Вскоре настала очередь тридчатьчетверок. Рота капитана Терехова первой прошла через реку и колонной двинулась за тяжелыми танками. Два KB слишком рано попытались съехать с дороги и увязли, превратившись в неподвижные огневые точки. При наступлении это было не особо страшно — должны были подойти тягачи и вытащить их. Хотя вытаскивать 47-тонный KB было делом нелегким, учитывая, что даже для вытаскивания среднего Т-34 приходилось использовать по два трактора.
Когда пехота приблизилась к опушке леса, ее прижал к земле огонь немецких пулеметов. Пехотинцы залегли, поджидая танки. Миновав топкий луг, KB и тридцатьчетверки развернулись в цепь и пошли вперед. Позади послышалось раскатистое «Ура!». Это за танками вновь пошла в атаку пехота. Замаскированные в лесу немецкие орудия подбили несколько русских машин. Не полагаясь лишь на противотанковые 37-мм и 50-мм орудия, противник использовал в обороне и выведенные на прямую наводку дивизионные пушки. Уже зная о непробиваемости лобовой брони тяжелых KB, немецкие артиллеристы предпочитали стрелять по тридцатьчетверкам, а если по KB, то, в основном, по гусеницам. Когда танки и пехота достигли немецких позиций, противник побежал, бросая пулеметы и орудия. Бой перекинулся в лес, разбившись на множество скоротечных стычек.
В лесу танк капитана Терехова выскочил на достаточно большую поляну, где стояли восемь тяжелых 150-мм полевых орудий SiG-33. Батарея вела навесной огонь, а стволы орудий были подняты почти вертикально. Стрелок сразу начал поливать поляну из курсового пулемета.
— Леха, дави пушки! — крикнул Иван механику-водителю.
Танк развернулся и помчался через поляну. За ним из леса показались еще две тридцатьчетверки. Расчеты орудий бросились бежать, стараясь укрыться за деревьями. Было видно, что появление русских танков является для них полной неожиданностью. Сминаемые пушки скрежетали под гусеницами, не умолкали пулеметы. Через несколько минут с батареей было покончено. Танки двинулись дальше, преследуя отступающего противника.
Для немецких танковых частей бой в лесу превратился в настоящий ад. Немецкие танки обладали существенно меньшей скоростью и проходимостью, чем русские. Да и при отступлении пришлось подставлять корму. Отдельные подразделения пытались организовывать очаги обороны, маскируя танки и самоходные орудия в укрытиях и открывая огонь чуть ли не в упор, подбивая русские машины с ближней дистанции до того, как те замечали противника. Но это уже было агонией, так как такие очаги обороны держались не долго. Русские их быстро уничтожали, заходя с тыла или фланга, а то и прямо в лоб.
К середине дня удалось с боями пройти более пяти километров, отбросив противника почти на тот же рубеж, откуда он начинал свое наступление. Но если тогда немцы, быстрее стянувшие силы для прорыва, имели численное превосходство, то теперь уже русская армия имела подавляющее превосходство над противником. Но все равно предстоял прорыв линии обороны, ранее возведенной немцами в период стабилизации фронта.
Солнце стояло в зените. Капитан Терехов вылез из танка и посмотрел на свою боевую машину. Танку досталось основательно. Разбиты обе фары. На броне вмятины от снарядов. Ящик для имущества, приваренный на надгусеничной полке, превращен в решето. Но в целом машина исправна и может продолжать бой. Появился командир батальона и приказал замаскировать танки и приступить к ремонту и обслуживанию техники. Командиров рот он взял вместе с собой на командно-наблюдательный пункт командира полка, расположенный на вершине находившегося неподалеку небольшого холма.
— Здравия желаю, товарищи офицеры! — произнес командир полка, когда командиры рот и батальонов построились перед ним.
— Здравия желаем, товарищ подполковник! — бодро ответили офицеры.
Они стояли на склоне холма, в сотне метров от командно-наблюдательного пункта, укрытые от противника кустарником. Чуть ниже по склону солдаты копали штабную землянку и ход сообщения.
— Молодцы! Герои! Хвалю! — сказал командир полка. — Как вчера ночную атаку отбили! А сегодня как немцев по лесу гоняли! Молодцы!
Затем подполковник развернул карту, которую держал в руках, и продолжил:
— Дальше вам предстоит весьма нелегкая задача. Впереди хорошо подготовленная линия обороны. Минные поля, противотанковые рвы, надолбы. Кто из вас воевал в финскую, знает, что это такое. Наша дивизия будет участвовать в прорыве вражеской обороны. Прорывать, конечно, будем после подготовки. Сначала разведка все выяснит. Подтянем артиллерию. И тогда начнем. Сейчас вы с моего КНП посмотрите на вражеские укрепления. Но сначала я покажу их вам на карте...
Офицеры окружили подполковника, и он продолжил объяснять:
— Вот тут и тут — минные поля. Предположительно, еще и здесь. Надолбы увидите в бинокль и сами. Здесь позиция противотанковых орудий. Здесь тоже, но здесь — «колотушки», 37-мм. Они не так опасны. Вот так идут траншеи первой линии, вот это ДЗОТы. Эти два видны неплохо. Выглядят, как холмики такие... А вот эти три хорошо замаскированы. Все ДЗОТы нужно будет подавить или хотя бы блокировать, чтобы расчистить дорогу пехоте. Все ясно?
— Так точно, товарищ подполковник!
— Вот и хорошо. Вторая линия траншей у немцев примерно вот здесь. Там тоже возможно наличие ДЗОТов. Кроме того, позади первой линии траншей в обороне стоят танки в укрытиях. Для каждого танка подготовлено две-три сменные позиции. Все позиции хорошо замаскированы. Ожидается применение новых танков с более мощными орудиями. В общем, берите бинокли, и я даю вам полчаса, чтобы с моего КНП изучить передний край вражеской обороны.
Офицеры, пригнувшись, прошли по ходу сообщения на командно-наблюдательный пункт. Оттуда, с вершины холма, открывался изумительный пейзаж. Но сейчас офицеров-танкистов интересовала не красота русской природы, а уродовавшие ее подобно ранам или нарывам вражеские укрепления, протянувшиеся сплошной полосой на много километров.
Иван поднес к глазам бинокль. Километрах в трех стояли сплошные ряды вкопанных в землю толстых бревен. Между ними как будто бы специально оставлены проходы. Но как уже выяснили разведчики, там минные поля. Небольшие холмики, позади рядов надолбов — вражеские ДЗОТы. Нелегко будет прорывать такую оборону. Ну, ничего! На Карельском перешейке линию Маннергейма прорвали, значит, и здесь прорвем. Благо лето — нет сугробов и мороза. Да и укрепления у немцев земляные и деревянные, а не бетонные ДОТы и гранитные надолбы, как у финнов. Но артиллерия значительно мощнее, да и противотанковые пушки, в отличие от финнов, имеются в приличном количестве.
3 июля 1941 года. Берлин.
Штаб-квартира СС на Принцальбрехтштрассе, 9.
Руководитель РСХА обергруппенфюрер Рейнгард Гейдрих поднимался по ступеням парадной лестницы главной штаб-квартиры СС на Принцальбрехтштрассе, 9. Он был мрачен и задумчив. Его лицо, как всегда, было спокойно, но руки, мявшие перчатки, выдавали волнение. Эта беседа с рейхсфюрером СС Гиммлером, для которой он приехал, была результатом долгих размышлений. Он обдумывал эту проблему уже давно. А последнюю неделю — постоянно. И даже сейчас он еще не был до конца уверен, что стоит говорить о задуманном с Гиммлером.
Еще давно, в конце 1930-х, в кругу ближайших друзей Гейдрих заявил: «Если Гитлер начнет совершать ошибки, то долг СС — его остановить». Но тогда не то кто-то донес об этом, не то помещение прослушивалось. Об этой фразе стало известно и Гиммлеру, и самому Гитлеру. К Гейдриху стали относиться с еще большей опаской, чем раньше, но вынуждены были его терпеть, так как другого профессионала, способного руководить спецслужбами, не было. Его почти все боялись, а многие и ненавидели. Гейдрих, подобно белой вороне, выделялся на серо-черном фоне руководителей Рейха. Выделялся он даже внешне — высокий, крепкий, красивый блондин, с голубыми глазами — просто образец арийца. Великолепный спортсмен — фехтовальщик и наездник. Враги и недоброжелатели еще на заре его карьеры распространяли клевету о его якобы еврейском происхождении. После конфуза с вымыслом о еврейской бабушке с фамилией Зюсс, которой, как выяснилось, не существовало, эти слухи несколько поутихли. Но недоброжелатели все равно пытались их распространять. И в культурном отношении Рейнгард был на голову выше большинства нацистов. Происходя из семьи директора консерватории, он был великолепным скрипачом и имел хорошее образование. Но самое главное — превосходил всех по своему интеллекту. Он был прагматичным национал-социалистом. Его рассудок не затмевали бредовые великогерманские амбиции Гитлера и еще более бредовые расовые теории Розенберга. Не разделял он и мистическо-мессианских настроений своего непосредственного начальника Гиммлера. За это его не только не любили; но и боялись, чувствуя его интеллектуальное превосходство. Но еще больше его боялись и ненавидели те, для кого национал-социализм превратился в кормушку и карьерную лестницу. Ненавидели его и сионисты, так как Гейдрих выступал за «жесткий вариант» решения еврейского вопроса. Конечно, жесткий вариант подразумевал не обязательно истребление евреев, а допускал и их принудительную депортацию. Но сионистам нужно было руками немцев запугать евреев, собрать их в концентрационные лагеря и гетто с тем, чтобы потом отправить в планируемое еврейское государство. В данном аспекте даже физическое истребление еврейства больше устраивало сионистов, чем депортация евреев из Германии.
Гейдрих сочетал преданность делу с холодным и расчетливым прагматизмом. Его даже называли «паладином Гитлера», но он был предан Германии и национал-социализму, а не лично Гитлеру, которого он теперь уже считал врагом и Германии, и национал-социализма. Гитлер уже давно начал делать ошибки. И СС его вовремя не остановило. Первой серьезной ошибкой была война с Польшей. И это было первой серьезной «подставой» со стороны тайных союзников Гитлера — сионистов. Они помогли Гитлеру с триумфом без боя присоединить Австрию и Чехословакию. Тогда, в 1939-м, они также пообещали Гитлеру, что Польша сдастся, а Англия и Франция в войну не вступят. Но поляки вместо того, чтобы капитулировать, хоть и начали драпать, но науськиваемое англичанами польское правительство продолжало «воевать» уже из Лондона. Англия и Франция объявили войну де-юре, хотя и не начали ее де-факто. Опьяненный успехами первых дней войны, бездействием англо-французов и бегством польской армии, Гитлер не остановился на Висле, а решил оккупировать всю Польшу. Собственно, агрессором и захватчиком он стал, лишь перейдя Вислу. До этого война шла за возврат отторгнутых по Версальскому договору немецких земель с немецким населением. Таким образом, Гитлер получил сомнительную честь начать войну в Европе да еще и лишился такого хотя и своенравного, но, в общем, неплохого союзника, как Польша.
Затем Гитлер совершил свою фатальную ошибку — напал на Россию. Россия — огромная и загадочная северная страна. Если подходить к расовым вопросам с точки зрения науки, а не идеологизированного бреда ненавидящего русских прибалтийского полунемца-полуеврея Розенберга, то Русский Народ в большей степени нордическая раса, чем немцы. Гитлер возомнил, что Россия — «колосс на глиняных ногах». Он недооценил ни мощи русской армии, ни патриотизма Русского Народа. Планировалось разгромить русскую армию у границы. Но Сталин решил занять оборону в глубине, а самое главное — свои танковые войска, так же как немцы, он свел в несколько мощных ударных группировок. И ударил в самый критический момент, когда немецкие танковые группы вырвались вперед. Да и танки у русских оказались лучше. Как итог — полный разгром. А ведь предупреждал Бисмарк, что с Россией надо дружить, а не воевать. Да и Грегор Штрассер говорил то же самое. А Гитлер по-прежнему горлопанит о своем гении, который должен обеспечить Германии победу. Даже теперь, когда уже не понятно, сможет ли Германия сдержать готовящееся русское контрнаступление. Амбиции Гитлера, по мнению Гейдриха, несли Германии только поражение.
Сейчас стоило всерьез думать о мире с Россией. Но для этого нужно было убрать Гитлера. За этим Гейдрих и попросил аудиенции у Гиммлера. Он очень сомневался, стоит ли посвящать рейхсфюрера в заговор, который созрел среди высших офицеров СС. Планировалось силами спецподразделения СС захватить Гитлера в его бункере в Восточной Пруссии и заставить передать свои полномочия рейхсканцлера Гиммлеру. Другой подходящей фигуры, кроме Гиммлера, у заговорщиков не было. Затем предполагалось обратиться к русским с предложением о мире. Еще утром Гейдрих распорядился направить соответствующий запрос о начале переговоров по тайному каналу прямой связи между СД и русским НКВД, по сути между ним, Гейдрихом, и Берией.
Гиммлер был достаточно умным человеком, весьма идейным, но недостаточно решительным и слишком верящим в гений Гитлера, а также во всякую мистическо-мессианскую чушь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Когда пехота приблизилась к опушке леса, ее прижал к земле огонь немецких пулеметов. Пехотинцы залегли, поджидая танки. Миновав топкий луг, KB и тридцатьчетверки развернулись в цепь и пошли вперед. Позади послышалось раскатистое «Ура!». Это за танками вновь пошла в атаку пехота. Замаскированные в лесу немецкие орудия подбили несколько русских машин. Не полагаясь лишь на противотанковые 37-мм и 50-мм орудия, противник использовал в обороне и выведенные на прямую наводку дивизионные пушки. Уже зная о непробиваемости лобовой брони тяжелых KB, немецкие артиллеристы предпочитали стрелять по тридцатьчетверкам, а если по KB, то, в основном, по гусеницам. Когда танки и пехота достигли немецких позиций, противник побежал, бросая пулеметы и орудия. Бой перекинулся в лес, разбившись на множество скоротечных стычек.
В лесу танк капитана Терехова выскочил на достаточно большую поляну, где стояли восемь тяжелых 150-мм полевых орудий SiG-33. Батарея вела навесной огонь, а стволы орудий были подняты почти вертикально. Стрелок сразу начал поливать поляну из курсового пулемета.
— Леха, дави пушки! — крикнул Иван механику-водителю.
Танк развернулся и помчался через поляну. За ним из леса показались еще две тридцатьчетверки. Расчеты орудий бросились бежать, стараясь укрыться за деревьями. Было видно, что появление русских танков является для них полной неожиданностью. Сминаемые пушки скрежетали под гусеницами, не умолкали пулеметы. Через несколько минут с батареей было покончено. Танки двинулись дальше, преследуя отступающего противника.
Для немецких танковых частей бой в лесу превратился в настоящий ад. Немецкие танки обладали существенно меньшей скоростью и проходимостью, чем русские. Да и при отступлении пришлось подставлять корму. Отдельные подразделения пытались организовывать очаги обороны, маскируя танки и самоходные орудия в укрытиях и открывая огонь чуть ли не в упор, подбивая русские машины с ближней дистанции до того, как те замечали противника. Но это уже было агонией, так как такие очаги обороны держались не долго. Русские их быстро уничтожали, заходя с тыла или фланга, а то и прямо в лоб.
К середине дня удалось с боями пройти более пяти километров, отбросив противника почти на тот же рубеж, откуда он начинал свое наступление. Но если тогда немцы, быстрее стянувшие силы для прорыва, имели численное превосходство, то теперь уже русская армия имела подавляющее превосходство над противником. Но все равно предстоял прорыв линии обороны, ранее возведенной немцами в период стабилизации фронта.
Солнце стояло в зените. Капитан Терехов вылез из танка и посмотрел на свою боевую машину. Танку досталось основательно. Разбиты обе фары. На броне вмятины от снарядов. Ящик для имущества, приваренный на надгусеничной полке, превращен в решето. Но в целом машина исправна и может продолжать бой. Появился командир батальона и приказал замаскировать танки и приступить к ремонту и обслуживанию техники. Командиров рот он взял вместе с собой на командно-наблюдательный пункт командира полка, расположенный на вершине находившегося неподалеку небольшого холма.
— Здравия желаю, товарищи офицеры! — произнес командир полка, когда командиры рот и батальонов построились перед ним.
— Здравия желаем, товарищ подполковник! — бодро ответили офицеры.
Они стояли на склоне холма, в сотне метров от командно-наблюдательного пункта, укрытые от противника кустарником. Чуть ниже по склону солдаты копали штабную землянку и ход сообщения.
— Молодцы! Герои! Хвалю! — сказал командир полка. — Как вчера ночную атаку отбили! А сегодня как немцев по лесу гоняли! Молодцы!
Затем подполковник развернул карту, которую держал в руках, и продолжил:
— Дальше вам предстоит весьма нелегкая задача. Впереди хорошо подготовленная линия обороны. Минные поля, противотанковые рвы, надолбы. Кто из вас воевал в финскую, знает, что это такое. Наша дивизия будет участвовать в прорыве вражеской обороны. Прорывать, конечно, будем после подготовки. Сначала разведка все выяснит. Подтянем артиллерию. И тогда начнем. Сейчас вы с моего КНП посмотрите на вражеские укрепления. Но сначала я покажу их вам на карте...
Офицеры окружили подполковника, и он продолжил объяснять:
— Вот тут и тут — минные поля. Предположительно, еще и здесь. Надолбы увидите в бинокль и сами. Здесь позиция противотанковых орудий. Здесь тоже, но здесь — «колотушки», 37-мм. Они не так опасны. Вот так идут траншеи первой линии, вот это ДЗОТы. Эти два видны неплохо. Выглядят, как холмики такие... А вот эти три хорошо замаскированы. Все ДЗОТы нужно будет подавить или хотя бы блокировать, чтобы расчистить дорогу пехоте. Все ясно?
— Так точно, товарищ подполковник!
— Вот и хорошо. Вторая линия траншей у немцев примерно вот здесь. Там тоже возможно наличие ДЗОТов. Кроме того, позади первой линии траншей в обороне стоят танки в укрытиях. Для каждого танка подготовлено две-три сменные позиции. Все позиции хорошо замаскированы. Ожидается применение новых танков с более мощными орудиями. В общем, берите бинокли, и я даю вам полчаса, чтобы с моего КНП изучить передний край вражеской обороны.
Офицеры, пригнувшись, прошли по ходу сообщения на командно-наблюдательный пункт. Оттуда, с вершины холма, открывался изумительный пейзаж. Но сейчас офицеров-танкистов интересовала не красота русской природы, а уродовавшие ее подобно ранам или нарывам вражеские укрепления, протянувшиеся сплошной полосой на много километров.
Иван поднес к глазам бинокль. Километрах в трех стояли сплошные ряды вкопанных в землю толстых бревен. Между ними как будто бы специально оставлены проходы. Но как уже выяснили разведчики, там минные поля. Небольшие холмики, позади рядов надолбов — вражеские ДЗОТы. Нелегко будет прорывать такую оборону. Ну, ничего! На Карельском перешейке линию Маннергейма прорвали, значит, и здесь прорвем. Благо лето — нет сугробов и мороза. Да и укрепления у немцев земляные и деревянные, а не бетонные ДОТы и гранитные надолбы, как у финнов. Но артиллерия значительно мощнее, да и противотанковые пушки, в отличие от финнов, имеются в приличном количестве.
3 июля 1941 года. Берлин.
Штаб-квартира СС на Принцальбрехтштрассе, 9.
Руководитель РСХА обергруппенфюрер Рейнгард Гейдрих поднимался по ступеням парадной лестницы главной штаб-квартиры СС на Принцальбрехтштрассе, 9. Он был мрачен и задумчив. Его лицо, как всегда, было спокойно, но руки, мявшие перчатки, выдавали волнение. Эта беседа с рейхсфюрером СС Гиммлером, для которой он приехал, была результатом долгих размышлений. Он обдумывал эту проблему уже давно. А последнюю неделю — постоянно. И даже сейчас он еще не был до конца уверен, что стоит говорить о задуманном с Гиммлером.
Еще давно, в конце 1930-х, в кругу ближайших друзей Гейдрих заявил: «Если Гитлер начнет совершать ошибки, то долг СС — его остановить». Но тогда не то кто-то донес об этом, не то помещение прослушивалось. Об этой фразе стало известно и Гиммлеру, и самому Гитлеру. К Гейдриху стали относиться с еще большей опаской, чем раньше, но вынуждены были его терпеть, так как другого профессионала, способного руководить спецслужбами, не было. Его почти все боялись, а многие и ненавидели. Гейдрих, подобно белой вороне, выделялся на серо-черном фоне руководителей Рейха. Выделялся он даже внешне — высокий, крепкий, красивый блондин, с голубыми глазами — просто образец арийца. Великолепный спортсмен — фехтовальщик и наездник. Враги и недоброжелатели еще на заре его карьеры распространяли клевету о его якобы еврейском происхождении. После конфуза с вымыслом о еврейской бабушке с фамилией Зюсс, которой, как выяснилось, не существовало, эти слухи несколько поутихли. Но недоброжелатели все равно пытались их распространять. И в культурном отношении Рейнгард был на голову выше большинства нацистов. Происходя из семьи директора консерватории, он был великолепным скрипачом и имел хорошее образование. Но самое главное — превосходил всех по своему интеллекту. Он был прагматичным национал-социалистом. Его рассудок не затмевали бредовые великогерманские амбиции Гитлера и еще более бредовые расовые теории Розенберга. Не разделял он и мистическо-мессианских настроений своего непосредственного начальника Гиммлера. За это его не только не любили; но и боялись, чувствуя его интеллектуальное превосходство. Но еще больше его боялись и ненавидели те, для кого национал-социализм превратился в кормушку и карьерную лестницу. Ненавидели его и сионисты, так как Гейдрих выступал за «жесткий вариант» решения еврейского вопроса. Конечно, жесткий вариант подразумевал не обязательно истребление евреев, а допускал и их принудительную депортацию. Но сионистам нужно было руками немцев запугать евреев, собрать их в концентрационные лагеря и гетто с тем, чтобы потом отправить в планируемое еврейское государство. В данном аспекте даже физическое истребление еврейства больше устраивало сионистов, чем депортация евреев из Германии.
Гейдрих сочетал преданность делу с холодным и расчетливым прагматизмом. Его даже называли «паладином Гитлера», но он был предан Германии и национал-социализму, а не лично Гитлеру, которого он теперь уже считал врагом и Германии, и национал-социализма. Гитлер уже давно начал делать ошибки. И СС его вовремя не остановило. Первой серьезной ошибкой была война с Польшей. И это было первой серьезной «подставой» со стороны тайных союзников Гитлера — сионистов. Они помогли Гитлеру с триумфом без боя присоединить Австрию и Чехословакию. Тогда, в 1939-м, они также пообещали Гитлеру, что Польша сдастся, а Англия и Франция в войну не вступят. Но поляки вместо того, чтобы капитулировать, хоть и начали драпать, но науськиваемое англичанами польское правительство продолжало «воевать» уже из Лондона. Англия и Франция объявили войну де-юре, хотя и не начали ее де-факто. Опьяненный успехами первых дней войны, бездействием англо-французов и бегством польской армии, Гитлер не остановился на Висле, а решил оккупировать всю Польшу. Собственно, агрессором и захватчиком он стал, лишь перейдя Вислу. До этого война шла за возврат отторгнутых по Версальскому договору немецких земель с немецким населением. Таким образом, Гитлер получил сомнительную честь начать войну в Европе да еще и лишился такого хотя и своенравного, но, в общем, неплохого союзника, как Польша.
Затем Гитлер совершил свою фатальную ошибку — напал на Россию. Россия — огромная и загадочная северная страна. Если подходить к расовым вопросам с точки зрения науки, а не идеологизированного бреда ненавидящего русских прибалтийского полунемца-полуеврея Розенберга, то Русский Народ в большей степени нордическая раса, чем немцы. Гитлер возомнил, что Россия — «колосс на глиняных ногах». Он недооценил ни мощи русской армии, ни патриотизма Русского Народа. Планировалось разгромить русскую армию у границы. Но Сталин решил занять оборону в глубине, а самое главное — свои танковые войска, так же как немцы, он свел в несколько мощных ударных группировок. И ударил в самый критический момент, когда немецкие танковые группы вырвались вперед. Да и танки у русских оказались лучше. Как итог — полный разгром. А ведь предупреждал Бисмарк, что с Россией надо дружить, а не воевать. Да и Грегор Штрассер говорил то же самое. А Гитлер по-прежнему горлопанит о своем гении, который должен обеспечить Германии победу. Даже теперь, когда уже не понятно, сможет ли Германия сдержать готовящееся русское контрнаступление. Амбиции Гитлера, по мнению Гейдриха, несли Германии только поражение.
Сейчас стоило всерьез думать о мире с Россией. Но для этого нужно было убрать Гитлера. За этим Гейдрих и попросил аудиенции у Гиммлера. Он очень сомневался, стоит ли посвящать рейхсфюрера в заговор, который созрел среди высших офицеров СС. Планировалось силами спецподразделения СС захватить Гитлера в его бункере в Восточной Пруссии и заставить передать свои полномочия рейхсканцлера Гиммлеру. Другой подходящей фигуры, кроме Гиммлера, у заговорщиков не было. Затем предполагалось обратиться к русским с предложением о мире. Еще утром Гейдрих распорядился направить соответствующий запрос о начале переговоров по тайному каналу прямой связи между СД и русским НКВД, по сути между ним, Гейдрихом, и Берией.
Гиммлер был достаточно умным человеком, весьма идейным, но недостаточно решительным и слишком верящим в гений Гитлера, а также во всякую мистическо-мессианскую чушь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39