Мистер Хантер с удовольствием воспользуется вашими услугами. По крайней мере, в отличие от того злодея, вы не станете за ним шпионить!
- Шпионить? Нет-нет... кхе-кхе!.. конечно же, нет.
- Вот и отлично. И побольше вам подобных дней, Винч, - улыбается Иосия, давая понять, что собеседник волен уйти. На данный момент с поверенным он покончил, так что отшвыривает его прочь, точно использованную карту в пикете, а затем вновь берется за газету и возвращается к трапезе.
- Да... сэр, - мямлит поверенный Винч, поднимаясь со стула с видом приговоренного к казни. - И вам побольше... кхе-кхе... подобных дней, сэр.
Спотыкаясь, он добредает до двери, ныряет в темноту, кое-как добирается до стоянки кебов и уезжает домой; оглушенный, в состоянии близком к обмороку, он с трудом находит в себе силы запустить руку в кошелек и заплатить за проезд. Нетвердой походкой вступает он в дом, велит слуге принести джина с водой, да погорячее, после чего падает на диван и, отрешенно глядя в потолок, предвкушает неотвратимое свидание с Судьбой.
А мистер Таск, проследив, как обтянутая темно-фиолетовой тканью фигура поверенного растворилась в ночи, разражается резким смехом - этакой короткой ритурнелью к своей песне обмана, - восхищаясь затеянной интригой.
- Будешь знать, старый толстый коротышка! - ворчит лицемерный Иосия, грозя двери ложечкой для горчицы. - Да-да-да! Впредь будете знать, сэр!
Глава VIII
Боги плывут в небесной лазури
Не так давно имя Самсона Хикса промелькнуло в уме поверенного Винча, пока сей светоч юриспруденции обливался потом в трактире; пришла пора и нам возобновить знакомство с бодрячком в полосатых брюках, с неуловимым агентом фирмы "Баджер и Винч", с большим человеком для большого-пребольшого начинания - а именно с мистером Самсоном Хиксом собственной персоной, живым-здоровым, целым и невредимым. Засим сцена событий переносится далеко на юг, к старой тропе через вырубки - так я начинаю стягивать воедино разрозненные нити моей истории. Знаю: время поджимает, а рассказ мой не из коротких; боюсь, кое-кто из вас сбежит еще до того, как я дойду до конца; однако заклинаю - потерпите еще немного! Подкрепите силы выставленными на стол напитками и послушайте еще несколько часов мою повесть о древнем городе Солтхеде, памятуя, что каждое слово в ней - чистая правда.
Часы летели. Над головой синели ясные небеса, так что окрестности отчетливо просматривались до самого горизонта: складчатые холмы, волнообразные луга, журчащие реки, виды, от которых дух захватывало, - все завораживало взгляд. Погода стояла отменная, хотя и прохладная; природа словно наслаждалась последним недолгим "Ура-а!", прежде чем неумолимая зима принесет с собой гибель и запустение. Но хотя местные ландшафты и впрямь были один живописнее другого, никакой пейзаж, на мой взгляд, не сравнился бы с тем эффектным зрелищем, что представляло собой бредущее по дороге тяжелой поступью стадо мастодонтов.
Впереди ехал трусцой Самсон Хикс в черном дорожном костюме, то и дело подстегивая своего буцефала; бок о бок с ним скакал Чугунный Билли, мрачно и настороженно поглядывая по сторонам. Каждый вез по длинному деревянному вымпельному шесту. Эти шесты или жерди с яркими красными флажками, что развевались по ветру, крепились к седлам посредством нескольких кожаных колец; в случае необходимости извлечь их не составляло труда. А сзади, тяжело раскачиваясь из стороны в сторону и кивая лохматыми головами, шли громотопы; их массивные ноги ступали по земле с глухим стуком - бум, бум, бум, словно отбивая торжественный ритм. Невзирая на монотонную однообразность путешествия, ласковые карие глаза животных бдительно посверкивали, ибо мастодонты - создания опасливые, и выживают благодаря не только гигантскому росту, но и сообразительности.
Седоватый Билли, обладатель стальных глаз и точно изваянной из камня челюсти, обернулся через плечо, проверяя, все ли на данный момент в порядке. Еще дальше, рядом с вожаком стада, скакал юнец на угольно-вороной кобыле: худощавый, подтянутый молодой джентльмен с тонкими усиками и живыми, острыми глазками. Билли смерил юнца угрюмым взглядом - с тех пор как отряд выехал в путь, он уже успел схлестнуться с мистером Джозефом Руком не раз и не два - и пробормотал себе под нос нечто нелестное.
Мистера Рука Билли не одобрял. Билли вообще не одобрял молодежи, считая всех юнцов никчемными пустышками, чуждыми знанию, здравому смыслу и рассудительности. С сопливыми малолетками он обращался насмешливо и презрительно. Молодого забияку, скакавшего рядом с вожаком, он про себя считал всезнайкой и задавакой, уж что есть, то есть, ничего тут не попишешь. Мистер Рук, и раньше остро ощущавший неприязненное отношение Билли, платил ему полной взаимностью. Так что мистер Рук держался от предводителей отряда чуть поодаль. Мрачный, замкнувшийся на себе самом, он целиком и полностью сосредоточился на своих обязанностях - в конце концов, подчиняется он Хиксу, а не пристрастному Билли - и предвкушал, как заберет честно заработанные денежки и ускачет себе восвояси, до тех пор пока услуги его не потребуются вновь.
Замыкал караван грузовой фургон, управлял которым долговязый Лью Пилчер. Вид у мистера Пилчера был неизменно самодовольный; теперь, в пути, это особенно бросалось в глаза. В фургон погрузили провиант на дорогу и всевозможное снаряжение, награбленное в стойбище мастодонтов и предназначенное для передачи в Вороний-Край. Жалкие остатки движимого имущества, оставленные мистером Хокемом - пассажирские возки, веревочные лестницы, грузовые платформы и все такое прочее, - предстояло продать на лом, поскольку в таких вещах уже давно никто не нуждался.
- Повторяю, это не наша забота, - проворчал Билли, подъезжая ближе к Самсону Хиксу, чтобы разговор между двумя джентльменами не достиг, часом, ушей мистера Рука. - В последний раз он с нами работает. Вот доставим зверей в Вороний-Край, в "Странные странности", и пусть убирается восвояси. Отделаемся от него раз и навсегда, говорю, и скатертью дорога. Он в нашу компанию не вписывается.
Дымчатые стекла Хиксовых очков были устремлены на дорогу впереди, но слух мистера Хикса безраздельно принадлежал Билли, ибо взгляды и мнения седоватого джентльмена для мистера Хикса имели немалый вес.
- Да ладно тебе, Уильям, - примирительно отозвался мистер Хикс. - Ты же не захочешь, чтобы молодой прохвост оказался на мели, ведь правда? Да, парнишка непоседливый, что есть, то есть, зато ремеслу своему оченно предан. Перфекционист, вот как это называется; и не любит, чтоб его приверженность делу ставили под сомнение, здесь ты мне поверь. На мой просвещенный взгляд, он оченно уж противится всякому там давлению свыше: видел я такое, и не раз. Так что потерпи ты его еще чуть-чуть, хотя бы пока мы не доберемся благополучно до "Странных странностей".
- С этим щенком шутки плохи. Здравого смысла у него ни на грош, и при этом бесчувственный, как пробка. Сущий ноль, если не считать рефлексов, да и те к мозгам абсолютно не подключены. Он тебе еще устроит, Самсон, помяни мое слово. Думает, что знает все на свете и что хорошо бы ему ходить в главных. А ведь только-только двадцать один стукнуло... Черт бы подрал наглого мальчишку, этого прохвоста, этого щенка! - И Билли с гордым презрением плюнул в воздух и в сторону. - Вот попомнишь еще мои слова.
- Да-да. Понимаю тебя, Уильям, отлично понимаю. От моего внимания не укрылось, что он злится да дуется. Видать, не по душе ему эта работа.
- Дуется? Ого-го! Он не просто дуется. Неблагодарный он тип, вот он кто. А ведь ты всегда подбрасывал ему работенку-другую, когда никто другой с ним дела иметь не желал, при его-то репутации. А репутация у него, знаешь, та еще; я бы такой не гордился.
- Верно, малый он горячий, да только со временем остепенится. Есть в нем что-то такое, знаешь ли. Задатки-то у него есть.
- А вот сердца и нету - вот что я тебе втолковываю! Ничего в нем нету, кроме скверного норова. Сердца у него нету, говорю, и вряд ли будет: с такими замашками он долго не проживет!
- Уж больно строго ты его судишь. И от него польза есть; он это уже несколько раз доказал. Помнишь тот оченно неприятный инцидент с двумя прохвостами, Тинсли и Граффом, в Кингз-Боттом? Молодая кровь порой бывает полезна, Уильям; хорошо, когда в отряде есть и такие. От него неприятностей не больше, чем от большинства других молодых прохвостов.
Чугунный Билли покачал головой и, недовольно заворчав, принялся изучать окрестности, словно навеки отказался от мысли убедить Самсона Хикса хоть в чем-нибудь.
Некоторое время всадники ехали в тишине. Впрочем, слово "тишина" здесь уместно только по отношению к разговорам, а вот в иных звуках недостатка не было: побрякивала упряжь, цокали копыта, звонко и чисто звякали уздечки, высоко над головой мягко шелестели флажки, а позади слышался ритмичный грохот и гул - это брели гиганты. Из пастей их струями горячего пара вырывался воздух. Мистер Хикс отпустил несколько замечаний насчет прекрасной погоды; Билли все слышал, но не счел нужным отвечать, с головой уйдя в мрачную задумчивость.
А мистер Самсон Хикс, напротив, в общем и целом на данный момент был вполне собою доволен. Он, пользуясь собственным его выражением, взял на себя крупное, очень крупное дело, каковое уже поглотило изрядную толику времени, - и благополучно с ним справился. Если при этом проблемы и возникли, то самые что ни на есть пустячные. До "Странных странностей" зоосада в крупной метрополии под названием Вороний-Край, расположенного на вершине скального мыса, - уже не то чтобы далеко, а там они благополучно передадут зверей новым владельцам. По мнению Самсона, город назывался Вороний-Край потому, что ворон там водилось видимо-невидимо; не иначе как все птицы этой породы рано или поздно перебирались туда на вечное жительство. Как-то раз, еще мальчишкой, я видел в "Странных странностях" величественного мамонта, более двадцати футов в холке, с вздымающимися вверх клыками и массивной лохматой головой. Но он давным-давно скончался; думаю, что он был последним. Кое-кто, впрочем, утверждает, что стада величавых мамонтов и по сей день бродят по бескрайним ледовым пустошам севера, вдали от городов и за пределами досягаемости человека. Если есть в этом хоть малая толика правды, так я ее не вижу.
Как бы то ни было, на тот момент мистер Хикс весьма гордился собою и тем, как выполняется его последнее задание, и уже предвкушал щедрое вознаграждение из рук прохвостов-работодателей. При мысли о таковых глаза его за дымчатыми стеклами очков довольно сузились; он коротко, сдержанно улыбнулся. Вне всякого сомнения, колесики его интриги уже крутятся вовсю. Кто знает, что найдет он в Солтхеде по возвращении, покончив с крупным, очень крупным делом? Размышлять об этом доставляло Самсону неизъяснимое удовольствие. Теперь при воспоминании о том, как глаза пресловутого молодого джентльмена полыхнули желтым светом, мистер Хикс испытывал не ужас, а скорее умиротворение, ибо знал, что очень скоро сей свирепый взгляд обратится на оченно даже иную цель!
- А почему не Баскет? - осведомился Билли, чье дурное настроение отчасти развеялось, уступив место былой общительности.
- Баскет? - эхом откликнулся Самсон, не вполне понимая, при чем тут их тщедушный приятель из "Клювастой утки" - самодовольно ухмыляющийся джентльмен с кружкой размером с голову, согласно поддакивавший всем и каждому вокруг.
Билли кивнул, выставляя вперед припорошенный сединой подбородок.
- Баскет! - повторил он снова для вящего эффекта.
- Ты хочешь сказать - Баскет вместо Рука?
Билли снова кивнул и хитро завращал глазами цвета стали.
Мистер Хикс оглядел окрестности, словно ожидая, что какое-нибудь дерево или куст выскажутся по поводу этого нелепого предложения.
- Да ты шутишь!
Билли недобро ухмыльнулся и заговорщицки подмигнул. Что, в свою очередь, вызвало взрыв смеха, с каждой секундой набиравшего силу; оба джентльмена веселились от души, но вот Билли на беду угораздило обронить:
- Ого-го! С таким же успехом можно бы завербовать треклятого овцеголового болвана!
При этом замечании Самсон почему-то почувствовал себя неуютно; во всяком случае, резко помрачнел. Его одолевало некое странное, очень странное ощущение - кто-то когда-то, в незапамятные времена, объяснял ему, что оно называется совестью. "Ну, разве не мило", - пробормотал он, давя чувство в зародыше. Размышлять об овцеголовом прохвосте прямо теперь в планы мистера Хикса отнюдь не входило - нет, только не прямо теперь, в час своего триумфа. Все шло так замечательно; еще не хватало, чтобы случайное облачко затмевало солнце его успеха.
Бедняга Самсон! Недолго ему оставалось радоваться. В это самое мгновение нечто вроде вполне реального, осязаемого облака пронеслось над стадом мастодонтов. Тень пала на всадников; мистер Хикс и Билли подняли глаза к небу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
- Шпионить? Нет-нет... кхе-кхе!.. конечно же, нет.
- Вот и отлично. И побольше вам подобных дней, Винч, - улыбается Иосия, давая понять, что собеседник волен уйти. На данный момент с поверенным он покончил, так что отшвыривает его прочь, точно использованную карту в пикете, а затем вновь берется за газету и возвращается к трапезе.
- Да... сэр, - мямлит поверенный Винч, поднимаясь со стула с видом приговоренного к казни. - И вам побольше... кхе-кхе... подобных дней, сэр.
Спотыкаясь, он добредает до двери, ныряет в темноту, кое-как добирается до стоянки кебов и уезжает домой; оглушенный, в состоянии близком к обмороку, он с трудом находит в себе силы запустить руку в кошелек и заплатить за проезд. Нетвердой походкой вступает он в дом, велит слуге принести джина с водой, да погорячее, после чего падает на диван и, отрешенно глядя в потолок, предвкушает неотвратимое свидание с Судьбой.
А мистер Таск, проследив, как обтянутая темно-фиолетовой тканью фигура поверенного растворилась в ночи, разражается резким смехом - этакой короткой ритурнелью к своей песне обмана, - восхищаясь затеянной интригой.
- Будешь знать, старый толстый коротышка! - ворчит лицемерный Иосия, грозя двери ложечкой для горчицы. - Да-да-да! Впредь будете знать, сэр!
Глава VIII
Боги плывут в небесной лазури
Не так давно имя Самсона Хикса промелькнуло в уме поверенного Винча, пока сей светоч юриспруденции обливался потом в трактире; пришла пора и нам возобновить знакомство с бодрячком в полосатых брюках, с неуловимым агентом фирмы "Баджер и Винч", с большим человеком для большого-пребольшого начинания - а именно с мистером Самсоном Хиксом собственной персоной, живым-здоровым, целым и невредимым. Засим сцена событий переносится далеко на юг, к старой тропе через вырубки - так я начинаю стягивать воедино разрозненные нити моей истории. Знаю: время поджимает, а рассказ мой не из коротких; боюсь, кое-кто из вас сбежит еще до того, как я дойду до конца; однако заклинаю - потерпите еще немного! Подкрепите силы выставленными на стол напитками и послушайте еще несколько часов мою повесть о древнем городе Солтхеде, памятуя, что каждое слово в ней - чистая правда.
Часы летели. Над головой синели ясные небеса, так что окрестности отчетливо просматривались до самого горизонта: складчатые холмы, волнообразные луга, журчащие реки, виды, от которых дух захватывало, - все завораживало взгляд. Погода стояла отменная, хотя и прохладная; природа словно наслаждалась последним недолгим "Ура-а!", прежде чем неумолимая зима принесет с собой гибель и запустение. Но хотя местные ландшафты и впрямь были один живописнее другого, никакой пейзаж, на мой взгляд, не сравнился бы с тем эффектным зрелищем, что представляло собой бредущее по дороге тяжелой поступью стадо мастодонтов.
Впереди ехал трусцой Самсон Хикс в черном дорожном костюме, то и дело подстегивая своего буцефала; бок о бок с ним скакал Чугунный Билли, мрачно и настороженно поглядывая по сторонам. Каждый вез по длинному деревянному вымпельному шесту. Эти шесты или жерди с яркими красными флажками, что развевались по ветру, крепились к седлам посредством нескольких кожаных колец; в случае необходимости извлечь их не составляло труда. А сзади, тяжело раскачиваясь из стороны в сторону и кивая лохматыми головами, шли громотопы; их массивные ноги ступали по земле с глухим стуком - бум, бум, бум, словно отбивая торжественный ритм. Невзирая на монотонную однообразность путешествия, ласковые карие глаза животных бдительно посверкивали, ибо мастодонты - создания опасливые, и выживают благодаря не только гигантскому росту, но и сообразительности.
Седоватый Билли, обладатель стальных глаз и точно изваянной из камня челюсти, обернулся через плечо, проверяя, все ли на данный момент в порядке. Еще дальше, рядом с вожаком стада, скакал юнец на угольно-вороной кобыле: худощавый, подтянутый молодой джентльмен с тонкими усиками и живыми, острыми глазками. Билли смерил юнца угрюмым взглядом - с тех пор как отряд выехал в путь, он уже успел схлестнуться с мистером Джозефом Руком не раз и не два - и пробормотал себе под нос нечто нелестное.
Мистера Рука Билли не одобрял. Билли вообще не одобрял молодежи, считая всех юнцов никчемными пустышками, чуждыми знанию, здравому смыслу и рассудительности. С сопливыми малолетками он обращался насмешливо и презрительно. Молодого забияку, скакавшего рядом с вожаком, он про себя считал всезнайкой и задавакой, уж что есть, то есть, ничего тут не попишешь. Мистер Рук, и раньше остро ощущавший неприязненное отношение Билли, платил ему полной взаимностью. Так что мистер Рук держался от предводителей отряда чуть поодаль. Мрачный, замкнувшийся на себе самом, он целиком и полностью сосредоточился на своих обязанностях - в конце концов, подчиняется он Хиксу, а не пристрастному Билли - и предвкушал, как заберет честно заработанные денежки и ускачет себе восвояси, до тех пор пока услуги его не потребуются вновь.
Замыкал караван грузовой фургон, управлял которым долговязый Лью Пилчер. Вид у мистера Пилчера был неизменно самодовольный; теперь, в пути, это особенно бросалось в глаза. В фургон погрузили провиант на дорогу и всевозможное снаряжение, награбленное в стойбище мастодонтов и предназначенное для передачи в Вороний-Край. Жалкие остатки движимого имущества, оставленные мистером Хокемом - пассажирские возки, веревочные лестницы, грузовые платформы и все такое прочее, - предстояло продать на лом, поскольку в таких вещах уже давно никто не нуждался.
- Повторяю, это не наша забота, - проворчал Билли, подъезжая ближе к Самсону Хиксу, чтобы разговор между двумя джентльменами не достиг, часом, ушей мистера Рука. - В последний раз он с нами работает. Вот доставим зверей в Вороний-Край, в "Странные странности", и пусть убирается восвояси. Отделаемся от него раз и навсегда, говорю, и скатертью дорога. Он в нашу компанию не вписывается.
Дымчатые стекла Хиксовых очков были устремлены на дорогу впереди, но слух мистера Хикса безраздельно принадлежал Билли, ибо взгляды и мнения седоватого джентльмена для мистера Хикса имели немалый вес.
- Да ладно тебе, Уильям, - примирительно отозвался мистер Хикс. - Ты же не захочешь, чтобы молодой прохвост оказался на мели, ведь правда? Да, парнишка непоседливый, что есть, то есть, зато ремеслу своему оченно предан. Перфекционист, вот как это называется; и не любит, чтоб его приверженность делу ставили под сомнение, здесь ты мне поверь. На мой просвещенный взгляд, он оченно уж противится всякому там давлению свыше: видел я такое, и не раз. Так что потерпи ты его еще чуть-чуть, хотя бы пока мы не доберемся благополучно до "Странных странностей".
- С этим щенком шутки плохи. Здравого смысла у него ни на грош, и при этом бесчувственный, как пробка. Сущий ноль, если не считать рефлексов, да и те к мозгам абсолютно не подключены. Он тебе еще устроит, Самсон, помяни мое слово. Думает, что знает все на свете и что хорошо бы ему ходить в главных. А ведь только-только двадцать один стукнуло... Черт бы подрал наглого мальчишку, этого прохвоста, этого щенка! - И Билли с гордым презрением плюнул в воздух и в сторону. - Вот попомнишь еще мои слова.
- Да-да. Понимаю тебя, Уильям, отлично понимаю. От моего внимания не укрылось, что он злится да дуется. Видать, не по душе ему эта работа.
- Дуется? Ого-го! Он не просто дуется. Неблагодарный он тип, вот он кто. А ведь ты всегда подбрасывал ему работенку-другую, когда никто другой с ним дела иметь не желал, при его-то репутации. А репутация у него, знаешь, та еще; я бы такой не гордился.
- Верно, малый он горячий, да только со временем остепенится. Есть в нем что-то такое, знаешь ли. Задатки-то у него есть.
- А вот сердца и нету - вот что я тебе втолковываю! Ничего в нем нету, кроме скверного норова. Сердца у него нету, говорю, и вряд ли будет: с такими замашками он долго не проживет!
- Уж больно строго ты его судишь. И от него польза есть; он это уже несколько раз доказал. Помнишь тот оченно неприятный инцидент с двумя прохвостами, Тинсли и Граффом, в Кингз-Боттом? Молодая кровь порой бывает полезна, Уильям; хорошо, когда в отряде есть и такие. От него неприятностей не больше, чем от большинства других молодых прохвостов.
Чугунный Билли покачал головой и, недовольно заворчав, принялся изучать окрестности, словно навеки отказался от мысли убедить Самсона Хикса хоть в чем-нибудь.
Некоторое время всадники ехали в тишине. Впрочем, слово "тишина" здесь уместно только по отношению к разговорам, а вот в иных звуках недостатка не было: побрякивала упряжь, цокали копыта, звонко и чисто звякали уздечки, высоко над головой мягко шелестели флажки, а позади слышался ритмичный грохот и гул - это брели гиганты. Из пастей их струями горячего пара вырывался воздух. Мистер Хикс отпустил несколько замечаний насчет прекрасной погоды; Билли все слышал, но не счел нужным отвечать, с головой уйдя в мрачную задумчивость.
А мистер Самсон Хикс, напротив, в общем и целом на данный момент был вполне собою доволен. Он, пользуясь собственным его выражением, взял на себя крупное, очень крупное дело, каковое уже поглотило изрядную толику времени, - и благополучно с ним справился. Если при этом проблемы и возникли, то самые что ни на есть пустячные. До "Странных странностей" зоосада в крупной метрополии под названием Вороний-Край, расположенного на вершине скального мыса, - уже не то чтобы далеко, а там они благополучно передадут зверей новым владельцам. По мнению Самсона, город назывался Вороний-Край потому, что ворон там водилось видимо-невидимо; не иначе как все птицы этой породы рано или поздно перебирались туда на вечное жительство. Как-то раз, еще мальчишкой, я видел в "Странных странностях" величественного мамонта, более двадцати футов в холке, с вздымающимися вверх клыками и массивной лохматой головой. Но он давным-давно скончался; думаю, что он был последним. Кое-кто, впрочем, утверждает, что стада величавых мамонтов и по сей день бродят по бескрайним ледовым пустошам севера, вдали от городов и за пределами досягаемости человека. Если есть в этом хоть малая толика правды, так я ее не вижу.
Как бы то ни было, на тот момент мистер Хикс весьма гордился собою и тем, как выполняется его последнее задание, и уже предвкушал щедрое вознаграждение из рук прохвостов-работодателей. При мысли о таковых глаза его за дымчатыми стеклами очков довольно сузились; он коротко, сдержанно улыбнулся. Вне всякого сомнения, колесики его интриги уже крутятся вовсю. Кто знает, что найдет он в Солтхеде по возвращении, покончив с крупным, очень крупным делом? Размышлять об этом доставляло Самсону неизъяснимое удовольствие. Теперь при воспоминании о том, как глаза пресловутого молодого джентльмена полыхнули желтым светом, мистер Хикс испытывал не ужас, а скорее умиротворение, ибо знал, что очень скоро сей свирепый взгляд обратится на оченно даже иную цель!
- А почему не Баскет? - осведомился Билли, чье дурное настроение отчасти развеялось, уступив место былой общительности.
- Баскет? - эхом откликнулся Самсон, не вполне понимая, при чем тут их тщедушный приятель из "Клювастой утки" - самодовольно ухмыляющийся джентльмен с кружкой размером с голову, согласно поддакивавший всем и каждому вокруг.
Билли кивнул, выставляя вперед припорошенный сединой подбородок.
- Баскет! - повторил он снова для вящего эффекта.
- Ты хочешь сказать - Баскет вместо Рука?
Билли снова кивнул и хитро завращал глазами цвета стали.
Мистер Хикс оглядел окрестности, словно ожидая, что какое-нибудь дерево или куст выскажутся по поводу этого нелепого предложения.
- Да ты шутишь!
Билли недобро ухмыльнулся и заговорщицки подмигнул. Что, в свою очередь, вызвало взрыв смеха, с каждой секундой набиравшего силу; оба джентльмена веселились от души, но вот Билли на беду угораздило обронить:
- Ого-го! С таким же успехом можно бы завербовать треклятого овцеголового болвана!
При этом замечании Самсон почему-то почувствовал себя неуютно; во всяком случае, резко помрачнел. Его одолевало некое странное, очень странное ощущение - кто-то когда-то, в незапамятные времена, объяснял ему, что оно называется совестью. "Ну, разве не мило", - пробормотал он, давя чувство в зародыше. Размышлять об овцеголовом прохвосте прямо теперь в планы мистера Хикса отнюдь не входило - нет, только не прямо теперь, в час своего триумфа. Все шло так замечательно; еще не хватало, чтобы случайное облачко затмевало солнце его успеха.
Бедняга Самсон! Недолго ему оставалось радоваться. В это самое мгновение нечто вроде вполне реального, осязаемого облака пронеслось над стадом мастодонтов. Тень пала на всадников; мистер Хикс и Билли подняли глаза к небу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32