– Вы хотите сказать, что противник не знаком с космическими истребителями?
– Да. Этот вывод коммодора Чельтвина, безусловно, подтвердился. Но в первую очередь я имею в виду их реакцию на наши ракетные залпы.
Адмирал говорил о ракетах, которыми его линейные корабли и крейсера поддерживали истребители, не рассчитывая, впрочем, нанести особый ущерб противнику на таком огромном расстоянии.
– А точнее, отсутствие адекватной реакции на них со стороны противника, после того как он выпустил по нам свои ракеты с внешней подвески. Это обстоятельство, а так же очень плотный огонь энергетических излучателей, о котором докладывают истребители, почти не пострадавшие от этого оружия, предназначенного в первую очередь для борьбы с кораблями противника, – все это наталкивает на определенный вывод.
– Вы хотите сказать, что…
– Совершенно верно. Эти сверхдредноуты несут лишь энергетическое оружие, не имея бортовых ракетных установок. Поэтому о наличии у противника боеголовок с антивеществом сейчас судить рано. – Резкие черты лица Вильерса застыли в недовольной гримасе. – Как жаль, что мы этого не знали! Ведь мы могли подойти поближе к узлу пространства и засыпать их ракетами! Впрочем, поздно рассуждать! Сейчас истребители возвращаются на авианосцы для пополнения боезапаса, а противник продолжает наступать. Мы должны немедленно сократить дистанцию, чтобы нанести по нему удар. Капитан Крюгер! – Вильерс обратился через устройство связи к командиру «Анаконды». Прозвучало несколько приказов, и тяжелые корабли землян двинулись вперед.
– Господин адмирал, – сказал Сантос. – Из узла пространства продолжают появляться сверхдредноуты противника. Те из них, что выходят оттуда сейчас, могут иметь на борту ракетные установки. Кроме того, я не исключаю наличия у них боеголовок с антивеществом…
– Я согласен с вами, коммодор, но позволю себе обратить ваше внимание еще на одну закономерность, которую нетрудно заметить в полученных нами данных. Посмотрите, что сообщают пилоты о плотности оборонительного огня, с которым они столкнулись.
Сантос начал изучать столбцы цифр, а остальные офицеры, включая Френкеля, с любопытством заглядывали ему через плечо. Постепенно начальник штаба перестал хмуриться, и у него засверкали глаза.
– Господин адмирал, если я правильно понимаю, корабли этих… – Он вовремя спохватился, прежде чем у него с языка сорвался живописный нецензурный эпитет. – Корабли противника не объединены в информационную сеть!
– Совершенно верно! И в этом коммодор Чельтвин не ошибся. Если на нашей стороне действительно такое преимущество в области управления огнем, я готов рискнуть и вступить с противником в ракетную дуэль даже в отсутствие «Нагинаты».
Упомянутый линейный крейсер с трудом добрался до Голана всего за четыре часа до начала сражения и все еще плелся по этой звездной системе с черепашьей скоростью, которую пока не могла повысить даже лихорадочная работа его механиков, трудившихся под личным наблюдением коммандера Плевецкой.
– А теперь, господа офицеры, предлагаю позволить капитану Крюгеру вступить в бой. Мы же тем временем постараемся прийти к новым выводам о возможностях и намерениях противника.
– Прекрасная мысль, господин адмирал! – воскликнул Сантос. Со стороны остальных офицеров штаба, не исключая Френкеля, также послышались одобрительные восклицания.
Тяжелые корабли Вильерса, казавшиеся крошечными по сравнению с бесконечной чередой сверхдредноутов противника, продолжавших возникать в Голане, приблизились к ним на расстояние прицельного ракетного огня, и по космическому пространству покатились такие чудовищные волны энергии, что казалось, оно вот-вот расползется по швам.
Вскоре стало ясно, что вражеские системы управления огнем действительно устарели по сравнению с системами кораблей ВКФ Земной Федерации. Противник мог объединить в единую информационную сеть в два раза меньше кораблей, чем земляне, а ведь в такой сети корабли маневрировали и стреляли как единое целое, намного эффективнее поражая свои цели. А еще важнее было то, что сеть позволяла столь же эффективно перехватывать ракеты противника, ведь за первыми двенадцатью сверхдредноутами противника в Голане действительно появились вражеские корабли этого класса, оснащенные ракетными установками, причем казалось, что ими нашпигованы все корпуса этих огромных кораблей. На вражеских ракетах на самом деле стояли боеголовки с антивеществом, но этим ракетам лишь иногда удавалось пробиться сквозь паутину оборонительного лазерного огня, который координировано вели шестерки кораблей землян. Впрочем, и этих ракет хватило, чтобы тяжело повредить линкоры «Орел» и «Каллоден», а также уничтожить тяжелый крейсер «Эмануэль Филиберто» и эсминцы «Мушкетер» и «Сулейман». Лишь линкоры могли устоять против нескольких попаданий смертоносных боеголовок с антивеществом. Однако шестерки кораблей Вильерса как единое целое снова и снова давали залп из всех ракетных установок по той или иной избранной цели. Хотя боеголовки ракет и действовали по принципу простейших ядерных бомб, некогда стерших с лица Земли Хиросиму и Бомбей, они взрывались одновременно, как огни гигантского фейерверка, сливаясь затем в колоссальный огненный шар. Через некоторое время он гас, оставив от корабля противника только облако газа и мелких обломков. На флагманском мостике «Анаконды» звучали торжествующие крики и радостные возгласы, но Вильерс, в душе которого вспыхнул малюсенький огонек надежды, по-прежнему стоял с каменным лицом.
В Голане продолжали возникать все новые и новые корабли противника. После двадцати четырех гигантских сверхдредноутов, девять из которых было уже уничтожено, из узла пространства выходили только линейные крейсера, но их было невероятно много, и каждый из них был напичкан ракетными установками с полным боезапасом ракет. Вильерс уже давно озабоченно следил за состоянием боеприпасов на своих кораблях. Ракет у них на борту становилось все меньше и меньше. Внезапно ему сообщили о гибели эсминца «Дантон», и он с горечью подумал, что рано радовался.
С непроницаемым лицом адмирал выпрямился во весь рост и повернулся к Сантосу:
– Коммодор, наступил момент выполнить план эвакуации части населения этой системы. Свяжите меня с коммодором Чельтвином!
На смуглом лице начальника штаба Вильерса появилось выражение, которое прекрасно поняли все его подчиненные, но Сантос выполнил приказ.
Вильерс увидел на экране коммуникационного монитора Алекса Чельтвина, а за его спиной – возбужденных, но лихорадочно работавших офицеров на мостике легкого авианосца «Шангри-Ла», готовившегося катапультировать свои только что пополнившие боезапас истребители.
– Коммодор Чельтвин, – без предварительных приветствий начал Вильерс, – нам придется прекратить сражение. Благодаря превосходству в скорости мы достигнем планеты Голан-А-2 раньше противника. Однако, если он немедленно начнет преследование, противник настигнет нас раньше, чем мы завершим эвакуацию. Ваши истребители должны прикрыть наш отход и задержать противника. Вы можете это сделать?
– Мы попытаемся!
– Не забывайте, что ваши авианосцы очень ценные корабли и ни в коем случае не должны попасть под ракетный обстрел. Не подпускайте к себе противника и не давайте ему покоя налетами истребителей.
– Вас понял! Сделаем все возможное!
– Я не сомневаюсь в этом, коммодор. Ведь вы понимаете, как много теперь зависит от вас.
Вильерс не упомянул о мирных жителях на Голане-А-2, да в этом и не было необходимости.
Линейные крейсера неслись в космическом пространстве, значительно обогнав медлительные сверхдредноуты. Впрочем, они могли бы вырваться гораздо дальше, если бы загадочные крошечные космические аппараты не продолжали свои упорные атаки, нанося линейным крейсерам болезненные удары, от которых им приходилось непрерывно отбиваться. Мучители линейных крейсеров выполняли, казалось, невозможные чудеса акробатики, но на борту космических кораблей эта эквилибристика никого особенно не заинтересовала.
Анализом возможностей крошечных корабликов противника займется главное командование. Сейчас линейным крейсерам нельзя отклоняться от выбранного курса. Они должны спешить туда, куда скрылись вражеские корабли и откуда шло излучение электронов и нейтрино, выдававшее наличие там населенного мира. Линейные корабли противника нельзя упустить! Может, они решили дать бой возле самой планеты?… Что ж, тем хуже для них!
Над колонией землян висела заходящая звезда Голан-А, красные лучи которой заливали пейзаж словно потоками крови.
– Нет!… Лидочка! Нет!… – кричала вслед дочери бившаяся в руках двух космических пехотинцев Людмила Игоревна Борисова. Ее двухлетнюю дочь Лиду уносили от нее по космодрому. Светлые волосы девочки развевались на ветру, как ореол из колосьев спелой пшеницы вокруг маленького личика, застывшего, словно маска ужаса. Людмила стала рваться еще сильнее, не обращая внимания на пытавшегося успокоить ее мужа.
Внезапно на ее лицо пала чья-то тень. К ней подошел неестественно высокий человек в боевом снаряжении космического десантника. Склонив голову, он посмотрел на Людмилу. У него было смуглое лицо с орлиным носом и раскосыми черными глазами. Народы, населявшие Землю, слились в одну нацию под эгидой Земной Федерации еще до того, как человечество начало свою космическую одиссею, и расовая неприязнь там давно исчезла, но генетическую память трудно искоренить. Она сохранила воспоминания о людях с такими лицами, которые некогда появлялись из просторов бескрайних степей и резали земледельцев-славян, как скот на бойне…
У человека были знаки различия майора космического десанта ВКФ Земной Федерации. Он смотрел на несчастных колонистов, и на его суровом лице было написано сочувствие.
– Мне очень жаль, – сказал майор Мухаммед Кемаль, – но у меня приказ адмирала Вильерса. В первую очередь мы примем на борт детей и беременных женщин. Прошу вас меня понять.
– Проклятый чернозадый! – выругалась Людмила по-русски. К счастью, майор не понял этого древнего нелестного эпитета, которым в незапамятные времена русские награждали чужаков с темным цветом кожи. Людмила хотела еще что-то добавить, но кто-то сильно сжал ей руку. Это была Ирма Санчес, которая, осторожно неся огромный живот, подошла сзади к Людмиле сквозь коридор, открытый космическими десантниками в толпе для тех, кто имел право на эвакуацию.
– Пусть они ее заберут, Людмила, – взволнованно сказала Ирма. – С девочкой ничего не случится. Обещаю тебе присмотреть за ней! Вы скоро увидитесь. Ты же слышала, что сказал майор! Перед тем как покинуть Голан, ВКФ снимет с планеты всех жителей. Правда, майор?
– Безусловно! – как можно убедительнее заявил Кемаль.
– Ну, ты слышала, Мила? – сказал Сергей Ильич Борисов, неуклюже стараясь утешить супругу. – Все будет хорошо! Вот увидишь! Пошли отсюда!
Людмила смотрела перед собой невидящими глазами, но светлые волосы ее дочери уже исчезли в толпе, а плач поглотил шум, стоявший на космодроме.
– Лидочка! – прошептала Людмила, так и не увидев в последний раз своего ребенка. Потом муж повел ее домой.
– Благодарю вас, – негромко сказал Кемаль Ирме.
– Не смей меня благодарить, подонок, – почти не повышая голоса, ответила Ирма Санчес. – Я сделала это ради них, а не для того, чтобы помочь тебе выполнить твой жестокий приказ. Может, так и надо, но все равно вы все – грязные лжецы!
С высоко поднятой головой, не оглядываясь, Ирма направилась по полю к ожидавшему ее космическому челноку.
Кемаль долго смотрел ей вслед, и только многолетняя закалка не позволила ему крикнуть: «Я ничего не могу поделать!»
* * *
Последний из легких авианосцев вышел из узла пространства в звездную систему Эребор, и Энтони Вильерс позволил себе едва заметно перевести дух. На борту этих авианосцев теперь оставалось менее трети прежнего числа истребителей. Две трети остались в Голане, превратившись в облачка мелко распыленных обломков или потерявшие форму металлические конструкции с мертвыми пилотами на борту. Некоторые пилоты в своих искореженных машинах были еще живы… Скоро погибнут и они!
Но все шесть авианосцев уцелели и сумели задержать наступающего противника!
Хотя Вильерс и не слышал стонов и плача детей и беременных женщин, размещенных в чреве «Анаконды», ему казалось, что воздух вокруг него дрожит от этих звуков.
Вильерс с трудом унес ноги из Голана. Загадочный противник неумолимо наступал. Ему приходилось замедлять свое движение, чтобы отбивать атаки землян, но он ни разу не отклонился от выбранного курса. Словно влекомый дьявольским магнитом, он по самой короткой траектории двигался к ближайшему населенному людьми миру. Вильерс уже почти не пытался представить себе существ, управляющих этими бесшумными орудиями уничтожения, и перестал делать замечания своим офицерам, называвшим их орглонами, так как не мог предложить лучшего названия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Да. Этот вывод коммодора Чельтвина, безусловно, подтвердился. Но в первую очередь я имею в виду их реакцию на наши ракетные залпы.
Адмирал говорил о ракетах, которыми его линейные корабли и крейсера поддерживали истребители, не рассчитывая, впрочем, нанести особый ущерб противнику на таком огромном расстоянии.
– А точнее, отсутствие адекватной реакции на них со стороны противника, после того как он выпустил по нам свои ракеты с внешней подвески. Это обстоятельство, а так же очень плотный огонь энергетических излучателей, о котором докладывают истребители, почти не пострадавшие от этого оружия, предназначенного в первую очередь для борьбы с кораблями противника, – все это наталкивает на определенный вывод.
– Вы хотите сказать, что…
– Совершенно верно. Эти сверхдредноуты несут лишь энергетическое оружие, не имея бортовых ракетных установок. Поэтому о наличии у противника боеголовок с антивеществом сейчас судить рано. – Резкие черты лица Вильерса застыли в недовольной гримасе. – Как жаль, что мы этого не знали! Ведь мы могли подойти поближе к узлу пространства и засыпать их ракетами! Впрочем, поздно рассуждать! Сейчас истребители возвращаются на авианосцы для пополнения боезапаса, а противник продолжает наступать. Мы должны немедленно сократить дистанцию, чтобы нанести по нему удар. Капитан Крюгер! – Вильерс обратился через устройство связи к командиру «Анаконды». Прозвучало несколько приказов, и тяжелые корабли землян двинулись вперед.
– Господин адмирал, – сказал Сантос. – Из узла пространства продолжают появляться сверхдредноуты противника. Те из них, что выходят оттуда сейчас, могут иметь на борту ракетные установки. Кроме того, я не исключаю наличия у них боеголовок с антивеществом…
– Я согласен с вами, коммодор, но позволю себе обратить ваше внимание еще на одну закономерность, которую нетрудно заметить в полученных нами данных. Посмотрите, что сообщают пилоты о плотности оборонительного огня, с которым они столкнулись.
Сантос начал изучать столбцы цифр, а остальные офицеры, включая Френкеля, с любопытством заглядывали ему через плечо. Постепенно начальник штаба перестал хмуриться, и у него засверкали глаза.
– Господин адмирал, если я правильно понимаю, корабли этих… – Он вовремя спохватился, прежде чем у него с языка сорвался живописный нецензурный эпитет. – Корабли противника не объединены в информационную сеть!
– Совершенно верно! И в этом коммодор Чельтвин не ошибся. Если на нашей стороне действительно такое преимущество в области управления огнем, я готов рискнуть и вступить с противником в ракетную дуэль даже в отсутствие «Нагинаты».
Упомянутый линейный крейсер с трудом добрался до Голана всего за четыре часа до начала сражения и все еще плелся по этой звездной системе с черепашьей скоростью, которую пока не могла повысить даже лихорадочная работа его механиков, трудившихся под личным наблюдением коммандера Плевецкой.
– А теперь, господа офицеры, предлагаю позволить капитану Крюгеру вступить в бой. Мы же тем временем постараемся прийти к новым выводам о возможностях и намерениях противника.
– Прекрасная мысль, господин адмирал! – воскликнул Сантос. Со стороны остальных офицеров штаба, не исключая Френкеля, также послышались одобрительные восклицания.
Тяжелые корабли Вильерса, казавшиеся крошечными по сравнению с бесконечной чередой сверхдредноутов противника, продолжавших возникать в Голане, приблизились к ним на расстояние прицельного ракетного огня, и по космическому пространству покатились такие чудовищные волны энергии, что казалось, оно вот-вот расползется по швам.
Вскоре стало ясно, что вражеские системы управления огнем действительно устарели по сравнению с системами кораблей ВКФ Земной Федерации. Противник мог объединить в единую информационную сеть в два раза меньше кораблей, чем земляне, а ведь в такой сети корабли маневрировали и стреляли как единое целое, намного эффективнее поражая свои цели. А еще важнее было то, что сеть позволяла столь же эффективно перехватывать ракеты противника, ведь за первыми двенадцатью сверхдредноутами противника в Голане действительно появились вражеские корабли этого класса, оснащенные ракетными установками, причем казалось, что ими нашпигованы все корпуса этих огромных кораблей. На вражеских ракетах на самом деле стояли боеголовки с антивеществом, но этим ракетам лишь иногда удавалось пробиться сквозь паутину оборонительного лазерного огня, который координировано вели шестерки кораблей землян. Впрочем, и этих ракет хватило, чтобы тяжело повредить линкоры «Орел» и «Каллоден», а также уничтожить тяжелый крейсер «Эмануэль Филиберто» и эсминцы «Мушкетер» и «Сулейман». Лишь линкоры могли устоять против нескольких попаданий смертоносных боеголовок с антивеществом. Однако шестерки кораблей Вильерса как единое целое снова и снова давали залп из всех ракетных установок по той или иной избранной цели. Хотя боеголовки ракет и действовали по принципу простейших ядерных бомб, некогда стерших с лица Земли Хиросиму и Бомбей, они взрывались одновременно, как огни гигантского фейерверка, сливаясь затем в колоссальный огненный шар. Через некоторое время он гас, оставив от корабля противника только облако газа и мелких обломков. На флагманском мостике «Анаконды» звучали торжествующие крики и радостные возгласы, но Вильерс, в душе которого вспыхнул малюсенький огонек надежды, по-прежнему стоял с каменным лицом.
В Голане продолжали возникать все новые и новые корабли противника. После двадцати четырех гигантских сверхдредноутов, девять из которых было уже уничтожено, из узла пространства выходили только линейные крейсера, но их было невероятно много, и каждый из них был напичкан ракетными установками с полным боезапасом ракет. Вильерс уже давно озабоченно следил за состоянием боеприпасов на своих кораблях. Ракет у них на борту становилось все меньше и меньше. Внезапно ему сообщили о гибели эсминца «Дантон», и он с горечью подумал, что рано радовался.
С непроницаемым лицом адмирал выпрямился во весь рост и повернулся к Сантосу:
– Коммодор, наступил момент выполнить план эвакуации части населения этой системы. Свяжите меня с коммодором Чельтвином!
На смуглом лице начальника штаба Вильерса появилось выражение, которое прекрасно поняли все его подчиненные, но Сантос выполнил приказ.
Вильерс увидел на экране коммуникационного монитора Алекса Чельтвина, а за его спиной – возбужденных, но лихорадочно работавших офицеров на мостике легкого авианосца «Шангри-Ла», готовившегося катапультировать свои только что пополнившие боезапас истребители.
– Коммодор Чельтвин, – без предварительных приветствий начал Вильерс, – нам придется прекратить сражение. Благодаря превосходству в скорости мы достигнем планеты Голан-А-2 раньше противника. Однако, если он немедленно начнет преследование, противник настигнет нас раньше, чем мы завершим эвакуацию. Ваши истребители должны прикрыть наш отход и задержать противника. Вы можете это сделать?
– Мы попытаемся!
– Не забывайте, что ваши авианосцы очень ценные корабли и ни в коем случае не должны попасть под ракетный обстрел. Не подпускайте к себе противника и не давайте ему покоя налетами истребителей.
– Вас понял! Сделаем все возможное!
– Я не сомневаюсь в этом, коммодор. Ведь вы понимаете, как много теперь зависит от вас.
Вильерс не упомянул о мирных жителях на Голане-А-2, да в этом и не было необходимости.
Линейные крейсера неслись в космическом пространстве, значительно обогнав медлительные сверхдредноуты. Впрочем, они могли бы вырваться гораздо дальше, если бы загадочные крошечные космические аппараты не продолжали свои упорные атаки, нанося линейным крейсерам болезненные удары, от которых им приходилось непрерывно отбиваться. Мучители линейных крейсеров выполняли, казалось, невозможные чудеса акробатики, но на борту космических кораблей эта эквилибристика никого особенно не заинтересовала.
Анализом возможностей крошечных корабликов противника займется главное командование. Сейчас линейным крейсерам нельзя отклоняться от выбранного курса. Они должны спешить туда, куда скрылись вражеские корабли и откуда шло излучение электронов и нейтрино, выдававшее наличие там населенного мира. Линейные корабли противника нельзя упустить! Может, они решили дать бой возле самой планеты?… Что ж, тем хуже для них!
Над колонией землян висела заходящая звезда Голан-А, красные лучи которой заливали пейзаж словно потоками крови.
– Нет!… Лидочка! Нет!… – кричала вслед дочери бившаяся в руках двух космических пехотинцев Людмила Игоревна Борисова. Ее двухлетнюю дочь Лиду уносили от нее по космодрому. Светлые волосы девочки развевались на ветру, как ореол из колосьев спелой пшеницы вокруг маленького личика, застывшего, словно маска ужаса. Людмила стала рваться еще сильнее, не обращая внимания на пытавшегося успокоить ее мужа.
Внезапно на ее лицо пала чья-то тень. К ней подошел неестественно высокий человек в боевом снаряжении космического десантника. Склонив голову, он посмотрел на Людмилу. У него было смуглое лицо с орлиным носом и раскосыми черными глазами. Народы, населявшие Землю, слились в одну нацию под эгидой Земной Федерации еще до того, как человечество начало свою космическую одиссею, и расовая неприязнь там давно исчезла, но генетическую память трудно искоренить. Она сохранила воспоминания о людях с такими лицами, которые некогда появлялись из просторов бескрайних степей и резали земледельцев-славян, как скот на бойне…
У человека были знаки различия майора космического десанта ВКФ Земной Федерации. Он смотрел на несчастных колонистов, и на его суровом лице было написано сочувствие.
– Мне очень жаль, – сказал майор Мухаммед Кемаль, – но у меня приказ адмирала Вильерса. В первую очередь мы примем на борт детей и беременных женщин. Прошу вас меня понять.
– Проклятый чернозадый! – выругалась Людмила по-русски. К счастью, майор не понял этого древнего нелестного эпитета, которым в незапамятные времена русские награждали чужаков с темным цветом кожи. Людмила хотела еще что-то добавить, но кто-то сильно сжал ей руку. Это была Ирма Санчес, которая, осторожно неся огромный живот, подошла сзади к Людмиле сквозь коридор, открытый космическими десантниками в толпе для тех, кто имел право на эвакуацию.
– Пусть они ее заберут, Людмила, – взволнованно сказала Ирма. – С девочкой ничего не случится. Обещаю тебе присмотреть за ней! Вы скоро увидитесь. Ты же слышала, что сказал майор! Перед тем как покинуть Голан, ВКФ снимет с планеты всех жителей. Правда, майор?
– Безусловно! – как можно убедительнее заявил Кемаль.
– Ну, ты слышала, Мила? – сказал Сергей Ильич Борисов, неуклюже стараясь утешить супругу. – Все будет хорошо! Вот увидишь! Пошли отсюда!
Людмила смотрела перед собой невидящими глазами, но светлые волосы ее дочери уже исчезли в толпе, а плач поглотил шум, стоявший на космодроме.
– Лидочка! – прошептала Людмила, так и не увидев в последний раз своего ребенка. Потом муж повел ее домой.
– Благодарю вас, – негромко сказал Кемаль Ирме.
– Не смей меня благодарить, подонок, – почти не повышая голоса, ответила Ирма Санчес. – Я сделала это ради них, а не для того, чтобы помочь тебе выполнить твой жестокий приказ. Может, так и надо, но все равно вы все – грязные лжецы!
С высоко поднятой головой, не оглядываясь, Ирма направилась по полю к ожидавшему ее космическому челноку.
Кемаль долго смотрел ей вслед, и только многолетняя закалка не позволила ему крикнуть: «Я ничего не могу поделать!»
* * *
Последний из легких авианосцев вышел из узла пространства в звездную систему Эребор, и Энтони Вильерс позволил себе едва заметно перевести дух. На борту этих авианосцев теперь оставалось менее трети прежнего числа истребителей. Две трети остались в Голане, превратившись в облачка мелко распыленных обломков или потерявшие форму металлические конструкции с мертвыми пилотами на борту. Некоторые пилоты в своих искореженных машинах были еще живы… Скоро погибнут и они!
Но все шесть авианосцев уцелели и сумели задержать наступающего противника!
Хотя Вильерс и не слышал стонов и плача детей и беременных женщин, размещенных в чреве «Анаконды», ему казалось, что воздух вокруг него дрожит от этих звуков.
Вильерс с трудом унес ноги из Голана. Загадочный противник неумолимо наступал. Ему приходилось замедлять свое движение, чтобы отбивать атаки землян, но он ни разу не отклонился от выбранного курса. Словно влекомый дьявольским магнитом, он по самой короткой траектории двигался к ближайшему населенному людьми миру. Вильерс уже почти не пытался представить себе существ, управляющих этими бесшумными орудиями уничтожения, и перестал делать замечания своим офицерам, называвшим их орглонами, так как не мог предложить лучшего названия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98