Все будет зависеть от проверки. Надо узнать, где действительно был Лотарев с восьмого по двенадцатое июля.
Откровенный разговор
Выйдя из прокуратуры, я сразу же сел в машину.
Около минуты сидел, бессмысленно разглядывая двор и пытаясь прийти в себя. Черт... Ну и вляпался же я. Хотя, вроде бы, все сошло удачно. С допросом. И вообще, с этим Рахмановым. И все же я вляпался. Чем бы все ни кончилось, вляпался. Я подвез двух убийц. Пусть сам того не желая, но подвез. От этого мне никуда уже не деться. Никуда...
Немного погодя подумал: ладно, я подвез двух убийц, зато спас Сашку от этого Вадима Павловича.
Когда я включил мотор, было начало четвертого. До встречи с Сашкой у "Форума" еще далеко. Что же сейчас делать? Ехать домой, чтобы к шести вернуться к "Форуму", глупо. Может, где-то поесть? Нет, есть мне совершенно не хочется. И все же придется подъехать к какой-нибудь забегаловке и отсидеться в ней до шести. Другого выхода нет.
Ближе всего был "Эрмитаж". Решив, что это лучшее место, от "Эрмитажа" рукой подать до "Форума", я подъехал туда. Кафе оказалось полупустым. Заняв столик у окна, заказал бульон, блинчики с мясом и кофе. Разглядывая сад за окном, желто-красную листву деревьев, редких гуляющих, ушел в свои мысли.
Сначала я обвинил во всем Сашку, втянувшего меня в эту историю. Но в конце концов понял, что я не прав. Сашка здесь ни при чем. Его ведь самого прижали, и прижали крепко. Единственным человеком, который мог реально помочь ему в тот момент, был я. К тому же нельзя забывать: Сашка вел честную игру. Сразу предупредил: он не знает, кого, куда и зачем нужно подвозить. Так что я мог бы отказаться, если бы захотел. Конечно, я бы не отказался. Но это уже совсем другой разговор.
Некоторое время я размышлял о гонораре, полученном от Веры. Конечно, я ожидал что-то получить за эту поездку. Но все же честно я могу сказать сам себе: для меня, лично для меня, главное было совсем в другом. Главное было в том, что Сашка просил о помощи. Сашка, мой друг, попавший в трудное положение. Я должен был ему помочь. Независимо ни от чего. Что же до сделки с Верой, с этим все ясно. Сашка - он такой! Он не мог позволить себе попросить меня о той услуге просто так. Он считал себя обязанным что-то предложить мне за это. Вот и предложил посредничество между мной и покупателем. Но мы оба знали: если бы кто-то из нас попросил другого оказать ему любую услугу просто так, тот, не задумываясь, ее бы оказал. Правда, это тоже совсем другой разговор.
...Самое главное, я ведь действительно не знал, что везу двух убийц. Да, я видел, что Юра и Женя темнят. Но мало ли по какой причине могут темнить люди. Во время поездки я был уверен: это всего лишь какая-то махинация с грузом, не более. Теперь-то понимаю: у них все было рассчитано. Все до последнего движения. Но понял я это только сейчас, задним числом. Зато я спас Сашку. Спас...
Поневоле начал размышлять о Сашке. Видно, он здорово влип с этим Вадимом Павловичем. Поэтому с самого начала не хотел меня подставлять. И все для этого делал. И добился своего. Рахманов наверняка допросит этого сторожа из "Рыболова Сенежья", но тот подтвердит, что с девятого по двенадцатое июля я в самом деле был на Сенеже. Так что со мной все в порядке. У меня - алиби. Железное, неопровержимое алиби. Сашке я могу сказать за это только спасибо.
Неожиданно пришло в голову: ведь надеясь на свое алиби, я повторяю старую ошибку - пытаюсь плыть по течению. Причем делаю это лишь по одной причине: так легче. В июле, когда Сашка попросил кого-то куда-то подвезти, я даже не попытался выяснить, что это могут быть за люди, что это вообще за предприятие. А потом, когда по просьбе Юры и Жени начал на своей шестерке преследовать трейлер? Я даже не задумался, что происходит! Я слушал, что они мне говорили, делал, что они мне говорили. Как последний лопух. Опять всего-навсего плыл по течению. Плыл, потому что так было легче.
Разумеется, Сашка мой друг. И все же мне никогда не нравилась его привычка чрезмерно темнить, все скрывать от меня. Даже то, что очевидно. Но я ни разу ему ничего об этом не сказал! Я не только не сказал, даже не пытался понять, что стоит за этим умолчанием, за теми фактами, которые были на виду! Но мог ли я что-нибудь понять раньше? А теперь?
Что я теперь могу понять из того, что знаю? Немногое. Могу предположить, что Юра и Женя арестованы или будут вот-вот арестованы. А вот арестован ли Вадим Павлович, неясно. Скорее всего на свободе, но его активно ищут.
Почему Рахманов сказал, что Вадим Павлович может входить в окружение Веры? Что-то совсем уж непонятное. Ведь если Вера знает Вадима Павловича, значит, она может быть связана с Юрой и Женей? С двумя убийцами? Но так можно договориться до того, что Вера - самая обычная уголовница. Разве похоже это на Веру? Но если исходить из вопроса Рахманова, так оно и есть. Ну и история! Стоит попасть к следователю, как тебя уже начинают подозревать в самых немыслимых вещах. Хотя откуда у Веры такие деньги? Пятнадцать тысяч отдала, даже не моргнув. А с другой стороны, у нее так много антиквариата, картин. Все это со временем дорожает. Она может продавать что-то.
Нет, во всем этом мне не разобраться, подумал я. Только с помощью Сашки. И то если не будет темнить. Надо поговорить с ним всерьез. Начистоту. Чтобы не осталось никаких недоразумений.
Выпив четвертую чашку кофе, я расплатился и вышел из кафе.
К "Форуму" подъехал без четверти шесть. Без пяти в зеркале возник радиатор девятки. Выйдя из своей машины, Сашка обошел мой багажник, сел рядом. Посмотрел испытующе:
- Серега, ну как?
Я промолчал.
- Плохо? Или терпимо?
- Смотря что считать терпимым. Мне многое неясно. И я хотел бы кое-что выяснить. Хотя, Сань, я понимаю, как тебе сейчас тяжело.
- Выяснить что?
- Ну насчет всей этой истории.
- Какой?
- Ну, с Вадимом Павловичем. Юрой, Женей. И... остальными.
Довольно долго Сашка сидел, глядя на улицу. Потом вздохнул:
- Ты говоришь так, будто я пытаюсь что-то скрыть. Я ведь как раз и хочу выяснить все. Вместе с тобой.
- Что-то я этого не заметил. Во всяком случае, раньше.
Сашка поправил волосы. Сказал, явно сдерживаясь:
- А где ты был сам раньше? В Дагомысе? На Рижском взморье? Вспомни: хоть раз ты пытался завести об этом разговор? Как ты выражаешься, "раньше". Хоть раз поинтересовался, что происходит?
Сашка был абсолютно прав: до сегодняшнего дня вся эта история меня не интересовала. Ответить мне было нечего. Я лишь посмотрел на него и промолчал. А он вдруг резко повернулся ко мне, сказал:
- А вот если бы ты поинтересовался, я мог бы кое-что сообщить!
- Что?
- Например, то, что Вадим Павлович не оставил меня в покое. И вряд ли оставит.
- Серьезно?
- Серьезно. Он мне в эти месяцы несколько раз звонил. И кстати, сегодня.
Я молчал, подавленный этой вестью.
Сашка откинулся на сиденье:
- Ладно. Будем исходить из твоего разговора со следователем. Долго он тебя терзал?
- Не очень. Чуть больше часа.
- Что хоть из себя представляет этот следователь?
- В каком смысле?
- Ну, какой он из себя внешне? Как держится?
- Такой круглолицый, добродушный. А держится вежливо, спокойно. Вопросы задает тихим голосом.
- Понятно. Таких как раз и надо бояться. Как его зовут?
- Фамилия Рахманов. Зовут Андрей Викторович.
- Как они на тебя вышли?
- Из-за контрамарки.
- Из-за какой контрамарки?
- Из-за обычной контрамарки.
Выслушав мой рассказ, Сашка посидел в задумчивости. Печально сказал:
- Надо же. Я допускал, что ты засветишься из-за номеров. Но не из-за этого!
- Какая разница, из-за чего я засветился?
- Контрамарка потянет за собой Алену. Ладно, давай дальше.
- Дальше следователь спросил, где я был девятого июля и что делал в тот день. Я сказал, что с девятого июля был на Сенеже. Без машины. Поехал туда на этюды. Расположился около базы "Рыболов Сенежья". И пробыл до понедельника двенадцатого.
- О Вере он не спрашивал?
- Мне самому пришлось о ней сказать. Следователь поинтересовался, где я был восьмого июля. Я сказал - в Москве. Он потребовал подтверждения. Ну и пришлось сказать, что в тот день я отвозил свою картину одной знакомой, которая собиралась ее купить.
- И ты ему все рассказал?
- Все. Мы же договорились: скрывать ничего не нужно. Кроме того, что было девятого.
- Ну и как он прореагировал, узнав, что ты получил пятнадцать штук?
- Без особых эмоций. Чуть удивился. Но не больше.
- Что было дальше?
- Дальше он показал мне фото Юры и Жени и спросил, знаю ли я их. Я ответил, что не знаю. Потом спросил о Вадиме Павловиче.
- Все-таки спросил...
- Да. Даже подробно описал его внешность. И почему-то сказал при этом: "Это имя-отчество вы могли слышать среди окружения Новлянской".
Сашка даже присвистнул и опять резко развернулся ко мне:
- Интересно. А он не говорил, откуда они это взяли? Про окружение Новлянской?
- Нет. Я думал, ты знаешь это лучше.
- Да для меня это вообще как снег на голову. Обо мне разговор тоже заходил?
- О тебе нет. Следователь не спрашивал. Я молчал.
- Хорошо хоть это. А следователь не сообщил, что там было? С этим трейлером?
- Сообщил. Убийство. - Я нарочно сказал это бесстрастным голосом.
Сашка внимательно посмотрел на меня:
- Убийство? И... кого же убили?
- Кого, следователь не сказал. Но ясно и так: водителя трейлера.
- Значит, это все же было убийство... - Сашка откинулся на сиденье. Сволочь! Ну и сволочь! Он же обещал, что все будет чисто.
- Кто сволочь?
- Вадим Павлович. Кусочник. Портяночник. Гадюка... - Сашка застыл, вглядываясь вперед. - Вообще, Серега, я перед тобой виноват. Но клянусь, я не знал, что дело дойдет до такого.
- До чего?
- Ну до убийства.
Сашка мог бы и не виниться. Я знал и без него: а любом случае, что бы с ним ни случилось, он не мог бы поступить по отношению ко мне плохо. Поэтому сказал:
- Ладно, Сань. Что было, то было.
- Спасибо. Но я должен тебе все рассказать. Потому что может быть кое-что и похуже.
- Еще хуже?
- Да. Этот мерзавец, Вадим Павлович, просто поймал меня на противоходе. Года три назад, я как раз только начал работать, он остановил меня около института и попросил полностью изменить ему внешность. Естественно, левым путем. И естественно, за большие бабки. Я был уже не мальчиком и понимал: если мужчина тайно просит сделать полную перетяжку, это человек не простой. Даже очень и очень не простой. Но все же я был еще зеленоват. Да и деньги были нужны. Я согласился. Операция мне удалась, практически я сделал ему новое лицо. Вот здесь он меня и купил. При расчете. За операцию по договору он должен был мне семьсот. Он их дал и говорит: Саша, если нужны еще деньги, не стесняйтесь. Хотите, дам вам десять тысяч сверху? Причем не будем даже считать это долгом. Просто... будет у вас возможность оказать мне услугу, вы мне ее окажете. Не будет, считайте эти десять штук подарком.
Сашка сидел, сунув руки в карманы куртки. Мотнул головой:
- Конечно, не нужно было ничего у него брать. Он просто хотел меня повязать... этими десятью тысячами. Но тогда я подумал: чего мне терять. Мы ведь и так повязаны. Деньги же были нужны: я как раз нацелился на дачный кооператив. В общем, деньги я взял. Ну а этим летом он мне о них напомнил, попросив подвезти Юру и Женю. Естественно, этим летом я был уже не тот, что три года назад. Решил: зачем я буду с ним связываться? Лучше отдам ему эти десять тысяч и пошлю к черту. Но было поздно. Я уже был прихвачен, взят за горло, хотя сам этого еще не понимал.
Мы посидели молча. Кажется, Сашка целиком ушел в воспоминания. Наконец встряхнулся:
- Знаешь, как берут за горло? Такие, как Вадим Павлович?
- Не знаю. Как?
- Сейчас объясню. - Поправил на стекле карточку техосмотра. - Когда Вадим Павлович мне позвонил... В июле... И сказал, что ему нужна услуга, мы договорились встретиться. Встретились. Он объяснил, что ему нужно. Требовалось подвезти двух людей на приличное расстояние. Ехать придется несколько часов. Что за люди, куда их нужно везти, меня не касается. Но он гарантирует: в этой поездке все будет чисто. В смысле уголовщины. Везти этих людей нужно в определенный день. Когда, он сообщит заранее. Если я соглашусь и отвезу, мы будем квиты - свой долг я отработал.
Сашка помолчал и продолжил:
- Конечно, я понимал: это не просто поездка, если Вадим Павлович готов скостить за нее десять тысяч. Но когда я предложил отдать ему деньги и разойтись по-хорошему, он мне кое-что объяснил. Если я хочу отдать ему долг, то должен учесть: за это время набежали проценты. Обычные пять рублей с сотни, или пятьсот с десяти тысяч в месяц. Так что сейчас я должен ему уже не десять, а около тридцати тысяч. И если он захочет, он из меня их выбьет. В любом случае. Но ему, мол, эти тридцать тысяч не нужны. Ему нужна услуга, о которой мы договаривались три года назад. Эту услугу я должен ему оказать, хочу я этого или не хочу. Поскольку больше ему обратиться не к кому, он обещает: никаких претензий после этого он ко мне иметь не будет. Ему даже все равно, кто будет отвозить этих людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Откровенный разговор
Выйдя из прокуратуры, я сразу же сел в машину.
Около минуты сидел, бессмысленно разглядывая двор и пытаясь прийти в себя. Черт... Ну и вляпался же я. Хотя, вроде бы, все сошло удачно. С допросом. И вообще, с этим Рахмановым. И все же я вляпался. Чем бы все ни кончилось, вляпался. Я подвез двух убийц. Пусть сам того не желая, но подвез. От этого мне никуда уже не деться. Никуда...
Немного погодя подумал: ладно, я подвез двух убийц, зато спас Сашку от этого Вадима Павловича.
Когда я включил мотор, было начало четвертого. До встречи с Сашкой у "Форума" еще далеко. Что же сейчас делать? Ехать домой, чтобы к шести вернуться к "Форуму", глупо. Может, где-то поесть? Нет, есть мне совершенно не хочется. И все же придется подъехать к какой-нибудь забегаловке и отсидеться в ней до шести. Другого выхода нет.
Ближе всего был "Эрмитаж". Решив, что это лучшее место, от "Эрмитажа" рукой подать до "Форума", я подъехал туда. Кафе оказалось полупустым. Заняв столик у окна, заказал бульон, блинчики с мясом и кофе. Разглядывая сад за окном, желто-красную листву деревьев, редких гуляющих, ушел в свои мысли.
Сначала я обвинил во всем Сашку, втянувшего меня в эту историю. Но в конце концов понял, что я не прав. Сашка здесь ни при чем. Его ведь самого прижали, и прижали крепко. Единственным человеком, который мог реально помочь ему в тот момент, был я. К тому же нельзя забывать: Сашка вел честную игру. Сразу предупредил: он не знает, кого, куда и зачем нужно подвозить. Так что я мог бы отказаться, если бы захотел. Конечно, я бы не отказался. Но это уже совсем другой разговор.
Некоторое время я размышлял о гонораре, полученном от Веры. Конечно, я ожидал что-то получить за эту поездку. Но все же честно я могу сказать сам себе: для меня, лично для меня, главное было совсем в другом. Главное было в том, что Сашка просил о помощи. Сашка, мой друг, попавший в трудное положение. Я должен был ему помочь. Независимо ни от чего. Что же до сделки с Верой, с этим все ясно. Сашка - он такой! Он не мог позволить себе попросить меня о той услуге просто так. Он считал себя обязанным что-то предложить мне за это. Вот и предложил посредничество между мной и покупателем. Но мы оба знали: если бы кто-то из нас попросил другого оказать ему любую услугу просто так, тот, не задумываясь, ее бы оказал. Правда, это тоже совсем другой разговор.
...Самое главное, я ведь действительно не знал, что везу двух убийц. Да, я видел, что Юра и Женя темнят. Но мало ли по какой причине могут темнить люди. Во время поездки я был уверен: это всего лишь какая-то махинация с грузом, не более. Теперь-то понимаю: у них все было рассчитано. Все до последнего движения. Но понял я это только сейчас, задним числом. Зато я спас Сашку. Спас...
Поневоле начал размышлять о Сашке. Видно, он здорово влип с этим Вадимом Павловичем. Поэтому с самого начала не хотел меня подставлять. И все для этого делал. И добился своего. Рахманов наверняка допросит этого сторожа из "Рыболова Сенежья", но тот подтвердит, что с девятого по двенадцатое июля я в самом деле был на Сенеже. Так что со мной все в порядке. У меня - алиби. Железное, неопровержимое алиби. Сашке я могу сказать за это только спасибо.
Неожиданно пришло в голову: ведь надеясь на свое алиби, я повторяю старую ошибку - пытаюсь плыть по течению. Причем делаю это лишь по одной причине: так легче. В июле, когда Сашка попросил кого-то куда-то подвезти, я даже не попытался выяснить, что это могут быть за люди, что это вообще за предприятие. А потом, когда по просьбе Юры и Жени начал на своей шестерке преследовать трейлер? Я даже не задумался, что происходит! Я слушал, что они мне говорили, делал, что они мне говорили. Как последний лопух. Опять всего-навсего плыл по течению. Плыл, потому что так было легче.
Разумеется, Сашка мой друг. И все же мне никогда не нравилась его привычка чрезмерно темнить, все скрывать от меня. Даже то, что очевидно. Но я ни разу ему ничего об этом не сказал! Я не только не сказал, даже не пытался понять, что стоит за этим умолчанием, за теми фактами, которые были на виду! Но мог ли я что-нибудь понять раньше? А теперь?
Что я теперь могу понять из того, что знаю? Немногое. Могу предположить, что Юра и Женя арестованы или будут вот-вот арестованы. А вот арестован ли Вадим Павлович, неясно. Скорее всего на свободе, но его активно ищут.
Почему Рахманов сказал, что Вадим Павлович может входить в окружение Веры? Что-то совсем уж непонятное. Ведь если Вера знает Вадима Павловича, значит, она может быть связана с Юрой и Женей? С двумя убийцами? Но так можно договориться до того, что Вера - самая обычная уголовница. Разве похоже это на Веру? Но если исходить из вопроса Рахманова, так оно и есть. Ну и история! Стоит попасть к следователю, как тебя уже начинают подозревать в самых немыслимых вещах. Хотя откуда у Веры такие деньги? Пятнадцать тысяч отдала, даже не моргнув. А с другой стороны, у нее так много антиквариата, картин. Все это со временем дорожает. Она может продавать что-то.
Нет, во всем этом мне не разобраться, подумал я. Только с помощью Сашки. И то если не будет темнить. Надо поговорить с ним всерьез. Начистоту. Чтобы не осталось никаких недоразумений.
Выпив четвертую чашку кофе, я расплатился и вышел из кафе.
К "Форуму" подъехал без четверти шесть. Без пяти в зеркале возник радиатор девятки. Выйдя из своей машины, Сашка обошел мой багажник, сел рядом. Посмотрел испытующе:
- Серега, ну как?
Я промолчал.
- Плохо? Или терпимо?
- Смотря что считать терпимым. Мне многое неясно. И я хотел бы кое-что выяснить. Хотя, Сань, я понимаю, как тебе сейчас тяжело.
- Выяснить что?
- Ну насчет всей этой истории.
- Какой?
- Ну, с Вадимом Павловичем. Юрой, Женей. И... остальными.
Довольно долго Сашка сидел, глядя на улицу. Потом вздохнул:
- Ты говоришь так, будто я пытаюсь что-то скрыть. Я ведь как раз и хочу выяснить все. Вместе с тобой.
- Что-то я этого не заметил. Во всяком случае, раньше.
Сашка поправил волосы. Сказал, явно сдерживаясь:
- А где ты был сам раньше? В Дагомысе? На Рижском взморье? Вспомни: хоть раз ты пытался завести об этом разговор? Как ты выражаешься, "раньше". Хоть раз поинтересовался, что происходит?
Сашка был абсолютно прав: до сегодняшнего дня вся эта история меня не интересовала. Ответить мне было нечего. Я лишь посмотрел на него и промолчал. А он вдруг резко повернулся ко мне, сказал:
- А вот если бы ты поинтересовался, я мог бы кое-что сообщить!
- Что?
- Например, то, что Вадим Павлович не оставил меня в покое. И вряд ли оставит.
- Серьезно?
- Серьезно. Он мне в эти месяцы несколько раз звонил. И кстати, сегодня.
Я молчал, подавленный этой вестью.
Сашка откинулся на сиденье:
- Ладно. Будем исходить из твоего разговора со следователем. Долго он тебя терзал?
- Не очень. Чуть больше часа.
- Что хоть из себя представляет этот следователь?
- В каком смысле?
- Ну, какой он из себя внешне? Как держится?
- Такой круглолицый, добродушный. А держится вежливо, спокойно. Вопросы задает тихим голосом.
- Понятно. Таких как раз и надо бояться. Как его зовут?
- Фамилия Рахманов. Зовут Андрей Викторович.
- Как они на тебя вышли?
- Из-за контрамарки.
- Из-за какой контрамарки?
- Из-за обычной контрамарки.
Выслушав мой рассказ, Сашка посидел в задумчивости. Печально сказал:
- Надо же. Я допускал, что ты засветишься из-за номеров. Но не из-за этого!
- Какая разница, из-за чего я засветился?
- Контрамарка потянет за собой Алену. Ладно, давай дальше.
- Дальше следователь спросил, где я был девятого июля и что делал в тот день. Я сказал, что с девятого июля был на Сенеже. Без машины. Поехал туда на этюды. Расположился около базы "Рыболов Сенежья". И пробыл до понедельника двенадцатого.
- О Вере он не спрашивал?
- Мне самому пришлось о ней сказать. Следователь поинтересовался, где я был восьмого июля. Я сказал - в Москве. Он потребовал подтверждения. Ну и пришлось сказать, что в тот день я отвозил свою картину одной знакомой, которая собиралась ее купить.
- И ты ему все рассказал?
- Все. Мы же договорились: скрывать ничего не нужно. Кроме того, что было девятого.
- Ну и как он прореагировал, узнав, что ты получил пятнадцать штук?
- Без особых эмоций. Чуть удивился. Но не больше.
- Что было дальше?
- Дальше он показал мне фото Юры и Жени и спросил, знаю ли я их. Я ответил, что не знаю. Потом спросил о Вадиме Павловиче.
- Все-таки спросил...
- Да. Даже подробно описал его внешность. И почему-то сказал при этом: "Это имя-отчество вы могли слышать среди окружения Новлянской".
Сашка даже присвистнул и опять резко развернулся ко мне:
- Интересно. А он не говорил, откуда они это взяли? Про окружение Новлянской?
- Нет. Я думал, ты знаешь это лучше.
- Да для меня это вообще как снег на голову. Обо мне разговор тоже заходил?
- О тебе нет. Следователь не спрашивал. Я молчал.
- Хорошо хоть это. А следователь не сообщил, что там было? С этим трейлером?
- Сообщил. Убийство. - Я нарочно сказал это бесстрастным голосом.
Сашка внимательно посмотрел на меня:
- Убийство? И... кого же убили?
- Кого, следователь не сказал. Но ясно и так: водителя трейлера.
- Значит, это все же было убийство... - Сашка откинулся на сиденье. Сволочь! Ну и сволочь! Он же обещал, что все будет чисто.
- Кто сволочь?
- Вадим Павлович. Кусочник. Портяночник. Гадюка... - Сашка застыл, вглядываясь вперед. - Вообще, Серега, я перед тобой виноват. Но клянусь, я не знал, что дело дойдет до такого.
- До чего?
- Ну до убийства.
Сашка мог бы и не виниться. Я знал и без него: а любом случае, что бы с ним ни случилось, он не мог бы поступить по отношению ко мне плохо. Поэтому сказал:
- Ладно, Сань. Что было, то было.
- Спасибо. Но я должен тебе все рассказать. Потому что может быть кое-что и похуже.
- Еще хуже?
- Да. Этот мерзавец, Вадим Павлович, просто поймал меня на противоходе. Года три назад, я как раз только начал работать, он остановил меня около института и попросил полностью изменить ему внешность. Естественно, левым путем. И естественно, за большие бабки. Я был уже не мальчиком и понимал: если мужчина тайно просит сделать полную перетяжку, это человек не простой. Даже очень и очень не простой. Но все же я был еще зеленоват. Да и деньги были нужны. Я согласился. Операция мне удалась, практически я сделал ему новое лицо. Вот здесь он меня и купил. При расчете. За операцию по договору он должен был мне семьсот. Он их дал и говорит: Саша, если нужны еще деньги, не стесняйтесь. Хотите, дам вам десять тысяч сверху? Причем не будем даже считать это долгом. Просто... будет у вас возможность оказать мне услугу, вы мне ее окажете. Не будет, считайте эти десять штук подарком.
Сашка сидел, сунув руки в карманы куртки. Мотнул головой:
- Конечно, не нужно было ничего у него брать. Он просто хотел меня повязать... этими десятью тысячами. Но тогда я подумал: чего мне терять. Мы ведь и так повязаны. Деньги же были нужны: я как раз нацелился на дачный кооператив. В общем, деньги я взял. Ну а этим летом он мне о них напомнил, попросив подвезти Юру и Женю. Естественно, этим летом я был уже не тот, что три года назад. Решил: зачем я буду с ним связываться? Лучше отдам ему эти десять тысяч и пошлю к черту. Но было поздно. Я уже был прихвачен, взят за горло, хотя сам этого еще не понимал.
Мы посидели молча. Кажется, Сашка целиком ушел в воспоминания. Наконец встряхнулся:
- Знаешь, как берут за горло? Такие, как Вадим Павлович?
- Не знаю. Как?
- Сейчас объясню. - Поправил на стекле карточку техосмотра. - Когда Вадим Павлович мне позвонил... В июле... И сказал, что ему нужна услуга, мы договорились встретиться. Встретились. Он объяснил, что ему нужно. Требовалось подвезти двух людей на приличное расстояние. Ехать придется несколько часов. Что за люди, куда их нужно везти, меня не касается. Но он гарантирует: в этой поездке все будет чисто. В смысле уголовщины. Везти этих людей нужно в определенный день. Когда, он сообщит заранее. Если я соглашусь и отвезу, мы будем квиты - свой долг я отработал.
Сашка помолчал и продолжил:
- Конечно, я понимал: это не просто поездка, если Вадим Павлович готов скостить за нее десять тысяч. Но когда я предложил отдать ему деньги и разойтись по-хорошему, он мне кое-что объяснил. Если я хочу отдать ему долг, то должен учесть: за это время набежали проценты. Обычные пять рублей с сотни, или пятьсот с десяти тысяч в месяц. Так что сейчас я должен ему уже не десять, а около тридцати тысяч. И если он захочет, он из меня их выбьет. В любом случае. Но ему, мол, эти тридцать тысяч не нужны. Ему нужна услуга, о которой мы договаривались три года назад. Эту услугу я должен ему оказать, хочу я этого или не хочу. Поскольку больше ему обратиться не к кому, он обещает: никаких претензий после этого он ко мне иметь не будет. Ему даже все равно, кто будет отвозить этих людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35