Слегка скорректировав направление движения, он с трудом подавил желание обернуться, чтобы проверить, следуют ли за ним все остальные. Устремившись точно в центр кольца, прошел его, опускаясь все ниже. Тридцать… тридцать пять! Резко сложив вдоль скафандра искусственные плавники, Бруно почувствовал, как его подхватило течение, и уменьшил давление на контакт. Скорость была достаточной, можно поберечь силы. Так, теперь притормозить. Через мгновение голова скафандра ударилась о гибкую решетку, закрывающую трубу. Ослабив плавники, он надел перчатки-ключи, затем, ощупав решетку, начал отвинчивать ее. Света, распространяемого кольцом, было достаточно, чтобы различить слева какую-то темную массу. Поль работал с другого конца решетки. Через минуту Бруно, ухватившись за прутья, сказал: «Готово!» — и почувствовал, что ларингофон надавил ему на горло. С трудом сдержав сильное желание раскашляться, Бруно скосил глаза и увидел, как один за другим люди — «селаканты» проплывали по трубе. При помощи Поля закрыв решетку, Бруно с облегчением вздохнул.
— На какой отметке вы находитесь? — спросил он.
— На четвертой, — ответил кто-то.
«Еще восемь», — промелькнула мысль. Он представил себе работу всей своей команды, их вспотевшие лица: Жоэлина, малагасийца; Айаша, бербера; Марки, корсиканца; Келенка, бретонца с плохим характером; Парделье, медлительного парижанина… Он ощутил себя головой тонны мяса, мускулов, человеческого пота, страха и лихорадочной спешки…
— Шестая! — раздался отдаленный голос Парделье.
Бруно обогнул третий колокольчик. Его руки в перчатках нащупали мягкие водоросли, богатые протоплазмой растения, полные микроорганизмов после того, как проплыли люди…
Достигнув выходной решетки, люди — «селаканты» проплыли по заключительному отрезку кольца.
Готово!.. Решетка закрыта. С нервотрепкой покончено. Минута, еще минута… Бруно ждал, пока его подопечные поднимутся в относительную безопасность «дримоны». Он чувствовал себя очень одиноко в этом подводном мраке.
— Как идет подъем, Поль?
— Почти…
— Быстрее!
— Все!
«Светящийся круг! Точно в центр!.. Четыре, пять, шесть… одиннадцать! Команда: один, два, три… десять, все в сборе!»
— Закрывайте!
Хлопнула дверь. «Остается четверть часа до…»
— Браво! — раздался в наушниках голос Афалета.
Бруно поморщился.
— Не говорите так громко, командан! У меня барабанные перепонки лопнут. Сколько на этот раз?
— Двадцать две минуты!
Всеобщее ликование. Бруно торжествующе хлопнул плавником по животу Поля.
Четверть часа спустя, сбросив свою чешуйчатую оболочку, вся команда попала в руки медиков и массажистов. Все слишком устали, чтобы находить что-либо забавное в своем «рыбьем» наряде. Осунувшийся от усталости, с тусклым, ничего не выражающим взглядом, Поль уставился на свои ноги. Он был похож на мертвую рыбу.
Фельдшер уложил Парделье на носилки.
— Обнажите ягодицу! Сейчас сделаем укол!
— Ой, ради бога, аккуратней!
— Спокойно! Всего-то… два кубика! Через пять минут будешь как огурец! Кто следующий?
Аронья, португальский врач, только что закончил выслушивать Бруно. Опустив стетоскоп, он похлопал пациента по плечу.
— Браво, вы в прекрасной форме!
Бруно лег, получил свой укол и почувствовал, что вновь нырнул, но на этот раз в приятное и ласковое море…
Когда он проснулся, в его кабину входил командан Афалет. Бруно протер глаза.
— Мы уже всплыли? — поинтересовался он.
— Уже полчаса, как «дримона» находится у причала. Бруно зевнул во весь рот.
— Вы сказали, что мы управились за двадцать две минуты?
— Да, почти идеально. Мы перекрыли рекорд ребят Таматаве.
— Почему же тогда «почти»?
Афалет присел у изголовья Бруно и продолжил:
— Потому что Жоэлин чуть было не столкнулся с кольцом.
— Ты слышал, Жоэлин? — закричал в открытую дверь Бруно.
— Слышал, капитан, — ответил малагасиец.
Бруно соскочил с кушетки и пошел вместе с Афалетом в соседнюю кабину. Члены команды расположились кто где: на кроватях и на креслах. При приближении двух офицеров Жоэлин привстал.
— Лежи! — приказал Бруно. — Ляг на живот!
Негр подчинился, ничего не понимая.
— Упри ступни в край кровати… Хорошо! — и Бруно легонько стукнул по левой пятке малагасийца. — Ты слишком высоко поднимаешь левую ногу. А так как система управления хвостом очень чувствительна, это приводит к отклонению от курса.
— Я знаю, капитан, но это получилось не нарочно.
— Верю, старина, верю! На тренировках это не столь уж важно, но приближается генеральная репетиция… Лейтенант!
— Да? — отозвался Поль, продолжая лениво бриться.
— Необходимо переучить эту лапу! — и Бруно доброжелательно похлопал по плечу проштрафившегося.
— Ладно, сделаем!
Офицеры вернулись в кабину Бруно. Пока капитан одевался, Афалет закурил и присел на кровать.
— Знаете новость? — спросил он, выпустив дым.
Бруно вопросительно поднял брови, всовывая руку в рукав кителя.
— Теперь мы понимаем язык скатов.
— Бьюсь об заклад, что это очередная басня, — засмеялся Бруно.
— Похоже, вы не очень восхищены.
— Да, у меня иммунитет против сюрпризов. Сенсации уже не приводят меня в трепет, я воспринимаю подобные вещи с пассивным любопытством… Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Да, понимаю… Но мне бы хотелось все же поколебать вашу невозмутимость сфинкса.
— Тогда расскажите мне о литературе скатов. У них есть поэты?
Афалет улыбнулся.
— Они общаются между собой при помощи магнитных волн. Наша аппаратура зарегистрировала их «беседы» в виде прерывистых диаграмм. Оставалось только расшифровать эти диаграммы. И это удалось: наши специалисты расшифровали их.
— И?..
— Я повторю вам слово в слово заявление переводчика: «Так же как погружение в подводный мир скатов вызывает у людей чувство опасности, необычности, чего-то чрезвычайно странного, так и для лингвиста погружение во внутренний мир скатов, овладение языком скатов представляет собой одиночную экспедицию в таинственный и неизвестный мир, в значительной степени противостоящий нашему».
Бруно расхохотался.
— «Противостоящий!» Только лингвисту могли прийти в голову подобные слова! Это мне ни о чем не говорит. Удалось раскрыть «глубоководные» секреты?
Афалет поднялся.
— Прогресс настолько значителен, что было решено включить в каждый экипаж «дримоны» переводчика. И это вас не удивляет?
— Разумеется, нет, — откликнулся Бруно, идя по коридору за команданом. — Скажу вам откровенно, это меня радует, но не настолько, чтобы впадать в восторг.
— Посмотрим, возможно, ваше отношение скоро изменится. Вы проведете оставшуюся половину дня отдыха с нашим переводчиком.
— Почему я? Понимаю, что необходимо прослушать определенный курс. Но как я смогу за несколько, часов выучить язык скатов?
Не останавливаясь, Афалет бросил на Бруно ироничный взгляд.
— Я еще не поколебал вашу невозмутимость?
— Конечно, нет!
— Сейчас я представлю вам переводчика, о котором говорил.
— Командан, бесполезно рассчитывать на сногсшибательный эффект. Я догадываюсь, о чем речь: какой-нибудь скат перешел на нашу сторону! Ей-богу, вы меня не удивите!
— Неужели? — и Афалет открыл дверь.
Бруно сделал два шага и остановился как вкопанный. Это был какой-то сон! Ку Сен, а это была она, бросилась к нему в объятия! Они, обнявшись, молча стояли, слушая, как учащенно бьются их сердца.
— А все-таки вы дрогнули, мой дорогой! — услышал Бруно насмешливый голос Афалета.
Бруно повернулся, но командан уже исчез.
Глава пятнадцатая
На базе Сант-Антаун на Островах Зеленого Мыса заводские конвейеры безостановочно собирали батискафы — «дримоны», подводные лодки, скафандры. По туннелю, который соединял острова и континент, непрерывным потоком двигались люди, запасные части, ампулы с патогенными культурами.
Ускоренно формировались боевые группы. Тренировки на земле, в компрессионном бассейне, учеба в аудиториях, отдых и снова тренировки, тренировки… Хорошо подготовленные и обученные группы каждые три дня осуществляли погружения. После этого они имели целый день отдыха, затем день полуотдыха, во время которого обучали новичков.
Около тридцати офицеров внимательно слушали Бруно Дэкса, который с длинной указкой в руке переходил от одной цветной схемы к другой, которыми была увешана вся стена аудитории.
— Подведем итоги, господа.
Указка вновь вернулась к первой схеме.
— На этой схеме вы видите светящееся кольцо, образованное огромным количеством прозрачных пластиковых пузырей. Каждый пузырь содержит два вещества, формулу которых я вам уже дал, — люсиферин и люсиферазу, которые при взаимодействии производят холодный свет. Кроме того, каждый пузырь является своего рода сигнальным устройством, природу которого мы еще изучаем. Необходимо помнить, что малейшее соприкосновение с этими пузырями в течение десяти минут привлекает скатов. Пузыри работают по следующему принципу: тридцать минут сильного свечения, тридцать минут темноты.
Пока слушатели делали пометки в своих записях, Бруно перешел к следующей схеме.
— Этого светового потока достаточно, чтобы дать жизнь культурам, на которых произрастают «метакрины» — водоросли, являющиеся единственной пищей скатов.
— О, да они вегетарианцы! — воскликнул кто-то.
— Именно так. Есть предположение, что они не всегда были таковыми, но в данный момент нас это не должно интересовать… Возможно, «метакрины» были искусственно выведены для глубины шесть тысяч стадиев.
Водоросли обильно растут исключительно под пластиковыми колпаками, температура в которых постоянная, около десяти градусов. Таких колпаков в круге всегда двенадцать. Они соединены между собой полукруглым туннелем, в котором со скоростью одного стадия в секунду циркулирует вода. Туннель с каждой стороны закрыт решеткой…
Он уже столько раз повторял этот текст, что мог позволить себе думать о чем-то другом. Продолжая механически говорить, Бруно вдруг почувствовал сильную усталость и головокружение. Очнулся перед тем местом в лекции, где говорилось об анатомическом ударе «метакрин».
— …проткнуть стебель и впрыснуть содержимое ампулы. Вирус Джолиба вызывает у скатов инфекционное заболевание, хотя и не смертельное, но поражающее некоторые участки мозга. Для человека этот вирус безвреден.
Бруно положил указку и потер руки.
— А сейчас перейдем в зал К. Вы покажете свое умение работать с решеткой. На свежем воздухе это очень простая и быстрая работа. Позже вы поймете, насколько трудно выполнить ту же работу в скафандре и в темноте.
Поль Назер проводил тренировку на суше с двадцатью ныряльщиками. Каждый из них по очереди укладывался, словно в ванну, в полускафандр «селаканта».
— А теперь вы! Ложитесь. Вот так! Поставьте ступни на педали управления хвостом. Ваши ступни не параллельны!
Человек повернул голову.
— Нет, так не пойдет, — остановил его Поль. — Вы должны научиться контролировать свои движения не глядя. Так, продолжим!.. Направо! Налево! Прямо! Налево! Вверх! Параллельно!
— От этих упражнений становится жарко! — пожаловался один из учеников, весь красный от прилагаемых усилий.
— Это еще цветочки!
Нервный смешок прокатился среди присутствующих.
— Не пугайтесь, — успокоил их Поль. — Этот стандартный скафандр слишком велик для вас. Вы будете уставать гораздо меньше, когда получите по своему размеру.
Поль посмотрел на часы и устало провел ладонью по глазам.
— Хорошо. А сейчас будем выполнять упражнение по обычному погружению. Внимание… начали!
Очередной ныряльщик съежился, услышав команду.
— Неплохо! Чуть-чуть вправо… вот так!.. Четыре, пять, шесть, семь… ваш подбородок’
— Точно! — Человек наклонил голову над кнопкой двигателя.
Поль поднял руки.
— Нет! Нет, еще раз нет! Вы двигали ногами! Подобная ошибка привела бы к тому, что вы оказались бы вверх ногами среди сигнальных пузырей. Начнем все снова! Руки положите на рукоятку управления плавниками…
— Таким образом, мы получаем диаграмму, — объясняла Ку Сен аудитории будущих переводчиков. — Эта диаграмма является своего рода переложением языка скатов на язык людей. Чуть позже вы увидите, что по счастливой случайности скаты используют в своей системе телекоммуникаций ультразвуковые колебания, которые мы можем без проблем перехватывать.
— В языке скатов есть письменная речь?
Ку Сен покачала головой.
— Нам ничего неизвестно. Возможно, они используют для письма вот такие диаграммы, что, впрочем, маловероятно.. Как бы то ни было, мы пришли к выводу, что такое чередование кривых является простым’ текстом. Для удобства изложения материала сопроводим данный текст соответствующими звуками. Разумеется, данная звуковая форма хотя и соответствует языку скатов, но совершенно чужда для них, зато удобна для нас.
— Пожалуйста, какой-нибудь пример, — попросил кто-то из зала.
Ку Сен улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— На какой отметке вы находитесь? — спросил он.
— На четвертой, — ответил кто-то.
«Еще восемь», — промелькнула мысль. Он представил себе работу всей своей команды, их вспотевшие лица: Жоэлина, малагасийца; Айаша, бербера; Марки, корсиканца; Келенка, бретонца с плохим характером; Парделье, медлительного парижанина… Он ощутил себя головой тонны мяса, мускулов, человеческого пота, страха и лихорадочной спешки…
— Шестая! — раздался отдаленный голос Парделье.
Бруно обогнул третий колокольчик. Его руки в перчатках нащупали мягкие водоросли, богатые протоплазмой растения, полные микроорганизмов после того, как проплыли люди…
Достигнув выходной решетки, люди — «селаканты» проплыли по заключительному отрезку кольца.
Готово!.. Решетка закрыта. С нервотрепкой покончено. Минута, еще минута… Бруно ждал, пока его подопечные поднимутся в относительную безопасность «дримоны». Он чувствовал себя очень одиноко в этом подводном мраке.
— Как идет подъем, Поль?
— Почти…
— Быстрее!
— Все!
«Светящийся круг! Точно в центр!.. Четыре, пять, шесть… одиннадцать! Команда: один, два, три… десять, все в сборе!»
— Закрывайте!
Хлопнула дверь. «Остается четверть часа до…»
— Браво! — раздался в наушниках голос Афалета.
Бруно поморщился.
— Не говорите так громко, командан! У меня барабанные перепонки лопнут. Сколько на этот раз?
— Двадцать две минуты!
Всеобщее ликование. Бруно торжествующе хлопнул плавником по животу Поля.
Четверть часа спустя, сбросив свою чешуйчатую оболочку, вся команда попала в руки медиков и массажистов. Все слишком устали, чтобы находить что-либо забавное в своем «рыбьем» наряде. Осунувшийся от усталости, с тусклым, ничего не выражающим взглядом, Поль уставился на свои ноги. Он был похож на мертвую рыбу.
Фельдшер уложил Парделье на носилки.
— Обнажите ягодицу! Сейчас сделаем укол!
— Ой, ради бога, аккуратней!
— Спокойно! Всего-то… два кубика! Через пять минут будешь как огурец! Кто следующий?
Аронья, португальский врач, только что закончил выслушивать Бруно. Опустив стетоскоп, он похлопал пациента по плечу.
— Браво, вы в прекрасной форме!
Бруно лег, получил свой укол и почувствовал, что вновь нырнул, но на этот раз в приятное и ласковое море…
Когда он проснулся, в его кабину входил командан Афалет. Бруно протер глаза.
— Мы уже всплыли? — поинтересовался он.
— Уже полчаса, как «дримона» находится у причала. Бруно зевнул во весь рот.
— Вы сказали, что мы управились за двадцать две минуты?
— Да, почти идеально. Мы перекрыли рекорд ребят Таматаве.
— Почему же тогда «почти»?
Афалет присел у изголовья Бруно и продолжил:
— Потому что Жоэлин чуть было не столкнулся с кольцом.
— Ты слышал, Жоэлин? — закричал в открытую дверь Бруно.
— Слышал, капитан, — ответил малагасиец.
Бруно соскочил с кушетки и пошел вместе с Афалетом в соседнюю кабину. Члены команды расположились кто где: на кроватях и на креслах. При приближении двух офицеров Жоэлин привстал.
— Лежи! — приказал Бруно. — Ляг на живот!
Негр подчинился, ничего не понимая.
— Упри ступни в край кровати… Хорошо! — и Бруно легонько стукнул по левой пятке малагасийца. — Ты слишком высоко поднимаешь левую ногу. А так как система управления хвостом очень чувствительна, это приводит к отклонению от курса.
— Я знаю, капитан, но это получилось не нарочно.
— Верю, старина, верю! На тренировках это не столь уж важно, но приближается генеральная репетиция… Лейтенант!
— Да? — отозвался Поль, продолжая лениво бриться.
— Необходимо переучить эту лапу! — и Бруно доброжелательно похлопал по плечу проштрафившегося.
— Ладно, сделаем!
Офицеры вернулись в кабину Бруно. Пока капитан одевался, Афалет закурил и присел на кровать.
— Знаете новость? — спросил он, выпустив дым.
Бруно вопросительно поднял брови, всовывая руку в рукав кителя.
— Теперь мы понимаем язык скатов.
— Бьюсь об заклад, что это очередная басня, — засмеялся Бруно.
— Похоже, вы не очень восхищены.
— Да, у меня иммунитет против сюрпризов. Сенсации уже не приводят меня в трепет, я воспринимаю подобные вещи с пассивным любопытством… Вы понимаете, что я хочу сказать?
— Да, понимаю… Но мне бы хотелось все же поколебать вашу невозмутимость сфинкса.
— Тогда расскажите мне о литературе скатов. У них есть поэты?
Афалет улыбнулся.
— Они общаются между собой при помощи магнитных волн. Наша аппаратура зарегистрировала их «беседы» в виде прерывистых диаграмм. Оставалось только расшифровать эти диаграммы. И это удалось: наши специалисты расшифровали их.
— И?..
— Я повторю вам слово в слово заявление переводчика: «Так же как погружение в подводный мир скатов вызывает у людей чувство опасности, необычности, чего-то чрезвычайно странного, так и для лингвиста погружение во внутренний мир скатов, овладение языком скатов представляет собой одиночную экспедицию в таинственный и неизвестный мир, в значительной степени противостоящий нашему».
Бруно расхохотался.
— «Противостоящий!» Только лингвисту могли прийти в голову подобные слова! Это мне ни о чем не говорит. Удалось раскрыть «глубоководные» секреты?
Афалет поднялся.
— Прогресс настолько значителен, что было решено включить в каждый экипаж «дримоны» переводчика. И это вас не удивляет?
— Разумеется, нет, — откликнулся Бруно, идя по коридору за команданом. — Скажу вам откровенно, это меня радует, но не настолько, чтобы впадать в восторг.
— Посмотрим, возможно, ваше отношение скоро изменится. Вы проведете оставшуюся половину дня отдыха с нашим переводчиком.
— Почему я? Понимаю, что необходимо прослушать определенный курс. Но как я смогу за несколько, часов выучить язык скатов?
Не останавливаясь, Афалет бросил на Бруно ироничный взгляд.
— Я еще не поколебал вашу невозмутимость?
— Конечно, нет!
— Сейчас я представлю вам переводчика, о котором говорил.
— Командан, бесполезно рассчитывать на сногсшибательный эффект. Я догадываюсь, о чем речь: какой-нибудь скат перешел на нашу сторону! Ей-богу, вы меня не удивите!
— Неужели? — и Афалет открыл дверь.
Бруно сделал два шага и остановился как вкопанный. Это был какой-то сон! Ку Сен, а это была она, бросилась к нему в объятия! Они, обнявшись, молча стояли, слушая, как учащенно бьются их сердца.
— А все-таки вы дрогнули, мой дорогой! — услышал Бруно насмешливый голос Афалета.
Бруно повернулся, но командан уже исчез.
Глава пятнадцатая
На базе Сант-Антаун на Островах Зеленого Мыса заводские конвейеры безостановочно собирали батискафы — «дримоны», подводные лодки, скафандры. По туннелю, который соединял острова и континент, непрерывным потоком двигались люди, запасные части, ампулы с патогенными культурами.
Ускоренно формировались боевые группы. Тренировки на земле, в компрессионном бассейне, учеба в аудиториях, отдых и снова тренировки, тренировки… Хорошо подготовленные и обученные группы каждые три дня осуществляли погружения. После этого они имели целый день отдыха, затем день полуотдыха, во время которого обучали новичков.
Около тридцати офицеров внимательно слушали Бруно Дэкса, который с длинной указкой в руке переходил от одной цветной схемы к другой, которыми была увешана вся стена аудитории.
— Подведем итоги, господа.
Указка вновь вернулась к первой схеме.
— На этой схеме вы видите светящееся кольцо, образованное огромным количеством прозрачных пластиковых пузырей. Каждый пузырь содержит два вещества, формулу которых я вам уже дал, — люсиферин и люсиферазу, которые при взаимодействии производят холодный свет. Кроме того, каждый пузырь является своего рода сигнальным устройством, природу которого мы еще изучаем. Необходимо помнить, что малейшее соприкосновение с этими пузырями в течение десяти минут привлекает скатов. Пузыри работают по следующему принципу: тридцать минут сильного свечения, тридцать минут темноты.
Пока слушатели делали пометки в своих записях, Бруно перешел к следующей схеме.
— Этого светового потока достаточно, чтобы дать жизнь культурам, на которых произрастают «метакрины» — водоросли, являющиеся единственной пищей скатов.
— О, да они вегетарианцы! — воскликнул кто-то.
— Именно так. Есть предположение, что они не всегда были таковыми, но в данный момент нас это не должно интересовать… Возможно, «метакрины» были искусственно выведены для глубины шесть тысяч стадиев.
Водоросли обильно растут исключительно под пластиковыми колпаками, температура в которых постоянная, около десяти градусов. Таких колпаков в круге всегда двенадцать. Они соединены между собой полукруглым туннелем, в котором со скоростью одного стадия в секунду циркулирует вода. Туннель с каждой стороны закрыт решеткой…
Он уже столько раз повторял этот текст, что мог позволить себе думать о чем-то другом. Продолжая механически говорить, Бруно вдруг почувствовал сильную усталость и головокружение. Очнулся перед тем местом в лекции, где говорилось об анатомическом ударе «метакрин».
— …проткнуть стебель и впрыснуть содержимое ампулы. Вирус Джолиба вызывает у скатов инфекционное заболевание, хотя и не смертельное, но поражающее некоторые участки мозга. Для человека этот вирус безвреден.
Бруно положил указку и потер руки.
— А сейчас перейдем в зал К. Вы покажете свое умение работать с решеткой. На свежем воздухе это очень простая и быстрая работа. Позже вы поймете, насколько трудно выполнить ту же работу в скафандре и в темноте.
Поль Назер проводил тренировку на суше с двадцатью ныряльщиками. Каждый из них по очереди укладывался, словно в ванну, в полускафандр «селаканта».
— А теперь вы! Ложитесь. Вот так! Поставьте ступни на педали управления хвостом. Ваши ступни не параллельны!
Человек повернул голову.
— Нет, так не пойдет, — остановил его Поль. — Вы должны научиться контролировать свои движения не глядя. Так, продолжим!.. Направо! Налево! Прямо! Налево! Вверх! Параллельно!
— От этих упражнений становится жарко! — пожаловался один из учеников, весь красный от прилагаемых усилий.
— Это еще цветочки!
Нервный смешок прокатился среди присутствующих.
— Не пугайтесь, — успокоил их Поль. — Этот стандартный скафандр слишком велик для вас. Вы будете уставать гораздо меньше, когда получите по своему размеру.
Поль посмотрел на часы и устало провел ладонью по глазам.
— Хорошо. А сейчас будем выполнять упражнение по обычному погружению. Внимание… начали!
Очередной ныряльщик съежился, услышав команду.
— Неплохо! Чуть-чуть вправо… вот так!.. Четыре, пять, шесть, семь… ваш подбородок’
— Точно! — Человек наклонил голову над кнопкой двигателя.
Поль поднял руки.
— Нет! Нет, еще раз нет! Вы двигали ногами! Подобная ошибка привела бы к тому, что вы оказались бы вверх ногами среди сигнальных пузырей. Начнем все снова! Руки положите на рукоятку управления плавниками…
— Таким образом, мы получаем диаграмму, — объясняла Ку Сен аудитории будущих переводчиков. — Эта диаграмма является своего рода переложением языка скатов на язык людей. Чуть позже вы увидите, что по счастливой случайности скаты используют в своей системе телекоммуникаций ультразвуковые колебания, которые мы можем без проблем перехватывать.
— В языке скатов есть письменная речь?
Ку Сен покачала головой.
— Нам ничего неизвестно. Возможно, они используют для письма вот такие диаграммы, что, впрочем, маловероятно.. Как бы то ни было, мы пришли к выводу, что такое чередование кривых является простым’ текстом. Для удобства изложения материала сопроводим данный текст соответствующими звуками. Разумеется, данная звуковая форма хотя и соответствует языку скатов, но совершенно чужда для них, зато удобна для нас.
— Пожалуйста, какой-нибудь пример, — попросил кто-то из зала.
Ку Сен улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15