- Там лучше, чем здесь?
- Нет. Там - иначе. Как во сне. Хотя во сне ты осознаешь
неопределенность, нереальность происходящего, а в смерти все ясно и
логично. И еще - там не чувствуешь силы тяжести. Вам трудно понять,
насколько это важно, но для сравнения попытайтесь представить сон в
условиях невесомости. Совершенно новые, ни с чем не сравнимые ощущения.
- Этот сон вас изменил?
- Помог избавиться от пагубной привычки, вы это хотели спросить? Да,
я научилась контролировать свой аппетит. - Остановившись у газетного
киоска, Кэти указала на один из заголовков. - Смотрите!
"ГОЛОС ИЗ ОТКРЫТОГО ПРОСТРАНСТВА - ГОЛОВОЛОМКА ДЛЯ УЧЕНЫХ", -
прочитал Джонни. И сказал вслух:
- Занятно.
Кэти взяла газету и пробежала глазами заметку.
- Странно, - задумчиво произнесла она. - В космосе - мыслящее, живое
существо. Прочтите. - Она протянула газету Джонни. - Я тоже, когда
умерла... летела в открытом пространстве, удаляясь от Солнечной системы.
Сначала исчезло притяжение планет, а потом и Солнца. Интересно, кто это?
- Десять центов, сэр или мэм, - сказал вдруг робот-газетчик.
Джонни опустил в щелку десятицентовик.
- Думаете, дедушка? - спросила Кэти.
- Вряд ли.
- А мне кажется - он. - Кэти стояла, пристально глядя вдаль. - Судите
сами: он умер неделю назад, и голос доносится из точки, находящейся в
одной световой неделе от Земли. По времени сходится. - Она ткнула пальцем
в газету. - Здесь говорится о вас, Джонни, обо мне и о Клоде Сен-Сире,
уволенном адвокате. И о выборах. Речь, конечно, сбивчива, слова искажены.
После смерти мысли именно такие - быстрые, сжатые и наслаиваются друг на
друга. - Посмотрев ему в глаза, Кэти улыбнулась. - Итак, Джонни, перед
нами - сложнейшая проблема. С помощью лунного радиотелескопа мы можем
слушать дедушку, но не можем с ним говорить.
- Но не будете же вы...
- Буду! - оборвала его Кэти. - Я знаю: послежизнь дедушку не
устроила. Он покинул Солнечную систему и теперь обитает в световой неделе
от нас. Он приобрел новые, невообразимые возможности. Что бы он ни
затеял... - Кэти резко пошла вперед, и Джонни поспешил следом, - его
замысел не уступает тем, которые он вынашивал и осуществлял на Земле. И
теперь никто не сможет ему помешать. - Кэти обернулась к Джонни. - Что с
вами? Испугались?
- Вот еще! - фыркнул Джонни. - Неужели вы думаете, что ваши слова
могут быть восприняты всерьез?
- Конечно, испугались. Ведь он теперь, наверное, может очень многое.
Например, влиять на наши мысли, слова и поступки. Даже без радиотелескопа
он способен связаться с нами хоть сию секунду. Через подсознание.
- Не верю, - упорствовал Джонни. В глубине души он не сомневался в ее
правоте. Луис Сарапис обязательно ухватился бы за такие возможности.
- Скоро начнется съезд, и мы узнаем много нового. Дедушка всегда
занимался политикой. В прошлый раз он не смог обеспечить Гэму победу, а он
не из тех, кто смиряется с поражениями.
- Гэм? - удивился Джонни. - Он что, еще жив? Четыре года назад он как
в воду канул.
- Дедушка с ним не порывал, - сказала Кэти. - Гэм живет на Ио,
разводит не то индюшек, не то уток. И ждет.
- Чего ждет?
- Встречи с моим дедушкой, - ответила Кэти. - Как тогда, четыре года
назад.
Оправясь от изумления, Джонни произнес:
- За Гэма никто не отдаст голоса.
Кэти молча улыбнулась, но при этом крепко сжала его руку. Будто опять
чего-то боялась, как ночью, когда звонила ему из космопорта.

3
В приемной офиса "Сен-Сир и Фэйн" Клод Сен-Сир увидел человека
средних лет - довольно красивого, в элегантном костюме-тройке и при
галстуке.
- Мистер Сен-Сир! - воскликнул посетитель, поднимаясь с кресла.
- Мне некогда, - буркнул Сен-Сир, торопившийся на встречу с Харви. -
Запишитесь у секретаря.
Мгновением позже он узнал посетителя. Перед ним стоял Альфонс Гэм
собственной персоной.
- Я получил телеграмму от Луиса Сараписа. - Гэм сунул руку в карман
пиджака.
- Вынужден извиниться, - жестко произнес Сен-Сир, - но я теперь
сотрудничаю с мистером Харви. Деловые отношения с мистером Сараписом
прекращены несколько недель назад.
И все же любопытство не позволило ему уйти, оставив Гэма ни с чем.
Они не встречались уже четыре года, а тогда, во время последних выборов,
виделись довольно часто. Сен-Сиру даже пришлось быть адвокатом Гэма на
нескольких процессах, связанных с клеветой. На одном из них Гэм выступал в
роли истца, на остальных - ответчика. Сен-Сир не любил этого человека.
- Телеграмма пришла позавчера, - уточнил Гэм.
- Но ведь Сарапис... - Сен-Сир осекся и протянул руку. - Дайте
взглянуть.
В телеграмме Сарапис уверял Гэма в своей поддержке на предстоящих
выборах. Гэм не ошибся - телеграмма была отправлена третьего дня.
Чушь какая-то.
- Не могу ничего объяснить, мистер Сен-Сир, - сухо сказал Гэм. - Но
это похоже на Луиса. Он хочет, чтобы я снова баллотировался. Впрочем, вы
сами видите. Я совершенно не в курсе происходящего, давно отошел от
политики, развожу домашнюю птицу. Если допустить, что телеграмму послал не
Луис, то вы, наверное, догадываетесь, кто и зачем это сделал.
- Как мог Луис послать телеграмму? - спросил Сен-Сир.
- Возможно, написал перед смертью, а кто-нибудь из помощников отнес
на почту. Может быть, вы. - Гэм пожал плечами. - Впрочем, вряд ли.
Наверное, мистер Бэфут. - Он забрал телеграмму.
- Вы действительно решили выставить свою кандидатуру? - спросил
Сен-Сир.
- Почему бы и нет, если этого хочет Луис?
- И готовы снова проиграть? Идете на заведомо безнадежное дело только
потому, что упрямый, злопамятный старик... - Сен-Сир не договорил.
Посмотрев Гэму в глаза, он посоветовал: - Лучше возвращайтесь к домашней
птице. Выбросьте политику из головы. Вы - неудачник, об этом знает вся
партия. Да что там партия - вся Америка.
- Как я могу связаться с мистером Бэфутом?
- Понятия не имею. - Сен-Сир направился к выходу.
- Мне нужен адвокат, - бросил Гэм вдогонку.
Сен-Сир остановился и обернулся.
- Зачем? Кто вас выдвинет на этот раз? Нет, мистер Гэм, вам не нужен
адвокат. Вам нужен врач. Обратитесь к психиатру, он сумеет объяснить,
почему вам снова вздумалось баллотироваться. Послушайте, - он сделал шаг к
Гэму, - Луис и живой не вызвал бы вас, а уж тем более мертвый. - Сен-Сир
отворил дверь.
- Подождите! - воскликнул Гэм.
Сен-Сир остановился у порога.
- На сей раз я выиграю. - Голос Гэма звучал мягко, но уверенно - в
нем отсутствовал прежний трепет.
- Что ж, ни пуха, ни пера, - мрачно пожелал Сен-Сир. - И вам, и
Луису.
- Выходит, он жив? - У Гэма заблестели глаза.
- Разве я это сказал?
- Он жив, я это чувствую, - задумчиво произнес Гэм. - Вот бы с ним
поговорить! Я побывал в нескольких усыпальницах, но пока - безрезультатно.
Ничего, буду искать. Для того-то я и прилетел с Ио, чтобы посоветоваться с
ним.
Кивком простившись с посетителем, Сен-Сир удалился. "Ну и
ничтожество! - подумал он. - Бездарь, кукла Сараписа. И еще в Президенты
метит! - - Его передернуло. - Боже упаси нас от такого лидера".
"А вдруг мы все уподобимся Гэму? Чепуха, не стоит и думать об этом.
Впереди трудный день, а чтобы хорошо работалось, необходимо хорошее
настроение".
Сегодня ему, как поверенному Фила Харви, предстояло обратиться с
деловым предложением к Кэти Шарп, в девичестве Кэти Эгмонт. Если Кэти
согласится, основной пакет акций будет перераспределен таким образом, что
контроль над "Вильгельминой Сикьюритиз" перейдет в руки Харви. Подсчитать
стоимость "Вильгельмины" было практически невозможно, но Харви предполагал
расплатиться не деньгами, а реальной недвижимостью - он владел огромными
земельными участками на Ганимеде, десять лет назад переданными ему по акту
советским правительством в награду за техническую помощь, оказанную им
России и ее колониям.
На согласие Кэти Сен-Сир не надеялся, но считал, что предложить
сделку надо. Следующий шаг (при мысли о нем Сен-Сир поежился) - громкий
вызов и экономическая борьба до победного конца между фирмой Харви и
концерном Кэти. А концерн обречен, поскольку после кончины старика
зашевелились профсоюзы. Происходило именно то, с чем беспощадно боролся
Луис - внедрение профсоюзных организаторов в "Экимидиэн".
Сен-Сир к профсоюзам относился с симпатией - они весьма своевременно
вышли на сцену. Прежде их отпугивали грязная тактика, неисчерпаемая
энергия и невероятная изобретательность старика. Кэти этими качествами не
обладала, а Джонни Бэфут...
Что тут может сделать недоучка? Пусть даже этот недоучка - алмазное
зерно из навозной кучи посредственностей. Бэфут не распоряжается
концерном, у него другие заботы. Он создает общественный имидж Кэти. Он
уже начал было преуспевать, но тут подали голос профсоюзы. Кэти припомнили
наркотики, тюремные сроки, мистические наклонности, и труд Джонни пошел
насмарку.
Что ему удалось, так это сделать из нее образец женского обаяния.
Кэти красива, выглядит нежной и невинной, чуть ли не ангелом. На этом и
сыграл Джонни. Вместо того, чтобы цитировать ее перед репортерами, он
наводнил прессу фотоснимками: то она с собаками, то с детьми, то на
ярмарке, то в больнице, то на благотворительном вечере...
Но Кэти, как назло, запятнала и этот образ. Запятнала неожиданно для
всех, заявив во всеуслышание, что она - подумать только! - общается с
дедом. Дескать, это он висит в космосе в световой неделе от кратера
Кеннеди и шлет сигналы. Весь мир слышит Луиса, а Луис чудесным образом
слышит свою внучку.
Выйдя из лифта на крышу, где находилась площадка для вертолетов,
Сен-Сир расхохотался. От газетчиков, любителей жареных фактов, не укрылся
ее религиозный бзик. Кроме того, Кэти слишком много болтает - на светских
раутах, в ресторанах и маленьких, но популярных барах. Даже Бэфуту не
всегда удается удержать ее от болтовни. Вспомнить хотя бы тот инцидент на
вечеринке, когда она разделась донага и заявила, что пришел час очищения.
И приступила к ритуальной церемонии, помазав себе известные места
малиновым лаком для ногтей.. Пьяна, конечно, была в стельку.
"И эта женщина управляет концерном "Экимидиэн"! - подумал Сен-Сир. -
- Во что бы то ни стало надо ее отстранить. Ради моего и общественного
блага. - Сен-Сир не сомневался в том, что общество настроено против Кэти.
- Пожалуй, Джонни - единственный, кто в этом сомневается, - подумал он. -
Джонни к ней неравнодушен, вот в чем причина. Интересно, как относится к
этому Сара Белле?"
Сен-Сир уселся в вертолет, захлопнул дверцу и вставил ключ в замок
зажигания. И тут снова полезли в голову мысли об Альфонсе Гэме. Мигом
хорошего настроения как не бывало.
"Два человека ведут себя так, будто Луис Сарапис еще жив, - осознал
он. - Кэти Эгмонт Шарп и Альфонс Гэм".
Двое самых отъявленных неудачников.
И вот ведь странно - его, Сен-Сира, до сих пор что-то связывает с
ними. Что? Неужели судьба?
"А ведь мне теперь не легче, чем под крылышком старого Луиса, -
подумал он. - Кое в чем куда тяжелее".
Взглянув на часы, он обнаружил, что опаздывает, и включил бортовую
рацию.
- Фил, ты слышишь меня? Это Сен-Сир. Я уже в пути, лечу на запад. -
Он замолчал и вместо ответа услышал далекое, едва различимое бормотание,
бегущие наперегонки слова. Он узнал эту речь - ее несколько раз передавали
в телевизионных новостях.
- ...смотря на многочисленные нападки, быть много выше палат, которые
не могут-де выдвинуть кандидатуру с подмоченной репутацией. Надо верить в
себя, Альфонс. Люди сумеют отличить и оценить хорошего парня. Надо ждать и
верить. С верой можно горы своротить. Я должен воочию убедиться, что труды
всей моей жизни...
"Это создание, находящееся в световой неделе от нас, - понял Сен-Сир.
- Сигнал мощнее, чем прежде, он забивает каналы связи, словно интенсивные
выбросы солнечной энергии. - Сен-Сир выругался и выключил рацию. -
Радиохулиганство, - мысленно произнес он. - Кажется, это противозаконно.
Надо обратиться в Федеральную комиссию по средствам связи".
Вертолет летел над широким полем.
"Господи! - подумал Сен-Сир. - А ведь голос так похож на голос Луиса!
Неужели Кэти Эгмонт Шарп права?"

В условленное время Джонни Бэфут прибыл в мичиганский офис
"Экимидиэн" и застал Кэти в мрачном расположении духа.
- Неужели ты не видишь, что происходит? - глядя на него дикими
глазами из угла кабинета, некогда принадлежавшего Луису, спросила она. - У
меня все валится из рук, и это ни для кого не секрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9