Мне эта поза показалась очень неудобной, но я ведь не был высотой шести футов с лишним, как он, и только двенадцати дюймов в диаметре.
— Все нормально, — жизнерадостно сказал он, вставая, вернее, разворачиваясь. Мы ждали продолжения.
— Потенциал на рабочем уровне, когерентность не нарушена, — ободряюще произнес он. — Я немного волновался, по правде сказать, так как эти приятели могли многое напутать, прокладывая свои пути, не просчитанные компьютером, но базовое поле не нарушено. Вы готовы отправиться немедленно, господа?
— Сначала объясните нам, — настаивал я, — почему и как вы поймали нас как раз в том месте, где оставили карету.
— Ну, это, — начал он, как человек, сочиняющий ложь на ходу, — произошло почти случайно. Конечно, ваша векторная экстраполяция подсказывала, что вы пройдете где-то здесь и сможете засечь поле нашего корабля. Я действовал в спешке, думая только о безопасности ее высочества.
— Ясно, — сказал я, и мне в самом деле кое-что стало ясно. — А почему вы выбежали из вашей станции в нижнем белье?
— Я как раз отслеживал показания приборов, когда вы вошли в фазу. Я не был уверен, кто это — вы или враги Нефритового Дворца. Я знал, где находится ваш шаттл, поскольку координаты появились на экране одновременно с включением сигнала тревоги. Но, выйдя наружу, я не увидел ничего. Я поспешил туда, где вы должны были быть, и на самом деле были, но только в полуфазе, — а остальное вы знаете.
— Да, конечно, — согласился я. — Правда, довольно неосторожно было с вашей стороны так поступать, если вы ждали врагов. Но как нам убедиться в том, что они преступники, а вы — герой, а не наоборот?
— Я могу дать свое слово чести Благородного Господина, — сказал он, как мне показалось, не очень надеясь, что это произведет должное впечатление. Но я почему-то поверил ему: раненый и плененный, он все же производил на меня благоприятное впечатление. Я протянул ему руку, и он немного неловко пожал ее.
— Ну что ж, как тут у вас принято, генерал? — спросил я. — Я так понимаю, у вас есть какой-нибудь корабль-челнок, шаттл, вроде нашего или что-нибудь еще?
— Нам не нужен корабль, полковник, — поправил он меня. — У меня есть переходная камера, которая переместит наше первичное сознание с большой точностью в ту точку координат пространства-времени-пустоты, которую мы установим. Темпоральное маневрирование будет при этом незначительным. Сюда, пожалуйста.
14
Это была ничем не примечательная будка, огороженная стеной в центре большого помещения, похожего на гараж. По сторонам и на потолке виднелись блоки устройств, напоминающих наши М-К. Внутри были мягкие скамьи, не слишком удобные для существ с человеческой анатомией. Свфт покрутил какие-то ручки и превратил некоторые из сидений в подобие плоских топчанов, подходящих кому угодно.
— Я должен предупредить вас, господа, — объявил он, как только Смовия с ребенком надежно устроились, а мы с Хельмом последовали их примеру, — что вы ощутите, ну скажем, необычные явления во время перехода, который будет длиться всего несколько миллисекунд субъективного времени. Не стесняйтесь, кричите, если хотите, но только ни в коем случае не двигайтесь. — Он вышел, закрыв за собой дверь.
У меня была наготове пара сотен вопросов к нему, но прежде чем я принял решение последовать за ним, «необычные явления», которые он нам обещал, действительно явились. Описать это невозможно: что-то сжалось под ребрами, сдавило солнечное сплетение, и тысячи раскаленных иголок впились мне в руки и ноги. Не то, чтобы это было болезненно, но я никогда не испытывал более ужасного чувства. Сжав зубы, я ждал, пока все пройдет. Я хотел было взглянуть на Смовию и Хельма, чтобы посмотреть, как они там, но это всего лишь была мысль, мелькнувшая в моем мозгу. Мне начало казаться, что я здесь есть, но меня и нет, и что смерть стоит совсем рядом. Внезапно все кончилось, и я почувствовал себя почти нормально, хотя и пережил немало.
Смовия уже был на ногах. Хельм лежал без сознания на койке. Смовия привел его в чувство, похлопав по щекам, и тот поднялся, напоминая по виду боксера, пропустившего удар, но еще способного двигаться. Я сказал:
— Что это было, доктор? Что это было за ощущение?
— Нечто, не вписывающееся в наше понимание медицины, — ответил он.
Хельм откашлялся и сплюнул, а затем произнес:
— А я умер. Я знаю, что умирал. Но вы же здесь, доктор, следовательно, я полагаю… А, может, вы тоже умерли. А где мы находимся?
— Мы в переходной камере станции генерала Свфта, — напомнил ему я.
— А сам он где? — вполне логично захотел узнать Смовия.
— Он вышел, как раз перед началом этих ощущений, — сообщил я.
Хельм неверной походкой шагнул к двери. Я велел ему подождать.
— Вероятно, — сказал я, — нас переместили в приемную кабину в столице йлокков. Нам не следует торопиться.
— Все произошло так быстро, — пожаловался Хельм. — Мы вошли сюда, и не успел я устроиться поудобнее, как — жах! Я умирал, — повторил он, глядя на меня умоляющими глазами, — я знаю, что действительно умирал. Я чувствовал, словно вишу в пустоте — я знаю, что это был переход на другой уровень бытия — в смерть.
— Не совсем так, — поправил его я. — Это был другой переход. Мы пересекли континуум и вышли на другую А-Линию. Мы живы, не бойся.
— Да, да, конечно, — согласно кивнул юноша. — Но мы уже пересекли множество альтернативных А-Линий в нашем шаттле, и никто не умер — и ничего подобного не испытывал.
— Мы были защищены контуром нашего корабля, — объяснил я самому себе. — В этот раз мы подверглись воздействию субъективно ускоренного энтропического потока без всякой защиты. Это сродни тому, что мы испытываем обычно при очень малой скорости потока. И движение это ассоциируется в нашем сознании со смертью — поэтому так ужасны были твои ощущения.
Он огляделся.
— Что-то я не вижу Свфта, — заметил он. — Эта проклятая крыса бросила нас здесь умирать одних.
— Он вышел ненадолго, — попытался подбодрить его я.
Тут как раз появился вражеский генерал.
— Господа, — сказал Свфт резко, — я материализовал нас в заброшенном складе вблизи Комплекса. На улице темно, и прохожих должно быть мало. Нам надо осторожно выйти отсюда, конечно, после того, как я проведу рекогносцировку.
Он скользнул в странной формы кресло перед пультом, над которым было три ряда экранов повторителей. Все они были темными. По-видимому, это его устраивало, потому что он встал и распахнул перед нами дверь.
— Будьте осторожны, — предупредил нас Свфт. — Возможно легкое нарушение ориентации вследствие незначительной ошибки замыкания энтропического градиента. Позвольте мне пойти вперед.
И, не дожидаясь ответа, он шагнул наружу, а мы последовали за ним.
Колокола звучали так близко, что, казалось, звук их шел прямо из моей головы. Клонг! Ку-лонг! Онг-онг! Обхватив голову обеими руками, я попятился, чтобы скрыться от жуткого гула, но он только усиливался, приближался, окружал меня, доводя до отчаяния.
— Прекратите! — заорал я.
— Прекратите! — зазвучал громовой голос в моих ушах. Я снова открыл глаза, превозмогая боль, и увидел Свфта, подтянутого и элегантного, воплощение достоинства и чести. Я обратился к нему:
— Этот шум! Он сводит меня…
Продолжать я не мог — у меня в груди с шумом проворачивалось какое-то огромное колесо. Я увидел, что мы находимся на пустынной улице с редкими фонарями и глухими каменными фасадами домов, и ощутил отвратительный запах разлагающейся плоти. Повсюду лежали мертвые крысы.
— Спокойно, полковник, — властно сказал генерал.
Боль и шум начали отступать.
— Вы слышали удары собственного сердца, — объяснил он мне. — Обычно ваше сознание подавляет восприятие этих звуков. Расслабьтесь, и все пройдет.
Я увидел, как Хельм стоит с открытым ртом, вцепившись руками в столб.
— Все будет хорошо, Энди, — попытался произнести я.
В поле моего зрения попал доктор Смовия. С зеленоватым от боли лицом он все еще крепко сжимал в объятиях мирно спящего ребенка. Шум прошел, словно его и не было. Грудь тоже больше не болела. Я поддержал шатающегося Смовию и, взяв у него их рук ребенка, передал генералу. Энди, часто-часто моргая, смотрел на меня.
— Полковник! — с трудом выговорил он. — Где — где — что?..
— Это все только в нашем сознании, лейтенант, — успокоил его я. — «Ошибка замыкания градиента», так это назвал его превосходительство.
Смовия, казалось, почувствовал себя нормально. Он, правда, выглядел бледным в свете уличного фонаря, но так выглядят все в их мертвящем свете. Не он один — вся улица имела такой же бледный, грязно-желтый цвет. Вся сцена была столь же ужасающе отвратительна, как и запах.
— Вы что-то сказали о складе, ваше превосходительство, — сказал я, не совсем понимая, что он имел в виду.
— Да, конечно. — Он указал на распахнутую дверь в стене из гофрированного металла совсем рядом с нами. — Мы только что вышли, — пояснил он. — Вы не совсем ориентировались в обстановке, но пошли вслед за мной, поскольку я увидел, что горизонт чист. Кстати, — продолжал он, — не объясните ли вы мне значение этой вашей идиомы «горизонт чист»? Что это значит?
— Это сейчас так важно, генерал? — спросил я, борясь со свойственным каждому уважением к чину. Я заметил, что генерал выглядел не так уж блестяще. Он был не красавец — просто уродливый, если смотреть на него, как на человека. Впрочем, он же не был человеком, и я попытался взглянуть на него с точки зрения крысы — и у меня это настолько здорово получилось, что я вынужден был снова прислониться к стене, чтобы не упасть, настолько яркую картину нарисовало мне мое воображение. Приступ агорафобии обрушился на меня. Энди и Смовия уже стояли около металлической двери. Я чуть было не поспешил за ними — так мне хотелось угодить генералу.
Чувство это прошло так же быстро, как и наступило. Передо мной по-прежнему была огромная крыса в нелепом плаще, стоящая посреди пустой улицы, нюхая воздух и подергивая усами.
— Сюда! — проскрипел он. — Торопитесь!
Он быстро пошел вперед, не проверяя, идем ли мы следом. Мы сделали шагов десять, когда раздался свисток, и кто-то закричал. Свфт резко свернул влево в узкую щель между потемневшими от времени каменными стенами домов, и мы последовали за ним. Под нашими ногами захрустел мусор. Через несколько ярдов аллея расширилась, и перед нами появилась вытяжная труба футов восьми в поперечнике.
— И дальше что? — Энди выразил как раз то, что я подумал.
Смовия старался держаться поближе к стене. Осторожно сделав назад несколько шагов, он выглянул на улицу.
— Там эти… существа, — только и мог проговорить он. — Мы в ловушке! — обвинил он Свфта, который между тем присел и поднял квадратную крышку люка.
— Нам надо спуститься вниз, быстро, — сказал он и полез вниз.
Через десять секунд я уже помогал Смовии одолеть последние скобы лестницы внутри вытяжной трубы, ведь руки у него были заняты ребенком. Мы снова оказались в ловушке, хотя и несколько большей, чем раньше. Свфт закрыл за нами крышку люка, и мы оказались в полной темноте. По крайней мере, запаха здесь тоже не было.
— Мы прибыли сюда, — напомнил я йлокку, — чтобы помочь спасти мир. И как вы собираетесь делать это, не выходя из угольного подвала?
— Это не угольный подвал, — поправил он меня небрежно, — а, скажем так, служебное помещение. Будьте добры, смотрите внимательно.
Он шагнул к ближайшей стене из необработанного камня, поднял вверх руку и стал шарить по поверхности своими длинными пальцами. Один из камней скользнул в сторону, вспыхнул неяркий свет, и стало видно узкое отверстие, где можно было пробираться только ползком. Нетерпеливым жестом он приказал нам пробираться вперед.
Но я и не подумал подчиниться.
— Это что еще за фокусы? — сдерживая гнев, спросил я. — Почему вы не доставили нас прямо по назначению, где бы это ни было?
— Мы называем это «Навигационной», — пояснил он. — Увы, наш метод переноса еще не очень совершенен. Точность в отношении первых трех измерений оставляет желать лучшего. Однако по координатам пустоты и времени мы достигли вполне удовлетворительных результатов.
Он прервал свою речь и первым полез в отверстие, не ожидая моего ответа. Я взглянул на Смовию и Хельма. Доктор пожал плечами и полез в дыру. Я вытащил его обратно как раз в тот момент, когда Хельм выпалил:
— Почему мы должны доверять этой крысе?
— Потому что ребенок остался у доктора Смовии, — сказал я.
Тогда он пригнул голову и первым полез внутрь. Это, конечно, было не очень вежливо с его стороны, но я не стал его останавливать. Смовия протянул мне ребенка, и не ожидая разрешения, полез за Хельмом. Руки у меня оказались заняты, и я добрался до отверстия, когда он уже исчез в нем. Я попытался было дотянуться до его ног, но внезапно отверстие сильно сузилось. Итак, я остался один в этой камере, если не считать мирно посапывающего во сне крысенка.
Тут мой крысенок что-то раскряхтелся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
— Все нормально, — жизнерадостно сказал он, вставая, вернее, разворачиваясь. Мы ждали продолжения.
— Потенциал на рабочем уровне, когерентность не нарушена, — ободряюще произнес он. — Я немного волновался, по правде сказать, так как эти приятели могли многое напутать, прокладывая свои пути, не просчитанные компьютером, но базовое поле не нарушено. Вы готовы отправиться немедленно, господа?
— Сначала объясните нам, — настаивал я, — почему и как вы поймали нас как раз в том месте, где оставили карету.
— Ну, это, — начал он, как человек, сочиняющий ложь на ходу, — произошло почти случайно. Конечно, ваша векторная экстраполяция подсказывала, что вы пройдете где-то здесь и сможете засечь поле нашего корабля. Я действовал в спешке, думая только о безопасности ее высочества.
— Ясно, — сказал я, и мне в самом деле кое-что стало ясно. — А почему вы выбежали из вашей станции в нижнем белье?
— Я как раз отслеживал показания приборов, когда вы вошли в фазу. Я не был уверен, кто это — вы или враги Нефритового Дворца. Я знал, где находится ваш шаттл, поскольку координаты появились на экране одновременно с включением сигнала тревоги. Но, выйдя наружу, я не увидел ничего. Я поспешил туда, где вы должны были быть, и на самом деле были, но только в полуфазе, — а остальное вы знаете.
— Да, конечно, — согласился я. — Правда, довольно неосторожно было с вашей стороны так поступать, если вы ждали врагов. Но как нам убедиться в том, что они преступники, а вы — герой, а не наоборот?
— Я могу дать свое слово чести Благородного Господина, — сказал он, как мне показалось, не очень надеясь, что это произведет должное впечатление. Но я почему-то поверил ему: раненый и плененный, он все же производил на меня благоприятное впечатление. Я протянул ему руку, и он немного неловко пожал ее.
— Ну что ж, как тут у вас принято, генерал? — спросил я. — Я так понимаю, у вас есть какой-нибудь корабль-челнок, шаттл, вроде нашего или что-нибудь еще?
— Нам не нужен корабль, полковник, — поправил он меня. — У меня есть переходная камера, которая переместит наше первичное сознание с большой точностью в ту точку координат пространства-времени-пустоты, которую мы установим. Темпоральное маневрирование будет при этом незначительным. Сюда, пожалуйста.
14
Это была ничем не примечательная будка, огороженная стеной в центре большого помещения, похожего на гараж. По сторонам и на потолке виднелись блоки устройств, напоминающих наши М-К. Внутри были мягкие скамьи, не слишком удобные для существ с человеческой анатомией. Свфт покрутил какие-то ручки и превратил некоторые из сидений в подобие плоских топчанов, подходящих кому угодно.
— Я должен предупредить вас, господа, — объявил он, как только Смовия с ребенком надежно устроились, а мы с Хельмом последовали их примеру, — что вы ощутите, ну скажем, необычные явления во время перехода, который будет длиться всего несколько миллисекунд субъективного времени. Не стесняйтесь, кричите, если хотите, но только ни в коем случае не двигайтесь. — Он вышел, закрыв за собой дверь.
У меня была наготове пара сотен вопросов к нему, но прежде чем я принял решение последовать за ним, «необычные явления», которые он нам обещал, действительно явились. Описать это невозможно: что-то сжалось под ребрами, сдавило солнечное сплетение, и тысячи раскаленных иголок впились мне в руки и ноги. Не то, чтобы это было болезненно, но я никогда не испытывал более ужасного чувства. Сжав зубы, я ждал, пока все пройдет. Я хотел было взглянуть на Смовию и Хельма, чтобы посмотреть, как они там, но это всего лишь была мысль, мелькнувшая в моем мозгу. Мне начало казаться, что я здесь есть, но меня и нет, и что смерть стоит совсем рядом. Внезапно все кончилось, и я почувствовал себя почти нормально, хотя и пережил немало.
Смовия уже был на ногах. Хельм лежал без сознания на койке. Смовия привел его в чувство, похлопав по щекам, и тот поднялся, напоминая по виду боксера, пропустившего удар, но еще способного двигаться. Я сказал:
— Что это было, доктор? Что это было за ощущение?
— Нечто, не вписывающееся в наше понимание медицины, — ответил он.
Хельм откашлялся и сплюнул, а затем произнес:
— А я умер. Я знаю, что умирал. Но вы же здесь, доктор, следовательно, я полагаю… А, может, вы тоже умерли. А где мы находимся?
— Мы в переходной камере станции генерала Свфта, — напомнил ему я.
— А сам он где? — вполне логично захотел узнать Смовия.
— Он вышел, как раз перед началом этих ощущений, — сообщил я.
Хельм неверной походкой шагнул к двери. Я велел ему подождать.
— Вероятно, — сказал я, — нас переместили в приемную кабину в столице йлокков. Нам не следует торопиться.
— Все произошло так быстро, — пожаловался Хельм. — Мы вошли сюда, и не успел я устроиться поудобнее, как — жах! Я умирал, — повторил он, глядя на меня умоляющими глазами, — я знаю, что действительно умирал. Я чувствовал, словно вишу в пустоте — я знаю, что это был переход на другой уровень бытия — в смерть.
— Не совсем так, — поправил его я. — Это был другой переход. Мы пересекли континуум и вышли на другую А-Линию. Мы живы, не бойся.
— Да, да, конечно, — согласно кивнул юноша. — Но мы уже пересекли множество альтернативных А-Линий в нашем шаттле, и никто не умер — и ничего подобного не испытывал.
— Мы были защищены контуром нашего корабля, — объяснил я самому себе. — В этот раз мы подверглись воздействию субъективно ускоренного энтропического потока без всякой защиты. Это сродни тому, что мы испытываем обычно при очень малой скорости потока. И движение это ассоциируется в нашем сознании со смертью — поэтому так ужасны были твои ощущения.
Он огляделся.
— Что-то я не вижу Свфта, — заметил он. — Эта проклятая крыса бросила нас здесь умирать одних.
— Он вышел ненадолго, — попытался подбодрить его я.
Тут как раз появился вражеский генерал.
— Господа, — сказал Свфт резко, — я материализовал нас в заброшенном складе вблизи Комплекса. На улице темно, и прохожих должно быть мало. Нам надо осторожно выйти отсюда, конечно, после того, как я проведу рекогносцировку.
Он скользнул в странной формы кресло перед пультом, над которым было три ряда экранов повторителей. Все они были темными. По-видимому, это его устраивало, потому что он встал и распахнул перед нами дверь.
— Будьте осторожны, — предупредил нас Свфт. — Возможно легкое нарушение ориентации вследствие незначительной ошибки замыкания энтропического градиента. Позвольте мне пойти вперед.
И, не дожидаясь ответа, он шагнул наружу, а мы последовали за ним.
Колокола звучали так близко, что, казалось, звук их шел прямо из моей головы. Клонг! Ку-лонг! Онг-онг! Обхватив голову обеими руками, я попятился, чтобы скрыться от жуткого гула, но он только усиливался, приближался, окружал меня, доводя до отчаяния.
— Прекратите! — заорал я.
— Прекратите! — зазвучал громовой голос в моих ушах. Я снова открыл глаза, превозмогая боль, и увидел Свфта, подтянутого и элегантного, воплощение достоинства и чести. Я обратился к нему:
— Этот шум! Он сводит меня…
Продолжать я не мог — у меня в груди с шумом проворачивалось какое-то огромное колесо. Я увидел, что мы находимся на пустынной улице с редкими фонарями и глухими каменными фасадами домов, и ощутил отвратительный запах разлагающейся плоти. Повсюду лежали мертвые крысы.
— Спокойно, полковник, — властно сказал генерал.
Боль и шум начали отступать.
— Вы слышали удары собственного сердца, — объяснил он мне. — Обычно ваше сознание подавляет восприятие этих звуков. Расслабьтесь, и все пройдет.
Я увидел, как Хельм стоит с открытым ртом, вцепившись руками в столб.
— Все будет хорошо, Энди, — попытался произнести я.
В поле моего зрения попал доктор Смовия. С зеленоватым от боли лицом он все еще крепко сжимал в объятиях мирно спящего ребенка. Шум прошел, словно его и не было. Грудь тоже больше не болела. Я поддержал шатающегося Смовию и, взяв у него их рук ребенка, передал генералу. Энди, часто-часто моргая, смотрел на меня.
— Полковник! — с трудом выговорил он. — Где — где — что?..
— Это все только в нашем сознании, лейтенант, — успокоил его я. — «Ошибка замыкания градиента», так это назвал его превосходительство.
Смовия, казалось, почувствовал себя нормально. Он, правда, выглядел бледным в свете уличного фонаря, но так выглядят все в их мертвящем свете. Не он один — вся улица имела такой же бледный, грязно-желтый цвет. Вся сцена была столь же ужасающе отвратительна, как и запах.
— Вы что-то сказали о складе, ваше превосходительство, — сказал я, не совсем понимая, что он имел в виду.
— Да, конечно. — Он указал на распахнутую дверь в стене из гофрированного металла совсем рядом с нами. — Мы только что вышли, — пояснил он. — Вы не совсем ориентировались в обстановке, но пошли вслед за мной, поскольку я увидел, что горизонт чист. Кстати, — продолжал он, — не объясните ли вы мне значение этой вашей идиомы «горизонт чист»? Что это значит?
— Это сейчас так важно, генерал? — спросил я, борясь со свойственным каждому уважением к чину. Я заметил, что генерал выглядел не так уж блестяще. Он был не красавец — просто уродливый, если смотреть на него, как на человека. Впрочем, он же не был человеком, и я попытался взглянуть на него с точки зрения крысы — и у меня это настолько здорово получилось, что я вынужден был снова прислониться к стене, чтобы не упасть, настолько яркую картину нарисовало мне мое воображение. Приступ агорафобии обрушился на меня. Энди и Смовия уже стояли около металлической двери. Я чуть было не поспешил за ними — так мне хотелось угодить генералу.
Чувство это прошло так же быстро, как и наступило. Передо мной по-прежнему была огромная крыса в нелепом плаще, стоящая посреди пустой улицы, нюхая воздух и подергивая усами.
— Сюда! — проскрипел он. — Торопитесь!
Он быстро пошел вперед, не проверяя, идем ли мы следом. Мы сделали шагов десять, когда раздался свисток, и кто-то закричал. Свфт резко свернул влево в узкую щель между потемневшими от времени каменными стенами домов, и мы последовали за ним. Под нашими ногами захрустел мусор. Через несколько ярдов аллея расширилась, и перед нами появилась вытяжная труба футов восьми в поперечнике.
— И дальше что? — Энди выразил как раз то, что я подумал.
Смовия старался держаться поближе к стене. Осторожно сделав назад несколько шагов, он выглянул на улицу.
— Там эти… существа, — только и мог проговорить он. — Мы в ловушке! — обвинил он Свфта, который между тем присел и поднял квадратную крышку люка.
— Нам надо спуститься вниз, быстро, — сказал он и полез вниз.
Через десять секунд я уже помогал Смовии одолеть последние скобы лестницы внутри вытяжной трубы, ведь руки у него были заняты ребенком. Мы снова оказались в ловушке, хотя и несколько большей, чем раньше. Свфт закрыл за нами крышку люка, и мы оказались в полной темноте. По крайней мере, запаха здесь тоже не было.
— Мы прибыли сюда, — напомнил я йлокку, — чтобы помочь спасти мир. И как вы собираетесь делать это, не выходя из угольного подвала?
— Это не угольный подвал, — поправил он меня небрежно, — а, скажем так, служебное помещение. Будьте добры, смотрите внимательно.
Он шагнул к ближайшей стене из необработанного камня, поднял вверх руку и стал шарить по поверхности своими длинными пальцами. Один из камней скользнул в сторону, вспыхнул неяркий свет, и стало видно узкое отверстие, где можно было пробираться только ползком. Нетерпеливым жестом он приказал нам пробираться вперед.
Но я и не подумал подчиниться.
— Это что еще за фокусы? — сдерживая гнев, спросил я. — Почему вы не доставили нас прямо по назначению, где бы это ни было?
— Мы называем это «Навигационной», — пояснил он. — Увы, наш метод переноса еще не очень совершенен. Точность в отношении первых трех измерений оставляет желать лучшего. Однако по координатам пустоты и времени мы достигли вполне удовлетворительных результатов.
Он прервал свою речь и первым полез в отверстие, не ожидая моего ответа. Я взглянул на Смовию и Хельма. Доктор пожал плечами и полез в дыру. Я вытащил его обратно как раз в тот момент, когда Хельм выпалил:
— Почему мы должны доверять этой крысе?
— Потому что ребенок остался у доктора Смовии, — сказал я.
Тогда он пригнул голову и первым полез внутрь. Это, конечно, было не очень вежливо с его стороны, но я не стал его останавливать. Смовия протянул мне ребенка, и не ожидая разрешения, полез за Хельмом. Руки у меня оказались заняты, и я добрался до отверстия, когда он уже исчез в нем. Я попытался было дотянуться до его ног, но внезапно отверстие сильно сузилось. Итак, я остался один в этой камере, если не считать мирно посапывающего во сне крысенка.
Тут мой крысенок что-то раскряхтелся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29