— Мне известно, какого рода «одаренных» личностей разыскивают Сестры Безмолвия. Ты что, привел в мою крепость психо-ведьму, Гвардеец Смерти? Эта женщина обладает признаками псайкера? — Он поморщился. — Я сам присутствовал на Никее, когда Император запретил использование отмеченных варпом существ на благо Империума! Я не потерплю неконтролируемого присутствия такого человека среди моих воинов!
— Она не ведьма, господин,— ответил Гарро.— Строго говоря, ее дар заключается в том, что она сильнее, чем мы, ощущает на себе волю Императора!
Дрожь тревоги в его голосе привлекла внимание Круза, и Лунный Волк подошел ближе.
— Посмотрим. Сестра Амендера настаивает, чтобы Киилер находилась под замком, и Халбрехт уже выставил у ее каюты стражу. Как только мы остановимся на орбите Луны, эта женщина и все, кто ее сопровождает, будут переданы Сестрам Безмолвия.
— Сэр, я не могу этого позволить! — Слова вырвались у Гарро прежде, чем он мог подумать. — Они находятся под моей защитой.
— И моей! — вмешался Круз. — Локен лично доверил мне их безопасность!
— Ваши желания и разрешения не интересуют Имперских Кулаков! — воскликнул Халбрехт, подходя вплотную к Гарро. — Вы находитесь в гостях у Седьмого Легиона и должны вести себя соответствующим образом.
— Вы оба заблуждаетесь в своих рассуждениях, — прервал их Дорн, отходя к иллюминатору. — Ты что, забыл, о чем мне рассказывал? О том, что Гвардия Смерти и Сыны Хоруса повернули против Императора, и скоро оба этих Легиона объявят предательскими, со всеми их воинами, подзащитными и экипажами, находящимися у них на службе.
— Мы рисковали всем, чтобы доставить это предупреждение! — От слов Гарро повеяло ледяным холодом. — И теперь вы почти назвали нас изменниками?
— Я сказал только то, что скоро скажут и другие. Почему, как ты думаешь, мы направляемся на стоянку в порту Луны, а не мчимся прямо на Терру? Я не могу понапрасну рисковать жизнью членов Совета и самого Императора!
Обычные манеры и сдержанность изменили Крузу, и он сердито сплюнул на палубу:
— Простите меня, лорд Дорн, но разве вы не видели мнемонических записей Мерсади Олитон? Или вам недостаточно честного слова семидесяти космодесантников?
— Семидесяти космодесантников, чьи Легионы повернулись спиной к Терре, — мрачно добавил Эфрид.
Примарх кивнул:
— Поймите мое положение. Несмотря на все предоставленные вами свидетельства, я, глядя с точки зрения Имперских Кулаков, не могу ни в чем быть уверенным. Я не называю вас лжецами, братья, но я должен рассмотреть дело со всех сторон и учесть все возможности.
— А вдруг это вы предатели? — сердито воскликнул Халбрехт.— Можно предположить, что Хорус стал жертвой заговора своих собственных людей, а вас послали с целью убить Императора.
Рука Гарро легла на эфес Вольнолюбца.
— Мне случалось убивать людей и за меньшие оскорбления, Имперский Кулак! Интересно, как бы мы сумели выполнить это невозможное задание?
— Возможно, при помощи тайно доставленной на Терру колдуньи-псайкера, — сказал Эфрид. — Или человека, подверженного болезни, с которой не могут справиться наши апотекарии.
В груди Гарро все заледенело, и гнев остыл.
— Нет… Нет. — Он повернулся к Дорну: — Господин, если всего сказанного мной и продемонстрированного летописцем вам недостаточно, скажите, как еще я могу вас убедить? Неужели надо заколоться собственным мечом, чтобы вы мне поверили?
— Час назад я по вокс-связи разговаривал с Регентом Империума, Малкадором Сигаллайтом, — сказал примарх. — И я заверил его, что, несмотря на продемонстрированную тобой преданность Императору и отвагу, проявленную при доставке предупреждения на Терру, я не могу полностью подтвердить твою лояльность. — В голосе Дорна зазвенели стальные нотки, но Гарро впервые уловил еще и напряжение, овладевшее примархом. Ему было нелегко говорить такие вещи братьям-космодесантникам. — Мне был дан приказ возвращаться на Терру, чтобы укрепить оборону и противостоять собственным братьям. — Он взглянул на Гарро. — Я пойду в Императорский Дворец и извещу Императора об этих печальных событиях. А вы, беглецы с «Духа мщения» и все космодесантники, кто был на «Эйзенштейне», останетесь на Луне, в секретной цитадели Сомнус, пока наш повелитель не решит вашу судьбу.
Медленно и осторожно Гарро вынул свой меч из ножен и, повернув рукоятью вперед, протянул его Дорну, как совсем недавно ему предлагал свое оружие Войен.
— Господин, если я изменник, возьмите мой меч и убейте, я не могу выносить подозрений тех, кого считаю своими братьями! — Свободной рукой Гарро коснулся изображения орла на нагруднике доспехов, потом кивком указал на латы примарха и аналогичные символы, похожие на те, что носил сам Повелитель Человечества. — Мы оба носим знак аквилы. Неужели это так мало значит?
— В эти смутные времена ни в чем нельзя быть уверенным. — Лицо Дорна снова превратилось в каменную маску. — Убери свой меч и помолчи, боевой капитан Гарро. Только запомни, если ты хоть в чем-то воспротивишься эдикту Сигиллайта, на тебя и твоих спутников обрушится вся ярость Имперских Кулаков.
— Мы не станем сопротивляться, — ответил побежденный Гарро. — Если так решено, пусть так и будет.
Вольнолюбец тихо вернулся в свои ножны. Примарх отвернулся.
— Мы прибудем на место через несколько часов. Собери своих людей. Будьте готовы к высадке.
Казалось, что путь к двери по мраморному полу растянулся до бесконечности, и при каждом шаге Гарро испытывал боль в уже несуществующей ноге.
«Фаланга» приближалась к Луне мимо висящих заграждений системы орбитальной обороны и коммерческих платформ, по открытому коридору, ведущему к темной стороне природного спутника Терры. После того как крепость Имперских Кулаков встала на стоянку в лишенной гравитации орбитальной гавани Ла Гранж, «Фаланга» вместе с Луной стала вращаться вокруг своего родного мира.
Когда-то давно спутник был пятнистым каменным шаром, где люди отваживались делать первые детские шаги за пределами родной планеты. Они построили здесь колонии и в беспощадном холоде испытывали свою отвагу в подготовке будущих путешествий к другим мирам. Но с развитием прогресса на Терре спутник стал не просто дорожной станцией, от которой отправлялись межпланетные — а позже и межзвездные — экспедиции.
На некоторый промежуток времени в Эпоху Раздора, когда Терра была охвачена кровопролитными войнами, спутник снова превратился в заброшенную и безлюдную пустыню, но с воцарением Императора Луна обрела второе рождение. То прибывающая, то убывающая, она завершила цикл, и Эпоха Империума возродила ее к новой жизни.
Вдоль экватора каменную сферу прорезала рукотворная долина шириной в несколько километров. Этот искусственный каньон, обнаживший скалы под пыльной поверхностью Луны, назвали Трактом. По всей его длине были вырублены проходы во внутренние пространства спутника — многочисленные двери в ячейки, созданные людьми в сердце Луны. Древний каменный массив спутника превратился в самый большой военный комплекс из сооруженных человечеством. Кроме того, была построена гавань для армады Империума, где строились и оснащались тысячи кораблей — от самых мелких челноков до грандиозных боевых барж. С внешней стороны спутника имелся целый комплекс станций наблюдения за открытым космосом. Порт Луна стал холодным каменным пристанищем для бесчисленных флотилий человечества.
Луна стала не только оружием, но и гарантом безопасности. Большая часть металлов, извлеченных при постройке Тракта и внутренних помещений, лучшими инженерами Империума была превращена в искусственное кольцо, окружавшее планетоид. Широкий серый обруч держал на себе батареи дальнобойных орудий и еще несколько стоянок для военных кораблей. Куда бы ни падал свет Луны, люди могли спать спокойно, зная, что их охраняет бессонный часовой.
А внизу виднелась Терра.
Колыбель человечества была погружена в темноту. Свет солнца едва мерцал за изгибом круглой поверхности и создавал яркую золотистую корону. К Луне была обращена ночная сторона Терры, и очертания ее континентов, силуэты высоких городских сооружений были по большей части скрыты штормовыми фронтами и дымкой. В тех местах, где облачность была достаточно тонкой, мерцающие искры огней огромных метрополий образовывали бело-голубые ожерелья, собранные в клубки или растянутые вдоль побережий на сотни километров.
Ярко-желтый штурмкатер уносил на поверхность первую партию из семидесяти выживших на «Эйзенштейне» космодесантников. Натаниэль Гарро, игнорируя безучастные взгляды капитана Халбрехта и его людей, выбрался из гравитационного кресла и прошел к иллюминатору. Он прижался лбом к выпуклому стеклу и незащищенными глазами взглянул на планету, на которой родился. Как давно это было. Теперь казалось, что время сильнее, чем прежде, давит на его плечи. По подсчетам Гарро, прошло несколько десятилетий с тех пор, как он в последний раз видел величие Имперской Терры.
Сердце щемила печаль. В ночной темноте он не мог рассмотреть терранские конструкции и ориентиры, которые с такой готовностью запоминал в юности. Может быть, в этот момент какой-нибудь человек смотрит на них снизу? Возможно, какой-то мальчик, не старше пятнадцати лет, впервые в жизни взглянул в звездное небо с нетронутых просторов агропарка Альбин и восхищается неземным величием светил.
Там, далеко внизу, находится место, где он родился и где остались пейзажи его детства. Внизу бьется сердце Империума, стоят величественные комплексы и сооружения вроде Красной Горы, Либрариа Ультима, Города Петиционеров и самого Императорского Дворца, где и сейчас проживает Император. Все это казалось таким близким, что Гарро стоило только протянуть руку, чтобы обхватить Терру закованными в броню пальцами. Он прижал к стеклу ладонь, и перчатка полностью закрыла планету.
— Если бы так просто было ее сохранить, — сказал подошедший к иллюминатору сержант Хакур.
Несмотря ни на что, вид родного мира вызывал у Гарро радость, хотя и приправленную печалью.
— Пока дышит хоть один космодесантник, старина, Терра не может пасть.
— Не хотел бы я стать тем самым космодесантником, — ответил Хакур. — С каждым днем мы подвергаемся все более жесткой изоляции.
— Да, — согласился Гвардеец Смерти.
Время бежало быстрее, чем он ожидал. Со времени их бегства, дрейфа и спасения, казалось, на борту прошло не больше двух недель, но Гарро быстро понял, что их субъективное восприятие не соответствует реальному течению времени. Согласно показаниям центрального хронометра, синхронизированного с часами имперской столицы, после атаки на Истваан III прошел вдвое больший отрезок времени. И снова мысли Гарро вернулись к приверженцам Императора, оставшимся под пушками Хоруса.
Штурмкатер повернул и наклонился к поверхности Луны, так что иллюминатор заполнился твердым белым камнем такого же оттенка, что и мраморно-светлые доспехи Гарро. Они пролетели над ущельем Риторики и спускались в Маре Кризисум — Море Кризисов, где стояла секретная лунная крепость Сестер Безмолвия под названием Сомнус.
Гарро уловил краем глаза движение — это из кормового отсека вышел один из Имперских Кулаков в желтых доспехах. Хакур увидел его реакцию.
— Терпеть не могу, когда со мной обращаются как с новичком, впервые покинувшим родной мир, — тихо сказал он. — Нам не нужен никакой эскорт, тем более из этих олухов, лишенных чувства юмора.
— Таков приказ Дорна, — ответил Гарро, хотя и без всякой убежденности.
— Капитан, разве мы теперь пленники? Неужели мы зашли так далеко, что нас закуют в железо и упрячут в подземную лунную темницу?
Гарро повернул к нему голову:
— Мы не пленники, сержант Хакур. Наши доспехи и оружие остались при нас.
Ветеран хмыкнул:
— Только потому, что люди Дорна не считают нас опасными. Посмотри туда, господин. — Он кивнул на воинов в дальнем конце отсека. — Они притворяются беспечными, но не могут скрыть напряжения. Я вижу, как они передвигаются по кораблю. Ходят так, словно стоят на страже, а мы — их противники.
— Может быть, — согласился Гарро. — Но мне кажется, что виной тому опасения капитана Халбрехта, а не то, что мы собой представляем.
— Все может быть, господин, но их настороженные взгляды режут меня, словно кинжалами! Это оскорбление для нас. Они нас разделили, поместили Лунного Волка, Войена и капсулу с Дециусом на другой штурмкатер, и я даже не видел, что произошло с итератором и женщинами.
Гарро показал в иллюминатор:
— Мы все летим в одно место, Андус. Посмотри туда.
Снаружи навстречу снижающемуся штурмкатеру уже поднимались бронзовые башни крепости. С близкого расстояния Гарро заметил, что здание построено из поставленных друг на друга сотен щитов, по форме напоминавших лицевые пластины шлемов Сестер Безмолвия. Штурмкатер заложил вираж и стал по спирали огибать башню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Она не ведьма, господин,— ответил Гарро.— Строго говоря, ее дар заключается в том, что она сильнее, чем мы, ощущает на себе волю Императора!
Дрожь тревоги в его голосе привлекла внимание Круза, и Лунный Волк подошел ближе.
— Посмотрим. Сестра Амендера настаивает, чтобы Киилер находилась под замком, и Халбрехт уже выставил у ее каюты стражу. Как только мы остановимся на орбите Луны, эта женщина и все, кто ее сопровождает, будут переданы Сестрам Безмолвия.
— Сэр, я не могу этого позволить! — Слова вырвались у Гарро прежде, чем он мог подумать. — Они находятся под моей защитой.
— И моей! — вмешался Круз. — Локен лично доверил мне их безопасность!
— Ваши желания и разрешения не интересуют Имперских Кулаков! — воскликнул Халбрехт, подходя вплотную к Гарро. — Вы находитесь в гостях у Седьмого Легиона и должны вести себя соответствующим образом.
— Вы оба заблуждаетесь в своих рассуждениях, — прервал их Дорн, отходя к иллюминатору. — Ты что, забыл, о чем мне рассказывал? О том, что Гвардия Смерти и Сыны Хоруса повернули против Императора, и скоро оба этих Легиона объявят предательскими, со всеми их воинами, подзащитными и экипажами, находящимися у них на службе.
— Мы рисковали всем, чтобы доставить это предупреждение! — От слов Гарро повеяло ледяным холодом. — И теперь вы почти назвали нас изменниками?
— Я сказал только то, что скоро скажут и другие. Почему, как ты думаешь, мы направляемся на стоянку в порту Луны, а не мчимся прямо на Терру? Я не могу понапрасну рисковать жизнью членов Совета и самого Императора!
Обычные манеры и сдержанность изменили Крузу, и он сердито сплюнул на палубу:
— Простите меня, лорд Дорн, но разве вы не видели мнемонических записей Мерсади Олитон? Или вам недостаточно честного слова семидесяти космодесантников?
— Семидесяти космодесантников, чьи Легионы повернулись спиной к Терре, — мрачно добавил Эфрид.
Примарх кивнул:
— Поймите мое положение. Несмотря на все предоставленные вами свидетельства, я, глядя с точки зрения Имперских Кулаков, не могу ни в чем быть уверенным. Я не называю вас лжецами, братья, но я должен рассмотреть дело со всех сторон и учесть все возможности.
— А вдруг это вы предатели? — сердито воскликнул Халбрехт.— Можно предположить, что Хорус стал жертвой заговора своих собственных людей, а вас послали с целью убить Императора.
Рука Гарро легла на эфес Вольнолюбца.
— Мне случалось убивать людей и за меньшие оскорбления, Имперский Кулак! Интересно, как бы мы сумели выполнить это невозможное задание?
— Возможно, при помощи тайно доставленной на Терру колдуньи-псайкера, — сказал Эфрид. — Или человека, подверженного болезни, с которой не могут справиться наши апотекарии.
В груди Гарро все заледенело, и гнев остыл.
— Нет… Нет. — Он повернулся к Дорну: — Господин, если всего сказанного мной и продемонстрированного летописцем вам недостаточно, скажите, как еще я могу вас убедить? Неужели надо заколоться собственным мечом, чтобы вы мне поверили?
— Час назад я по вокс-связи разговаривал с Регентом Империума, Малкадором Сигаллайтом, — сказал примарх. — И я заверил его, что, несмотря на продемонстрированную тобой преданность Императору и отвагу, проявленную при доставке предупреждения на Терру, я не могу полностью подтвердить твою лояльность. — В голосе Дорна зазвенели стальные нотки, но Гарро впервые уловил еще и напряжение, овладевшее примархом. Ему было нелегко говорить такие вещи братьям-космодесантникам. — Мне был дан приказ возвращаться на Терру, чтобы укрепить оборону и противостоять собственным братьям. — Он взглянул на Гарро. — Я пойду в Императорский Дворец и извещу Императора об этих печальных событиях. А вы, беглецы с «Духа мщения» и все космодесантники, кто был на «Эйзенштейне», останетесь на Луне, в секретной цитадели Сомнус, пока наш повелитель не решит вашу судьбу.
Медленно и осторожно Гарро вынул свой меч из ножен и, повернув рукоятью вперед, протянул его Дорну, как совсем недавно ему предлагал свое оружие Войен.
— Господин, если я изменник, возьмите мой меч и убейте, я не могу выносить подозрений тех, кого считаю своими братьями! — Свободной рукой Гарро коснулся изображения орла на нагруднике доспехов, потом кивком указал на латы примарха и аналогичные символы, похожие на те, что носил сам Повелитель Человечества. — Мы оба носим знак аквилы. Неужели это так мало значит?
— В эти смутные времена ни в чем нельзя быть уверенным. — Лицо Дорна снова превратилось в каменную маску. — Убери свой меч и помолчи, боевой капитан Гарро. Только запомни, если ты хоть в чем-то воспротивишься эдикту Сигиллайта, на тебя и твоих спутников обрушится вся ярость Имперских Кулаков.
— Мы не станем сопротивляться, — ответил побежденный Гарро. — Если так решено, пусть так и будет.
Вольнолюбец тихо вернулся в свои ножны. Примарх отвернулся.
— Мы прибудем на место через несколько часов. Собери своих людей. Будьте готовы к высадке.
Казалось, что путь к двери по мраморному полу растянулся до бесконечности, и при каждом шаге Гарро испытывал боль в уже несуществующей ноге.
«Фаланга» приближалась к Луне мимо висящих заграждений системы орбитальной обороны и коммерческих платформ, по открытому коридору, ведущему к темной стороне природного спутника Терры. После того как крепость Имперских Кулаков встала на стоянку в лишенной гравитации орбитальной гавани Ла Гранж, «Фаланга» вместе с Луной стала вращаться вокруг своего родного мира.
Когда-то давно спутник был пятнистым каменным шаром, где люди отваживались делать первые детские шаги за пределами родной планеты. Они построили здесь колонии и в беспощадном холоде испытывали свою отвагу в подготовке будущих путешествий к другим мирам. Но с развитием прогресса на Терре спутник стал не просто дорожной станцией, от которой отправлялись межпланетные — а позже и межзвездные — экспедиции.
На некоторый промежуток времени в Эпоху Раздора, когда Терра была охвачена кровопролитными войнами, спутник снова превратился в заброшенную и безлюдную пустыню, но с воцарением Императора Луна обрела второе рождение. То прибывающая, то убывающая, она завершила цикл, и Эпоха Империума возродила ее к новой жизни.
Вдоль экватора каменную сферу прорезала рукотворная долина шириной в несколько километров. Этот искусственный каньон, обнаживший скалы под пыльной поверхностью Луны, назвали Трактом. По всей его длине были вырублены проходы во внутренние пространства спутника — многочисленные двери в ячейки, созданные людьми в сердце Луны. Древний каменный массив спутника превратился в самый большой военный комплекс из сооруженных человечеством. Кроме того, была построена гавань для армады Империума, где строились и оснащались тысячи кораблей — от самых мелких челноков до грандиозных боевых барж. С внешней стороны спутника имелся целый комплекс станций наблюдения за открытым космосом. Порт Луна стал холодным каменным пристанищем для бесчисленных флотилий человечества.
Луна стала не только оружием, но и гарантом безопасности. Большая часть металлов, извлеченных при постройке Тракта и внутренних помещений, лучшими инженерами Империума была превращена в искусственное кольцо, окружавшее планетоид. Широкий серый обруч держал на себе батареи дальнобойных орудий и еще несколько стоянок для военных кораблей. Куда бы ни падал свет Луны, люди могли спать спокойно, зная, что их охраняет бессонный часовой.
А внизу виднелась Терра.
Колыбель человечества была погружена в темноту. Свет солнца едва мерцал за изгибом круглой поверхности и создавал яркую золотистую корону. К Луне была обращена ночная сторона Терры, и очертания ее континентов, силуэты высоких городских сооружений были по большей части скрыты штормовыми фронтами и дымкой. В тех местах, где облачность была достаточно тонкой, мерцающие искры огней огромных метрополий образовывали бело-голубые ожерелья, собранные в клубки или растянутые вдоль побережий на сотни километров.
Ярко-желтый штурмкатер уносил на поверхность первую партию из семидесяти выживших на «Эйзенштейне» космодесантников. Натаниэль Гарро, игнорируя безучастные взгляды капитана Халбрехта и его людей, выбрался из гравитационного кресла и прошел к иллюминатору. Он прижался лбом к выпуклому стеклу и незащищенными глазами взглянул на планету, на которой родился. Как давно это было. Теперь казалось, что время сильнее, чем прежде, давит на его плечи. По подсчетам Гарро, прошло несколько десятилетий с тех пор, как он в последний раз видел величие Имперской Терры.
Сердце щемила печаль. В ночной темноте он не мог рассмотреть терранские конструкции и ориентиры, которые с такой готовностью запоминал в юности. Может быть, в этот момент какой-нибудь человек смотрит на них снизу? Возможно, какой-то мальчик, не старше пятнадцати лет, впервые в жизни взглянул в звездное небо с нетронутых просторов агропарка Альбин и восхищается неземным величием светил.
Там, далеко внизу, находится место, где он родился и где остались пейзажи его детства. Внизу бьется сердце Империума, стоят величественные комплексы и сооружения вроде Красной Горы, Либрариа Ультима, Города Петиционеров и самого Императорского Дворца, где и сейчас проживает Император. Все это казалось таким близким, что Гарро стоило только протянуть руку, чтобы обхватить Терру закованными в броню пальцами. Он прижал к стеклу ладонь, и перчатка полностью закрыла планету.
— Если бы так просто было ее сохранить, — сказал подошедший к иллюминатору сержант Хакур.
Несмотря ни на что, вид родного мира вызывал у Гарро радость, хотя и приправленную печалью.
— Пока дышит хоть один космодесантник, старина, Терра не может пасть.
— Не хотел бы я стать тем самым космодесантником, — ответил Хакур. — С каждым днем мы подвергаемся все более жесткой изоляции.
— Да, — согласился Гвардеец Смерти.
Время бежало быстрее, чем он ожидал. Со времени их бегства, дрейфа и спасения, казалось, на борту прошло не больше двух недель, но Гарро быстро понял, что их субъективное восприятие не соответствует реальному течению времени. Согласно показаниям центрального хронометра, синхронизированного с часами имперской столицы, после атаки на Истваан III прошел вдвое больший отрезок времени. И снова мысли Гарро вернулись к приверженцам Императора, оставшимся под пушками Хоруса.
Штурмкатер повернул и наклонился к поверхности Луны, так что иллюминатор заполнился твердым белым камнем такого же оттенка, что и мраморно-светлые доспехи Гарро. Они пролетели над ущельем Риторики и спускались в Маре Кризисум — Море Кризисов, где стояла секретная лунная крепость Сестер Безмолвия под названием Сомнус.
Гарро уловил краем глаза движение — это из кормового отсека вышел один из Имперских Кулаков в желтых доспехах. Хакур увидел его реакцию.
— Терпеть не могу, когда со мной обращаются как с новичком, впервые покинувшим родной мир, — тихо сказал он. — Нам не нужен никакой эскорт, тем более из этих олухов, лишенных чувства юмора.
— Таков приказ Дорна, — ответил Гарро, хотя и без всякой убежденности.
— Капитан, разве мы теперь пленники? Неужели мы зашли так далеко, что нас закуют в железо и упрячут в подземную лунную темницу?
Гарро повернул к нему голову:
— Мы не пленники, сержант Хакур. Наши доспехи и оружие остались при нас.
Ветеран хмыкнул:
— Только потому, что люди Дорна не считают нас опасными. Посмотри туда, господин. — Он кивнул на воинов в дальнем конце отсека. — Они притворяются беспечными, но не могут скрыть напряжения. Я вижу, как они передвигаются по кораблю. Ходят так, словно стоят на страже, а мы — их противники.
— Может быть, — согласился Гарро. — Но мне кажется, что виной тому опасения капитана Халбрехта, а не то, что мы собой представляем.
— Все может быть, господин, но их настороженные взгляды режут меня, словно кинжалами! Это оскорбление для нас. Они нас разделили, поместили Лунного Волка, Войена и капсулу с Дециусом на другой штурмкатер, и я даже не видел, что произошло с итератором и женщинами.
Гарро показал в иллюминатор:
— Мы все летим в одно место, Андус. Посмотри туда.
Снаружи навстречу снижающемуся штурмкатеру уже поднимались бронзовые башни крепости. С близкого расстояния Гарро заметил, что здание построено из поставленных друг на друга сотен щитов, по форме напоминавших лицевые пластины шлемов Сестер Безмолвия. Штурмкатер заложил вираж и стал по спирали огибать башню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49