была холодной и твердой, консерванты не могли спасти ее от тления, и она уже начала разлагаться.
– Действительно, я никогда раньше не видела ничего подобного, – сказала Чайка. – У тебя зоркий глаз, Моа.
– После того как ты нашла ту, первую птицу, папа заставил меня выучить всех пернатых Орокоса, – объяснила девушка. – Думаю, он всегда надеялся, что может прилететь еще одна.
– Ты правильно сделала, что принесла ее мне, – сказала Чайка. – Она не отсюда. Она с другой земли.
Моа восторженно завопила, и даже суровые черты Чайки осветила улыбка. А Ваго не понял, из-за чего такой переполох. Что же до Турпана, то у него слова женщины доверия не вызвали, однако ему хватало ума оставить свои сомнения при себе.
– Я же говорила! – воскликнула Моа, хватая Турпана за руку. – Я же говорила!
Потом она быстро повернулась к Ваго и бросилась ему на шею. Голем от смущения весь задеревенел, и объятие получилось неуклюжим.
– Ты замечательный! – сказала Моа. – Ты такое великое дело сделал!
Ваго по-прежнему не понимал, что он такого хорошего сделал, поэтому промолчал.
– Мне бы хотелось, чтобы на нее взглянул один человек. Тогда мы будем знать наверняка, – сказала Чайка. – Пойми, Моа: эта птица может вдохнуть новую надежду в сердца людей Килатаса. Но прежде чем рассказать о ней всем, я должна убедиться, что мы не ошиблись.
Ваго вздрогнул и едва удержался от того, чтобы не выхватить птицу из рук женщины.
– Мое, – сказал он.
– Эта птица для него очень много значит, – сухо пояснил Турпан.
Чайка холодно посмотрела на Ваго.
– Послушай, голем. Килатас – это место, куда бегут люди из гетто. А кто ты такой, никто не знает. Ты здесь только из-за этой птицы. И только из-за нее тебе позволили остаться. Ты понимаешь?
Ваго молча и зло смотрел на нее.
– Ты получишь свою птицу обратно, – прибавила Чайка. – Я не сделаю ей ничего плохого.
Пальцы голема медленно сжались в кулаки, но он так ничего и не сказал. Чайка позвала одного из охранников и приказала ему отнести птицу какому-то человеку по имени Щур.
Покосившись на Ваго, который неотрывно глядел на свой талисман, она прибавила:
– Обращайся с ней осторожно и верни в целости и сохранности.
Охранник ушел, закрыв за собой дверь. Ваго смущенно переступил с ноги на ногу. Здесь его считали не более чем пленником, но какой у него был выбор? Жители Килатаса были ничем не лучше других людей: они смотрели на него с недоверием, а то и с ужасом. Для них он был животным, опасным зверем, существом более низкого порядка. Только Моа обращалась с ним как с равным.
Ваго был вовсе не глуп и понимал: добром его не выпустят. Побоятся, что он кому-нибудь расскажет, как пробраться сюда. Возможно, Турпан и Моа и могут идти куда хотят, но он – пленник.
Он снова уставился на картину, словно рассчитывал увидеть там ответ. Девочка с белыми волосами и в дорогом платье, как всегда, молчала. Она выглядывала из-за уличного лотка, улыбалась и махала Ваго рукой. Это была та же самая девочка, с которой он любил беседовать в своей комнате над лабораторией Креча.
Чайка проследила его взгляд и повернулась к картине.
– Тебе нравится? Я купила ее в… – Она осеклась. – Ой, привет!.. Кажется, у нас гостья.
Турпан, прищурившись, тоже посмотрел на картину.
– Что?
– Лелек. Ты ее видишь?
– Лелек здесь? – воскликнула Моа.
– Где? – спросил Турпан, подходя ближе. – Я ее никогда не видел.
– Я видела однажды, – сказала Моа. – Несколько лет назад. По крайней мере, мне кажется, что это была Лелек.
Чайка показала на девочку – та махала рукой, выглядывая из-за угла.
– Вот она!
Ваго опять напрочь потерял нить разговора. Наконец ему это надоело.
– Лелек? – переспросил он.
– Ну да, Лелек, – повторила Чайка, как будто это все объясняло.
Моа сжалилась над големом и принялась объяснять:
– Говорят, она приносит удачу. Она появляется на картинах по всему Орокосу. И уже довольно давно. Никто не знает, как она туда попадает. Может, это одна из шуточек вероятностных штормов. Увидеть ее удается очень редко. – Она присмотрелась к девочке на картине. – Только посмотрите на это платье! Наверное, Лелек была из богатой семьи. Вероятностные шторма могут покрючить любого, хоть бедняка, хоть богача. Это чуть ли не единственное равенство, которое существует в Орокосе.
Ваго молча смотрел на картину. Ему почему-то было очень обидно обнаружить, что о девочке, оказывается, знают все на свете. Он мог бы рассказать, что видел ее много раз в своей комнате над мастерской Креча, но предпочел промолчать. Ваго вообще редко говорил без крайней на то необходимости. Он привык помалкивать.
Чайка потеряла к картине интерес.
– Пойдете все со мной, – сказала она. – Мне нужно кое на что взглянуть. Может быть, вам это тоже понравится.
– Что понравится? – спросила Моа.
– Я покажу вам, как мы убежим из Орокоса, – ответила Чайка.
3. 6
Чайка повела их мимо верфи и дальше – по дороге вдоль северного края пещеры, к западной стене. Здесь уклон был меньше, и дно пещеры сплошь застроили хижинами. Многие местные обитатели окликали Чайку и здоровались с ней.
Сквозь туннель в западной стене они вышли наружу, к океану.
Они все и раньше видели море, но так близко – никогда. К тому же их глаза привыкли к полумраку Килатаса и еще более темному туннелю, ведущему сквозь стену. И вдруг каменные стены исчезли и они очутились на каменном уступе всего в каких-нибудь нескольких метрах над водой. Волны с грохотом и брызгами разбивались о камни. Над уступом вздымались гигантские отвесные скалы острова, на самом верху едва можно было разглядеть нагромождение подъемных кранов и передовых постов, сторожевых башен и металлических ограждений. Каменные стены, нависшие над Чайкой и ее спутниками, были такими высокими, что казалось, будто весь остров наклонился вперед, готовый обрушиться на них и раздавить, как муравьев.
Перед ними расстилалась бескрайняя водная гладь. Утреннее, низко висящее над восточным горизонтом солнце заставляло остров отбрасывать длинную тень, но вдалеке океан сверкал и искрился. В воздухе остро пахло солью. Слева с невероятной высоты рушился вниз один из тех водопадов, которыми заканчивались городские артерии, и в воздухе висела водяная пыль. На небе не было ни облачка. А вдали сиял горизонт, прекрасный горизонт, суливший столько надежд…
Некоторое время они молча любовались невероятным зрелищем, и каждый думал о своем. Один только Турпан все время с тревогой оглядывался по сторонам и вытягивал шею, как будто пытаясь заглянуть за скалы слева и справа – вдруг из-за них появятся корабли Протектората?
– Нам ничего не грозит, – сказала Чайка, заметив его волнение. – Часовые предупредят нас о приближении дредноутов. Мы всегда предельно осторожны. Иначе нас бы уже давно засекли. – Она указала налево. – Видите водопад? Его грохот заглушает любые звуки, доносящиеся из Килатаса. Отверстия в западной стене, которые пропускают солнечный свет, расположены так высоко, что ни один корабль Протектората не может заглянуть сюда. Если бы я верила в богов, я бы сказала, что они создали эту пещеру специально для нас. – Она подняла голову и посмотрела в море. – Но я в них не верю. Я верю в удачу. Только удача поможет нам сбежать из Орокоса.
Ваго наблюдал за черным силуэтом летучей крысы, кружащей вдалеке. Людям она казалась всего лишь крохотной точкой, но острое зрение голема позволяло ему разглядеть хищницу во всех подробностях. Услышав о побеге, он с любопытством посмотрел на Чайку, по-птичьи склонив голову к плечу.
– Как вы сбежите?
– Мы поплывем. Поплывем к земле, которая где-то там.
Чайка указала на горизонт. Ваго посмотрел, но ничего не увидел.
– Там нет земли, – возразил он.
– Она за горизонтом, там, где земля загибается, – подсказала Моа. – Ее отсюда не увидеть.
– Тогда почему вы думаете, что она там есть? – спросил голем.
– У нас есть для этого основания, – сказала Чайка. – Всегда, сколько люди помнят, ходили слухи о том, что за горизонтом есть другая суша. И нам удалось найти доказательства этого. – Ей приходилось почти кричать, чтобы перекрыть рев водопада. – Много поколений моих предков были рыбаками. Море у меня в крови.
Теперь Протекторат никому не позволяет выходить в море. Только своим рыболовным судам, у которых есть разрешение, любое другое уничтожат дредноуты. А я помню, как ребенком родители брали меня с собой в море… Это было самое изумительное ощущение в моей жизни. Потом нам запретили ловить рыбу, потому что мы были выродками и жили в гетто, и я больше никогда не плавала по открытой воде. Для меня пытка жить без моря, голем. Понимаешь? Море зовет меня, а я не могу ответить…
Турпан присел на край выступа, свесив ноги в пропасть. Все это он уже слышал от Моа. Зато сама Моа ловила каждое слово предводительницы Килатаса. Ей никогда не надоедали рассказы Чайки о ее прошлом и вся эта трагическая романтика.
– Однажды я тоже нашла птицу, – продолжала Чайка. При этих словах она покосилась на Ваго и снова повернулась к океану. – Я тогда была еще совсем девчонкой. Птица запуталась в наших сетях и умерла. Никто раньше не видел такой птицы. Помню, среди соседей поднялся жуткий переполох…
Порыв ветра взъерошил ее седые волосы.
– Вот когда я поверила, что кроме Орокоса есть еще земля. И что этот город – не весь мир, а тюрьма. А там, за горизонтом, есть другая земля, скрытая от наших взоров.
Глаза ее затуманились, словно волны грез унесли ее в неведомые дали, но потом Чайка взяла себя в руки и снова заговорила серьезно.
– Конечно, сама по себе птица еще ни о чем не говорила. Но мы продолжали наблюдать. И со временем нашли новые доказательства. Иногда уборщики, собирающие мусор у подножия скал, находят очень странные вещи. Никто не может сказать, что это такое. И находят их всегда с западной стороны. Большинство таких находок забирает Протекторат, но некоторые нам удалось утаить и оставить себе… А однажды ночью мы увидели в небе огни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37