— Да, каша заварилась густая…
— Я-то, дура, решила, — сокрушенно вздохнула Силки, — что мы на одной стороне баррикад. Что мы друзья…
— А мы и так друзья. По крайней мере — были. Где-то в другом месте…
Далеко-далеко отсюда.
— Разве ты не собирался меня эксплуатировать?
— Дорогая моя… — заметил Джек с горечью. — Эксплуатировать тебя — мое самое заветное желание. В любом месте, в любом чокнутом мире. Ох, как хочется взять тебя покрепче и так от… отэксплуатировать, чтобы твои роскошные груди затряслись, как яблоки на ветру. Она прильнула к Джеку, прижавшись щекой к его плечу. Он неуклюже поиграл белокурым локоном, упавшим девушке на глаза.
— Жаль, — монотонно произнесла она, — что так ничего и не получилось.
— Да, жаль… Но я буду заглядывать на огонек, опрокинуть с тобой по рюмочке…
— Подкрашенной воды! — напомнила Силки. — А бармен даст мне тонюсенький бутерброд…
В некоторой нерешительности окружившие их рабочие подняли винтовки.
— Сейчас? — спросил один из них.
Высвобождаясь, Силки поднялась на ноги.
— Пожалуй… — еле слышно пробормотала она. — Приступайте. И кончайте побыстрей.
— Смерть фашистским собакам, — замогильно пошутил Лоуз.
— Смерть мерзавцам! — добавил Гамильтон. — Мы можем встать?
— Конечно, — сказала Силки. — Как хотите. Мне очень жаль, Джек…
Правда, правда! Но вы же не с нами, так?
— Боюсь, что не с вами, — почти добродушно согласился с ней Гамильтон.
— Ты против нас?
— Я должен быть против. Мне трудно быть кем-то другим.
— Мы что, так и позволим прикончить себя? — запротестовала Марша.
— Это наши друзья. — Голос Макфифа напоминал булькающую невнятицу паралитика. — Сделай что-нибудь! Неужели ты не можешь поговорить с ними?
Джек развел руками:
— С ними бесполезно говорить.
Он бережно поставил Маршу на ноги.
— Закрой глаза, — шепнул он ей. — И расслабься. Это не очень больно.
— Что ты собираешься делать? — пролепетала Марша.
— Вызволить нас отсюда. Единственно возможным способом…
И когда уже лязгнули затворы и поднялось полукружие нацеленных стволов, Джек отвел назад кулак, тщательно примерился и ударил жену точно в подбородок.
Слабо вздрогнув, Марша повалилась как сноп на руки Билла Лоуза. Гамильтон подхватил ее легкое тело и остался стоять с самым идиотским видом… Идиотским — поскольку бесстрастные фигуры пролетариев были вполне осязаемы и реальны. И по-прежнему готовились пустить в ход оружие.
— Боже, — хрипло сказал Лоуз. — Они все еще здесь. А вокруг никакого «Мегатрона».
Не зная, куда деваться от смущения и отчаяния, негр кинулся к Джеку и помог тому подержать потерявшую сознание Маршу.
— Какие же мы болваны! Марша здесь абсолютно ни при чем!
Глава 15
— Полный маразм! — деревянным голосом проскрипел Джек. Он крепко обхватил неподвижное теплое тело жены. — Кто же тогда устроил эту бессмыслицу, а?
И вдруг боковым зрением он заметил…
С Чарли творилось что-то неладное. Казалось, Макфиф совершенно лишился рассудка и теперь действует не более осознанно, чем заводной болванчик. Странные метаморфозы вылезали из темных глубин его естества. Словно проклюнулся чудовищный, доселе дремавший внутри зародыш и сейчас прорывается наружу.
Макфиф рос прямо на глазах. Пока Джек и Билл таращились на компаньона, из приземистого, грубо сколоченного толстяка с носом картошкой он превратился в рослого, великолепного мужчину. Божественное благородство снизошло на него. Идеально сложенный, глаза горят пламенем праведного гнева. Квадратные челюсти высокоморального Чарли стиснуты с выражением неумолимой строгости и справедливости.
Сходство с Тетраграмматоном просто поразительное! Макфифу явно не удалось расстаться со своими затаенными страхами.
— Что это? — потрясенно спросил Лоуз. — Во что это он превратился?
— Ой, что-то мне нехорошо… — неестественно громко и отчетливо произнес Макфиф. — Надо бы принять бром…
Нескладные фигуры рабочих опустили винтовки. Дрожа и благоговея, они смотрели на Макфифа, разинув рты.
— Товарищ комиссар, — пробормотал один из них. — Мы не узнали вас.
Болезненно поморщившись, Макфиф повернулся к Гамильтону.
— Дураки проклятые! — прогремел его зычный повелительный голос.
— О, что я вижу… — ухмыльнулся Джек. — Разрази меня гром, если это не Святой Отец собственной персоной?
Благородные уста Макфифа зашевелились, но звук почему-то отсутствовал.
— Теперь ясно, — скривился Гамильтон, — почему тогда, летя на зонте, Тетраграмматон тебя так разглядывал… Понятно, почему ты чуть не спятил! И нарывами ты покрылся не зря.
Макфиф ответил не сразу.
— Я растерялся. Знаешь, не очень-то верилось, что увижу Его там.
Думал, все это шарлатанство и выдумки.
— Чарли! — Джек чуть не взвыл от восторга. — Ты же коммунист!
— Да, — тяжко выдохнул Макфиф. — Это так.
— И давно?
— Со времен Великой Депрессии.
— Какого черта? Младшего брата что ли застрелили агенты ФБР?
— Нет. Просто голод, безработица и отчаяние…
— Вообще-то ты парень неплохой, — примирительно заметил Джек. — Но душа у тебя вся изодрана. Ты безумец посильнее мисс Рейсс. Ты еще больший педант и зануда, чем миссис Притчет. В суевериях и предрассудках ты переплюнешь даже Сильвестра. В тебе дерьма гораздо больше, чем у всех предыдущих психов. А так — ты в полном порядке.
— Нет смысла выслушивать эту ахинею! — величественно объявило божество.
— И вдобавок ко всему ты порядочная мразь. Отвратительный, бессовестный лжец, властолюбивый мошенник… и редкостная сволочь. Как ты мог поступить так с Маршей? Как ты мог устроить такую подлость?
Помедлив, сияющая фигура ответила:
— Как говорится, цель оправдывает средства.
— Еще один дешевый лозунг…
— Люди вроде твоей жены опасны.
— Почему? — искренне удивился Джек.
— Они никому не отдают предпочтения. Они только заигрывают со всеми.
Стоит лишь повернуться к ним спиной…
— И поэтому вы их уничтожаете! Отдаете на растерзание невменяемым фанатикам.
— Фанатики нам близки и понятны, — ответствовал Макфиф. — А вот твоя жена — нет. Она подписывает партийные воззвания и в то же время читает «Чикаго трибюн». Людям, подобным ей, чужда жесткая дисциплина и самоконтроль. Они больны индивидуализмом. Заражены слюнявой романтикой и примитивной этикой. Они не способны беспрекословно подчиняться авторитету. А это переворачивает все с ног на голову. На таком фундаменте ничего не построишь.
— Макфиф, — сказал Джек, — прости меня.
— За что?
— За то, что я собираюсь сделать. Хотя это, конечно, безнадежно. Ну и пусть! Все равно я вышибу из тебя дух!
С этими словами он бросился на Макфифа. У монстра мгновенно напряглись мощные мускулы. Схватка вышла, увы, слишком неравной: Джек не смог даже как следует подобраться к великому вождю. Макфиф отступил назад, сгруппировался и контратаковал.
Зажмурив глаза, Джек изо всех сил обхватил Макфифа. Весь залитый кровью из рассеченного лба, потеряв большую часть зубов, он крепко вцепился в чудовище. Повис на нем, как истерзанная крыса, даже в предсмертной агонии не разжимающая челюстей. Им овладело почти религиозное неистовство: он впился в Макфифа в экстазе отвращения и ненависти. Он остервенело колотил божество головой о стену. Железные пальцы врага, казалось, вот-вот разорвут его на кусочки, словно старую газету, но Джек не отпускал гада. Все закончилось так же быстро, как и началось. Приступ ярости иссяк, как пустой выхлоп, как холостой выстрел. Лоуз валялся на полу с проломленным черепом, неподалеку от смятой фигурки Марши. Сам Джек кое-как еще держался на ногах. Но вот поднялись винтовочные приклады… Значит, время пришло.
— Давай, смелее! — подбодрил он убийц. — Это ничего не меняет. Даже если порвете нас на клочки. Даже если построите из наших тел баррикады или сотрете в порошок! Марша ни в чем не виновата — и это главное… Жестокий удар швырнул Джека на пол. От страшной боли тело скрючилось в уродливую загогулину. Один из пролетариев пнул Джека в пах; другой стал методично крушить ему ребра. В кровавом тумане массивное тело вождя исчезло. Из клубящейся темноты возникали и тут же пропадали фигуры вооруженных боевиков. Хрипя, харкая горячей, липкой слюной, Джек встал на четвереньки. Сквозь красную пелену ненависти, отчаяния и боли, сквозь жесткую корку запоздалого раскаяния пробивалась, как острие шпаги, только одна мысль — разыскать и придушить Макфифа.
Крики, команды, стоны… Удары прикладами в голову и в ребра. Он содрогался, слабо отбиваясь скользкими от крови ладонями… Заметив чье-то неподвижное тело, Джек пополз туда.
— Оставьте, пусть подыхает… — прокаркал грубый голос. Джек уже не обращал внимания на побои, он на ощупь искал Макфифа. Но неподвижное тело оказалось не комиссаром, а всего лишь несчастной Джоан Рейсс. После долгой отчаянной возни он все-таки наткнулся на Чарли. Пошарил в груде мусора что-нибудь поувесистее. Вот! Осколок кирпича… и хлесткий удар ногой отшвырнул Джека далеко в сторону. Враг снова ускользнул, пропал в хаосе свалки и медленно оседающей завесы пепла. Реальность опять сдвинулась. Вновь проступили искореженные внутренности «Мегатрона» и медленно ползущие силуэты спасателей. Справа от Гамильтона неподвижно лежала его жена; одежда на ней обгорела. Одна рука неестественно вывернута за спину. Марша казалась беззащитным зверьком, брошенным безжалостной рукой на почерневший бетон. Чуть дальше распростерся Макфиф. Гамильтон, превозмогая боль, судорожно пополз к нему. На полпути его остановили спасатели и попытались уложить на носилки. Почти теряя сознание, не в силах вымолвить ни слова, но все еще движимый страстным порывом, Гамильтон оттолкнул спасателей и со стоном сел. Беднягу Макфифа, в экстазе кровавого побоища, зацепили собственные бойцы. Его физиономия до сих пор хранила гримасу крайнего негодования. Дыхание было неровным и хриплым. Что-то бормоча, Чарли дергался и вздрагивал, толстые пальцы хватали воздух, пытаясь то ли схватить кого-то, то ли нащупать опору.
Мисс Рейсс, наполовину засыпанная щебнем, тоже потихоньку шевелилась. С трудом поднявшись на колени, она попыталась вслепую разыскать свои очки.
— О! — простонала она, слепо моргая, испуганно роняя слезы. — Что же это…
Близоруко прищурившись, оглядела себя и трясущимися руками стала приспосабливать обгоревшие лоскуты одежды, чтобы хоть как-нибудь прикрыть свои худосочные прелести.
В это время спасатели отыскали миссис Притчет. Они быстро сгребли в сторону мусор, заваливший ее необъятные телеса. Джек ползком подобрался к жене и принялся сбивать пляшущие по ее платью язычки пламени. Марша задрожала.
— Не двигайся, — прохрипел Джек. — У тебя, может, что-нибудь сломано. Она послушно застыла, не открывая глаз.
Откуда-то из-за едких клубов гари послышался испуганный плач Дэвида Притчета… Что ж, кажется, несчастные люди, угодившие в жернова безумия, возвращаются к жизни. Вот Билл Лоуз бессмысленно таращит глаза на окруживших его санитаров… Вопли, крики, рев сирен…
Наконец-то! Неподдельные звуки настоящего мира. Дым пожарища, обгоревшие железо и камень. Нервная беготня медиков, спешащих оказать первую помощь.
— Мы вернулись! — крикнул Гамильтон жене. — Ты меня слышишь?
— Слышу, — откликнулась Марша.
— Ты рада?
— Да, — проговорила она еле слышно. — Не кричи, дорогой. Береги силы.
Полковник Эдвардс молча выслушал доклад Джека. После того как были изложены все основные пункты доклада, в конференц-зале воцарилась тишина. Чуткое ухо уловило бы только сухое потрескивание дымящихся сигар и скрип карандаша стенографистки.
— Вы обвиняете нашего офицера безопасности в принадлежности к коммунистической партии, — после долгой паузы хмуро проговорил Эдвардс. — Я вас верно понял?
— Не совсем…
Джек был еще немного слаб; всего неделя с небольшим минула со времени аварии.
— Я заявляю, что Макфиф — коммунист по убеждению. Он подчиняется партийной дисциплине и использует свое служебное положение для осуществления тайных целей.
Резко повернувшись к Макфифу, Эдвардс спросил:
— Что скажешь, Чарли?
Не поднимая взгляда, Макфиф ответил:
— Скажу, что это очевидная клевета.
— Значит, Гамильтон просто пытается поставить под сомнение ваши мотивы?
— Именно так, — монотонно бубнил Макфиф. — Вместо того чтобы защищать жену, он атакует меня.
Полковник снова повернулся к Джеку:
— Боюсь, с этим мне придется согласиться. Ведь речь идет о вашей жене, а не о Чарли Макфифе. Постарайтесь говорить по существу.
— Как вы понимаете, — взволнованно начал Джек, — я не могу прямо сейчас доказать, что Марша не коммунистка. Однако мне вполне ясно, почему Макфиф обвинил ее. Я могу открыть всю реальную подоплеку этого дела. Подумайте о положении, которое Чарли занимает. Кто ж его заподозрит? У него свободный доступ к секретным досье. Он может обвинять кого угодно по собственному выбору… Идеальное положение для диверсанта!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31