Бывший узурпатор Артезии величественно запахнулся в подбитый соболем плащ и прошествовал по коридору в сопровождении телохранителей.
— Поговорили! — пробормотал Лоренцо. — Что будем делать?
Лафайет нахмурился и закусил губу.
— Ты знаешь, где находится Зал приемов?
— Двумя этажами выше, в южном крыле дворца.
— Судя по шуму и грохоту, там кипит сражение.
— Ну и что? — спросил Лоренцо. — В любом случае, лучше не соваться в политику. Пока интриганы развлекаются, мы незаметно проберемся к Беверли и поможем ей бежать.
— Для осуществления своих планов Горубль обязательно прикажет привести Даф.. леди Андрагорру и Свайнхильду в зал. Мы должны действовать, пока не поздно.
— Каким образом? Нас только двое, а в замке — целая армия.
— Не знаю… Теперь на Родольфо нельзя рассчитывать, но все равно мы должны что-нибудь придумать. Пойдем. Время не ждет!
Ровно через двадцать пять минут Лафайет и Лоренцо сидели на крыше дворца, в тридцати футах над высокими окнами Зала приемов, в котором должны были совершиться великие события.
— Кто первый? — спросил Лафайет. — Я или ты?
— И оба мы погибнем, — пробормотал Лоренцо, осторожно перегибаясь через парапет. — Это невозможно. Карниз в трех футах от окна.
— Хорошо. Я пойду первым. Если со мной— — Лафайет с трудом проглотил слюну. — Если я упаду, Лоренцо, не сдавайся! Помни, леди Андрагорра, я имею в виду Беверли, надеется на твою помощь! — Он осторожно перекинул ногу через ограждение, избегая смотреть вниз, и приготовился к спуску.
— Подожди! — сказал Лоренцо. — Металлическая перекладина может перетереть веревку. Надо бы подложить что-нибудь мягкое.
— Держи! — Лафайет быстро скинул куртку, которую ему дали в Аяксе, помог Лоренцо свернуть ее и подпихнуть под веревку, украденную десятью минутами раньше из какого-то служебного помещения.
— Жаль, что нет кожаных перчаток, — заметил Лоренцо. — И хорошей страховочной петли. И ботинок с шипами.
— И я забыл застраховать жизнь на миллион, — перебил Лафайет. — Хуже некуда, но мне пора. Хватит болтать! — Он схватился за веревку, стиснул зубы и скользнул вниз.
Холодный ветер обрушился на его незащищенную спину. Волокна тяжелой веревки впились в ладони как колючая проволока. Освещенное окно приблизилось. Неожиданно Лафайет ударился о стену с грохотом, от которого могла проснуться вся округа. Не обращая внимания на боль и подкатившую к горлу тошноту, он скользнул по веревке последние несколько футов, нащупал ногами карниз и, болтаясь в воздухе между двумя окнами, приготовился слушать. Изнутри доносились шарканье ног, возгласы, шум голосов.
— …не представляю, зачем понадобилось внеочередное заседание кабинета министров, — произнес мужской тенор. — Разве что для рассмотрения вопроса о моем назначении министром Маникюрных Дел Его высочества…
— Глупости! — возразил разгневанный баритон. — Наверняка будет рассмотрено заявление о моем назначении министром Бороды и Усов господина герцога. Однако странно, что торжественная церемония назначена на столь поздний час.
— Долго тебе придется ждать, пока Его высочество отрастит усы или бороду, — насмешливо ответил тенор. — Но тише… они идут.
В наступившей тишине прозвучали фанфары. Послышались вежливые аплодисменты, за которыми последовало неразборчиво сделанное заявление. Затем раздался скрипучий голос герцога Родольфо.
— Собрались здесь….. эту историческую минуту… переполняющая наши сердца радость… неслыханная честь… представить… несколько слов… внимание…
Вновь зазвучали фанфары, вежливые аплодисменты…
— Я не намерен выдавать желаемое за действительное, — с пафосом произнес Горубль. — Интересы нации… безопасность государства… необходимо принять срочные меры…
Лафайет перестал слушать, недоумевая, почему веревка начала неожиданно дергаться у него в руках. Через несколько секунд наверху появился Лоренцо.
— Остановись! — прошипел Лафайет, как раз в тот момент, когда пара тяжелых сапог опустилась ему на плечи и потянула вниз.
— Чшшш! Лафайет, ты где?
— Ты на мне стоишь, кретин! Немедленно слезай!
— Слезать? Куда?
— Мне плевать, куда! Слезай, куда хочешь, пока я еще держусь за веревку и мы оба не грохнулись!
Сверху до него донеслось тяжелое дыхание, пыхтение, и ноги, одна за другой, поднялись с его плеч.
— Ну вот, теперь я повис как муха, — дрожащим голосом произнес Лоренцо. — Что мне делать?
— Заткнись и слушай!
— Прекрасная леди будет удостоена чести стать моей женой, — объявил Горубль. — Я пригласил вас, моих верноподданных, засвидетельствовать это знаменательное событие. — Он сделал многозначительную паузу. — Итак, готов ли кто-нибудь из присутствующих назвать причину, по которой я не мог бы немедленно вступить в священный союз с леди Андрагоррой?
— Ах ты, грязный обманщик! — взорвался Лафайет.
— Ах ты, грязный обманщик! — раздался злобный крик герцога Родольфо. — Мы так не договаривались! Выскочка ты несчастный!
— Арестовать предателя! — взревел Горубль.
— Что случилось? — прошептал Лоренцо, когда накал страстей в зале достиг апогея.
— Круппхим сжульничал и объявил о своей женитьбе на леди Андрагорре. Родольфо возражает, а Круппхим возражает против его возражений!
Крики усилились; голос Горубля, отдающего приказы, заглушали визги женщин, проклятья придворных и яростный вой Родольфо. Веревка дернулась, и Лоренцо очутился рядом с Лафайетом на шатком карнизе:
— Отойди! — закричал он. — Мое терпение лопнуло! Я покажу этой сволочи, где раки зимуют!
— Эй! — взвыл Лафайет. — Потише!
— Я ему покажу потише, будь он проклят! — И разъяренный Лоренцо заехал сапогом в стекло, разлетевшееся вдребезги, а секундой позже исчез за тяжелыми портьерами.
— Бедный дурачок! — простонал Лафайет. — Его в порошок сотрут, а это никак не поможет Дафне, я имею в виду Беверли, то есть Цинтии… или леди Андрагорре?
Он наклонился, мельком увидел волнующуюся толпу; солдат в красных мундирах, теснящих придворных во фраках и смокингах; стремительно пробирающегося вперед Лоренцо…
В самый последний момент Горубль повернулся и получил сильнейший удар кулаком в глаз. Принц смешно замахал руками, стараясь сохранить равновесие, а телохранители в ту же секунду навалились на драчуна.
— Вот и все, — пробормотал Лафайет. — Хорошо хоть, он успел съездить ему по физиономии.
— Ах вот ты как! — взревел Горубль, прикладывая к поврежденному глазу большой кружевной платок. — Ну, погоди, Лоренцо, мой мальчик! Горога уже покормили, но он не откажется от добавки! И прежде, чем умереть, ты станешь свидетелем моего брачного союза с леди Андрагоррой, которой до чертиков надоели твои дурацкие ухаживания! Я доставлю тебе это удовольствие!
— М-м-м-миледи Андрагорра, — объявил дрожащий голос глашатая, и шум голосов внезапно затих. Толпа расступилась. Небесное созданье в подвенечном платье появилось в сопровождении двух престарелых подружек невесты, крепко державших ее за локти.
— Продолжайте церемонию! — вскричал Горубль, с которого слетел весь его внешний лоск. — Сегодня — моя свадьба, завтра — я повелитель вселенной!
* * *
Лафайет прильнул к стене, стуча зубами при каждом порыве ледяного ветра. «Руки, как крюки, — подумал он. —А пальцы — замороженные креветки. Только бы удержаться за веревку,-а то костей не соберешь». Прижавшись подбородком к холодному камню, он рассеянно слушал монотонный голос, произносивший слова свадебного обряда.
— Почему все так плохо кончилось? — пробормотал он. — Почему я влип в эту дурацкую историю? Почему Фитильзад отказался мне помочь и загадал какую-то загадку? Бессмысленные стишки, которые даже не рифмуются… От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно… что? Что рифмуется с Майами? Маме? В яме? Сами? От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно.. конечно…
В зале опять завопили:
— Беверли, скажи ему нет! Даже если он пообещает перерезать мне глотку, когда ты ему откажешь!
Послышался тупой удар и звук падающего тела. Крик Лоренцо оборвался.
— Не волнуйся, дорогая, — нежным голосом проворковал Горубль. — Эй, как тебя там, продолжай!
—С-согласна ли ты, леди Андрагорра?
— Нет, — прохрипел O'Лири, — это невыносимо! Я ничего не могу сделать, а ведь до сих пор мне везло! Я обнаружил дверь в скале, и маскарадный костюм, и… — Он умолк, лихорадочно пытаясь вспомнить что-то очень важное. — Думай! — приказал он себе. — Почему я решил, что мне везло? Совпадения такого рода называются управлением вероятностями, и никак иначе. А следовательно, везение здесь ни при чем, и мне несколько раз удавалось сфокусировать пси-энергию и повлиять на события. Подведем итоги. Иногда у меня получалось, но чаще всего — нет. В чем же дело? Что общего было в тех случаях, когда получалось?
— Нюхательную соль! — ревел Горубль за окном. — Бедная девочка от счастья упала в обморок!
— Бесполезно! — простонал Лафайет. — Ничего не приходит в голову. Я могу думать только о несчастной Дафне и Свайнхильде, прелестном дитя, хотя от нее иногда и попахивало чесноком-. ЧЕСНОК… Чеснок всегда ассоциировался с волшебством и заклинаниями, — лихорадочно забормотал O'Лири. — А заклинания — это непрофессиональная попытка управлять космическими энергиями! Значит, чеснок? А может, дело в Свайнхильде? Но Свайнхильда не рифмуется с Майами. Впрочем, чеснок тоже с ним не рифмуется. К тому же от нее пахло чесноком, потому что она все время делала бутерброды с колбасками… САЛЯМИ! — взревел Лафайет. — Ну, конечно! От Бронкса миллионы едят до Майами — Ключ к этой загадке, конечно, салями! — Он поперхнулся, чуть не слетел с карниза, но вовремя ухватился за веревку и прижался к стене.
Салями было подо мной, когда я придумал нож, и мы кушали его, разговаривая о маскарадном костюме, и я сунул его в карман, перед тем как Свайнхильда упала с ковра-самолета! Значит, мне необходимо… O'Лири почувствовал, как ледяная рука сжала его сердце. — Карман. Бутерброды лежат в кармане куртки, а я оставил ее наверху, чтобы не перерезало веревку!
— Ничего страшного, — ответил он сам себе. — Придется залезть на крышу.
— Залезть на крышу? Мои руки превратились в лед, я слаб как котенок, и…
— Поднимайся.
— Я— я попытаюсь.
Огромным усилием воли Лафайет заставил себя подтянуться и повис в воздухе. Он совсем не чувствовал рук, а тело налилось свинцовой тяжестью.
— Бессмысленно.
— Поднимайся.
Каким-то чудом он вскарабкался на один фут. Потом преодолел шесть дюймов. Отдохнул и продвинулся еще на один дюйм. Веревка натянулась и ударила его о стену. Лафайет поднял голову: странное темное пятно, лежавшее на парапете, полоскалось по ветру.
Словно зачарованный он смотрел, как куртка заскользила, высвобождаясь из-под веревки, свесилась с перекладины, распахнув полы, подползла к самому краю; ветер яростно накинулся на нее, подтолкнул, и она стала медленно падать, прощально махая пустыми рукавами.
В диком прыжке Лафайет бросился в пустоту. Его вытянутые руки схватили куртку, прижали ее к груди, пальцы с трудом нащупали карман, сомкнулись на жирном пакете. — Ветер свистел в ушах с бешеной скоростью…
— Чудо! Любое чудо! Но только скорее! Страшный удар обрушился на O'Лири. Вселенная закружилась с грохотом и визгом, вспыхнула яркими огнями я погасла. Все погрузилось во тьму.
— Это просто чудо, — сказал знакомый голос, и Лафайет с удивлением подумал, что еще жив. — Насколько я понимаю, он упал с крыши, ударился о карниз и катапультировал через окно, свалившись прямо на голову Его высочества, который услышал непонятные звуки и подбежал узнать, в чем дело.
— Разойдитесь, ему нечем дышать! — рявкнул другой знакомый голос, и Лафайет понял, что глаза у него открыты, и он видит лицо Лоренцо, немного разодранное, но такое же раздраженное, как всегда. — По крайней мере, ты мог бы посвятить меня в свои планы, — заявил второй O'Лири. — Я уже начал волноваться, что с тобой приключилась беда.
— Вы… вы просто восхитительны, сэр! — проворковал нежный голос.
Ворочая глазами, как тяжелыми булыжниками, Лафайет посмотрел на Дафну (нет, леди Андрагорру), и его охватило ностальгическое чувство.
— Вы действительно меня… не знаете? — с трудом выговаривая слова, спросил он.
— Вы замечательный человек, похожий на того, которого я знаю, — мягко ответила она. — Это ведь вас я видела из окна кареты. Но должна признаться, сэр, мы с вами незнакомы, а значит, я тем более у вас в долгу.
— И я тоже. — Мужчина в широкополой шляпе стоял рядом с леди Андрагоррой, одной рукой обнимая ее за талию, а другой — поглаживая короткую бородку и пышные усы. — Я думал, что просижу в темнице до судного дня, но вы пришли и освободили меня. — Нахмурившись, он внимательно посмотрел на Лафайета. — Хоть я и не вижу того сходства, о котором говорит моя невеста.
— Все верно, Лафайет, — с глубоким вздохом сказал Лоренцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24