По дороге они попали в засаду – на них бросились шестеро форканских солдат. Он в одиночку одолел всех шестерых, но получил в схватке опасную рану. Слуга унес его с поля боя и каким-то образом сумел сохранить ему жизнь, отступая с толпами беженцев.
Она подняла глаза – на ресницах блестели слезы.
– А что потом?
– А потом, когда его крепкий организм справился с раной, он поспешил в Занадон Непобедимый, с тем чтобы предложить свою жизнь и опыт Балору и отомстить злодеям, терзающим его народ.
– Но эти ссадины у вас на шее?
– Увы, да. Занадонские военачальники отвергли воинов из других городов. Царевича Торакса схватили и заковали в цепи как раба.
– И тебя тоже, о преданный друг детства? – простонала она.
До сих пор я не думал о себе как о преданном с детских лет слуге, но в данный момент это, возможно, было наиболее удобной ролью.
– Не мог же я бросить своего господина!
– Это ужасно! – заявила Шалиаль. – Я рада, что вам удалось бежать. Но мне кажется, вам не стоит задерживаться в этом святилище. Вас наверняка обнаружат, и ничего хорошего из этого не выйдет.
Теперь можно было разглядеть даже самые темные углы молельни – до рассвета оставались считанные минуты. Ну почему наша юная жрица никак не может позволить убедить себя?
– Госпожа! – пророкотал Ториан. – То, что грозит нам, – пустяк в сравнении с той ужасной интригой, о которой удалось нам услышать нынче вечером в храме. Завтра же вечером почтенную верховную жрицу Скикалм перенесут в Обитель Богини, с тем чтобы она призвала Балора Бессмертного.
– Что ж, давно пора!
– Возможно. Но нам доподлинно известно, что верховный жрец Нагьяк не надеется на то, что бог откликнется, и поэтому собирается устроить подмену. Старуху тайно унесут оттуда еще до зари. Вас поместят на ее место и представят народу в качестве омолодившейся Скикалм. Ваш отец знает о заговоре, хуже того, он его активный и добровольный участник. И еще хуже – роль Балора будет поручена некоему Грамиану Фотию, внуку военачальника Арксиса. Этот человек – чудовище и недоумок. Вам придется стать супругой этого негодяя, и уверяю вас, он будет хуже любого из предложенных вам на выбор женихов, возможно, даже всех четверых, вместе взятых. Вот от какой судьбы мы пытаемся вас избавить.
Шалиаль с радостной улыбкой захлопала в ладоши.
– Такой потрясающей сказки я не слышала уже много недель!
Ториан, не вставая с колен; повернулся к алтарю.
– О Великий Штах, Бог Войны, стань свидетелем моей клятвы! Да выпадет меч из моей руки, когда я обнажу его во гневе, да умру я как безродная дворняга, если я лгу или лгал этой женщине! Аминь!
Он коснулся лицом каменного пола, потом снова повернулся к девушке:
– Я не подпишусь ни под одним словом из тех баек, которые наговорил вам мой спутник, но клянусь честью воина, что я сказал истинную правду.
Краска сбежала с ее лица.
– Но то, что ты говоришь, – это святотатство! Он же верховный жрец!
– Нагьяк – главный заговорщик. – Ториан так хорошо справлялся с задачей, что я решил не вмешиваться в разговор. Он оказался способным учеником.
Шалиаль беспокойно оглянулась на богиню у алтаря.
– Мой отец? Но мой отец – благочестивый человек. Да, конечно, он торгуется до последнего, но это в том, что касается дел. Он почитает богов. Он и нас воспитал – меня и брата – в поклонении им. – Она обращалась к Ториану, но голос ее звучал так, словно она скорее убеждала себя саму. – Он щедро делится с храмом!
– В этом я не сомневаюсь, госпожа.
– Мой брат тоже набожен! И я… меня бы здесь не было, если бы я не хотела служить Великой Матери. Мое сегодняшнее решение вовсе не случайно. Конечно, разговор с отцом ускорил события, но он не принуждал меня!
– Я не сомневаюсь, что и верховный жрец верит в богов, – сказал Ториан, и его грубый бас прозвучал удивительно мягко. Так статуя прекрасной Ашфер может быть высечена даже из самого твердого камня. – Я ведь не говорил, что он не верит или что ваш отец не верит. Но вера в богов вовсе не означает веру в то, что чудо обязано свершиться.
Это совсем потрясло бедную девочку. Она в ужасе посмотрела на Ториана:
– И ты? Ты тоже считаешь, что Балор не придет?
Он покачал головой.
– Но форканцы?
– Они всего лишь люди, а значит – уязвимы перед другими людьми. И я не только не уверен в том, что Балор явится во плоти, я сомневаюсь в том, что Балор вообще являлся когда-либо, даже в древние времена. Веры в Балора, возможно, уже достаточно.
Шалиаль облизнула пересохшие губы.
– Но что нам тогда делать? – хрипло спросила она.
– Нам с Омаром надо уходить, или мы погибнем, так ничего и не добившись. Вам надо идти с нами. Ваше отсутствие вряд ли задержит их надолго, но по крайней мере вы не будете втянуты в их грязные махинации.
– Куда идти? Где я могу найти убежище?
– В самом деле, где, госпожа? Мы чужие здесь и никого не знаем. Зато у вас должны быть друзья.
Она в ужасе замотала головой.
– Ваш отец считает, что у вас есть… гм… романтическое увлечение.
Она вспыхнула. Даже в гневе она казалась душераздирающе беззащитной.
– Ты хочешь сказать, у меня есть любовник? Он заблуждался. У меня нет любовника. И я не знаю никого, кто мог бы укрыть меня… ни от отца, ни от храма. Вряд ли кто в городе пойдет на это.
Последние ее слова, возможно, и были правдой, но вот насчет любовника она продолжала врать. Кто бы это ни был, решил я, он должен быть человеком известным – раз, и женатым – два.
Ториан пригладил волосы.
– Но вряд ли здесь все до одного так заморочены жрецами, что откажутся выслушать наш рассказ?
Она зябко обхватила себя руками, съежившись, словно от холода.
– Мой брат… – С минуту она смотрела на моего огромного спутника, начисто игнорируя меня. – Но Джаксиан никогда не пойдет против отца! И если даже то, что ты говоришь, правда, этот маскарад необходим, чтобы дать городу надежду в трудный час.
Она очень быстро добралась до сути.
– Боюсь, это правда. Если вы так считаете, значит, ваш долг помогать им. И все же лучшие советчики – ваша душа и богиня.
Шалиаль стиснула руки.
– А вам лучше идти.
Ториан выпрямился во весь свой гигантский рост и с жалостью посмотрел на нее сверху вниз.
– Мне жаль, что все так вышло. Да помилуют вас боги.
Она посмотрела на его колени.
– И вас.
– Пошли, Омар, – сказал он резко.
Небо начинало голубеть.
Чуть не в первый раз в жизни я не нашелся, что сказать. Я встал и следом за Торианом обогнул статую Балора. За ней была потайная дверь.
16. Пришествие Роша
Ториан закрыл за нами украшенную резьбой панель. Она затворилась с щелчком, оставив нас в полной темноте.
Я услышал стук кремня. В темноте вспыхнули искры, потом занялся трут. Ториан зажег свечу в небольшой лампе-рожке. Я осмотрелся. Помимо кушетки, в потайной комнате стояли стулья и несколько загадочных сундуков. Полуистлевшие свитки валялись грудой в одном углу, такие же дряхлые ковры – в другом. Воздух был какой-то затхлый.
– Это место воняет, – сказал я. – Я чую пробуждение древнего зла; столетние заговоры, как змеи, свиваются кольцами, пробуждаясь от сна.
– Это просто пыль. Я поднял ее, спускаясь. – Ториан повел лучом, остановившись на полоске мха под проемом в потолке. На ней отчетливо виднелись следы его приземления.
– Ты здорово рисковал, – заметил я, – прыгая в незнакомое помещение, да еще в темноте.
– Все лучше, чем слушать твои разглагольствования о Вратах Роша.
– В этой истории довольно много правды – больше, чем тебе кажется.
– Не сомневаюсь. Я решил, что из этой комнаты должен быть ход в молельню и что его проще найти с этой стороны. А теперь ступай сюда. – Он посветил в противоположный угол. – Видишь? Лестница вверх и вниз.
– Вниз, – сказал я, и мы стали спускаться.
Стены здесь были шероховатые и местами сырые, ступени – неровные, из-за чего спускаться приходилось осторожно. Словно по контрасту с тщательной отделкой остального храма кладка была неряшливой. Ториан спускался первым, освещая дорогу; я шел следом, стараясь не оступиться в тени. Ход, казалось, будет тянуться вечно – вниз, вниз, к самому сердцу пирамиды. В одном я был уверен – это в том, что мы не напоремся на бегущего нам навстречу Нагьяка.
Собственно, свисавшая со стен и потолка паутина не оставляла сомнений в том, что этой лестницей уже не одно столетие никто не пользовался. Не исключено, что она вела в тупик – тогда мы останемся в западне, не имея возможности выйти из храма до наступления темноты, лишенные еды и питья. Хуже того – пока верховная жрица будет ждать Балора в Обители Богини, вокруг храма соберется столько верующих, что мы не сможем покинуть его еще несколько дней.
Боги привели меня в Занадон для того, чтобы я стал свидетелем; они не обещали мне, что я поправлюсь на этой работе.
Впрочем, не обещали они и того, что я увижу сошествие на землю Балора во славе. Убийственная логика Ториана представлялась мне все более убедительной, поскольку даже мои божественные покровители поддерживали его – разве не они привели меня к молельне верховной жрицы, чтобы я мог подслушать заговор? Мне не дали спасти прекрасную Шалиаль, ибо она играла в этом плане важную роль. Как бы она ни пострадала от Грамиана Фотия и как бы я ни переживал из-за этого, все было предопределено. История, которую я унесу из Занадона, выходила совсем не такой, какую я ожидал.
Ториан замер как вкопанный, и я врезался в него сзади. Ощущение было примерно такое, будто я столкнулся со среднего размера кедром. Похоже, он и не заметил этого.
Лестница закончилась, и мы оказались в подземелье. Слабый свет светильника выхватывал из темноты зловещие катакомбы, тянувшиеся в обе стороны от лестницы. Через равные интервалы стояли арки, поддерживавшие низкие каменные своды. От запаха гнили и крысиного помета начинала кружиться голова.
Ториан что-то буркнул и, высоко подняв светильник, двинулся направо. Из-под наших ног поднимались облака пыли. Первые два отсека оказались пустыми. Третий – нет. Подойдя поближе, мы пригляделись к груде хлама у дальней стены. Мой живот свело судорогой, пульсирующая боль в висках усилилась.
Все, что я увидел сначала, – это какие-то сухие палки, покрытые толстым слоем той же пыли, что лежала на полу, почти не видные в тусклом свете, и все же уже тогда я знал, что это не обычные палки – просто разум отказывался верить в то, что видели глаза. Еще в этом хламе виднелись округлые предметы, похожие на страусиные яйца, – они смотрели на меня пустыми глазницами и скалили желтые зубы.
– Шестеро, – пробормотал Ториан. – Кажется, шестеро.
– Не меньше пяти, – согласился я. Количество трудно было определить на глаз. Возможно, их было больше шести, поскольку самые древние кости обратились во прах, а обломки черепов перемежались с глиняными черепками. По меньшей мере один череп был пробит топором, но я разглядел еще и цепи, и обрывки веревок. К другим цеплялись клочки кожи и высохшей плоти… волосы в пыли…
Ториан нагнулся, поднял длинную кость и приложил ее к своему бедру.
– Рослый человек. – Отшвырнув кость, он зашагал прочь.
На ватных ногах я поспешил за ним. Я хотел только одного: бежать, бежать из этого проклятого места, пока дурной воздух не прибавил к этой коллекции наши кости.
Это место до сих пор снится мне в ночных кошмарах. И более всего терзает меня воспоминание о черепках. Я могу поверить, что цепи остались там просто потому, что снимать их с трупов было бы еще сложнее, но глиняные сосуды означали еду и воду. Мне хотелось бы верить, что жертвы попадали сюда уже мертвыми… ну, в крайнем случае почти мертвыми. Из того, что мне известно, это могут быть преступники, или нарушившие обет жрецы, или кто-то в этом роде. Но я знаю, что думал Ториан, и сам верил в это. И верю до сих пор.
Должно быть, врач или аптекарь определил бы по этим костям гораздо больше. Он мог бы сказать нам, были ли среди жертв женщины. Он мог бы утешить нас, сказав, что некоторые из умерших были совсем уже старыми и дряхлыми. Мне хотелось бы верить в то, что Балор, спасая свой народ, остаток своей земной жизни правил Занадоном – если хотел, конечно. Однако живой бог должен рано или поздно вернуться туда, откуда пришел, исчезнув не менее загадочно, чем явился. Даже если он мирно почил в своей постели, после него не останется разлагающийся труп. Храм никак не мог обойтись без тайного захоронения, места, где можно спрятать останки бога. Мне хотелось бы верить, что мы с Торианом наткнулись той ночью на такое захоронение, на братскую могилу.
Но Ториан уже спрашивал этой ночью: что случится, когда Балор спасет Занадон? Если боги и не ответили ему прямо, они намекнули достаточно прозрачно. Не могу сказать, чтобы я особенно переживал за Грамиана Фотия, но и ему я не желал такой участи – валяться скованным в этой темнице в ожидании скорой смерти. Гораздо страшнее была мысль о том, что такая же участь может ожидать и супругу Балора. Я отчаянно жалел, что не могу притащить сюда Бедиана Тарпита и военачальника Арксиса – пусть бы полюбовались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Она подняла глаза – на ресницах блестели слезы.
– А что потом?
– А потом, когда его крепкий организм справился с раной, он поспешил в Занадон Непобедимый, с тем чтобы предложить свою жизнь и опыт Балору и отомстить злодеям, терзающим его народ.
– Но эти ссадины у вас на шее?
– Увы, да. Занадонские военачальники отвергли воинов из других городов. Царевича Торакса схватили и заковали в цепи как раба.
– И тебя тоже, о преданный друг детства? – простонала она.
До сих пор я не думал о себе как о преданном с детских лет слуге, но в данный момент это, возможно, было наиболее удобной ролью.
– Не мог же я бросить своего господина!
– Это ужасно! – заявила Шалиаль. – Я рада, что вам удалось бежать. Но мне кажется, вам не стоит задерживаться в этом святилище. Вас наверняка обнаружат, и ничего хорошего из этого не выйдет.
Теперь можно было разглядеть даже самые темные углы молельни – до рассвета оставались считанные минуты. Ну почему наша юная жрица никак не может позволить убедить себя?
– Госпожа! – пророкотал Ториан. – То, что грозит нам, – пустяк в сравнении с той ужасной интригой, о которой удалось нам услышать нынче вечером в храме. Завтра же вечером почтенную верховную жрицу Скикалм перенесут в Обитель Богини, с тем чтобы она призвала Балора Бессмертного.
– Что ж, давно пора!
– Возможно. Но нам доподлинно известно, что верховный жрец Нагьяк не надеется на то, что бог откликнется, и поэтому собирается устроить подмену. Старуху тайно унесут оттуда еще до зари. Вас поместят на ее место и представят народу в качестве омолодившейся Скикалм. Ваш отец знает о заговоре, хуже того, он его активный и добровольный участник. И еще хуже – роль Балора будет поручена некоему Грамиану Фотию, внуку военачальника Арксиса. Этот человек – чудовище и недоумок. Вам придется стать супругой этого негодяя, и уверяю вас, он будет хуже любого из предложенных вам на выбор женихов, возможно, даже всех четверых, вместе взятых. Вот от какой судьбы мы пытаемся вас избавить.
Шалиаль с радостной улыбкой захлопала в ладоши.
– Такой потрясающей сказки я не слышала уже много недель!
Ториан, не вставая с колен; повернулся к алтарю.
– О Великий Штах, Бог Войны, стань свидетелем моей клятвы! Да выпадет меч из моей руки, когда я обнажу его во гневе, да умру я как безродная дворняга, если я лгу или лгал этой женщине! Аминь!
Он коснулся лицом каменного пола, потом снова повернулся к девушке:
– Я не подпишусь ни под одним словом из тех баек, которые наговорил вам мой спутник, но клянусь честью воина, что я сказал истинную правду.
Краска сбежала с ее лица.
– Но то, что ты говоришь, – это святотатство! Он же верховный жрец!
– Нагьяк – главный заговорщик. – Ториан так хорошо справлялся с задачей, что я решил не вмешиваться в разговор. Он оказался способным учеником.
Шалиаль беспокойно оглянулась на богиню у алтаря.
– Мой отец? Но мой отец – благочестивый человек. Да, конечно, он торгуется до последнего, но это в том, что касается дел. Он почитает богов. Он и нас воспитал – меня и брата – в поклонении им. – Она обращалась к Ториану, но голос ее звучал так, словно она скорее убеждала себя саму. – Он щедро делится с храмом!
– В этом я не сомневаюсь, госпожа.
– Мой брат тоже набожен! И я… меня бы здесь не было, если бы я не хотела служить Великой Матери. Мое сегодняшнее решение вовсе не случайно. Конечно, разговор с отцом ускорил события, но он не принуждал меня!
– Я не сомневаюсь, что и верховный жрец верит в богов, – сказал Ториан, и его грубый бас прозвучал удивительно мягко. Так статуя прекрасной Ашфер может быть высечена даже из самого твердого камня. – Я ведь не говорил, что он не верит или что ваш отец не верит. Но вера в богов вовсе не означает веру в то, что чудо обязано свершиться.
Это совсем потрясло бедную девочку. Она в ужасе посмотрела на Ториана:
– И ты? Ты тоже считаешь, что Балор не придет?
Он покачал головой.
– Но форканцы?
– Они всего лишь люди, а значит – уязвимы перед другими людьми. И я не только не уверен в том, что Балор явится во плоти, я сомневаюсь в том, что Балор вообще являлся когда-либо, даже в древние времена. Веры в Балора, возможно, уже достаточно.
Шалиаль облизнула пересохшие губы.
– Но что нам тогда делать? – хрипло спросила она.
– Нам с Омаром надо уходить, или мы погибнем, так ничего и не добившись. Вам надо идти с нами. Ваше отсутствие вряд ли задержит их надолго, но по крайней мере вы не будете втянуты в их грязные махинации.
– Куда идти? Где я могу найти убежище?
– В самом деле, где, госпожа? Мы чужие здесь и никого не знаем. Зато у вас должны быть друзья.
Она в ужасе замотала головой.
– Ваш отец считает, что у вас есть… гм… романтическое увлечение.
Она вспыхнула. Даже в гневе она казалась душераздирающе беззащитной.
– Ты хочешь сказать, у меня есть любовник? Он заблуждался. У меня нет любовника. И я не знаю никого, кто мог бы укрыть меня… ни от отца, ни от храма. Вряд ли кто в городе пойдет на это.
Последние ее слова, возможно, и были правдой, но вот насчет любовника она продолжала врать. Кто бы это ни был, решил я, он должен быть человеком известным – раз, и женатым – два.
Ториан пригладил волосы.
– Но вряд ли здесь все до одного так заморочены жрецами, что откажутся выслушать наш рассказ?
Она зябко обхватила себя руками, съежившись, словно от холода.
– Мой брат… – С минуту она смотрела на моего огромного спутника, начисто игнорируя меня. – Но Джаксиан никогда не пойдет против отца! И если даже то, что ты говоришь, правда, этот маскарад необходим, чтобы дать городу надежду в трудный час.
Она очень быстро добралась до сути.
– Боюсь, это правда. Если вы так считаете, значит, ваш долг помогать им. И все же лучшие советчики – ваша душа и богиня.
Шалиаль стиснула руки.
– А вам лучше идти.
Ториан выпрямился во весь свой гигантский рост и с жалостью посмотрел на нее сверху вниз.
– Мне жаль, что все так вышло. Да помилуют вас боги.
Она посмотрела на его колени.
– И вас.
– Пошли, Омар, – сказал он резко.
Небо начинало голубеть.
Чуть не в первый раз в жизни я не нашелся, что сказать. Я встал и следом за Торианом обогнул статую Балора. За ней была потайная дверь.
16. Пришествие Роша
Ториан закрыл за нами украшенную резьбой панель. Она затворилась с щелчком, оставив нас в полной темноте.
Я услышал стук кремня. В темноте вспыхнули искры, потом занялся трут. Ториан зажег свечу в небольшой лампе-рожке. Я осмотрелся. Помимо кушетки, в потайной комнате стояли стулья и несколько загадочных сундуков. Полуистлевшие свитки валялись грудой в одном углу, такие же дряхлые ковры – в другом. Воздух был какой-то затхлый.
– Это место воняет, – сказал я. – Я чую пробуждение древнего зла; столетние заговоры, как змеи, свиваются кольцами, пробуждаясь от сна.
– Это просто пыль. Я поднял ее, спускаясь. – Ториан повел лучом, остановившись на полоске мха под проемом в потолке. На ней отчетливо виднелись следы его приземления.
– Ты здорово рисковал, – заметил я, – прыгая в незнакомое помещение, да еще в темноте.
– Все лучше, чем слушать твои разглагольствования о Вратах Роша.
– В этой истории довольно много правды – больше, чем тебе кажется.
– Не сомневаюсь. Я решил, что из этой комнаты должен быть ход в молельню и что его проще найти с этой стороны. А теперь ступай сюда. – Он посветил в противоположный угол. – Видишь? Лестница вверх и вниз.
– Вниз, – сказал я, и мы стали спускаться.
Стены здесь были шероховатые и местами сырые, ступени – неровные, из-за чего спускаться приходилось осторожно. Словно по контрасту с тщательной отделкой остального храма кладка была неряшливой. Ториан спускался первым, освещая дорогу; я шел следом, стараясь не оступиться в тени. Ход, казалось, будет тянуться вечно – вниз, вниз, к самому сердцу пирамиды. В одном я был уверен – это в том, что мы не напоремся на бегущего нам навстречу Нагьяка.
Собственно, свисавшая со стен и потолка паутина не оставляла сомнений в том, что этой лестницей уже не одно столетие никто не пользовался. Не исключено, что она вела в тупик – тогда мы останемся в западне, не имея возможности выйти из храма до наступления темноты, лишенные еды и питья. Хуже того – пока верховная жрица будет ждать Балора в Обители Богини, вокруг храма соберется столько верующих, что мы не сможем покинуть его еще несколько дней.
Боги привели меня в Занадон для того, чтобы я стал свидетелем; они не обещали мне, что я поправлюсь на этой работе.
Впрочем, не обещали они и того, что я увижу сошествие на землю Балора во славе. Убийственная логика Ториана представлялась мне все более убедительной, поскольку даже мои божественные покровители поддерживали его – разве не они привели меня к молельне верховной жрицы, чтобы я мог подслушать заговор? Мне не дали спасти прекрасную Шалиаль, ибо она играла в этом плане важную роль. Как бы она ни пострадала от Грамиана Фотия и как бы я ни переживал из-за этого, все было предопределено. История, которую я унесу из Занадона, выходила совсем не такой, какую я ожидал.
Ториан замер как вкопанный, и я врезался в него сзади. Ощущение было примерно такое, будто я столкнулся со среднего размера кедром. Похоже, он и не заметил этого.
Лестница закончилась, и мы оказались в подземелье. Слабый свет светильника выхватывал из темноты зловещие катакомбы, тянувшиеся в обе стороны от лестницы. Через равные интервалы стояли арки, поддерживавшие низкие каменные своды. От запаха гнили и крысиного помета начинала кружиться голова.
Ториан что-то буркнул и, высоко подняв светильник, двинулся направо. Из-под наших ног поднимались облака пыли. Первые два отсека оказались пустыми. Третий – нет. Подойдя поближе, мы пригляделись к груде хлама у дальней стены. Мой живот свело судорогой, пульсирующая боль в висках усилилась.
Все, что я увидел сначала, – это какие-то сухие палки, покрытые толстым слоем той же пыли, что лежала на полу, почти не видные в тусклом свете, и все же уже тогда я знал, что это не обычные палки – просто разум отказывался верить в то, что видели глаза. Еще в этом хламе виднелись округлые предметы, похожие на страусиные яйца, – они смотрели на меня пустыми глазницами и скалили желтые зубы.
– Шестеро, – пробормотал Ториан. – Кажется, шестеро.
– Не меньше пяти, – согласился я. Количество трудно было определить на глаз. Возможно, их было больше шести, поскольку самые древние кости обратились во прах, а обломки черепов перемежались с глиняными черепками. По меньшей мере один череп был пробит топором, но я разглядел еще и цепи, и обрывки веревок. К другим цеплялись клочки кожи и высохшей плоти… волосы в пыли…
Ториан нагнулся, поднял длинную кость и приложил ее к своему бедру.
– Рослый человек. – Отшвырнув кость, он зашагал прочь.
На ватных ногах я поспешил за ним. Я хотел только одного: бежать, бежать из этого проклятого места, пока дурной воздух не прибавил к этой коллекции наши кости.
Это место до сих пор снится мне в ночных кошмарах. И более всего терзает меня воспоминание о черепках. Я могу поверить, что цепи остались там просто потому, что снимать их с трупов было бы еще сложнее, но глиняные сосуды означали еду и воду. Мне хотелось бы верить, что жертвы попадали сюда уже мертвыми… ну, в крайнем случае почти мертвыми. Из того, что мне известно, это могут быть преступники, или нарушившие обет жрецы, или кто-то в этом роде. Но я знаю, что думал Ториан, и сам верил в это. И верю до сих пор.
Должно быть, врач или аптекарь определил бы по этим костям гораздо больше. Он мог бы сказать нам, были ли среди жертв женщины. Он мог бы утешить нас, сказав, что некоторые из умерших были совсем уже старыми и дряхлыми. Мне хотелось бы верить в то, что Балор, спасая свой народ, остаток своей земной жизни правил Занадоном – если хотел, конечно. Однако живой бог должен рано или поздно вернуться туда, откуда пришел, исчезнув не менее загадочно, чем явился. Даже если он мирно почил в своей постели, после него не останется разлагающийся труп. Храм никак не мог обойтись без тайного захоронения, места, где можно спрятать останки бога. Мне хотелось бы верить, что мы с Торианом наткнулись той ночью на такое захоронение, на братскую могилу.
Но Ториан уже спрашивал этой ночью: что случится, когда Балор спасет Занадон? Если боги и не ответили ему прямо, они намекнули достаточно прозрачно. Не могу сказать, чтобы я особенно переживал за Грамиана Фотия, но и ему я не желал такой участи – валяться скованным в этой темнице в ожидании скорой смерти. Гораздо страшнее была мысль о том, что такая же участь может ожидать и супругу Балора. Я отчаянно жалел, что не могу притащить сюда Бедиана Тарпита и военачальника Арксиса – пусть бы полюбовались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41