А почему бы и нет? Хуже ее выходили замуж за князей; а если Супрамати после двухлетнего отсутствия не забыл и посылает ей, как невесте, цветы и драгоценности, то это значит, что он влюблен гораздо серьезнее, чем она предполагала.
– Когда я буду женой принца, я вспомню о ваших услугах, виконт, и избавлю вас от всех затруднений, можете смело рассчитывать на это! – объявила она небрежным и покровительственным тоном.
Пораженный Лормейль недоумевающе и молча посмотрел на нее. Ему и в голову не приходило, что она выведет из его слов подобное заключение.
«Знай она, как я вторгся к набобу и почти насильно вырвал у него для нее подарки, она опустила бы свой нос», – подумал он, с трудом сдерживая смех. Затем он громко ответил любезным тоном:
– Не сомневаюсь, мой друг, что если на вашу долю выпадет подобное счастье, вы не забудете того, кому будете обязаны этим.
Только моя дружба к вам побудила меня представить вас Супрамати и обратить его внимание на вашу красоту и таланты. Честные люди подобных услуг не забывают.
Но Пьеретта рассеянно слушала его. Она вынула из футляра убор и тщательно рассматривала его, заставляя переливаться бриллианты.
– Хорошенькая вещица, в особенности если это настоящие бриллианты, – заметила она.
Виконт даже привскочил.
– В своем ли вы уме, Пьеретта, предполагая, что принц станет дарить вам поддельные камни!
– Он – нет: в этом не может быть никакого сомнения. А между тем я по грустному опыту знаю, что подобная вещь возможна. Помните великолепный браслет, который вы передали мне от имени принца как его прощальный подарок: громадный изумруд, окруженный бриллиантами. И что же? Когда, после неожиданной смерти бедного Жюля, я находилась в затруднительном положении, то решила заложить эту великолепную вещь. Представьте себе мое удивление, когда мне объявили, что камни – простые стразы. Тогда я была так огорчена и нездорова, что не поднимала этого дела и не разыскивала виновника этого бесстыдного подлога, но теперь я решила сделать это: негодяй заплатит мне убытки или я посажу его в тюрьму. Мне даже уже говорили, что вора очень легко найти…
Пьеретта говорила небрежно, продолжая рассматривать бриллианты, а сама исподлобья насмешливо взглядывала на виконта, который полуотвернулся и был занят гашением сигареты в хрустальной пепельнице.
Лицо промотавшегося кутилы стало землисто-бледным, веки подергивались, еще резче выделяя преждевременные морщины на висках; а рука, державшая сигару, неприметно дрожала.
Тем не менее голос нисколько ему не изменил, когда он сказал:
– Надеюсь, мой друг, что вы не приведете в исполнение такой неразумный проект. Принц вряд ли будет доволен быть свидетелем в таком скандальном процессе, да и вам нет расчета выставлять напоказ ваши любовные отношения с человеком, за которого вы рассчитываете выйти замуж. Право, игра не стоит свеч!
Что же касается до виновника мошенничества, то я и без полиции назову его вам. Это – Фаншетта, ваша предпоследняя камеристка. Уйдя от вас, она вышла замуж и открыла магазин. Конечно, не добродетели дали этой каналье средства так блестяще устроиться.
– Вы дали мне идею, виконт! Я не понимаю, зачем мне щадить Фаншетту. Ее магазин послужит для возмещения моих убытков, – заметила Пьеретта.
– Вы забываете, дорогая, что эта женщина может рассказать о вашем прошлом вещи, малоприятные для вашего будущего титулованного положения. Послушайтесь меня: успокойтесь и забудьте эту историю. Любовь принца щедрее вознаградит вас за эту потерю, чем конфискация лавки Фаншетты.
– Может быть, вы и правы. Только впредь я каждый месяц буду возить свои драгоценности к ювелиру для удостоверения, что камни не украдены.
– Начните, мой друг, с этого убора – и вы убедитесь, что от меня вы всегда получаете настоящие камни, – с любезной улыбкой ответил виконт.
Затем, поцеловав руку Пьеретты, он прибавил:
– Теперь – до свидания, мой друг! Займитесь собой до четверга. Вам необходимо поразить Супрамати и одним ударом овладеть его сердцем. Если же в добрую минуту вы расскажете ему про негодную проделку Фаншетты, – к вашему изумруду может вернуться его первоначальное достоинство.
Когда виконт ушел, Пьеретта тихо и насмешливо рассмеялась.
– Ах, негодяй! Разбойник! Небось я напугала тебя сегодня. Если бы ты знал, что у меня в руках все доказательства твоей мошеннической проделки и что я каждую минуту могу посадить тебя в тюрьму, ты дрожал бы еще больше. И я посажу тебя, посмей только когда-нибудь вредить мне или стать мне поперек дороги, – ворчала она. – Пока я молчу, чтобы ты не учинил мне какой-нибудь пакости у Супрамати. Но подожди! Когда я буду принцессой, то припомню, что ты у меня украл, и позабочусь, чтобы принц не давал тебе больше ни сантима. Держу пари, что сегодня индус дал ему денег на праздник и на подарки, и что этот нищий бродяга утаил себе половину того, что предназначалось мне.
Раздраженная Пьеретта закурила папироску и стала обдумывать, какой туалет изобрести себе к четвергу. Это должно было быть что-нибудь новое и оригинальное, что бы рельефно выделяло ее красоту.
Она позвонила горничной и хотела уже одеваться, чтобы ехать по магазинам, когда к ней приехала одна из ее подруг. Пьеретта должна была остаться и предложить посетительнице чашку шоколаду.
Гостья тоже была актрисой из Альказара. Она тотчас же заметила на столе букет и футляр.
– Ба! Кто это поднес тебе этот куст роз и орхидей, да еще с таким веским приложением? Уж не барон ли Меркандье? – со смехом спросила она.
Увидев презрительную гримасу Пьеретты, она прибавила:
– Не брезгуй щедрым обожателем, иначе Мушерон выхватит его у тебя из-под носа.
– Пусть берет себе этого чумазого жида. Для меня – почти невесты принца Супрамати – подобные лица не существуют.
– Ах, моя добрая Пьеретта! Твое обручение с принцем старая история. Вот уже скоро два года, как твой будущий супруг исчез, и за это время ты наставила ему немало рогов.
– Я плюю на подобную клевету, да и он тоже. Принц был в Индии для устройства дел по наследству, а ты должна бы понять, дорогая Лизетта, что это требует несколько больше времени, чем если бы ты или я вздумали ликвидировать наше имущество. Наконец вчера он вернулся, и первая мысль его была обо мне. Этот букет и футляр – его подарки.
– Право? В таком случае, это серьезно! Поздравляю и желаю тебе счастья! Только будешь ли ты счастлива? Знаешь, что недавно сказал барон Меркандье по поводу слухов о браке наездницы из цирка Ристоли с одним румынским князем: «Этот брак немного принесет пользы бедняжке! Нынешние княгини почти все – кабацкие героини, и светские дамы их избегают, потому что их выдает хохол кокотки, выглядывающий всегда из-за княжеской короны».
– Нахал! Во всяком случае, это сравнение не подходит ко мне. Я драматическая артистка, а не акробатка, как Ристоли. Я сумею так держать себя, что никто не усомнится в том, что я настоящая аристократка.
В продолжение всего завтрака дамы продолжали дружески пикироваться. Затем Лизетта уехала, а Пьеретта приказала подать себе пальто и перчатки. Поправляя перед зеркалом шляпу, она пытливым взглядом окинула себя и пробормотала:
– Мне надо обратить внимание на свою походку и жесты. Эта змея Меркандье сказал как-то, что по одной походке и по манере раскачивать бедрами, напоминающей пляску живота, можно узнать кокотку из сотни честных женщин. Я должна отвыкнуть от этого. Я хочу иметь вид честной женщины и проникнуться истинным достоинством.
Глава десятая
На следующее утро Супрамати прошел в тайную комнату посмотреть, в каком положении находится Лилиана.
Она все еще лежала неподвижно, но дыхание ее было правильное, а бледное лицо приняло жизненную окраску. Ему очень хотелось осмотреть рану, но он не посмел снять повязку, так как в инструкции Эбрамара было запрещено без уважительной причины беспокоить больную до ее пробуждения.
Из таза все еще выходил зеленоватый пар, распространявший пряный и живительный аромат, который, однако, производил на Супрамати раздражающее и неприятное впечатление.
Когда он пришел на следующий день, Лилиана спала глубоким и спокойным сном здорового человека. На щеках ее играл румянец, и она переменила положение. Супрамати осторожно развязал повязки, стеснявшие движения спящей, а потом задумался о необходимости одеть ее, когда она проснется.
Очевидно, Лилиана жила здесь, а потому должна была иметь какой-нибудь гардероб. И действительно, после непродолжительных поисков он нашел шкаф и шифоньерку с женским платьем.
Супрамати достал белье, розовый плюшевый пеньюар и положил все это на табурет у кровати. На стол он поставил вино, фрукты и пирожки на тот случай, если Лилиана проснется ночью и почувствует голод.
Вернувшись к себе, Супрамати лег на диван и закурил сигару. Он был рад, что еще до завтрашнего дня избавлен от виконта и всей его свиты, в том числе и Пьеретты.
«Боже мой! – подумал он. – Как отвратительны все эти бесстыдные, наглые кокотки и этот развращенный и бесчестный виконт, надоедающий мне своей угодливостью и жадностью! Держу пари, что он навязывает мне все эти пиры только для того, чтобы обирать меня. Если бы я был уверен, что этой ценой я избавлюсь от него, и он оставит меня в покое, то с радостью заплатил бы его долги».
Мало-помалу мысль Супрамати уклонилась в сторону и снова перешла на Лилиану. Следовало обдумать, каким образом лучше всего скрыть пребывание Лилианы в доме и избежать сплетен, которые возбудило бы ее внезапное появление. Наконец он решил вывести ее через маленький переулок и затем обеспечить ее будущее.
– Может быть, она выйдет замуж и начнет новую, честную жизнь, не будучи вынуждена больше торговать собой, получив такой ужасный урок, – заключил он. К тому же будет вполне справедливо, чтобы состояние Нарайяны вознаградило его жертву за ужасные страдания, которые он, без всякого повода, причинил ей.
Довольный своим решением, Супрамати лег спать.
Когда он проснулся довольно поздно, ему послышались шаги за стеной, а затем шум, как будто кто-то старался открыть потайную дверь. Супрамати, не зовя прислугу, поспешно оделся и открыл дверь. Гостиная была пуста, но из спальни неслась струя свежего воздуха, колебавшая спущенную портьеру.
Супрамати заглянул в комнату и увидел Лилиану у открытого окна. Она стояла к нему спиной, но он заметил, что она надела розовый пеньюар и что волосы ее были артистически причесаны. Он молча смотрел на нее с минуту, а потом откинул портьеру и вошел в спальню.
Услыхав шум шагов, Лилиана быстро обернулась и глаза ее запылали такой дикой ненавистью, что Супрамати невольно остановился; она же, увидев незнакомого человека, отступила назад, побледнела и в нерешительности прислонилась к подоконнику.
Впрочем, эта нерешительность длилась не более минуты. Дрожа от волнения, Лилиана сделала несколько шагов и вскричала прерывающимся голосом:
– Где он? Он, палач, безжалостно терзавший меня? Или он прячется, боясь моего мщения? О! это просто невозможно, – вне себя прибавила она, сжимая голову обеими руками. – Существует ли казнь, равносильная тем адским мукам, которые он причинил мне?
– Успокойтесь, Лилиана! Того, кто причинил вам столько зла, вы больше не увидите: он предстал перед правосудием, более страшным, чем месть человеческая. Нарайяна умер. Благодаря случаю, я открыл совершенное им преступление, а знание, приобретенное мною в Индии, позволило мне вернуть вас к жизни.
Взволнованная Лилиана молча выслушала его.
– Но кто же вы, великодушный незнакомец? – пробормотала она.
– Я младший брат Нарайяны, и по мере сил своих, постараюсь исправить зло, причиненное вам.
В душе Лилианы происходила реакция. Ее ненависть и жажда мести вылились в конвульсивные рыдания. Упав на колени, она схватила руку Супрамати и прижала ее к губам. Но он поспешно поднял ее, посадил в кресло и дал ей напиться, стараясь успокоить нервный кризис, потрясавший тело молодой женщины.
– Успокойтесь, бедная! Ваши страдания кончились, а я позабочусь обеспечить ваше будущее, – сказал Супрамати.
Встретив благородный и добрый взгляд, с сожалением смотревший на нее, Лилиана мало-помалу успокоилась. Звучный и гармоничный голос Супрамати успокоительно действовал на нее.
– Как вы мало похожи на своего брата! В вашем взгляде нет того страстного и жестокого огня, который горел в глазах Нарайяны, – сказала она, отирая слезы. – Ах, Нарайяна был чудовище! Один Бог знает, что он заставил меня перестрадать.
– Позже, когда вы успокоитесь и поправитесь, я попрошу вас рассказать мне все, что вы чувствовали во время летаргии. Этот вопрос очень интересует меня.
– О! Я с удовольствием расскажу вам все, мой великодушный спаситель! Но скажите мне, как умер Нарайяна?
– С ним было несчастье в Альпах. Но довольно об этих грустных вещах! Вам необходимо подкрепиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46