Теперь даже она против меня. Я уже сожалел о своём безрассудстве. Мне следовало оставить подозрения при себе… А после нанести ответный удар.
К моему удивлению, Уэйли предложил мне ночлег. Было уже поздно и очень холодно, и я принял предложение.
Дом оказался больше, чем у Станса, и спальные места располагались на втором этаже, являющем собой нечто вроде открытого балкона. Уэйли с трудом проковылял по лестнице наверх и указал мне на груду шкур, накрытую одеялом из шерсти локсов.
– Ты можешь спать здесь. – Он поколебался. – Много воды утекло с тех пор, как гости из Иама навещали мой дом. Твой отец ночевал у меня время от времени.
Тон его казался дружеским. Поблагодарив, я призвал воспоминания предков, и мы оживлённо поболтали о стародавних временах, как это любят делать немолодые люди. Я не знал, сколько лет Уэйли, но он был намного старше моего отца, хотя я и мерзкий Кафф почти ровесники.
– Во имя Ракса! А этот отморозок что тут делает?
Кафф заявился домой.
– Ночует, – мягко сказал Уэйли. – Я не могу отослать его в Иам посреди ночи.
– Нечего ему здесь торчать! Сейчас я набью ему морду. – Это была навязчивая идея Каффа. – Ракс! Я не убивал старого придурка. Я почти полдня чинил мотокар. А этот что делал? Увивался за Чарой! Отойди, отец, я дам ему в морду.
– Ради Фа, Кафф, веди себя прилично! В один прекрасный день тебе придётся стать предводителем.
– Скажу тебе прямо, отец, что всё изменится, когда предводителем стану я. Для начала этот несчастный Иам не получит ни крошки.
– Ты уже обнародовал свои взгляды. Но должен напомнить тебе, Кафф, что я всё ещё нахожусь на своём посту.
Я долго лежал без сна, раз за разом оживляя ужасную сцену в эстуарии. Кончилось тем, что я решил наложить запрет на этот эпизод, ведь несправедливо вынуждать потомков переживать моё личное горе. Ещё часть ночи я провёл, внедряя запрет посредством мысленной концентрации. Я избавил от этого кошмара память грядущих поколений.
Но только не свою.
Уэйли и Кафф ещё спали, когда на рассвете я покинул их дом. Воздух был свежий и морозный. Я заправил топку, разжёг дрова лучиной, которую взял в общественном нагревателе, и залез в кабину дожидаться, когда в бойлере образуется пар. От холода меня пробирала мелкая дрожь. Тело отца, окутанное побелевшим от инея одеялом, лежало на платформе за моей спиной.
– Не забудь, что я тебе сказала.
Я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Это была Лонесса, вся в пышных мехах.
– Хорошо, не забуду.
Ещё вчера я думал, что она не права. Но что случилось, то уже случилось, и никакая вражда между Иамом и Носсом не вернёт мне отца. Теперь это моё личное дело. Моя месть.
– Мне будет очень недоставать Бруно, – вздохнула она.
Я ощутил мгновенную вспышку гнева.
– Не больше, чем мне. Или Весне.
– Весна? Ах да, твоя мать. Она… питала к нему тёплые чувства?
– Почему бы и нет, ради Фа?! Он был хороший человек.
– Что ж, иногда в том нет ничего странного, – сказала Лонесса к моему великому изумлению. Потом её лицо отвердело, и передо мной опять стоял Носский Дракон. – Если хочешь мира между Иамом и Носсом, держись подальше от моей дочери!
– Ты должен быть очень осторожным, Харди. Люди сделают тебя советчиком Станса вместо твоего отца. Возьми в привычку сперва подумать, а уж потом говорить. – Мистер Мак-Нейл усмехнулся. – Боюсь, поначалу будет трудновато! Ты был довольно-таки безответственным юнцом.
Ничей Человек позволил себе одно из своих нечастых высказываний:
– Триггера из виду не упускай.
Я правильно сделал, что заехал сюда. Мистер Мак-Нейл угости меня стувой, добавив в неё спирт по имени «водка», который производят на станции Девон. Он сокрушённо выслушал печальную новость и произнёс все необходимые слова утешения. К тому же он дал мне ценный совет.
– Ты хочешь отомстить Каффу? – спросил Мак-Нейл. – Не делай этого. Но если не можешь поступить иначе, то, ради всего святого, не попадись.
Тут я кое-что вспомнил и обратился к Ничьему Человеку:
– Я видел, как ты шёл туда же, куда только что проехал Кафф.
– В самом деле? – Казалось, он был удивлён.
– Может быть, ты нагнал Каффа? Он утверждает, что долго чинил мотокар.
– Я его видел, да. Он возился с системой передач.
– Или делал вид?
– Он был злой и очень грязный.
– У него был с собой нож?
– Ты не должен исключать возможность несчастного случая, – вмешался мистер Мак-Нейл. – Бруно мог сорваться с обрыва и упасть на что-нибудь острое.
– Только не мой отец!
– Рыбак никуда не пойдёт без ножа, – сказал Ничей Человек. – Но я не видел. Не приглядывался.
– А моего отца ты видел?
– Нет.
– Зачем ты поехал в Носе?
– Просто так, – поколебавшись, ответил он. – Я здесь родился, если помнишь.
– Это не относится к делу, Харди, – вмешался мистер Мак-Нейл.
– Откуда вам знать? – взорвался я. – Всё, что произошло вчера, имеет отношение к делу! Вы не можете думать, как мы. Для нас ЛЮБОЕ воспоминание имеет значение. Все воспоминания складываются, и соединяются, и распространяются, и формируют нашу культуру. Сейчас смерть Бруно только в памяти убийцы. А через десять поколений – у каждого мужчины Носса!
– Вряд ли, если учесть вашу низкую рождаемость. К тому же, насколько я понимаю вашу культуру, у Каффа практически нет мотива. Да, твой отец не сдержался, но ведь Кафф сам его спровоцировал, и знал это.
– Да, он знал. Если отца не будет, Станс получит не рыбу, а от ворот поворот. Этого он и хотел!
Наступило долгое молчание. Наконец Мистер Мак-Нейл нарушил его:
– Земляне всегда считали вас миролюбивым народом. Боюсь, мы совсем позабыли, что общество разрушается в тяжёлые времена. Невмешательство – это одно, но бесстрастно смотреть, как мирная культура деградирует к варварству… это совсем другое. Надеюсь, смерть твоего отца, Харди, поможет нам взглянуть на проблему иными глазами.
– Спасибо. – Я не мог придумать, что бы ещё добавить.
Мы поднялись и вышли в сад, оставив Ничьего Человека размышлять в своём уголке. Сад был в полном цвету, его невероятная пестрота и яркость тут же меня утомили. Но мистер Мак-Нейл наслаждался от души. Я спросил у него, на что похожа Земля.
– Очень похожа на вашу планету, только немного больше. И старше. Я хочу сказать, более развита. На Земле я не мог бы позволить себе разбить такой большой сад.
– Но почему?
– Просто нет места. Повсюду множество людей и множество машин. Всё, что можно, покрыто герметичными куполами, а поверхность океана – оксигенными матрицами.
– Это звучит устрашающе.
– Это прекрасно. – Он вздохнул и окинул неодобрительным взглядом анемоновые деревья на берегу реки. – Кстати, Ничей Человек был прав, когда предупреждал насчёт Триггера. Теперь ты поднялся в иерархии Иама, и вряд ли он будет от этого в восторге. Возможно, он попробует дискредитировать тебя.
– У Триггера на это не хватит мозгов.
– И тем не менее…
Мы подошли к мотокару. Пора было ехать, но я не хотел. Одеяло, в которое завернули отца, промокло, с платформы падали тяжёлые капли. Его бы не убили, пробудь я с ним весь день. Но я скучал на переговорах, а потом встретил хорошенькую девушку, и моему отцу пришлось умереть.
На грузовой платформе было слишком мало дров, должно быть, их убрали в Носсе, освобождая место для отца. Я подумал, не попросить ли немного у мистера Мак-Нейла (позади дома находилась небольшая плантация чашечных деревьев), но решил не злоупотреблять его добротой.
Я взял канистру со спиртом и начал заливать топливный бак, когда почувствовал что-то неладное.
У спирта едкий, неприятный запах, который я с трудом переношу. Жидкость, которая потекла в бак, вообще ничем не пахла. Я обмакнул палец и попробовал на вкус.
– Странно.
– В чём дело?
– По-моему, это вода. Взял не ту канистру! Придётся опорожнить её и заполнить заново.
Но во второй канистре тоже оказалась вода. И в третьей.
– Должно быть, спирт употребили жаждущие рыбаки, – заметил мистер Мак-Нейл.
– Пьяные не стали бы заливать в канистры воду.
– Но они это сделали, не так ли?
– Да, кто-то сделал это. Хотелось бы знать, с какой целью.
Я оставил мистера Мак-Нейла в растерянности. Он скептически отнёсся к утверждению, что отец был убит. Но теперь это очень смахивало на двойную атаку: если бы убийство по какой-то причине удалось, то фатальное ночное путешествие завершило бы дело. Кстати, заодно избавились бы и от меня. Интересно, включён ли я в планы убийцы?
Внезапно я почувствовал себя ужасно уязвимым.
Я въехал в Иам, когда на дорогу упали послеполуденные тени. Жители смотрели на мотокар, но никто не помахал мне рукой. Я остановился у дома дяди Станса и до отказа выжал тормозной рычаг.
Из соседних домов появились стилки и молча остановились, глядя на меня. Я вылез из кабины и вдруг заметил Весну: она была вся в слезах и смотрела на свёрток в одеяле, не на меня.
Она уже знала. Все они знали. Печальная весть опередила мотокар.
Дядя Станс вышел из дома, Триггер следовал за ним по пятам.
– Вернулся, – сказал он неприветливо. – Долго же ты ехал.
– Я задержался у мистера Мак-Нейла.
Дядя Станс немедленно впал в ярость.
– Ну разумеется! Ведь смерть твоего отца недостаточно важное событие, не так ли? Ты безответственный отморозок! Ты должен был доложить мне немедленно!
Обитатели Иама придвинулись ближе, возбуждённо перешёптываясь. У дяди Станса нашлись сторонники.
– По-моему, ты и так обо все знаешь, – заметил я.
– Случайно, – парировал он.
– Но как?
– Я что, обязан тебе объяснять? Марш домой! И считай себя под домашним арестом, пока мы не обсудим это дело на совете.
По привычке я едва не подчинился, однако тут же спохватился:
– Не пойду. Я не сделал ничего дурного.
– Ничего? – Дядя Станс немедленно успокоился и заговорил рассудительным тоном. – Позволь мне объяснить тебе, Харди, что ты сделал, поскольку у тебя явно не хватает сообразительности. Во-первых, – он выставил указательный палец левой руки и продемонстрировал его всему Иаму, – ты пропустил важную деловую встречу, где мог бы многому научиться. Во-вторых, – он отогнул второй палец, – ты покинул отца ради шашней с девчонкой, а в результате ты не оказал ему помощь во время несчастного случая.
– Несчастный случай?!
– Молчать! В-третьих…
– Убери свои паскудные пальцы! – в жаркой ярости завопил я.
Внезапно пальцев стало четыре. Кажется, я бросился на дядю Станса. Кажется, мы дрались, но руки мои почему-то не желали двигаться. Потом в глазах у меня прояснилось, и я понял наконец, что меня крепко держат за руки.
– …не доведёт тебя до добра, – закончил дядя Станс.
– Это не несчастный случай! – закричал я. – Почему вы не хотите меня выслушать? Его убили! Ударили в спину!
Я вырвался из чужих рук и подбежал к мотокару.
– Смотрите сами! – Я сдёрнул одеяло.
На грузовой платформе лежал оскаленный труп груммера.
Моя мать навестила меня на второй день заточения. Дядя Станс приходил несколько раз, но я не желал с ним говорить. С Весной я был рад встретиться, но даже она держалась версии несчастного случая.
– Подумай сам, Харди, кто захочет оставить своим потомкам такое ужасное воспоминание? Нет, твой отец поскользнулся, упал с обрыва и утонул. И лучше бы тебе не сомневаться в этом для нашего общего блага.
– Но ведь всё обстояло не так! Кто-то должен заплатить за смерть Бруно.
– Это не вернёт тебе отца, – спокойно заключила она.
– Не вернёт, я знаю. Но я, по крайней мере, буду в безопасности.
– О чём ты?
– А если спирт подменили после убийства, а не до? Ты поняла?
– Харди, всё это могло быть просто ошибкой. Ты же знаешь, твой отец держал дома воду в канистрах, а не в бурдюках.
– Отец никогда не совершил бы такой ошибки. Кроме того, я сам видел, как он залил канистры из того бака со спиртом, что стоит во дворе.
– Ну, я не знаю… – Весна посмотрела на меня с сомнением, пухлое лицо было озабочено. – И эта история с телом твоего отца…
– Груммеры не поднимаются вверх по реке, когда нет грума. Так что тело могли подменить только в Носсе. Кто-то достал это животное из ледника. Они намеревались выставить меня лжецом, а может быть, не хотели, чтобы кто-то увидел рану. И кстати, как вы узнали о смерти отца?
Весна вздохнула.
– Какой-то рыбак наткнулся на охотников около полудня. Они сразу же вернулись домой.
– Лучше бы они отправились в Носе. Мне не помешали бы помощь и поддержка. И хоть немного доверия, – горько добавил я.
– Рыбак сказал, что Бруно утонул. Никто не видел раны, это только твои слова. А Иаму нет никакого резона ссориться с Носсом.
Я подумал, не сказать ли ей о Чаре, которая рану видела. Но захочет ли девушка выступить в роли свидетеля? Я сомневался в этом. Чара жила в Носсе и была верна своему народу.
– Знаешь, люди скорбят о Бруно. Все его уважали, и каждый знает, что именно он стоит за Стансом. Вот почему Станс особенно подавлен. Не только потому, что умер его брат. И охота была неудачной, дичь точно сквозь землю провалилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
К моему удивлению, Уэйли предложил мне ночлег. Было уже поздно и очень холодно, и я принял предложение.
Дом оказался больше, чем у Станса, и спальные места располагались на втором этаже, являющем собой нечто вроде открытого балкона. Уэйли с трудом проковылял по лестнице наверх и указал мне на груду шкур, накрытую одеялом из шерсти локсов.
– Ты можешь спать здесь. – Он поколебался. – Много воды утекло с тех пор, как гости из Иама навещали мой дом. Твой отец ночевал у меня время от времени.
Тон его казался дружеским. Поблагодарив, я призвал воспоминания предков, и мы оживлённо поболтали о стародавних временах, как это любят делать немолодые люди. Я не знал, сколько лет Уэйли, но он был намного старше моего отца, хотя я и мерзкий Кафф почти ровесники.
– Во имя Ракса! А этот отморозок что тут делает?
Кафф заявился домой.
– Ночует, – мягко сказал Уэйли. – Я не могу отослать его в Иам посреди ночи.
– Нечего ему здесь торчать! Сейчас я набью ему морду. – Это была навязчивая идея Каффа. – Ракс! Я не убивал старого придурка. Я почти полдня чинил мотокар. А этот что делал? Увивался за Чарой! Отойди, отец, я дам ему в морду.
– Ради Фа, Кафф, веди себя прилично! В один прекрасный день тебе придётся стать предводителем.
– Скажу тебе прямо, отец, что всё изменится, когда предводителем стану я. Для начала этот несчастный Иам не получит ни крошки.
– Ты уже обнародовал свои взгляды. Но должен напомнить тебе, Кафф, что я всё ещё нахожусь на своём посту.
Я долго лежал без сна, раз за разом оживляя ужасную сцену в эстуарии. Кончилось тем, что я решил наложить запрет на этот эпизод, ведь несправедливо вынуждать потомков переживать моё личное горе. Ещё часть ночи я провёл, внедряя запрет посредством мысленной концентрации. Я избавил от этого кошмара память грядущих поколений.
Но только не свою.
Уэйли и Кафф ещё спали, когда на рассвете я покинул их дом. Воздух был свежий и морозный. Я заправил топку, разжёг дрова лучиной, которую взял в общественном нагревателе, и залез в кабину дожидаться, когда в бойлере образуется пар. От холода меня пробирала мелкая дрожь. Тело отца, окутанное побелевшим от инея одеялом, лежало на платформе за моей спиной.
– Не забудь, что я тебе сказала.
Я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Это была Лонесса, вся в пышных мехах.
– Хорошо, не забуду.
Ещё вчера я думал, что она не права. Но что случилось, то уже случилось, и никакая вражда между Иамом и Носсом не вернёт мне отца. Теперь это моё личное дело. Моя месть.
– Мне будет очень недоставать Бруно, – вздохнула она.
Я ощутил мгновенную вспышку гнева.
– Не больше, чем мне. Или Весне.
– Весна? Ах да, твоя мать. Она… питала к нему тёплые чувства?
– Почему бы и нет, ради Фа?! Он был хороший человек.
– Что ж, иногда в том нет ничего странного, – сказала Лонесса к моему великому изумлению. Потом её лицо отвердело, и передо мной опять стоял Носский Дракон. – Если хочешь мира между Иамом и Носсом, держись подальше от моей дочери!
– Ты должен быть очень осторожным, Харди. Люди сделают тебя советчиком Станса вместо твоего отца. Возьми в привычку сперва подумать, а уж потом говорить. – Мистер Мак-Нейл усмехнулся. – Боюсь, поначалу будет трудновато! Ты был довольно-таки безответственным юнцом.
Ничей Человек позволил себе одно из своих нечастых высказываний:
– Триггера из виду не упускай.
Я правильно сделал, что заехал сюда. Мистер Мак-Нейл угости меня стувой, добавив в неё спирт по имени «водка», который производят на станции Девон. Он сокрушённо выслушал печальную новость и произнёс все необходимые слова утешения. К тому же он дал мне ценный совет.
– Ты хочешь отомстить Каффу? – спросил Мак-Нейл. – Не делай этого. Но если не можешь поступить иначе, то, ради всего святого, не попадись.
Тут я кое-что вспомнил и обратился к Ничьему Человеку:
– Я видел, как ты шёл туда же, куда только что проехал Кафф.
– В самом деле? – Казалось, он был удивлён.
– Может быть, ты нагнал Каффа? Он утверждает, что долго чинил мотокар.
– Я его видел, да. Он возился с системой передач.
– Или делал вид?
– Он был злой и очень грязный.
– У него был с собой нож?
– Ты не должен исключать возможность несчастного случая, – вмешался мистер Мак-Нейл. – Бруно мог сорваться с обрыва и упасть на что-нибудь острое.
– Только не мой отец!
– Рыбак никуда не пойдёт без ножа, – сказал Ничей Человек. – Но я не видел. Не приглядывался.
– А моего отца ты видел?
– Нет.
– Зачем ты поехал в Носе?
– Просто так, – поколебавшись, ответил он. – Я здесь родился, если помнишь.
– Это не относится к делу, Харди, – вмешался мистер Мак-Нейл.
– Откуда вам знать? – взорвался я. – Всё, что произошло вчера, имеет отношение к делу! Вы не можете думать, как мы. Для нас ЛЮБОЕ воспоминание имеет значение. Все воспоминания складываются, и соединяются, и распространяются, и формируют нашу культуру. Сейчас смерть Бруно только в памяти убийцы. А через десять поколений – у каждого мужчины Носса!
– Вряд ли, если учесть вашу низкую рождаемость. К тому же, насколько я понимаю вашу культуру, у Каффа практически нет мотива. Да, твой отец не сдержался, но ведь Кафф сам его спровоцировал, и знал это.
– Да, он знал. Если отца не будет, Станс получит не рыбу, а от ворот поворот. Этого он и хотел!
Наступило долгое молчание. Наконец Мистер Мак-Нейл нарушил его:
– Земляне всегда считали вас миролюбивым народом. Боюсь, мы совсем позабыли, что общество разрушается в тяжёлые времена. Невмешательство – это одно, но бесстрастно смотреть, как мирная культура деградирует к варварству… это совсем другое. Надеюсь, смерть твоего отца, Харди, поможет нам взглянуть на проблему иными глазами.
– Спасибо. – Я не мог придумать, что бы ещё добавить.
Мы поднялись и вышли в сад, оставив Ничьего Человека размышлять в своём уголке. Сад был в полном цвету, его невероятная пестрота и яркость тут же меня утомили. Но мистер Мак-Нейл наслаждался от души. Я спросил у него, на что похожа Земля.
– Очень похожа на вашу планету, только немного больше. И старше. Я хочу сказать, более развита. На Земле я не мог бы позволить себе разбить такой большой сад.
– Но почему?
– Просто нет места. Повсюду множество людей и множество машин. Всё, что можно, покрыто герметичными куполами, а поверхность океана – оксигенными матрицами.
– Это звучит устрашающе.
– Это прекрасно. – Он вздохнул и окинул неодобрительным взглядом анемоновые деревья на берегу реки. – Кстати, Ничей Человек был прав, когда предупреждал насчёт Триггера. Теперь ты поднялся в иерархии Иама, и вряд ли он будет от этого в восторге. Возможно, он попробует дискредитировать тебя.
– У Триггера на это не хватит мозгов.
– И тем не менее…
Мы подошли к мотокару. Пора было ехать, но я не хотел. Одеяло, в которое завернули отца, промокло, с платформы падали тяжёлые капли. Его бы не убили, пробудь я с ним весь день. Но я скучал на переговорах, а потом встретил хорошенькую девушку, и моему отцу пришлось умереть.
На грузовой платформе было слишком мало дров, должно быть, их убрали в Носсе, освобождая место для отца. Я подумал, не попросить ли немного у мистера Мак-Нейла (позади дома находилась небольшая плантация чашечных деревьев), но решил не злоупотреблять его добротой.
Я взял канистру со спиртом и начал заливать топливный бак, когда почувствовал что-то неладное.
У спирта едкий, неприятный запах, который я с трудом переношу. Жидкость, которая потекла в бак, вообще ничем не пахла. Я обмакнул палец и попробовал на вкус.
– Странно.
– В чём дело?
– По-моему, это вода. Взял не ту канистру! Придётся опорожнить её и заполнить заново.
Но во второй канистре тоже оказалась вода. И в третьей.
– Должно быть, спирт употребили жаждущие рыбаки, – заметил мистер Мак-Нейл.
– Пьяные не стали бы заливать в канистры воду.
– Но они это сделали, не так ли?
– Да, кто-то сделал это. Хотелось бы знать, с какой целью.
Я оставил мистера Мак-Нейла в растерянности. Он скептически отнёсся к утверждению, что отец был убит. Но теперь это очень смахивало на двойную атаку: если бы убийство по какой-то причине удалось, то фатальное ночное путешествие завершило бы дело. Кстати, заодно избавились бы и от меня. Интересно, включён ли я в планы убийцы?
Внезапно я почувствовал себя ужасно уязвимым.
Я въехал в Иам, когда на дорогу упали послеполуденные тени. Жители смотрели на мотокар, но никто не помахал мне рукой. Я остановился у дома дяди Станса и до отказа выжал тормозной рычаг.
Из соседних домов появились стилки и молча остановились, глядя на меня. Я вылез из кабины и вдруг заметил Весну: она была вся в слезах и смотрела на свёрток в одеяле, не на меня.
Она уже знала. Все они знали. Печальная весть опередила мотокар.
Дядя Станс вышел из дома, Триггер следовал за ним по пятам.
– Вернулся, – сказал он неприветливо. – Долго же ты ехал.
– Я задержался у мистера Мак-Нейла.
Дядя Станс немедленно впал в ярость.
– Ну разумеется! Ведь смерть твоего отца недостаточно важное событие, не так ли? Ты безответственный отморозок! Ты должен был доложить мне немедленно!
Обитатели Иама придвинулись ближе, возбуждённо перешёптываясь. У дяди Станса нашлись сторонники.
– По-моему, ты и так обо все знаешь, – заметил я.
– Случайно, – парировал он.
– Но как?
– Я что, обязан тебе объяснять? Марш домой! И считай себя под домашним арестом, пока мы не обсудим это дело на совете.
По привычке я едва не подчинился, однако тут же спохватился:
– Не пойду. Я не сделал ничего дурного.
– Ничего? – Дядя Станс немедленно успокоился и заговорил рассудительным тоном. – Позволь мне объяснить тебе, Харди, что ты сделал, поскольку у тебя явно не хватает сообразительности. Во-первых, – он выставил указательный палец левой руки и продемонстрировал его всему Иаму, – ты пропустил важную деловую встречу, где мог бы многому научиться. Во-вторых, – он отогнул второй палец, – ты покинул отца ради шашней с девчонкой, а в результате ты не оказал ему помощь во время несчастного случая.
– Несчастный случай?!
– Молчать! В-третьих…
– Убери свои паскудные пальцы! – в жаркой ярости завопил я.
Внезапно пальцев стало четыре. Кажется, я бросился на дядю Станса. Кажется, мы дрались, но руки мои почему-то не желали двигаться. Потом в глазах у меня прояснилось, и я понял наконец, что меня крепко держат за руки.
– …не доведёт тебя до добра, – закончил дядя Станс.
– Это не несчастный случай! – закричал я. – Почему вы не хотите меня выслушать? Его убили! Ударили в спину!
Я вырвался из чужих рук и подбежал к мотокару.
– Смотрите сами! – Я сдёрнул одеяло.
На грузовой платформе лежал оскаленный труп груммера.
Моя мать навестила меня на второй день заточения. Дядя Станс приходил несколько раз, но я не желал с ним говорить. С Весной я был рад встретиться, но даже она держалась версии несчастного случая.
– Подумай сам, Харди, кто захочет оставить своим потомкам такое ужасное воспоминание? Нет, твой отец поскользнулся, упал с обрыва и утонул. И лучше бы тебе не сомневаться в этом для нашего общего блага.
– Но ведь всё обстояло не так! Кто-то должен заплатить за смерть Бруно.
– Это не вернёт тебе отца, – спокойно заключила она.
– Не вернёт, я знаю. Но я, по крайней мере, буду в безопасности.
– О чём ты?
– А если спирт подменили после убийства, а не до? Ты поняла?
– Харди, всё это могло быть просто ошибкой. Ты же знаешь, твой отец держал дома воду в канистрах, а не в бурдюках.
– Отец никогда не совершил бы такой ошибки. Кроме того, я сам видел, как он залил канистры из того бака со спиртом, что стоит во дворе.
– Ну, я не знаю… – Весна посмотрела на меня с сомнением, пухлое лицо было озабочено. – И эта история с телом твоего отца…
– Груммеры не поднимаются вверх по реке, когда нет грума. Так что тело могли подменить только в Носсе. Кто-то достал это животное из ледника. Они намеревались выставить меня лжецом, а может быть, не хотели, чтобы кто-то увидел рану. И кстати, как вы узнали о смерти отца?
Весна вздохнула.
– Какой-то рыбак наткнулся на охотников около полудня. Они сразу же вернулись домой.
– Лучше бы они отправились в Носе. Мне не помешали бы помощь и поддержка. И хоть немного доверия, – горько добавил я.
– Рыбак сказал, что Бруно утонул. Никто не видел раны, это только твои слова. А Иаму нет никакого резона ссориться с Носсом.
Я подумал, не сказать ли ей о Чаре, которая рану видела. Но захочет ли девушка выступить в роли свидетеля? Я сомневался в этом. Чара жила в Носсе и была верна своему народу.
– Знаешь, люди скорбят о Бруно. Все его уважали, и каждый знает, что именно он стоит за Стансом. Вот почему Станс особенно подавлен. Не только потому, что умер его брат. И охота была неудачной, дичь точно сквозь землю провалилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32