Как мне показалось, совсем не сильно, но, тем не менее, тот пронёсся сквозь весь тюремный коридор, влетел в открытую дверь камеры, впечатался головой в противоположную стенку и, изрядно оглушённый, тихонечко сполз на солому, где и остался сидеть, выпучив глаза и высунув язык. От произведённого нами шума очнулся и бывший стражник. Он сел и с блаженной улыбкой принялся нежно ощупывать вновь приобретённое тело. К нам подошёл Асий.
— Как звать тебя? — спросил он меня.
— Раньше звали Вольфом. Теперь — не знаю.
— А тебя? — спросил он моего соседа.
— Четыреста Двадцать Первый, — ответил тот.
— А человеческое имя у тебя есть? — продолжал спрашивать старик.
— Не знаю. Меня всегда так звали: Четыреста Двадцать Первый.
— Запомни хорошенько: отныне тебя зовут «господин Вольф», — наставительно сказал я. — И всегда так звали. А в отряде Неутомимых ты никогда не служил. Если кто-нибудь узнает о нашем обмене, твое тело могут у тебя отобрать, не дав ничего взамен. И даже господину Есуче, к которому мы пойдём, этого знать не стоит.
Он быстро-быстро согласно закивал и тут же, перевернувшись, начал делать отжимания. Надо отдать должное его выносливости и стремлению достичь цели: при тех же самых физических параметрах он одолел десять отжиманий, после чего свалился с несказуемо блаженной физиономией.
Когда я уже заканчивал одеваться и пристегивал к бедру ножны кинжала, входная дверь распахнулась. В темницу ворвалась небольшая, человек из десяти, толпа чем попало вооружённых людей: самое «страшное» оружие — ржавый и зазубренный меч с отломанным кончиком. Возглавлял этот отряд Касерен, воинственно размахивая какой-то штуковиной, напоминающей нунчаки.
Мне ещё ни разу не приходилось драться более чем с одним человеком одновременно, но сейчас у меня была твёрдая уверенность: напади они — я справлюсь со всеми. Десяти секунд для этого за глаза хватит. А если осторожно, чтобы никого не покалечить, то пятнадцати. Однажды в прошлой жизни один мой приятель назначил мне встречу у себя дома, но, когда я пришёл, его не оказалось. Мама приятеля предложила мне подождать в его комнате. Он опоздал на три часа. Как я сердился на него тогда, и как благодарен сейчас! Дело в том, что от нечего делать я перелистал всю его богатую библиотеку по карате, кунг-фу, тхэквондо и иже с ними. Теперь всё это мгновенно вспомнилось и, наложившись на немалую боевую подготовку Четыреста Двадцать Первого, сделало меня, осмелюсь думать, одним из лучших рукопашных бойцов здешнего мира.
— Что ты с ним сделал, кровосос антурийский? — завопил Касерен, увидев распростёртое на полу уродливое тельце.
— Полегче на поворотах, уважаемый! Я тебя, как мне помнится, не оскорблял, — ответил я. — С твоим господином ничего страшного: утомился и отдыхает.
— Ты врёшь!
— Не веришь мне — спроси у почтенного старца, — я сделал жест в сторону Асия. Тот утвердительно кивнул.
— Коли так — твое счастье! А теперь защищайся!
— Зачем?
— Как зачем? — опешил Касерен. — Ты что, не понял? Мы пришли за ним.
— Тогда не теряйте времени, забирайте.
— К-как? Ты не будешь защищаться?
— Не буду, — подтвердил я и добавил. — Если нападать не станете.
— Да ты просто струсил! — скривил губы Касерен.
— Струсил, — послушно согласился я.
— Поня-ятно... — презрительно протянул он. — Тогда ещё вот что: мне очень не понравилось, как ты со мной обошёлся в трактире. Поэтому получай! — с этими словами он попытался огреть меня своим приспособлением. Зря он это сделал. Спустя мгновение Касерен сидел на полу с распухающим на глазах носом и, осоловело глядя на вращающиеся вокруг меня в пропеллерном темпе нунчаки, тупо соображал: как так могло случиться, что его собственное оружие его же и ударило.
— Ещё желающие есть? — поинтересовался я. Таковых не оказалось. Штурмующие опустили своё дрекольё и растерянно топтались, не зная, что делать дальше.
— Значит так, — распорядился я, — забирайте всех троих и ведите к господину Есуче. Всё понятно?
Те торопливо закивали. Асий подошёл ко мне и, положив руку на плечо, тихо сказал:
— Всё правильно, друг мой. Так будет лучше для всех нас. Отныне я бы стал для тебя обузой. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Прощай. Да ведут тебя Оба и твое Предназначение.
И он, не оборачиваясь, пошёл к выходу. Остальные наскоро одели бывшего Четыреста Двадцать Первого, подхватили его на руки и, поддерживая шатающегося Касерена, покинули тюрьму.
В наступившей тишине узилища послышался тихий шорох. Быстро обернувшись, я увидел, что пришедший в себя Тринез пытается на четвереньках пробраться к выходу. На его голове справа, почти симметрично первой, вздувалась ещё одна шишка.
— А ты куда, козлик? А ну, обратно! — прикрикнул я на него. Тринез с юркостью таракана шмыгнул обратно в камеру. Закрывая его на висячий замок, я не без злорадства приговаривал:
— Наука тебе будет: назавтра война, после, как водится, три дня празднования чьей-нибудь победы, а на пятый день о тебе, глядишь, и вспомнят, на довольствие поставят, тухлую воду да гнилые лепёшки принесут. То-то обрадуешься снеди!
Чтобы усугубить страдания этой подленькой душонки, я решил оставить ключ от камеры в зоне досягаемости, но... Длинный стержень ключа очень красиво намотался вокруг одного из прутьев решетки. Сможет размотать обратно — его счастье!
Заперев доносчика, я вышел на улицу и присел на крыльцо тюрьмы. Светало. За всеми этими приключениями ночь пролетела незаметно. В тишине городских улиц до моего слуха донеслось цоканье копыт по булыжнику. Звук в предутренние часы слышен далеко, а потому всадник выехал из-за угла только минут через пять. Уже издали по неясному силуэту я узнал Красного Лучника. Он направился прямиком ко мне и, остановив рика в нескольких шагах от крыльца, произнёс:
— Знаешь ли ты меня?
— Пусть Оба даруют тебе долгие дни, Красный Лучник! Кто ж не знает тебя в славном городе Суродиле! — ответил я. Если его и задел мой ненавязчивый урок вежливости, внешне он этого никак не выдал.
— Хотел бы и я пожелать тебе долгих дней, — продолжил он, — но, боюсь, этого не случится, если не отпустишь старика и убогого, которых привёл сюда вечером.
— Кто они тебе? — спросил я.
— Не важно. Это хорошие люди, и я хочу, чтобы ты их освободил!
— Не могу, и не проси!
— Я не прошу, я приказываю, — вслед за этими словами Красный Лучник выхватил из седельных сумок лук и стрелу, натянул тетиву и нацелился мне в грудь. Сделал это он настолько сноровисто, что все действия показались одним движением.
— Это невозможно... — я нарочито игнорировал наставленное на меня оружие.
Басовито пропела тетива, и знакомая красная змейка устремилась к моему сердцу с неуёмной жаждой крови. Я увидел, как она успела повернуться пару раз, сверкнув яркой киноварью в первом луче показавшегося над крышами солнца, и перехватил стрелу сантиметрах в десяти от своей груди. Несколько мгновений стрела, зажатая в кулаке, ещё вибрировала, потом успокоилась. Я беззаботно почесал ею затылок и продолжил:
—...потому что их там нет.
— Лжёшь... — сказал он неуверенно, ошарашено глядя на стрелу в моих руках.
— Проверь! — предложил я ему, указав стрелой, как указкой, на дверь тюрьмы. Он спрыгнул с рика, шлёпнул его ладонью по шее и, сказав ему «Посторожи-ка, Огонь, этого... ловкача!», прошёл внутрь. Рик, наставив на меня свои грозные рога, стал молча и медленно приближаться. Я спокойно посмотрел ему в глаза, и тут произошло то, что очень трудно описать словами, имеющимся в нашем лексиконе. Каким-то доселе неизвестным способом я ПОЧУВСТВОВАЛ животное, а после этого ОТКРЫЛСЯ ему.
* * *
Я ласково гладил сурового Огня по морде, а он, играясь как жеребёнок, пытался ухватить меня губами за воротник. Красного Лучника, в полнейшем удивлении вышедшего обратно, эта картинка окончательно добила, и он опустился на ступеньки рядом со мной.
— Где они? — спросил он немного погодя.
— В безопасности, — ответил я.
— А где именно?
— Чем меньше людей об этом знает, тем в большей безопасности эти люди, — сказал я и, возвращая ему стрелу, добавил. — Ты мой должник
— Я твой должник, — кивнул тот.
— Как ты понимаешь, мне нельзя оставаться в Суродиле. Я бы хотел наняться охранником в караван, который сегодня утром отправляется в Мойилет. Ты можешь дать поручительство начальнику каравана?
— Могу.
ГЛАВА 3
ИМПЕРАТОРСКАЯ ОХОТА
Дорога на Мойилет,
10 сатината — 16 кумината 8855 года
Как оказалось, караван-лэд Колт принял бы меня с радостью даже без поручительства Красного Лучника. Он испытывал существенный дефицит кадров: трое из нанятых им охранников оказались ярыми фанатами военных матчей и, заслышав о предстоящей баталии, остались в Суродиле, не прельстившись даже на солидную прибавку к оплате. Любитель пофилософствовать и порассказать о своей богатой событиями жизни, Колт в моем лице обрёл не только недостающую штатную единицу, но и внимательного слушателя. Его байки служили для меня обширнейшей кладовой, из которой я черпал знания о местных нравах. Конечно, многое мне уже поведал Асий. Но разве можно сравнить рассказы старца, хотя и мудрого, но знающего о кипучей стороне жизни лишь понаслышке, и того, кто не представляет свое существование без приключений и авантюр.
— Мойилет — это только пригород столицы, — рассказывал Колт, беспечно развалившись под тентом в качающейся повозке, — а сам Суонар расположен в громадном каньоне, из которого есть только один выход, да и тот перегорожен Большой Стеной. Впрочем, стену ты сам увидишь. А вот Суонар тебе увидеть не суждено: туда простой люд не пускают. Живут там только Мечпредержащие и те, кого они набрали себе в слуги да в имперское войско. А что касается самого Мойилета, то это самый дурной городишка из всех, что я знаю: ни одного мастерового, даже рика перековать негде. Всё сплошь чиновники, купчики, трактирщики...
Караван, состоящий из одиннадцати запряжённых волами повозок, без особой спешки двигался в сторону Мойилета. Дорога пролегала по океанскому побережью, то петляя между небольших скал, то ныряя в густые тропические рощицы, где среди листьев буйной растительности то и дело мелькали яркие птахи. Не слишком часто встречающиеся на пути дрогоуты мало походили на те, что я видел на Божьей Столешнице: крепостных стен вокруг поселения здесь не возводили. Справа что-то тихо бормотал океан — Полуденное Море. Беспрестанный мерный шум прибоя стал привычным и оттого почти незаметным. Непрекращающийся лёгкий бриз давным-давно сдул с наезженной дороги всю пыль и овевал нас ласковой прохладой. Слева вдали тянулась нескончаемая скальная стена с ровной, словно отрезанной по линейке вершиной. Высоту этого массива с большого расстояния определить трудно, и я поинтересовался об этом у Колта.
— Да, пожалуй что, поболее силя ввысь-то будет, — ответил он.
— Судя по виду, наверху находится большое плато, — заметил я.
— Большое? Не то слово... Оно огромное! Называется Плато Синих Псов. Люди сказывают, что там бескрайняя каменная пустыня. Но, взаправду сказать, самому мне не доводилось встречать ни одного человека, который бы там побывал: плато неприступно.
— А откуда такое название?
— Травят байки, что раньше там жили большие стаи сипсов, Синих Псов. Большие были, умные. Кое-кто считает, что даже умнее риков.
— А почему «были»?
— Говорят, их всех съели огнедышащие драконы.
— Драконы? Да ещё огнедышащие? Разве они существуют? Я думал, это только сказки.
— Какая там сказка! Одного я своими глазами видел! Правда, слава Обоим, очень издалека. Летит по небу этакая туша огроменнейшая, хвост предлиннющий. А ревёт-то уж как — на многие сили окрест слышно!
— А ты его видел, часом, не из кабака возращаясь? — поддел я его.
— Эх, молодёжь, молодёжь! — укоризненно покачал он головой. — Никому на слово не верите, да всё ищете, как бы старших на смех поднять. А впрочем, и старики не лучше. Как-то схлестнулся я с одним в споре, тоже про драконов, так тот тоже с пеной у рта доказывал, что их нет и не было никогда.
«Не может, — кричит, — быть такого, чтобы тварь живая огонь изрыгала!»
«Да запросто! — отвечаю ему. — Вот сам, к примеру, нажрись от пуза, а потом рыгни на свечку газом желудочным — увидишь, какой факел получится!»
«Так что ж, по-твоему, — ехидничает он, — драконы со свечками бегают?»
А я спокойно так отвечаю: «Нет, свечки тут совсем не нужны. Слыхал что-нибудь про животных-молниеносцев? Скат, например, морской? Вот и тут так же: рыгает он горючим газом, а в это самое время у него искра меж зубов проскакивает. Вот тебе и факел!»
«А что ж тогда, — не унимается дедок, — до сих пор ни одного скелета дракона никто не нашёл?»
«Да и это, — говорю, — объяснить просто. Первое — живут они шибко долго, а потому и помирают редко. А второе — нет у них скелета, потому как и не животные они вовсе, а насекомые преогромные и только наружный панцирь имеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Как звать тебя? — спросил он меня.
— Раньше звали Вольфом. Теперь — не знаю.
— А тебя? — спросил он моего соседа.
— Четыреста Двадцать Первый, — ответил тот.
— А человеческое имя у тебя есть? — продолжал спрашивать старик.
— Не знаю. Меня всегда так звали: Четыреста Двадцать Первый.
— Запомни хорошенько: отныне тебя зовут «господин Вольф», — наставительно сказал я. — И всегда так звали. А в отряде Неутомимых ты никогда не служил. Если кто-нибудь узнает о нашем обмене, твое тело могут у тебя отобрать, не дав ничего взамен. И даже господину Есуче, к которому мы пойдём, этого знать не стоит.
Он быстро-быстро согласно закивал и тут же, перевернувшись, начал делать отжимания. Надо отдать должное его выносливости и стремлению достичь цели: при тех же самых физических параметрах он одолел десять отжиманий, после чего свалился с несказуемо блаженной физиономией.
Когда я уже заканчивал одеваться и пристегивал к бедру ножны кинжала, входная дверь распахнулась. В темницу ворвалась небольшая, человек из десяти, толпа чем попало вооружённых людей: самое «страшное» оружие — ржавый и зазубренный меч с отломанным кончиком. Возглавлял этот отряд Касерен, воинственно размахивая какой-то штуковиной, напоминающей нунчаки.
Мне ещё ни разу не приходилось драться более чем с одним человеком одновременно, но сейчас у меня была твёрдая уверенность: напади они — я справлюсь со всеми. Десяти секунд для этого за глаза хватит. А если осторожно, чтобы никого не покалечить, то пятнадцати. Однажды в прошлой жизни один мой приятель назначил мне встречу у себя дома, но, когда я пришёл, его не оказалось. Мама приятеля предложила мне подождать в его комнате. Он опоздал на три часа. Как я сердился на него тогда, и как благодарен сейчас! Дело в том, что от нечего делать я перелистал всю его богатую библиотеку по карате, кунг-фу, тхэквондо и иже с ними. Теперь всё это мгновенно вспомнилось и, наложившись на немалую боевую подготовку Четыреста Двадцать Первого, сделало меня, осмелюсь думать, одним из лучших рукопашных бойцов здешнего мира.
— Что ты с ним сделал, кровосос антурийский? — завопил Касерен, увидев распростёртое на полу уродливое тельце.
— Полегче на поворотах, уважаемый! Я тебя, как мне помнится, не оскорблял, — ответил я. — С твоим господином ничего страшного: утомился и отдыхает.
— Ты врёшь!
— Не веришь мне — спроси у почтенного старца, — я сделал жест в сторону Асия. Тот утвердительно кивнул.
— Коли так — твое счастье! А теперь защищайся!
— Зачем?
— Как зачем? — опешил Касерен. — Ты что, не понял? Мы пришли за ним.
— Тогда не теряйте времени, забирайте.
— К-как? Ты не будешь защищаться?
— Не буду, — подтвердил я и добавил. — Если нападать не станете.
— Да ты просто струсил! — скривил губы Касерен.
— Струсил, — послушно согласился я.
— Поня-ятно... — презрительно протянул он. — Тогда ещё вот что: мне очень не понравилось, как ты со мной обошёлся в трактире. Поэтому получай! — с этими словами он попытался огреть меня своим приспособлением. Зря он это сделал. Спустя мгновение Касерен сидел на полу с распухающим на глазах носом и, осоловело глядя на вращающиеся вокруг меня в пропеллерном темпе нунчаки, тупо соображал: как так могло случиться, что его собственное оружие его же и ударило.
— Ещё желающие есть? — поинтересовался я. Таковых не оказалось. Штурмующие опустили своё дрекольё и растерянно топтались, не зная, что делать дальше.
— Значит так, — распорядился я, — забирайте всех троих и ведите к господину Есуче. Всё понятно?
Те торопливо закивали. Асий подошёл ко мне и, положив руку на плечо, тихо сказал:
— Всё правильно, друг мой. Так будет лучше для всех нас. Отныне я бы стал для тебя обузой. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Прощай. Да ведут тебя Оба и твое Предназначение.
И он, не оборачиваясь, пошёл к выходу. Остальные наскоро одели бывшего Четыреста Двадцать Первого, подхватили его на руки и, поддерживая шатающегося Касерена, покинули тюрьму.
В наступившей тишине узилища послышался тихий шорох. Быстро обернувшись, я увидел, что пришедший в себя Тринез пытается на четвереньках пробраться к выходу. На его голове справа, почти симметрично первой, вздувалась ещё одна шишка.
— А ты куда, козлик? А ну, обратно! — прикрикнул я на него. Тринез с юркостью таракана шмыгнул обратно в камеру. Закрывая его на висячий замок, я не без злорадства приговаривал:
— Наука тебе будет: назавтра война, после, как водится, три дня празднования чьей-нибудь победы, а на пятый день о тебе, глядишь, и вспомнят, на довольствие поставят, тухлую воду да гнилые лепёшки принесут. То-то обрадуешься снеди!
Чтобы усугубить страдания этой подленькой душонки, я решил оставить ключ от камеры в зоне досягаемости, но... Длинный стержень ключа очень красиво намотался вокруг одного из прутьев решетки. Сможет размотать обратно — его счастье!
Заперев доносчика, я вышел на улицу и присел на крыльцо тюрьмы. Светало. За всеми этими приключениями ночь пролетела незаметно. В тишине городских улиц до моего слуха донеслось цоканье копыт по булыжнику. Звук в предутренние часы слышен далеко, а потому всадник выехал из-за угла только минут через пять. Уже издали по неясному силуэту я узнал Красного Лучника. Он направился прямиком ко мне и, остановив рика в нескольких шагах от крыльца, произнёс:
— Знаешь ли ты меня?
— Пусть Оба даруют тебе долгие дни, Красный Лучник! Кто ж не знает тебя в славном городе Суродиле! — ответил я. Если его и задел мой ненавязчивый урок вежливости, внешне он этого никак не выдал.
— Хотел бы и я пожелать тебе долгих дней, — продолжил он, — но, боюсь, этого не случится, если не отпустишь старика и убогого, которых привёл сюда вечером.
— Кто они тебе? — спросил я.
— Не важно. Это хорошие люди, и я хочу, чтобы ты их освободил!
— Не могу, и не проси!
— Я не прошу, я приказываю, — вслед за этими словами Красный Лучник выхватил из седельных сумок лук и стрелу, натянул тетиву и нацелился мне в грудь. Сделал это он настолько сноровисто, что все действия показались одним движением.
— Это невозможно... — я нарочито игнорировал наставленное на меня оружие.
Басовито пропела тетива, и знакомая красная змейка устремилась к моему сердцу с неуёмной жаждой крови. Я увидел, как она успела повернуться пару раз, сверкнув яркой киноварью в первом луче показавшегося над крышами солнца, и перехватил стрелу сантиметрах в десяти от своей груди. Несколько мгновений стрела, зажатая в кулаке, ещё вибрировала, потом успокоилась. Я беззаботно почесал ею затылок и продолжил:
—...потому что их там нет.
— Лжёшь... — сказал он неуверенно, ошарашено глядя на стрелу в моих руках.
— Проверь! — предложил я ему, указав стрелой, как указкой, на дверь тюрьмы. Он спрыгнул с рика, шлёпнул его ладонью по шее и, сказав ему «Посторожи-ка, Огонь, этого... ловкача!», прошёл внутрь. Рик, наставив на меня свои грозные рога, стал молча и медленно приближаться. Я спокойно посмотрел ему в глаза, и тут произошло то, что очень трудно описать словами, имеющимся в нашем лексиконе. Каким-то доселе неизвестным способом я ПОЧУВСТВОВАЛ животное, а после этого ОТКРЫЛСЯ ему.
* * *
Я ласково гладил сурового Огня по морде, а он, играясь как жеребёнок, пытался ухватить меня губами за воротник. Красного Лучника, в полнейшем удивлении вышедшего обратно, эта картинка окончательно добила, и он опустился на ступеньки рядом со мной.
— Где они? — спросил он немного погодя.
— В безопасности, — ответил я.
— А где именно?
— Чем меньше людей об этом знает, тем в большей безопасности эти люди, — сказал я и, возвращая ему стрелу, добавил. — Ты мой должник
— Я твой должник, — кивнул тот.
— Как ты понимаешь, мне нельзя оставаться в Суродиле. Я бы хотел наняться охранником в караван, который сегодня утром отправляется в Мойилет. Ты можешь дать поручительство начальнику каравана?
— Могу.
ГЛАВА 3
ИМПЕРАТОРСКАЯ ОХОТА
Дорога на Мойилет,
10 сатината — 16 кумината 8855 года
Как оказалось, караван-лэд Колт принял бы меня с радостью даже без поручительства Красного Лучника. Он испытывал существенный дефицит кадров: трое из нанятых им охранников оказались ярыми фанатами военных матчей и, заслышав о предстоящей баталии, остались в Суродиле, не прельстившись даже на солидную прибавку к оплате. Любитель пофилософствовать и порассказать о своей богатой событиями жизни, Колт в моем лице обрёл не только недостающую штатную единицу, но и внимательного слушателя. Его байки служили для меня обширнейшей кладовой, из которой я черпал знания о местных нравах. Конечно, многое мне уже поведал Асий. Но разве можно сравнить рассказы старца, хотя и мудрого, но знающего о кипучей стороне жизни лишь понаслышке, и того, кто не представляет свое существование без приключений и авантюр.
— Мойилет — это только пригород столицы, — рассказывал Колт, беспечно развалившись под тентом в качающейся повозке, — а сам Суонар расположен в громадном каньоне, из которого есть только один выход, да и тот перегорожен Большой Стеной. Впрочем, стену ты сам увидишь. А вот Суонар тебе увидеть не суждено: туда простой люд не пускают. Живут там только Мечпредержащие и те, кого они набрали себе в слуги да в имперское войско. А что касается самого Мойилета, то это самый дурной городишка из всех, что я знаю: ни одного мастерового, даже рика перековать негде. Всё сплошь чиновники, купчики, трактирщики...
Караван, состоящий из одиннадцати запряжённых волами повозок, без особой спешки двигался в сторону Мойилета. Дорога пролегала по океанскому побережью, то петляя между небольших скал, то ныряя в густые тропические рощицы, где среди листьев буйной растительности то и дело мелькали яркие птахи. Не слишком часто встречающиеся на пути дрогоуты мало походили на те, что я видел на Божьей Столешнице: крепостных стен вокруг поселения здесь не возводили. Справа что-то тихо бормотал океан — Полуденное Море. Беспрестанный мерный шум прибоя стал привычным и оттого почти незаметным. Непрекращающийся лёгкий бриз давным-давно сдул с наезженной дороги всю пыль и овевал нас ласковой прохладой. Слева вдали тянулась нескончаемая скальная стена с ровной, словно отрезанной по линейке вершиной. Высоту этого массива с большого расстояния определить трудно, и я поинтересовался об этом у Колта.
— Да, пожалуй что, поболее силя ввысь-то будет, — ответил он.
— Судя по виду, наверху находится большое плато, — заметил я.
— Большое? Не то слово... Оно огромное! Называется Плато Синих Псов. Люди сказывают, что там бескрайняя каменная пустыня. Но, взаправду сказать, самому мне не доводилось встречать ни одного человека, который бы там побывал: плато неприступно.
— А откуда такое название?
— Травят байки, что раньше там жили большие стаи сипсов, Синих Псов. Большие были, умные. Кое-кто считает, что даже умнее риков.
— А почему «были»?
— Говорят, их всех съели огнедышащие драконы.
— Драконы? Да ещё огнедышащие? Разве они существуют? Я думал, это только сказки.
— Какая там сказка! Одного я своими глазами видел! Правда, слава Обоим, очень издалека. Летит по небу этакая туша огроменнейшая, хвост предлиннющий. А ревёт-то уж как — на многие сили окрест слышно!
— А ты его видел, часом, не из кабака возращаясь? — поддел я его.
— Эх, молодёжь, молодёжь! — укоризненно покачал он головой. — Никому на слово не верите, да всё ищете, как бы старших на смех поднять. А впрочем, и старики не лучше. Как-то схлестнулся я с одним в споре, тоже про драконов, так тот тоже с пеной у рта доказывал, что их нет и не было никогда.
«Не может, — кричит, — быть такого, чтобы тварь живая огонь изрыгала!»
«Да запросто! — отвечаю ему. — Вот сам, к примеру, нажрись от пуза, а потом рыгни на свечку газом желудочным — увидишь, какой факел получится!»
«Так что ж, по-твоему, — ехидничает он, — драконы со свечками бегают?»
А я спокойно так отвечаю: «Нет, свечки тут совсем не нужны. Слыхал что-нибудь про животных-молниеносцев? Скат, например, морской? Вот и тут так же: рыгает он горючим газом, а в это самое время у него искра меж зубов проскакивает. Вот тебе и факел!»
«А что ж тогда, — не унимается дедок, — до сих пор ни одного скелета дракона никто не нашёл?»
«Да и это, — говорю, — объяснить просто. Первое — живут они шибко долго, а потому и помирают редко. А второе — нет у них скелета, потому как и не животные они вовсе, а насекомые преогромные и только наружный панцирь имеют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49