– Последняя кормежка, – буркнул он.
Началась легкая суета, пока земляне собирали раскатившиеся по углам еще теплые, недавно подогретые консервные банки. Мортон взглянул на свою и скривился.
– Послушай, – произнес он на галактическом, немного запинаясь с непривычки, – неужели нельзя принести что-нибудь другое? Меня тошнит от вашего протухшего гуляша. Четвертая банка подряд!
– Какая разница? Я же сказал, это ваша последняя кормежка, – процедил арктурец, закрывая за собой дверь.
Все застыли, парализованные ужасом.
– Что он хотел этим сказать? – выдавил кто-то.
– Они собираются нас убить! – взвизгнул Свини. Глаза его округлились от страха. Судя по голосу, он был на грани истерики.
У Уильямса пересохло во рту, он ощутил, как внутри него поднимается гнев, вызванный заразительным для прочих страхом Свини. Он сдержался – в конце концов, парнишке только семнадцать – и хмуро произнес:
– Прекрати это, хорошо? Давайте есть.
Два часа спустя он ощутил толчок. Корабль сел, путешествие завершилось. Все эти два часа царило молчание, но Уильямс ощущал, как тиски страха с каждой минутой сжимаются все сильнее.
Багровый диск Спики висел над самым горизонтом, дул холодный порывистый ветер. Десять землян, сбившись в жалкую кучку на каменистой вершине холма, мрачно разглядывали своих похитителей. Говорил огромный арктурец Майрон Тубал, а зеленокожий веганец Билл Сефан и маленький лохматый денебианец Ври Форасе смущенно топтались за его широкой спиной.
– Огонь у вас есть, – грубо пробасил арктурец, – а дров здесь в лесах хватает. Костер отпугнет диких зверей. Перед отлетом мы оставим вам два хлыста, с их помощью вы защититесь от туземцев, если они начнут вас беспокоить. А что касается еды, воды и жилья, тут вам придется самим пораскинуть мозгами.
Он отвернулся. Взревев, Чемберлен внезапно бросился на удаляющегося арктурца, но тот отшвырнул его прочь небрежным взмахом руки.
Дверь шлюза закрылась, и почти немедленно корабль оторвался от земли и рванулся вверх. Наконец Уильямс прервал всеобщее оцепенение:
– Они оставили хлысты. Я возьму один, а ты, Эрик, можешь взять второй.
Один за другим испуганные, дрожащие от возбуждения земляне уселись возле костра, Уильямс выдавил из себя улыбку.
– Местность тут лесистая, так что в дичи недостатка не будет. Ну, чего приуныли? Нас тут десять человек, а рано или поздно, но они за нами вернутся. Давайте лучше покажем им, что земляне могут пережить и такое, Что скажете, парни?
Слова его словно упали в пустоту, и лишь Мортон раздраженно посоветовал:
– Почему бы тебе не заткнуться? И без тебя тошно.
Уильямс сдался. В желудке у него застыл холодный комок.
Сумерки перешли в ночь, и круг света вокруг костра сжался до маленького мерцающего пятнышка с пляшущими по краям тенями. Внезапно Марш ахнул, глаза его округлились.
– Там… там что-то приближается!
Все вздрогнули, готовые вскочить, но тут же замерли, затаив дыхание и пристально вслушиваясь.
– Ты просто свихнулся… – начал было Уильямс, но оборвал себя, услышав характерный скользящий звук, который ни с чем невозможно спутать.
– Доставай свой хлыст! – рявкнул он Чемберлену. Джо Свини внезапно истерично рассмеялся.
И тут воздух содрогнулся от вопля, а со всех сторон на них обрушились тени.
На корабле тем временем тоже кое-что происходило.
Корабль Тубала набирал скорость, удаляясь от четвертой планеты Спики. За пультом сидел Билл Сефан, а сам Тубал, сидя в тесной каютке, двумя глотками прикончил содержимое огромной плоской бутылки с денебианским ликером.
Ври Форасе с грустью наблюдал за этой операцией.
– Он стоит двадцать кредитов бутылка, – сказал он, – а у меня осталось всего две.
– Ну, так не позволяй мне его заграбастывать, – великодушно произнес Тубал. – Меняю пустую бутылку на полную.
– Один такой глоток, – пробормотал денебианец, – и я отключусь до осенних экзаменов.
Тубал не обратил на его слова внимания.
– Это, – начал он, – войдет в историю университета как самый потрясающий прикол за…
И тут послышался звонкий щелчок, почти не приглушенный слоями обшивки, и свет в каютке погас.
Ври Форасе вдавило в переборку, да так сильно, что он мог дышать лишь короткими судорожными вздохами.
– О к-космос! П-полпое уск-корение! Что с-случи-лось с ур-равнителем?
– К чертям уравнитель! – взревел Тубал, с трудом поднимаясь. – Что случилось с кораблем?
Спотыкаясь, он выбрался через дверь в столь же темный коридор. Форасе полз следом. Когда они ворвались в рубку, Сефан сидел за пультом. Его заливал тусклый свет аварийных ламп, зеленая кожа блестела от пота.
– Метеор, – прохрипел он. – Вывел из строя распределители мощности, и теперь вся энергия идет на разгон. Освещение, обогрев и радио также накрылись, а вентиляторы еле крутятся. В четвертом отсеке пробоина.
Тубал вперил в Сефана безумный взгляд.
– Идиот! Почему ты не смотрел на индикатор массы?
– Смотрел, еще как смотрел! – взвыл Сефан. – Так знай, комок шпатлевки, что он ничего не показывал. Он – ничего – не – показывал! А чего еще ожидать от раздолбанной жестянки, взятой напрокат за две сотни? Метеор прошел сквозь защитный экран, как сквозь бумагу.
– Заткнись!
Тубал распахнул дверцу шкафчика со скафандрами и застонал.
– Тут только арктурские модели. Черт, забыл проверить перед вылетом. Справишься с таким, Сефан?
– Может быть, – протянул Сефан, с сомнением почесывая ухо.
Через пять минут Тубал протиснулся в шлюз, за ним последовал Сефан, неуклюже путаясь в складках огромного скафандра. Через полчаса они вернулись.
– Заслонки! – процедил Тубал, стянув шлем.
Ври Форасе ахнул:
– Выходит… нам крышка?
Арктурец покачал головой.
– Мы сможем их починить, но это займет некоторое время. Радио накрылось окончательно, так что на помощь рассчитывать нечего.
– Помощь! – встрепенулся Форасе. – Только ее нам еще не хватало! А как мы объясним, что оказались в системе Спики? Нам теперь что радио включить, что покончить жизнь самоубийством – все едино. Пока мы в состоянии вернуться сами, мы в безопасности. Если и пропустим парочку лекций, ничего страшного не случится.
– А что станет с пугливыми землянами на четвертой планете Спики? – мрачно поинтересовался Сефан.
Форасе открыл рот, собираясь ответить, но так и не смог произнести ни слова. Когда он его закрыл, вид у него стал такой, что денебианца можно было демонстрировать студентам-психологам как типичного гуманоида, охваченного отчаянием.
Но это было только начало неприятностей.
Полтора дня ушло на то, чтобы разобраться в схемах энергетической установки. Еще два дня пришлось тормозить, сбрасывая скорость для разворота, На возвращение к Спике-4 потратили еще четыре. На все вместе – восемь.
Когда корабль снова завис над холмом, на котором они оставили землян, день только начинался. Лицо Тубала, изучавшего район недавней посадки через телевизор, все более вытягивалось, и вскоре он нарушил затянувшееся гробовое молчание.
– Кажется, мы ухитрились совершить все возможные ошибки до единой. Мы высадили их возле туземной деревни. От землян не осталось и следов.
– Дело скверно, – уныло покачал головой Сефан. Охваченный отчаянием Тубал закрыл лицо руками.
– Все, конец. Или они сами напугали друг друга до смерти, или их прикончили туземцы. Мы прилетели в запретную зону, что само по себе скверно… а теперь, полагаю, нас можно обвинить в преднамеренном убийстве.
– Нам остается только одно, – сказал Сефан, – совершить посадку и проверить, не остался ли кто из них в живых. Это наш долг. А потом…
Он судорожно сглотнул.
– А потом, – шепотом закончил за него Форасе, – нас ждет исключение из университета, психоревизия… и физический труд до конца жизни.
– Заткнитесь! – рявкнул Тубал. – О наказании еще будет время подумать. За дело.
Медленно совершая круги, корабль начал опускаться и сел на каменистую площадку, где восемь дней назад они бросили десятерых ошеломленных землян.
– Как нам общаться с туземцами? – спросил Тубал у Форасе, вопросительно приподняв надбровные складки (на которых, разумеется, не росли волосы). – Валяй, парень, выдай нам что-нибудь из субгуманоидной психологии. Нас тут только трое, и я не хочу лишних неприятностей.
Форасе пожал плечами, его мохнатое лицо сморщилось.
– Как раз об этом я только что подумал, Тубал. Я ничего о ней не знаю.
– Что?! – одновременно выпалили Тубал и Сефан.
– Никто не знает, – торопливо добавил денебианец. – Это факт. В конце концов, мы ведь не позволяем субгуманоидам вступать в Федерацию до тех пор, пока они не станут полностью цивилизованными, а пока подобное не произойдет, всякие контакты с ними запрещены. Или ты полагаешь, что у нас было много возможностей изучать их психологию?
Арктурец тяжело уселся на землю.
– Да, все лучше и лучше. Так думай, лохматая твоя морда. Предложи хоть что-нибудь!
Форасе почесал макушку.
– Ну… гм… полагаю, лучше всего будет обращаться с ними как с нормальными гуманоидами. Если мы приблизимся медленно, показывая раскрытые ладони, Не станем делать резких движений и попробуем сохранять спокойствие, то, думаю, все обойдется. Но помните – я сказал, что так думаю. Уверенности у меня нет.
– Пошли, и к черту твою уверенность, – нетерпеливо бросил Сефан. – Какая, собственно, разница? Если меня и прикончат здесь, то, по крайней мере, не придется возвращаться домой. – Он сжался, словно затравленный зверь, – Как подумаю, что скажет моя семья…
Они вышли из корабля и вдохнули воздух четвертой планеты Спики. Солнце, похожее на большой оранжевый баскетбольный мяч, висело прямо над их головами. Где-то в лесу хрипло каркнула птица, потом воцарилась мертвая тишина.
– Гм-м! – произнес Тубал, уперев руки в бока.
– Тишина такая, что в сон клонит. Никаких признаков жизни. Ладно, в какой стороне деревня?
Вспыхнул короткий спор, и вскоре арктурец, а за ним двое приятелей зашагали по склону в сторону молчаливого леса.
Когда они углубились в него на сотню футов, деревья внезапно ожили, и с нависающих ветвей на них бесшумно хлынула волна туземцев. Ври Форасе она захлестнула сразу, Билл Сефан продержался секунду-другую, но тоже со стоном повалился на спину.
И лишь гигант Майрон Тубал остался на ногах. Уперев в землю широко расставленные подошвы и устрашая противника оглушительным ревом, он замахал руками. Атакующие туземцы накатывались со всех сторон, но тут же отлетали обратно, словно капельки воды, угодившие под струю вентилятора. Построив оборону по принципу ветряной мельницы, Тубал медленно пятился, желая упереться спиной в ствол дерева.
Тут он и совершил ошибку. На самой низкой ветви этого дерева, прижавшись к ней, лежал туземец более осторожный и сообразительный, чем его товарищи. Тубал уже заметил, что природа наградила туземцев гибкими мускулистыми хвостами, и мысленно отметил этот факт. Только еще одна разумная раса в Галактике, гуманоиды с гаммы Цефея, имела хвосты. Но не заметил он, однако, того, что хвосты у местных туземцев были хватательными.
Обнаружил он это почти немедленно, когда туземец на ветке опустил хвост вниз, мгновенно обвил им шею Тубала и затянул тугую петлю.
Арктурец резко рванулся от боли, хвостатый противник слетел с ветки, но хватки так и не ослабил, хотя висел вниз головой, а Тубал мотал его из стороны в сторону.
Мир перед глазами Тубала потемнел, и он потерял сознание раньше, чем коснулся земли.
Тубал медленно пришел в себя и тут же с неудовольствием ощутил, как покалывает онемевшую шею. Он попробовал ее потереть и лишь через несколько секунд сообразил, что лежит, крепко связанный. Этот факт заставил его насторожиться, и он тут же понял, что лежит на животе, что неподалеку что-то ужасно грохочет и что Сефан и Форасе лежат рядом с ним такими же неподвижными тюками. Последним до него дошло, что он не в силах разорвать свои путы.
– Эй, Сефан, Форасе! Вы меня слышите?
– Так ты жив, старый драконианский козел? – жизнерадостно отозвался Форасе. – А мы уж решили, что тебе крышка.
– Меня не так-то просто прикончить, – буркнул арктурец. – Где мы?
Наступило короткое молчание.
– Полагаю, в туземной деревне, – мрачно произнес Ври Форасе. – Слышал когда-нибудь такой шум? Барабан не замолкал ни на минуту с тех пор, как нас сюда бросили.
– А вы не видели никого из…
В Тубала вцепились чьи-то руки, потянули и усадили. Шея заболела еще сильнее. Кривобокие хижины из зеленых бревен, крытые соломой, поблескивали в лучах послеполуденного солнца. Вокруг них в молчаливом ожидании кольцом стояли темнокожие длиннохвостые туземцы. Их было несколько сотен, у каждого головной убор из перьев и короткое копье со зловещего вида зазубренным наконечником.
Их глаза не отрывались от цепочки фигур на переднем плане, и Тубал тоже обратил на них свой гневный взгляд. Не вызывало сомнений, что то были вожди племени.
1 2 3