В тусклом свете жирового светильника лицо его выглядело растерянным и по-детски беззащитным. Слегка заикаясь, то и дело замолкая, чтобы подыскать нужные слова, он рассказал Батигар о своем детстве, о том, что, будучи низкорослым, хилым и хромым, редко участвовал в играх сверстников. Что он плохо помнит умершую во время вторых родов мать, а отец, взявший в дом вскоре после её смерти другую женщину, не слишком ласково обращался со своим ущербным сыном, хотя именно благодаря его заботам Хар-Лу сумел-таки пройти посвящение в охотники. Отец-погиб совсем недавно, в тот день, когда в поселке появились. люди из Большого мира, ставшие друзьями и кровными братьями его народа, от которых батракалы получили Жезл Силы.
Постепенно речь Хар-Лу сделалась глаже, спокойнее, и он перестал казаться Батигар таким уж мерзким. Глядя в его некрасивое, какое-то незавершенное лицо, на котором, подобно приросшей маске, навечно застыло выражение вины за свою неполноценность, она даже испытала к нему что-то вроде жалости. Этому забитому, затюканному сородичами хромуше совсем не нравилась навязанная ему роль палача, и он вовсе не гордился тем, что убил сегодня такое множество народу. Он вслух называл себя убийцей, мясником, забившим три десятка не способных оказать ему сопротивление людей, и содеянное им делало его в собственных глазах ещё гаже, ещё недостойней, ещё несовершеннее. Восприняв поначалу свою скороспелую свадьбу как проявление милости Зажигающего Небесный Светильник, теперь он начал понимать, что это скорее очередная насмешка над ним, изощренное наказание за учиненную бойню. Он сознавал, что врать сидевшей перед ним девушке не имело смысла — завтра, разговаривая с женщинами поселка, она все равно узнала бы, какого неудачника, сама того не ведая, выбрала в мужья, а надеяться на уважение и любовь её, столь сильной и красивой, с его стороны просто глупо. Дав ему такую жену, Сидящие в Круге Совета посмеялись над ним так же, как и тогда, когда доверили Жезл Силы. Посмеялись они и над ней, женщиной из Большого мира, но батракалы вообще любят смеяться и считают себя отменно веселым народом…
Слушая Хар-Лу, Батигар чувствовала нарастающее желание как-то утешить этого странного, похожего на обиженного мальчика маленького мужчину, приласкать его, сказать ему что-нибудь ободряющее. Однако она понимала, что делать этого ни в коем случае не следует — он её враг и поступать с ним надо как с врагом. Не следовало даже слушать его — не желает она ничего знать о его жизни, о бедах и надеждах. Чтобы заглушить в себе жалость, девушка начала думать о Чаг, и это помогло ей вернуть необходимую Для выполнения задуманного плана твердость.
— Дорогой, я действительно послана тебе Зажигающим Небесный Светильник. Поверь, теперь твои беды кончатся, я буду тебя любить так сильно, что ты, конечно же, войдешь в Круг Совета и передашь Жезл Силы кому-нибудь другому, — вкрадчиво сказала принцесса, прихлебывая мелкими глоточками душистую воду из кувшина. — Кстати, не покажешь ли ты мне этот самый убийственный Жезл, полученный вами от ваших друзей и кровных братьев из Большого мира? Я много слышала о нем, ещё когда жила в Исфатее, но видеть его мне не приходилось. Мне всегда казалось, что метать огненные стрелы может только Небесный Отец, которого вы зовете Зажигающим Небесный Светильник.
— Ты хочешь посмотреть на Жезл Силы? — переспросил Хар-Лу, и Батигар почудилась в его голосе усмешка и понимание.
«Неужели он обо всем догадался?» — в ужасе подумала она, глядя, как скарус направляется в дальний конец комнаты, роется в том самом углу, откуда он принес еду и питье.
— Вот эта штука и есть Жезл. На вид не скажешь, что он способен убивать, и до поры до времени смерть и разрушение спят в нем, не способные сами по себе вырваться на волю. Но если передвинуть это колечко, повернуть железную загогулину и нажать сюда… — Хар-Лу направил конец Жезла на стену, и из него вырвался белый луч. — Если я поверну другое кольцо, вот оно, смотри, этот луч может прожечь даже камень. А эта железка определяет длину луча. Это очень опасная вещь, друзья и кровные братья…
В воздухе запахло прошедшей грозой, Батигар придвинулась к Хар-Лу и, когда тот, убрав палец со спускового крючка, заставил луч исчезнуть, резко ударила его ребром ладони по выступающему кадыку. Скарус замолк на полуслове и мягко осел на пол. Жезл Силы, выпав из его ладони, упал на циновку.
Батигар всхлипнула и коснулась запястья своего бывшего мужа. Мертв. Однажды таким же точно ударом она сломала руку кундалагскому хадасу, понявшему согласие младшей дочери Бергола на верховую прогулку за городскими стенами как намек на её готовность познакомиться с ним поближе.
Девушка подняла Жезл Силы. Покрутила указанные Хар-Лу кольца, пощелкала рычажками, осваиваясь со смертоносным оружием. Потом, надавив на спусковой крючок, развалила лучом стоявший поблизости кувшин и, убедившись, что, попав в другие руки, Жезл не утратил своей силы, быстро начала одеваться. Веселье на поверхности острова, как и предсказывал её бывший муж, было в полном разгаре, и принцессе не стоило большого труда проскользнуть мимо завывающих у трех костров охотников к лазу, который вел в помещения для неженатых мужчин — именно сюда, по словам Хар-Лу, отвели Чаг. Девушка бесшумно спустилась по лестнице, заглянула в один коридор, во второй, и тут снизу до неё донеслись приглушенные голоса. Она миновала ещё два марша, освещенные коптящими и вонючими жировыми светильниками, и увидела в одном из коридоров группу беседовавших охотников. Двумя руками подняла ставший вдруг удивительно тяжелым Жезл Силы и нажала на спуск.
Разговор оборвался. Луч прошел на уровне груди скарусов, и они разом, словно перерезанные надвое раскаленной добела проволокой, начали рушиться на истоптанный земляной пол. Опустив руку с Жезлом, другой рукой Батигар схватилась за горло, ей показалось, что сейчас её вывернет наизнанку. Но вот ещё один охотник появился из ближайшего дверного проема, и девушка, мгновенно справившись с накатившей тошнотой, вновь подняла Жезл Силы.
Лужа крови и груда расчлененных лучом тел перегородили ей проход в комнату. Принцесса сделала несколько шагов наугад, зажмурив глаза и стараясь не слышать, как чавкает под сапогами кровавая жижа. Остановившись у дверного проема, она осторожно заглянула в комнату и замерла, не в силах оторвать взгляд от происходившего.. Посреди ярко освещенного помещения на груде циновок извивалось и корчилось совершенно обнаженное, неправдоподобно большое и белое женское тело. На нем елозил маленький серо-голубой человечек, цеплявшийся за женщину с отчаянием неумелого наездника, впервые очутившегося на норовистой необъезженной лошади. Чуть в стороне три голых скаруса с серьезными лицами давали своему товарищу ценные советы. Зрелище было столь отвратительным и притягательным одновременно, что Батигар не могла отвести от него глаз до тех пор, пока до неё не дошло, что эта женщина, которую насилуют голубокожие, — не кто иная, как её старшая сестра, принцесса Чаг из рода Амаргеев.
Находившиеся в комнате скарусы заметили Батигар, как только та появилась в дверях, но осознать, что она здесь делает, и должным образом отреагировать не успели. Троих сверкающих луч расчленил сразу, четвертый, оседлавший Чаг, пережил их всего на несколько мгновений. Принцесса опасалась применять против него Жезл Силы, боясь задеть сестру, однако видевший гибель товарищей голубокожий не понял этого и потому не-сумел воспользоваться единственно ему выпавшим шансом на спасение. Повинуясь охотничьему инстинкту встречать неизбежную опасность лицом к лицу, он, оставив свою жертву, прыгнул на Батигар, но девушка оказалась проворнее.
Огненный луч располовинил скаруса в прыжке, и Батигар, удостоверившись, что больше голубокожих поблизости нет, шагнула к Чаг. Стараясь не смотреть на её обнаженное, перепачканное кровью, потом и слизью тело, склонилась она над сестрой и заглянула в мутные, не видевшие ничего вокруг глаза. Вырвала изо рта тряпичный кляп и, перевернув на живот, перерезала взятым в комнате Хар-Лу ножом веревки, стягивавшие руки за спиной. Чаг выгнулась, захрипела, застонала, по большому белому телу прошла судорога, и её вырвало.
Оставив сестру, Батигар, брезгливо и жалостливо скривив губы, выглянула в коридор: никого, все тихо. Вернулась в комнату и осмотрелась, но ничего подходящего из одежды не обнаружила. Тогда девушка сорвала с двух скарусов плетеные юбки, одной, как могла, наскоро обтерла сестру, другую завязала на её талии. Протянула Чаг найденный в углу кувшин с водой и кусок лепешки. Дрожащими руками молодая женщина оттолкнула лепешку и припала распухшими губами к неровному краю кое-как обожженного кувшина. Лязгая зубами, сделала глоток, другой, муть из глаз стала постепенно уходить, взгляд сделался осмысленным.
— Поднимайся, надо бежать, пока нас не хватились.
Чаг залопотала что-то неразборчивое и вновь припала к кувшину. Видя, что сестре надо дать хоть немного времени, чтобы прийти в себя, Батигар принялась обшаривать комнату, время от времени опасливо поглядывая в сторону коридора.
Сети, похожие на остроги копья, обрывки циновок, кувшины с водой, корзины с объедками черствых лепешек, метла, стопка грубо сработанных чашек… Из кучи всего этого девушка выбрала барабан, сделанный из похожего на длинную тыкву высушенного плода, верхняя часть которого была срезана и затянута тонкой кожей. Сорвала кожу, побросала в барабан огрызки лепешек, высыпала несколько горстей сушеных ягод, найденных в одном из глиняных горшков, кресало, моток бечевки. Больше ничего, из того что могло бы пригодиться в джунглях, под руку не попалось. Хорошо было бы взять с собой копья, но они будут мешать во время бегства. Батигар махнула рукой, перекинула ремень от барабана через голову и, подойдя к Чаг, рывком подняла её на ноги.
— Больше медлить нельзя. Если хочешь спастись, надо выбираться отсюда.
Чаг кивнула, сделала несколько нетвердых шагов к двери; лицо её перекосила гримаса боли, но она продолжала ковылять вперед. Батигар обогнала её и первая вышла в коридор, держа наготове Жезл Силы.
Еще дважды пришлось младшей принцессе из рода Амар-геев пустить в ход грозное оружие, прежде чем им с сестрой удалось добраться до каморки, в которой был заперт Тофур.
Сторожей около неё не было, и Батигар, беспрепятственно откинув массивную деревянную щеколду, распахнула дверь:
— Эй, Тофур, здесь еще? Выходи, загостились мы тут, пора в путь.
Молодой охотник вынырнул из темноты, щурясь от света жирового светильника, предусмотрительно захваченного Батигар из помещения, предназначенного для неженатых скарусов.
— Обе принцессы тут! Рад видеть вас целыми и невредимыми! Что с тобой, Чаг? На тебе лица нет! Да и одеяние у тебя слишком открытое… — Он сделал шаг к старшей из сестер, но та вдруг яростно зашипела:
— Молчи, тварь! Шагай, кобель вонючий, не разговаривай! Батигар благодари, что выпустила, надо было тебя здесь оставить!
Тофур изумленно вскинул брови и попятился:
— Ты что, пьяных ягод объелась?
— Не обращай внимания, переволновалась она немного, — прервала его Батигар и, сунув в руки бывшего проводника оттягивавший ей шею барабан, предупредила: — Наверху у скарусов праздник, и до сих пор они нашего бегства не заметили. Надо как можно быстрее добраться до плотов и отчалить, тогда уж нас ничто не остановит. Помнишь, где плоты привязаны?
— За кустами, там ещё стена одинокая с остатками окна высится. — Туда и беги. Отвязывай плот, который поменьше, приготовь шесты и жди нас. Чаг не может быстро идти.
— Оружие бы какое достать, пропадем без него в джунглях. Да и от погони отбиваться пригодится… — начал было Тофур, но Батигар снова перебила его:
— Оружие у нас есть, от погони отобьемся. Ты, главное, сообрази, куда нам плыть, чтобы в Чилар попасть.
— Пропадите вы с вашим Чиларом пропадом! — буркнул себе под нос Тофур и устремился в конец коридора к лестнице. Батигар, приноравливаясь к нетвердому шагу сестры, последовала за ним.
Выскочив на поверхность острова, молодой охотник несколько мгновений озирался, пытаясь сориентироваться. Справа, на дальнем конце поселка, громко бил барабан, сновали освещенные сполохами костров фигуры скарусов, слышались взрывы смеха, визг, протяжные крики. Прямо перед ним ступенями поднимались трехэтажные руины, в окнах которых тут и там мерцали огоньки светильников, а слева звездное небо заслоняла одинокая стена, за которой начинался склон, сбегавший в прямоугольную бухточку, служившую скарусам гаванью.
Тофур сделал десяток шагов, нащупывая тропинку, но тут за его спиной послышались яростные вопли, и он, не оглядываясь, рванулся к кустам, преграждавшим ему дорогу к спасительной бухте. Обдирая руки и лицо, продрался он сквозь заросли и едва не рухнул в воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77