Настоящую? Он же ненавидит всякие расписки.
— Вот и я тоже удивилась. Но не это суть.
Думаю, пора уже морги обзванивать.
— Да подожди ты с моргами! Может, он просто заболел, ночью прихватило, и его увезли на «скорой». Сейчас небось лежит в реанимации в коме, потому и позвонить не может, а мы тут зря переживаем.
— Какая ты бессердечная все-таки, — вздохнула она. — Дошутишься когда-нибудь. А может, давай я своей знакомой позвоню, колдунье? Она по фотографии или по любой вещи человека точно скажет, жив он или нет. Помнишь, я тебе рассказывала о ней?
Она я впрямь все уши прожужжала мне о своей давней знакомой ведьме по имени Меланья. Собственно, звали её Ольга, но, когда она начала зарабатывать на своих подозрительных талантах деньги, то взяла себя псевдоним Меланья, что вроде бы означает «чёрная». На самом деле она была белая, то бишь светловолосая, но для пущего соответствия псевдониму перекрасилась в жгучую брюнетку. С самого детства бабуля Ольги, будучи сама знахаркой, заставляла её изучать всяческие колдовские премудрости, чтобы этот редкий семейный дар, идущий по женской линии на протяжении нескольких веков, не пропал, а имел продолжение в лице единственной строптивой и ленивой внученьки, которую больше интересовали куклы и бантики, а позже соседские мальчишки, чем скучная магическая наука. К тому же время тогда ещё было такое, что ведьмы и колдуньи совсем не котировались в обществе. Упрямая бабка тем не менее вдолбила в её пустую красивую головку кое-какие заклинания, научила премудростям заговоров, любовных приворотов и прочим тонкостям своего ремесла. С тем и померла, взяв с внучки ничего не значащий для той обет использовать свой дар на благо людям и передать его дальше. Ещё она объяснила ей, что дар — это не просто абстрактное понятие, а вполне конкретный энергетический субъект из потустороннего мира, который, по неизвестным ей причинам, когда-то очень давно прилепился к их роду и всегда помогал им по жизни, спасая от болезней и предупреждая о грядущих опасностях. Это был своеобразный семейный Бог. Его необходимо холить и лелеять, он ни в коем случае не должен бездействовать, иначе захиреет, как неухоженный конь в стойле. Но внучке все эти мудрёные наказы были до фени. Похоронив бабку, она тут же забыла обо всем. Так бы и погибла навсегда колдовская династия, если бы не перестройка, а с ней и возможность заработать на волне повышенного интереса измученных диким российским рынком людей ко всему мистическому и иррациональному. Закончив индустриальный институт и поняв, что, работая по специальности, она до скончания века будет только мечтать о красивой жизни, да так её и не увидит, Ольга вспомнила о бабкиных заветах и помчалась в магазин за краской для волос. Надо сказать, что до этого колдовской дар, видя, что хозяйка им совершенно не интересуется, не зачах в меланхолии, а стал развиваться сам по себе, решив, видимо, выжить во что бы ни стало. Время от времени он нет-нет да выкидывал с ней какие-нибудь фокусы, типа неконтролируемых пророческих видений или бессознательных выплесков гипнотической энергии, когда собеседник вдруг, без всяких усилий с её стороны, начинал полностью подчиняться её воле. Особенно часто это происходило во время экзаменов. Преподаватели с умилением выслушивали любой её бред, как правило, совсем не относящийся к вопросу в билете, горячо хвалили и ставили пятёрки. А потом никак не могли понять, как эта студентка, что весь год училась на тройки, на экзаменах вдруг получает у них отличные отметки. Но вспомнить, о чем же так блестяще рассказывала им странная ученица на экзаменах, они уже не могли — дар хорошо знал своё дело, надёжно оберегая своё подопечное чадо от жизненных неприятностей. Поэтому и в школе, и в институте» она училась на одни пятёрки, хотя, по её собственному убеждению, никогда не знала предмет больше чем на тройку с минусом. Короче, несчастный Божий дар старался, как мог, в надежде на то, что хозяйка все же заметит его и уделит ему должное внимание. И она наконец соблаговолила — стала колдуньей, совершенно не понимая при этом, как и почему она делает то, что делает. Но её клиенты никогда не жаловались, даже наоборот, были благодарны ей за помощь, и в материальном плане она жила припеваючи. Её-то и имела в виду Валентина, которая училась с ней в одном классе и которой Меланья рассказывала все про свою бабку.
— Помнить-то помню, но ведь к ней ехать нужно, — сказала я, решив, что ничего лучшего в данной ситуации, чем призвать на помощь сверхъестественные силы, все равно придумать нельзя.
— Ну и что? — обрадовалась Валентина. — На нашем джипе мы в момент обернёмся. Она в Беляеве живёт. Звонить не буду, а то специально сбежит — с меня ведь денег не возьмёшь. Но она обычно допоздна спит, так что как раз дома и застанем. Поехали.
— Ну да, а если Родион в это время вернётся?
Увидит, что нас нет, и подумает, что мы прогуливаем.
— Так это ж хорошо, если вернётся! Дай-то Бог, как говорится. Мы ему записку оставим. Ну, поругает немножко, подумаешь… Главное, чтобы жив был и здоров. Давай, пиши записку, а я пойду что-нибудь из его вещей посмотрю, а то ведь фотокарточки нет.
Взяв лист бумаги, я написала:
«Уважаемый Родион Потапович! Если вы ещё живы и все-таки вернулись, то не беспокойтесь о нас. Мы срочно отъехали по своим женским делам и скоро будем. Завтрак в холодильнике, разогрейте в микроволнушке. До встречи. Валентина».
Валентина уже вернулась с третьего этажа с курительной трубкой босса в руках. Прочитав послание, проворчала:
— Вечно за чужими спинами прячешься, хитрюга. Но ничего, сойдёт. Я вот какую-то трубку у него в тумбочке нашла. Все, поехали, а то почувствует, что я еду, и сбежит куда-нибудь. Она ведь и мысли на расстоянии читать может.
Оставив записку на столе в приёмной, мы закрыли офис, сели в машину и поехали к ведьме Меланье. Минут через сорок мы уже стояли у двери её квартиры на девятом этаже обшарпанного панельного дома и звонили в дверь. Звонили уже минуты три, но никто не выходил.
— Вот зараза! — проворчала Валентина. — Все-таки почувствовала, видать, и смоталась. Страсть как не любит бесплатно напрягаться. А я, дура, ей ещё контрольные списывать давала в школе. И денег, заметь, не просила. Подруга, называется.
— Может, она спит и звонка не слышит? — без всякой надежды предположила я.
— Как же, жди! Она небось уже на другом конце города…
Тут за дверью послышались шаги, недовольное бормотание, глазок на мгновение потемнел, затем звякнул замок, и перед нами предстала Меланья.
Честно говоря, я немного волновалась перед встречей с ней. Меня почему-то всегда манило все таинственное и непонятное. Ведьмы, маги, колдуны и магистры всяческих оккультных наук всегда казались мне существами высшего порядка, которым доступны вселенские тайны и которые держат в своих руках невидимые нити всего сущего, управляя таким образом миром.
И вот теперь одно из этих существ высшего порядка стояло передо мной. Судя по запаху, оно явно приняло вчера на грудь добрую дозу горячительных напитков, а судя по виду, потом всю ночь прокувыркалось в постели с существом противоположного пола и только что из этой постели выползло. Воспалённые глаза сверкали блудливыми огоньками, на помятом и опухшем, но все равно симпатичном лице играла блаженная улыбка, длинные чёрные волосы, уже начавшие светлеть у корней, свисали нечёсаными лохматыми прядями на ярко-красный махровый халат, который колдунья даже не удосужилась запахнуть и под которым было только то, чем щедро наделил её, без сомнения, в минуту вдохновения Господь Бог. К тому же она была босая.
— Привет, Валюха, — просто сказала она, улыбаясь. — Ты чего? — и бросила на меня быстрый насторожённый взгляд. Затем снова улыбнулась Валентине.
— Помощь нужна. Срочно, — мрачно ответила та. — Вопрос жизни и смерти.
— Это одно и то же, чтобы ты знала. Проходите в комнату, я сейчас оденусь.
Мы прошли в просторную гостиную, в которой, кроме стенки, были ещё диван, два кресла и журнальный столик, заваленный дорогими журналами мод. Меланья скрылась в другой комнате, и оттуда послышался шёпот. Мы сели на диван и стали изучать журналы. Через пару минут из комнаты вышел одетый в джинсы и майку молоденький белокурый мальчик лет восемнадцати и под два метра ростом. Вид у него был совершенно измождённый, словно он всю ночь только и делал, что разгружал в будуаре Меланьи вагоны с цементом. Бросив на нас затравленный взгляд, он спешно прополз в прихожую; тотчас хлопнула входная дверь. Я мысленно поблагодарила себя за невольное спасение невинного младенца от неминуемой смерти на ложе ненасытной ведьмы. Вскоре появилась и она сама. Волосы её уже были причёсаны и собраны на голове в большую шишку. Халат перевязан поясом, а ноги обуты в домашние шлёпанцы. Лицо её каким-то непостижимым образом посвежело, порозовело, припухлость спала; огромные голубые глаза, так не вяжущиеся с чёрным ведьминским обликом, смотрели чисто и ясно. Любая женщина, увидев столь стремительное преображение, сошла бы с ума от зависти и наверняка решила бы, что без вмешательства нечистой силы тут не обошлось. Впрочем, это было недалеко от истины.
— Ну, что у вас стряслось? — весело спросила она, усевшись напротив нас в кресло.
— А это что, любовник твой был? — с укоризной посмотрела на неё Валентина.
— А что, завидуешь? — Меланья рассмеялась звонким смехом, от которого у меня по спине побежали мурашки.
— Не слишком ли молод? — буркнула моя подруга.
— Самое оно, Валюша, — успокаиваясь, проговорила Меланья-Ольга. — Здоров, как бык.
— Что-то по нему не видно было.
— Ну, подустал малость, — она лукаво усмехнулась, — с кем не бывает.
— Ну и змея же ты, Ольга. Тебе что, нормальных мужиков не хватает, раз малолеток губишь? Я тебе ещё в седьмом классе говорила, что это тебя до добра не доведёт. Замуж тебе нужно.
— Не могу, — серьёзно ответила та. — Права такого не имею. Я ведь из мужиков не столько физическую силу, сколько энергию пью, подзаряжаюсь, так сказать. И им приятно, и мне хорошо. Мне без этого никак нельзя — работать не смогу. Так, с каждого возьму понемногу, они и не чувствуют ничего. Потом быстро восстанавливаются. А представь, был бы у меня муж и я бы из него одного энергию качала? Да он бы через неделю загнулся. Ты этого Лёшу видела, который только что вышел. Вчера с ним познакомилась. Пришёл приворот любовный делать, хотел, чтобы в него одноклассница втрескалась. — Она хихикнула. — Ну, я ему и сделала. Теперь ему никакая одноклассница на фиг не нужна, ха-ха! — Она даже раскраснелась от смеха, но потом вдруг посерьёзнела. — Да нет, шучу, конечно. Ещё пару-тройку раз ко мне придёт, а потом приворожу и одноклассницу — пусть живут долго и счастливо.
— Ну да, приворожишь, — горько усмехнулась Валентина. — Бедняжка к нему липнуть начнёт, а у парня уже и не встанет.
— Не волнуйся за него, дело молодое. Это мужчины после меня по месяцу восстанавливаются, а юнцам хоть бы хны, только подавай! — Она опять рассмеялась.
— Ладно, хватит об этом, — сердито прервала её Валентина. — Давай о нашем…
— Нет, ты подожди. — Ведьма вдруг набычилась и пронзительно уставилась ей в глаза. — Сначала скажи, зачем соперницу сюда притащила?
Та опешила.
— Какую соперницу? У тебя на этой почве уже крыша поехала?
Я почувствовала себя не в своей тарелке и невольно заёрзала.
— А такую! — прошипела колдунья и ткнула в мою сторону наманикюренным пальцем, хотя смотрела по-прежнему на подругу. — Вот её зачем привела?
Валентина растерянно уставилась на меня и пробормотала:
— Это ж Мария, соседка по квартире. Помнишь, я тебе говорила про неё?
— Ведьма она, а не соседка! — конкретно заявила Меланья и зыркнула на меня глазищами.
Я отшатнулась и сразу почувствовала какое-то жжение в области затылка, словно кто-то шурудил там раскалённой кочергой. Колдунья неотрывно смотрела на меня, будто пытаясь расплавить взглядом, и от такой её наглости я разозлилась.
— Идём отсюда, Валя! — Я решительно поднялась. — Пока я не выбросила эту гадюку в окошко! Ещё обзывается…
Меланья изумлённо раскрыла глаза, а потом вдруг оглушительно расхохоталась. Мы с Валентиной уже не знали, что и думать.
— Ой, не могу! — заливалась та. — Извини, извини, подружка, я не хотела тебя обидеть! Ха-ха! Ну и дела, я такого ещё не видела…
Наконец она утихомирилась, вытерла слезы и проговорила:
— Сядь, не дёргайся, я сейчас все объясню.
Пожав плечами, я опустилась на диван.
— Ты, вижу, сама не знаешь, что в тебе, как и во мне, колдовской дар сидит. Это бывает. Не обижайся на меня. Я уж было подумала, что ты на разборки заявилась. Начала тебя проверять. Но у тебя энергия сильнее моей. Ты хоть немного понимаешь в этом?
— Ни черта, — все ещё сердясь, бросила я.
— И слава Богу, лучше не лезь — потом не отвяжешься от них.
— От кого?
— Неважно. Есть вещи, о которых лучше бы не знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Вот и я тоже удивилась. Но не это суть.
Думаю, пора уже морги обзванивать.
— Да подожди ты с моргами! Может, он просто заболел, ночью прихватило, и его увезли на «скорой». Сейчас небось лежит в реанимации в коме, потому и позвонить не может, а мы тут зря переживаем.
— Какая ты бессердечная все-таки, — вздохнула она. — Дошутишься когда-нибудь. А может, давай я своей знакомой позвоню, колдунье? Она по фотографии или по любой вещи человека точно скажет, жив он или нет. Помнишь, я тебе рассказывала о ней?
Она я впрямь все уши прожужжала мне о своей давней знакомой ведьме по имени Меланья. Собственно, звали её Ольга, но, когда она начала зарабатывать на своих подозрительных талантах деньги, то взяла себя псевдоним Меланья, что вроде бы означает «чёрная». На самом деле она была белая, то бишь светловолосая, но для пущего соответствия псевдониму перекрасилась в жгучую брюнетку. С самого детства бабуля Ольги, будучи сама знахаркой, заставляла её изучать всяческие колдовские премудрости, чтобы этот редкий семейный дар, идущий по женской линии на протяжении нескольких веков, не пропал, а имел продолжение в лице единственной строптивой и ленивой внученьки, которую больше интересовали куклы и бантики, а позже соседские мальчишки, чем скучная магическая наука. К тому же время тогда ещё было такое, что ведьмы и колдуньи совсем не котировались в обществе. Упрямая бабка тем не менее вдолбила в её пустую красивую головку кое-какие заклинания, научила премудростям заговоров, любовных приворотов и прочим тонкостям своего ремесла. С тем и померла, взяв с внучки ничего не значащий для той обет использовать свой дар на благо людям и передать его дальше. Ещё она объяснила ей, что дар — это не просто абстрактное понятие, а вполне конкретный энергетический субъект из потустороннего мира, который, по неизвестным ей причинам, когда-то очень давно прилепился к их роду и всегда помогал им по жизни, спасая от болезней и предупреждая о грядущих опасностях. Это был своеобразный семейный Бог. Его необходимо холить и лелеять, он ни в коем случае не должен бездействовать, иначе захиреет, как неухоженный конь в стойле. Но внучке все эти мудрёные наказы были до фени. Похоронив бабку, она тут же забыла обо всем. Так бы и погибла навсегда колдовская династия, если бы не перестройка, а с ней и возможность заработать на волне повышенного интереса измученных диким российским рынком людей ко всему мистическому и иррациональному. Закончив индустриальный институт и поняв, что, работая по специальности, она до скончания века будет только мечтать о красивой жизни, да так её и не увидит, Ольга вспомнила о бабкиных заветах и помчалась в магазин за краской для волос. Надо сказать, что до этого колдовской дар, видя, что хозяйка им совершенно не интересуется, не зачах в меланхолии, а стал развиваться сам по себе, решив, видимо, выжить во что бы ни стало. Время от времени он нет-нет да выкидывал с ней какие-нибудь фокусы, типа неконтролируемых пророческих видений или бессознательных выплесков гипнотической энергии, когда собеседник вдруг, без всяких усилий с её стороны, начинал полностью подчиняться её воле. Особенно часто это происходило во время экзаменов. Преподаватели с умилением выслушивали любой её бред, как правило, совсем не относящийся к вопросу в билете, горячо хвалили и ставили пятёрки. А потом никак не могли понять, как эта студентка, что весь год училась на тройки, на экзаменах вдруг получает у них отличные отметки. Но вспомнить, о чем же так блестяще рассказывала им странная ученица на экзаменах, они уже не могли — дар хорошо знал своё дело, надёжно оберегая своё подопечное чадо от жизненных неприятностей. Поэтому и в школе, и в институте» она училась на одни пятёрки, хотя, по её собственному убеждению, никогда не знала предмет больше чем на тройку с минусом. Короче, несчастный Божий дар старался, как мог, в надежде на то, что хозяйка все же заметит его и уделит ему должное внимание. И она наконец соблаговолила — стала колдуньей, совершенно не понимая при этом, как и почему она делает то, что делает. Но её клиенты никогда не жаловались, даже наоборот, были благодарны ей за помощь, и в материальном плане она жила припеваючи. Её-то и имела в виду Валентина, которая училась с ней в одном классе и которой Меланья рассказывала все про свою бабку.
— Помнить-то помню, но ведь к ней ехать нужно, — сказала я, решив, что ничего лучшего в данной ситуации, чем призвать на помощь сверхъестественные силы, все равно придумать нельзя.
— Ну и что? — обрадовалась Валентина. — На нашем джипе мы в момент обернёмся. Она в Беляеве живёт. Звонить не буду, а то специально сбежит — с меня ведь денег не возьмёшь. Но она обычно допоздна спит, так что как раз дома и застанем. Поехали.
— Ну да, а если Родион в это время вернётся?
Увидит, что нас нет, и подумает, что мы прогуливаем.
— Так это ж хорошо, если вернётся! Дай-то Бог, как говорится. Мы ему записку оставим. Ну, поругает немножко, подумаешь… Главное, чтобы жив был и здоров. Давай, пиши записку, а я пойду что-нибудь из его вещей посмотрю, а то ведь фотокарточки нет.
Взяв лист бумаги, я написала:
«Уважаемый Родион Потапович! Если вы ещё живы и все-таки вернулись, то не беспокойтесь о нас. Мы срочно отъехали по своим женским делам и скоро будем. Завтрак в холодильнике, разогрейте в микроволнушке. До встречи. Валентина».
Валентина уже вернулась с третьего этажа с курительной трубкой босса в руках. Прочитав послание, проворчала:
— Вечно за чужими спинами прячешься, хитрюга. Но ничего, сойдёт. Я вот какую-то трубку у него в тумбочке нашла. Все, поехали, а то почувствует, что я еду, и сбежит куда-нибудь. Она ведь и мысли на расстоянии читать может.
Оставив записку на столе в приёмной, мы закрыли офис, сели в машину и поехали к ведьме Меланье. Минут через сорок мы уже стояли у двери её квартиры на девятом этаже обшарпанного панельного дома и звонили в дверь. Звонили уже минуты три, но никто не выходил.
— Вот зараза! — проворчала Валентина. — Все-таки почувствовала, видать, и смоталась. Страсть как не любит бесплатно напрягаться. А я, дура, ей ещё контрольные списывать давала в школе. И денег, заметь, не просила. Подруга, называется.
— Может, она спит и звонка не слышит? — без всякой надежды предположила я.
— Как же, жди! Она небось уже на другом конце города…
Тут за дверью послышались шаги, недовольное бормотание, глазок на мгновение потемнел, затем звякнул замок, и перед нами предстала Меланья.
Честно говоря, я немного волновалась перед встречей с ней. Меня почему-то всегда манило все таинственное и непонятное. Ведьмы, маги, колдуны и магистры всяческих оккультных наук всегда казались мне существами высшего порядка, которым доступны вселенские тайны и которые держат в своих руках невидимые нити всего сущего, управляя таким образом миром.
И вот теперь одно из этих существ высшего порядка стояло передо мной. Судя по запаху, оно явно приняло вчера на грудь добрую дозу горячительных напитков, а судя по виду, потом всю ночь прокувыркалось в постели с существом противоположного пола и только что из этой постели выползло. Воспалённые глаза сверкали блудливыми огоньками, на помятом и опухшем, но все равно симпатичном лице играла блаженная улыбка, длинные чёрные волосы, уже начавшие светлеть у корней, свисали нечёсаными лохматыми прядями на ярко-красный махровый халат, который колдунья даже не удосужилась запахнуть и под которым было только то, чем щедро наделил её, без сомнения, в минуту вдохновения Господь Бог. К тому же она была босая.
— Привет, Валюха, — просто сказала она, улыбаясь. — Ты чего? — и бросила на меня быстрый насторожённый взгляд. Затем снова улыбнулась Валентине.
— Помощь нужна. Срочно, — мрачно ответила та. — Вопрос жизни и смерти.
— Это одно и то же, чтобы ты знала. Проходите в комнату, я сейчас оденусь.
Мы прошли в просторную гостиную, в которой, кроме стенки, были ещё диван, два кресла и журнальный столик, заваленный дорогими журналами мод. Меланья скрылась в другой комнате, и оттуда послышался шёпот. Мы сели на диван и стали изучать журналы. Через пару минут из комнаты вышел одетый в джинсы и майку молоденький белокурый мальчик лет восемнадцати и под два метра ростом. Вид у него был совершенно измождённый, словно он всю ночь только и делал, что разгружал в будуаре Меланьи вагоны с цементом. Бросив на нас затравленный взгляд, он спешно прополз в прихожую; тотчас хлопнула входная дверь. Я мысленно поблагодарила себя за невольное спасение невинного младенца от неминуемой смерти на ложе ненасытной ведьмы. Вскоре появилась и она сама. Волосы её уже были причёсаны и собраны на голове в большую шишку. Халат перевязан поясом, а ноги обуты в домашние шлёпанцы. Лицо её каким-то непостижимым образом посвежело, порозовело, припухлость спала; огромные голубые глаза, так не вяжущиеся с чёрным ведьминским обликом, смотрели чисто и ясно. Любая женщина, увидев столь стремительное преображение, сошла бы с ума от зависти и наверняка решила бы, что без вмешательства нечистой силы тут не обошлось. Впрочем, это было недалеко от истины.
— Ну, что у вас стряслось? — весело спросила она, усевшись напротив нас в кресло.
— А это что, любовник твой был? — с укоризной посмотрела на неё Валентина.
— А что, завидуешь? — Меланья рассмеялась звонким смехом, от которого у меня по спине побежали мурашки.
— Не слишком ли молод? — буркнула моя подруга.
— Самое оно, Валюша, — успокаиваясь, проговорила Меланья-Ольга. — Здоров, как бык.
— Что-то по нему не видно было.
— Ну, подустал малость, — она лукаво усмехнулась, — с кем не бывает.
— Ну и змея же ты, Ольга. Тебе что, нормальных мужиков не хватает, раз малолеток губишь? Я тебе ещё в седьмом классе говорила, что это тебя до добра не доведёт. Замуж тебе нужно.
— Не могу, — серьёзно ответила та. — Права такого не имею. Я ведь из мужиков не столько физическую силу, сколько энергию пью, подзаряжаюсь, так сказать. И им приятно, и мне хорошо. Мне без этого никак нельзя — работать не смогу. Так, с каждого возьму понемногу, они и не чувствуют ничего. Потом быстро восстанавливаются. А представь, был бы у меня муж и я бы из него одного энергию качала? Да он бы через неделю загнулся. Ты этого Лёшу видела, который только что вышел. Вчера с ним познакомилась. Пришёл приворот любовный делать, хотел, чтобы в него одноклассница втрескалась. — Она хихикнула. — Ну, я ему и сделала. Теперь ему никакая одноклассница на фиг не нужна, ха-ха! — Она даже раскраснелась от смеха, но потом вдруг посерьёзнела. — Да нет, шучу, конечно. Ещё пару-тройку раз ко мне придёт, а потом приворожу и одноклассницу — пусть живут долго и счастливо.
— Ну да, приворожишь, — горько усмехнулась Валентина. — Бедняжка к нему липнуть начнёт, а у парня уже и не встанет.
— Не волнуйся за него, дело молодое. Это мужчины после меня по месяцу восстанавливаются, а юнцам хоть бы хны, только подавай! — Она опять рассмеялась.
— Ладно, хватит об этом, — сердито прервала её Валентина. — Давай о нашем…
— Нет, ты подожди. — Ведьма вдруг набычилась и пронзительно уставилась ей в глаза. — Сначала скажи, зачем соперницу сюда притащила?
Та опешила.
— Какую соперницу? У тебя на этой почве уже крыша поехала?
Я почувствовала себя не в своей тарелке и невольно заёрзала.
— А такую! — прошипела колдунья и ткнула в мою сторону наманикюренным пальцем, хотя смотрела по-прежнему на подругу. — Вот её зачем привела?
Валентина растерянно уставилась на меня и пробормотала:
— Это ж Мария, соседка по квартире. Помнишь, я тебе говорила про неё?
— Ведьма она, а не соседка! — конкретно заявила Меланья и зыркнула на меня глазищами.
Я отшатнулась и сразу почувствовала какое-то жжение в области затылка, словно кто-то шурудил там раскалённой кочергой. Колдунья неотрывно смотрела на меня, будто пытаясь расплавить взглядом, и от такой её наглости я разозлилась.
— Идём отсюда, Валя! — Я решительно поднялась. — Пока я не выбросила эту гадюку в окошко! Ещё обзывается…
Меланья изумлённо раскрыла глаза, а потом вдруг оглушительно расхохоталась. Мы с Валентиной уже не знали, что и думать.
— Ой, не могу! — заливалась та. — Извини, извини, подружка, я не хотела тебя обидеть! Ха-ха! Ну и дела, я такого ещё не видела…
Наконец она утихомирилась, вытерла слезы и проговорила:
— Сядь, не дёргайся, я сейчас все объясню.
Пожав плечами, я опустилась на диван.
— Ты, вижу, сама не знаешь, что в тебе, как и во мне, колдовской дар сидит. Это бывает. Не обижайся на меня. Я уж было подумала, что ты на разборки заявилась. Начала тебя проверять. Но у тебя энергия сильнее моей. Ты хоть немного понимаешь в этом?
— Ни черта, — все ещё сердясь, бросила я.
— И слава Богу, лучше не лезь — потом не отвяжешься от них.
— От кого?
— Неважно. Есть вещи, о которых лучше бы не знать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50