За один день он способен составить и отбросить столько вариантов, сколько человеку не сделать и за десять лет. Кроме того, он будет действовать наугад, тогда как человек оказался бы в плену априорных соображений.
Воцарилось молчание. Наконец Робертсон прервал тишину.
– Разве дело только в вероятности? Предположим, что робот изречет: «Вероятнее всего, обитаемая планета, скажем Сквиджи Семнадцать, существует в радиусе стольких-то световых лет, в такой-то системе». И вот мы устремляемся туда, чтобы лишний раз убедиться, что вероятность всегда остается только вероятностью и что в действительности там нет никакой обитаемой планеты. В каком положении мы окажемся?
На этот раз ответил Мадариан.
– Все равно мы в выигрыше, так как узнаем от робота, что привело его, – простите, ее – к такому заключению. В результате мы сможем собрать колоссальные сведения в области астрономии и тем самым оправдаем нашу затею, даже если и не совершим межзвездного прыжка. Кроме того, мы сможем рассчитать вероятность не для одной, а для пяти планет. В таком случае вероятность того, что хотя бы одна из них окажется обитаемой, будет больше девяноста пяти процентов, и тогда можно почти не сомневаться в успехе.
Прения не прекращались еще долго.
Ассигнованной суммы оказалось совершенно недостаточно, но Мадариан надеялся, что сработает привычный рефлекс: административный совет фирмы не даст пропасть уже потраченным деньгам. Когда израсходовано 200 миллионов долларов, не стоит скупиться еще на сотню, чтобы спасти всю сумму. И Мадариан не сомневался, что ему выделят эту сотню.
Но вот Джейн-1 была наконец смонтирована и предстала перед испытующим оком Питера Богерта.
– Почему у нее такая тонкая талия? – спросил он. – Это что – технический дефект? Мадариан хмыкнул.
– Послушайте, раз уж мы решили назвать ее Джейн, лучше, если она не будет похожа на Тарзана.
Богерт покачал головой.
– Что-то мне это не нравится. А в следующий раз вы снабдите ее бюстом? Да и вообще вся эта затея нелепа! Если женщины вообразят, что появятся похожие на них роботы, могу себе представить, какие глупости придут им в голову! Вот где вы наживете настоящих врагов!
– Возможно, вы и правы, – сказал Мадариан. – Ни одна женщина не захочет признаться даже самой себе, что ее может заменить механизм, у которого не будет ни одного недостатка, присущего женскому полу. Да, да! Вполне с вами согласен!
У Джейн-2 уже не было тонкой талии. Это был угрюмый, малоподвижный, неразговорчивый робот.
В период его создания Мадариан редко наведывался к Богерту с новостями, из чего было легко заключить, что дела идут далеко не блестяще. Богерт не сомневался, что в противном случае Мадариан не постеснялся бы ворваться к нему в спальню в три часа ночи, чтобы выложить очередную идею.
И вот именно теперь, когда Мадариан, казалось, как-то сник, когда поблек его яркий румянец, а толстые щеки ввалились, Богерт спросил, чувствуя, что попадает в самую точку:
– Что, отказывается говорить?
– Нет, она говорит, – ответил Мадариан, тяжело опускаясь в кресло, и добавил, покусывая нижнюю губу: – По крайней мере изредка.
Богерт поднялся, чтобы осмотреть робота.
– Но если говорит, то ее слова бессмысленны? А если вообще не говорит, значит, она не настоящая женщина? Не так ли?
Мадариан тщетно попытался изобразить подобие улыбки.
– Сам по себе мозг вполне исправен.
– Знаю, – сказал Богерт.
– Но как только его вложили в робота, он, естественно, изменился…
– Естественно, – повторил Богерт, не собираясь подавать руку помощи вконец запутавшемуся Мадариану.
– Но изменился непредсказуемо, и это приводит меня в отчаяние. Трудность состоит в том, что при расчетах неопределенности в N-мерном пространстве все очень…
– Неопределенно? – перебил Богерт, удивляясь собственной реакции. Убытки фирмы достигли уже весьма значительной суммы. Прошло около двух лет, а результаты, мягко говоря, обнадеживали мало. И в то же время он чувствовал, что, дразня Мадариана, сам невольно забавляется этой игрой.
У Богерта на миг мелькнуло сомнение, уж не Сьюзен ли Кэлвин предназначены его стрелы? Но Мадариан был одновременно и вспыльчивым, и общительным, а Сьюзен такой никогда не бывала, даже если все шло как нельзя лучше. В отличие от Сьюзен, которую не могли сломить неудачи, Мадариан был куда более уязвимым. Богерт отыгрывался за прошлое, сделав Мадариана мишенью для своих шуток, чего Сьюзен Кэлвин не допустила бы.
Мадариан пропустил последнее замечание Богерта мимо ушей. Так сделала бы и Сьюзен Кэлвин, но по другой причине: она бы смолчала из презрения, а он попросту не расслышал.
Он начал приводить свои аргументы.
– Трудность в опознавании. Джейн Два блестяще справляется с соотношениями. Она может сопоставить все что угодно, но, к сожалению, не умеет отличать важные результаты от второстепенных. Это не легкая задача – запрограммировать нашего робота на нахождение существенных соотношений, если мы заранее не знаем, какие именно соотношения ей придется находить.
– Я полагаю, вы хотели понизить потенциал на соединении диода W двадцать один и связать через…
– Нет, нет и нет! – Голос Мадариана упал до шепота. – Мы не допустим, чтобы из-за нее все рухнуло. Нужно заставить ее распознавать главные соотношения и научить делать правильные выводы. Когда мы этого добьемся, робот Джейн будет находить решения интуитивно, тогда как мы получаем их благодаря случайным удачам.
– Мне кажется, – сухо заметил Богерт, – что, имея такого робота, вы в любую минуту смогли бы заставить его выполнить то, что среди простых смертных в состоянии совершить только гений.
Мадариан одобрительно кивнул.
– Золотые слова, Питер! Я бы и сам сказал это, если бы не боялся испугать наших администраторов. Пусть это пока останется между нами.
– Вы действительно хотите создать гениального робота?
– Слова, слова, слова! Я хочу сконструировать робота, способного находить случайные соотношения с невероятной быстротой, а также безошибочно выделять ключевые проблемы, то есть пытаюсь превратить эти мало что выражающие понятия в уравнения позитронного поля. Мне казалось, что я уже близок к цели, но, видимо, я заблуждался.
Он бросил недовольный взгляд на робота и приказал:
– Джейн, сформулируй самое важное из того, что ты обнаружила.
Джейн-2 повернула голову к Мадариану, но не произнесла ни слова. Тогда Мадариан покорно сказал:
– Она зафиксировала все это в своей памяти.
И тут-то Джейн-2 отреагировала голосом, лишенным всякого выражения:
– Как раз в этом у меня нет уверенности.
Она впервые нарушила молчание. Глаза Мадариана, казалось, вылезли из орбит.
– Она составляет уравнение с неопределенными решениями.
– Так я и думал, – сказал Богерт. – Одно из двух – либо вы чего-нибудь добейтесь, либо откажитесь от этого проекта, пока убытки фирмы еще не перевалили за полмиллиарда!
– Нет, я что-нибудь придумаю, – пробормотал Мадариан.
С Джейн-3 они потерпели полную неудачу. Ее даже не допустили к испытаниям, и Мадариан был вне себя от ярости. На этот раз ошибся человек, точнее говоря, сам Мадариан. И хотя он был совершенно подавлен, все остальные сохраняли спокойствие. Пусть в него бросит камень тот, кто сам никогда не ошибался в дьявольских премудростях позитронного мозга!
Прошло около года, прежде чем появилась Джейн-4. К Мадариану вернулся его былой оптимизм.
– Все в порядке, – говорил он. – У нее большие способности к опознаванию.
Он был настолько уверен в себе, что продемонстрировал административному совету как Джейн-4 решает задачи, Нет, не математические – с ними справился бы любой робот, – а с нарочито запутанными условиями, задачи, которые в то же время нельзя было считать не имеющими решения.
– Ну что же, – сказал ему потом Богерт, – в этом не было ничего ошеломляющего.
– Разумеется, для Джейн Четыре все это достаточно элементарно, но ведь нужно было им что-нибудь показать?
– Вы знаете, сколько мы уже потратили?
– А вы знаете, Питер, сколько мы уже возместили? Наш труд не пропал даром. Три года я работал как проклятый и все-таки нашел новые способы математических расчетов, которые сэкономят нам по меньшей мере пятьдесят тысяч долларов на каждой новой модели позитронного мозга. Отныне и навек. Разве я не прав?
– Ну что ж…
– Никаких «ну что ж». Это непреложный факт. И мне кажется, что N-мерные исчисления неопределенностей будут широко применяться, если только мы додумаемся, где их применять. А роботы Джейн наверняка додумаются. Как только мне удастся полностью осуществить мой замысел, новая серия окупит себя менее чем за пять лет. Даже если мы утроим уже затраченную сумму.
– А что вы подразумеваете под словами «полностью удастся осуществить замысел»? Что-то не в порядке с Джейн Четыре?
– С ней как раз все в порядке, вернее, почти все. Она на верном пути, но ее можно усовершенствовать, и мне хочется это сделать. Раньше, когда я ее конструировал, мне казалось, я знаю, чего хочу, но теперь, после того как я ее испытал, я твердо знаю, какова моя цель, и я ее достигну.
Джейн-5 полностью соответствовала замыслу. Мадариану потребовалось больше года на ее создание, но на сей раз он не сделал никаких оговорок – он был абсолютно уверен в своем Роботс.
Джейн-5 была меньше и изящнее обычных роботов. Не будучи карикатурой на женщину, как Джейн-1, она обладала какой-то женственностью, несмотря на отсутствие внешних признаков пола.
– Просто у нее такая манера держаться, – заключил Богерт.
Она изящно двигала руками, а когда поворачивалась, казалось, что ее торс слегка изгибается. Мадариан сказал:
– А теперь послушайте ее, Богерт! Как ты себя чувствуешь, Джейн?
– Прекрасно, благодарю вас, – ответила Джейн-5 настоящим женским голосом. Это было приятное и даже чарующее контральто.
– Зачем вы это сделали, Клинтон? – нахмурясь, спросил удивленный Богерт.
– Это важно с психологической точки зрения, – ответил Мадариан. – Я хочу, чтобы люди воспринимали ее как женщину, чтобы обходились с ней, как с женщиной, объясняли ей…
– Какие люди?
Мадариан сунул руки в карманы и задумчиво оглядел Боге рта.
– Мне бы хотелось, чтобы вы договорились о нашей с Джейн поездке во Флагстаф.
Богерт, конечно, заметил, что, говоря о Роботс, Мадариан больше не употреблял порядкового номера. Она была именно той Джейн, о которой он мечтал. И Богерт повторил с сомнением:
– Во Флагстаф? Но зачем?
– Флагстаф – всемирный центр общей планетологии. Там изучают звездные системы и пытаются вычислить вероятность существования обитаемых планет, не так ли?
– Безусловно, но он же находится на Земле.
– Для меня это не новость.
– Любые перемещения роботов на Земле строго контролируются. А эта поездка вовсе не обязательна. Выпишите всю литературу по общей планетологии, и пусть Джейн ее основательно проштудирует.
– Ну нет! Питер, почему вы не хотите понять, что Джейн не обычный робот? Она наделена интуицией!
– И что из этого следует?
– Только одно: предугадать, что ей потребуется и что может навести ее на нужную мысль, нельзя. Все серийные модели снабжены способностью читать и черпать информацию из книг и статей, но это мертвые факты и к тому же устаревшие. Джейн нужны свежие мысли, она должна слышать интонации, она должна знать даже второстепенные детали и обладать сведениями, не имеющими прямого отношения к данному вопросу. Как, черт побери, мы можем заранее отгадать, что и когда ее взволнует и выльется затем в осмысленный образ. Если бы мы все это знали, Джейн была бы нам не нужна, верно?
– В таком случае, – теряя терпение, сказал Богерт, – пригласите сюда всех специалистов по общей планетологии.
– Это ни к чему. Они будут себя здесь чувствовать не в своей тарелке. Их реакциям будет недоставать естественности. Я бы хотел, чтобы Джейн наблюдала за ними в процессе работы, чтобы она увидела оборудование, кабинеты, столы – все, что их там окружает. Прошу вас, распорядитесь, чтобы ее отвезли во Флагстаф. И признаться, мне неприятно продолжать этот бесплодный спор.
Голос Мадариана вдруг стал чем-то похож на голос Сьюзен Кэлвин. Богерт поморщился и возразил:
– Все это очень сложно. Транспортировка экспериментального робота…
– Джейн – не экспериментальный робот! Она пятая в серии.
– Но ведь предыдущие четыре были неудачными! Мадариан сделал протестующий жест.
– А кто вас просит сообщать об этом властям?
– Как раз сейчас я беспокоюсь не о неприятностях со стороны властей. В особых случаях их можно убедить, что это необходимо. Нет, меня тревожит общественное мнение. За последние пятьдесят лет мы достигли больших успехов, и мне бы не хотелось быть отброшенным на двадцать лет назад только потому, что вы можете потерять контроль над…
– Но я не потеряю над ней контроль. Что за дурацкая мысль! Послушайте, Питер, «Ю. С. Роботс» может зафрахтовать специальный лайнер.
1 2 3 4
Воцарилось молчание. Наконец Робертсон прервал тишину.
– Разве дело только в вероятности? Предположим, что робот изречет: «Вероятнее всего, обитаемая планета, скажем Сквиджи Семнадцать, существует в радиусе стольких-то световых лет, в такой-то системе». И вот мы устремляемся туда, чтобы лишний раз убедиться, что вероятность всегда остается только вероятностью и что в действительности там нет никакой обитаемой планеты. В каком положении мы окажемся?
На этот раз ответил Мадариан.
– Все равно мы в выигрыше, так как узнаем от робота, что привело его, – простите, ее – к такому заключению. В результате мы сможем собрать колоссальные сведения в области астрономии и тем самым оправдаем нашу затею, даже если и не совершим межзвездного прыжка. Кроме того, мы сможем рассчитать вероятность не для одной, а для пяти планет. В таком случае вероятность того, что хотя бы одна из них окажется обитаемой, будет больше девяноста пяти процентов, и тогда можно почти не сомневаться в успехе.
Прения не прекращались еще долго.
Ассигнованной суммы оказалось совершенно недостаточно, но Мадариан надеялся, что сработает привычный рефлекс: административный совет фирмы не даст пропасть уже потраченным деньгам. Когда израсходовано 200 миллионов долларов, не стоит скупиться еще на сотню, чтобы спасти всю сумму. И Мадариан не сомневался, что ему выделят эту сотню.
Но вот Джейн-1 была наконец смонтирована и предстала перед испытующим оком Питера Богерта.
– Почему у нее такая тонкая талия? – спросил он. – Это что – технический дефект? Мадариан хмыкнул.
– Послушайте, раз уж мы решили назвать ее Джейн, лучше, если она не будет похожа на Тарзана.
Богерт покачал головой.
– Что-то мне это не нравится. А в следующий раз вы снабдите ее бюстом? Да и вообще вся эта затея нелепа! Если женщины вообразят, что появятся похожие на них роботы, могу себе представить, какие глупости придут им в голову! Вот где вы наживете настоящих врагов!
– Возможно, вы и правы, – сказал Мадариан. – Ни одна женщина не захочет признаться даже самой себе, что ее может заменить механизм, у которого не будет ни одного недостатка, присущего женскому полу. Да, да! Вполне с вами согласен!
У Джейн-2 уже не было тонкой талии. Это был угрюмый, малоподвижный, неразговорчивый робот.
В период его создания Мадариан редко наведывался к Богерту с новостями, из чего было легко заключить, что дела идут далеко не блестяще. Богерт не сомневался, что в противном случае Мадариан не постеснялся бы ворваться к нему в спальню в три часа ночи, чтобы выложить очередную идею.
И вот именно теперь, когда Мадариан, казалось, как-то сник, когда поблек его яркий румянец, а толстые щеки ввалились, Богерт спросил, чувствуя, что попадает в самую точку:
– Что, отказывается говорить?
– Нет, она говорит, – ответил Мадариан, тяжело опускаясь в кресло, и добавил, покусывая нижнюю губу: – По крайней мере изредка.
Богерт поднялся, чтобы осмотреть робота.
– Но если говорит, то ее слова бессмысленны? А если вообще не говорит, значит, она не настоящая женщина? Не так ли?
Мадариан тщетно попытался изобразить подобие улыбки.
– Сам по себе мозг вполне исправен.
– Знаю, – сказал Богерт.
– Но как только его вложили в робота, он, естественно, изменился…
– Естественно, – повторил Богерт, не собираясь подавать руку помощи вконец запутавшемуся Мадариану.
– Но изменился непредсказуемо, и это приводит меня в отчаяние. Трудность состоит в том, что при расчетах неопределенности в N-мерном пространстве все очень…
– Неопределенно? – перебил Богерт, удивляясь собственной реакции. Убытки фирмы достигли уже весьма значительной суммы. Прошло около двух лет, а результаты, мягко говоря, обнадеживали мало. И в то же время он чувствовал, что, дразня Мадариана, сам невольно забавляется этой игрой.
У Богерта на миг мелькнуло сомнение, уж не Сьюзен ли Кэлвин предназначены его стрелы? Но Мадариан был одновременно и вспыльчивым, и общительным, а Сьюзен такой никогда не бывала, даже если все шло как нельзя лучше. В отличие от Сьюзен, которую не могли сломить неудачи, Мадариан был куда более уязвимым. Богерт отыгрывался за прошлое, сделав Мадариана мишенью для своих шуток, чего Сьюзен Кэлвин не допустила бы.
Мадариан пропустил последнее замечание Богерта мимо ушей. Так сделала бы и Сьюзен Кэлвин, но по другой причине: она бы смолчала из презрения, а он попросту не расслышал.
Он начал приводить свои аргументы.
– Трудность в опознавании. Джейн Два блестяще справляется с соотношениями. Она может сопоставить все что угодно, но, к сожалению, не умеет отличать важные результаты от второстепенных. Это не легкая задача – запрограммировать нашего робота на нахождение существенных соотношений, если мы заранее не знаем, какие именно соотношения ей придется находить.
– Я полагаю, вы хотели понизить потенциал на соединении диода W двадцать один и связать через…
– Нет, нет и нет! – Голос Мадариана упал до шепота. – Мы не допустим, чтобы из-за нее все рухнуло. Нужно заставить ее распознавать главные соотношения и научить делать правильные выводы. Когда мы этого добьемся, робот Джейн будет находить решения интуитивно, тогда как мы получаем их благодаря случайным удачам.
– Мне кажется, – сухо заметил Богерт, – что, имея такого робота, вы в любую минуту смогли бы заставить его выполнить то, что среди простых смертных в состоянии совершить только гений.
Мадариан одобрительно кивнул.
– Золотые слова, Питер! Я бы и сам сказал это, если бы не боялся испугать наших администраторов. Пусть это пока останется между нами.
– Вы действительно хотите создать гениального робота?
– Слова, слова, слова! Я хочу сконструировать робота, способного находить случайные соотношения с невероятной быстротой, а также безошибочно выделять ключевые проблемы, то есть пытаюсь превратить эти мало что выражающие понятия в уравнения позитронного поля. Мне казалось, что я уже близок к цели, но, видимо, я заблуждался.
Он бросил недовольный взгляд на робота и приказал:
– Джейн, сформулируй самое важное из того, что ты обнаружила.
Джейн-2 повернула голову к Мадариану, но не произнесла ни слова. Тогда Мадариан покорно сказал:
– Она зафиксировала все это в своей памяти.
И тут-то Джейн-2 отреагировала голосом, лишенным всякого выражения:
– Как раз в этом у меня нет уверенности.
Она впервые нарушила молчание. Глаза Мадариана, казалось, вылезли из орбит.
– Она составляет уравнение с неопределенными решениями.
– Так я и думал, – сказал Богерт. – Одно из двух – либо вы чего-нибудь добейтесь, либо откажитесь от этого проекта, пока убытки фирмы еще не перевалили за полмиллиарда!
– Нет, я что-нибудь придумаю, – пробормотал Мадариан.
С Джейн-3 они потерпели полную неудачу. Ее даже не допустили к испытаниям, и Мадариан был вне себя от ярости. На этот раз ошибся человек, точнее говоря, сам Мадариан. И хотя он был совершенно подавлен, все остальные сохраняли спокойствие. Пусть в него бросит камень тот, кто сам никогда не ошибался в дьявольских премудростях позитронного мозга!
Прошло около года, прежде чем появилась Джейн-4. К Мадариану вернулся его былой оптимизм.
– Все в порядке, – говорил он. – У нее большие способности к опознаванию.
Он был настолько уверен в себе, что продемонстрировал административному совету как Джейн-4 решает задачи, Нет, не математические – с ними справился бы любой робот, – а с нарочито запутанными условиями, задачи, которые в то же время нельзя было считать не имеющими решения.
– Ну что же, – сказал ему потом Богерт, – в этом не было ничего ошеломляющего.
– Разумеется, для Джейн Четыре все это достаточно элементарно, но ведь нужно было им что-нибудь показать?
– Вы знаете, сколько мы уже потратили?
– А вы знаете, Питер, сколько мы уже возместили? Наш труд не пропал даром. Три года я работал как проклятый и все-таки нашел новые способы математических расчетов, которые сэкономят нам по меньшей мере пятьдесят тысяч долларов на каждой новой модели позитронного мозга. Отныне и навек. Разве я не прав?
– Ну что ж…
– Никаких «ну что ж». Это непреложный факт. И мне кажется, что N-мерные исчисления неопределенностей будут широко применяться, если только мы додумаемся, где их применять. А роботы Джейн наверняка додумаются. Как только мне удастся полностью осуществить мой замысел, новая серия окупит себя менее чем за пять лет. Даже если мы утроим уже затраченную сумму.
– А что вы подразумеваете под словами «полностью удастся осуществить замысел»? Что-то не в порядке с Джейн Четыре?
– С ней как раз все в порядке, вернее, почти все. Она на верном пути, но ее можно усовершенствовать, и мне хочется это сделать. Раньше, когда я ее конструировал, мне казалось, я знаю, чего хочу, но теперь, после того как я ее испытал, я твердо знаю, какова моя цель, и я ее достигну.
Джейн-5 полностью соответствовала замыслу. Мадариану потребовалось больше года на ее создание, но на сей раз он не сделал никаких оговорок – он был абсолютно уверен в своем Роботс.
Джейн-5 была меньше и изящнее обычных роботов. Не будучи карикатурой на женщину, как Джейн-1, она обладала какой-то женственностью, несмотря на отсутствие внешних признаков пола.
– Просто у нее такая манера держаться, – заключил Богерт.
Она изящно двигала руками, а когда поворачивалась, казалось, что ее торс слегка изгибается. Мадариан сказал:
– А теперь послушайте ее, Богерт! Как ты себя чувствуешь, Джейн?
– Прекрасно, благодарю вас, – ответила Джейн-5 настоящим женским голосом. Это было приятное и даже чарующее контральто.
– Зачем вы это сделали, Клинтон? – нахмурясь, спросил удивленный Богерт.
– Это важно с психологической точки зрения, – ответил Мадариан. – Я хочу, чтобы люди воспринимали ее как женщину, чтобы обходились с ней, как с женщиной, объясняли ей…
– Какие люди?
Мадариан сунул руки в карманы и задумчиво оглядел Боге рта.
– Мне бы хотелось, чтобы вы договорились о нашей с Джейн поездке во Флагстаф.
Богерт, конечно, заметил, что, говоря о Роботс, Мадариан больше не употреблял порядкового номера. Она была именно той Джейн, о которой он мечтал. И Богерт повторил с сомнением:
– Во Флагстаф? Но зачем?
– Флагстаф – всемирный центр общей планетологии. Там изучают звездные системы и пытаются вычислить вероятность существования обитаемых планет, не так ли?
– Безусловно, но он же находится на Земле.
– Для меня это не новость.
– Любые перемещения роботов на Земле строго контролируются. А эта поездка вовсе не обязательна. Выпишите всю литературу по общей планетологии, и пусть Джейн ее основательно проштудирует.
– Ну нет! Питер, почему вы не хотите понять, что Джейн не обычный робот? Она наделена интуицией!
– И что из этого следует?
– Только одно: предугадать, что ей потребуется и что может навести ее на нужную мысль, нельзя. Все серийные модели снабжены способностью читать и черпать информацию из книг и статей, но это мертвые факты и к тому же устаревшие. Джейн нужны свежие мысли, она должна слышать интонации, она должна знать даже второстепенные детали и обладать сведениями, не имеющими прямого отношения к данному вопросу. Как, черт побери, мы можем заранее отгадать, что и когда ее взволнует и выльется затем в осмысленный образ. Если бы мы все это знали, Джейн была бы нам не нужна, верно?
– В таком случае, – теряя терпение, сказал Богерт, – пригласите сюда всех специалистов по общей планетологии.
– Это ни к чему. Они будут себя здесь чувствовать не в своей тарелке. Их реакциям будет недоставать естественности. Я бы хотел, чтобы Джейн наблюдала за ними в процессе работы, чтобы она увидела оборудование, кабинеты, столы – все, что их там окружает. Прошу вас, распорядитесь, чтобы ее отвезли во Флагстаф. И признаться, мне неприятно продолжать этот бесплодный спор.
Голос Мадариана вдруг стал чем-то похож на голос Сьюзен Кэлвин. Богерт поморщился и возразил:
– Все это очень сложно. Транспортировка экспериментального робота…
– Джейн – не экспериментальный робот! Она пятая в серии.
– Но ведь предыдущие четыре были неудачными! Мадариан сделал протестующий жест.
– А кто вас просит сообщать об этом властям?
– Как раз сейчас я беспокоюсь не о неприятностях со стороны властей. В особых случаях их можно убедить, что это необходимо. Нет, меня тревожит общественное мнение. За последние пятьдесят лет мы достигли больших успехов, и мне бы не хотелось быть отброшенным на двадцать лет назад только потому, что вы можете потерять контроль над…
– Но я не потеряю над ней контроль. Что за дурацкая мысль! Послушайте, Питер, «Ю. С. Роботс» может зафрахтовать специальный лайнер.
1 2 3 4