Генерал Магуайр прослушивал переговорную систему.
– Все в ажуре, – довольно сказал он.
Но остальные были настроены не столь радужно. В полном молчании они заняли свои посты в помещении для наблюдения за стартом, а Счастливчик сменил дежурного радиста.
Начался обратный отсчет – от трехсот до нуля.
Ракета взлетела, ступени отпали, и маленькая капсула начала свободный полет по орбите.
– Этот корабль… он не поворачивает в обратную сторону, – сказал доктор Бедоян.
– Он понял, что с США не посамовольничаешь, – заметил генерал Магуайр.
– Радиограмма с космического корабля, – сказал Счастливчик. – “На первом витке все в порядке. Вижу Африку”. Пан, как она выглядит? Прием. “Лучше, чем Флорида”.
– Половина Африки – коммунисты, – сказал генерал Магуайр.
Они выпили кофе. Поели жареных пирожков. Прослушали сообщения радионаблюдателей с различных станций слежения и результаты обработки их электронными машинами с остроумными названиями.
– Это далеко не скорость света, – сказал профессор.
– Ха! – произнес генерал Магуайр.
Мистер Макмагон сунул сигарету зажженным концом в рот.
– Черт! – выругался он.
Примерно через час после старта Счастливчик доложил:
– Космический корабль снова в моей зоне приема, джентльмены… Радиограмма с корабля. “Газую вовсю, Счастливчик!” Еще радиограмма: “Скажи Горилле, пусть всегда драит ботинки до блеска и держит хвост трубой”.
– В Атлантическом океане на одном корабле есть станция слежения, – сказал профессор. Он вытирал пот мокрым платком.
– Я слышу космический корабль слабо, но ясно, – сказал Счастливчик. – “А в том кабаке, где была музыка…” Дальше не понимаю. Какое-то странное бормотание.
– Дайте послушать, – попросил доктор Бедоян. Он схватил наушники. – Тарабарщина! Настоящая болтовня шимпанзе.
Он передал наушники старшему медику, который хмуро кивнул головой.
– Радиограмма с океанской станции слежения, – сказал один из радистов, сидевших у приемников. – Космический корабль прямо над головой.
– Доклад электронной машины “ИДИОТИК”, – сказал другой радист. – Космический корабль последнюю тысячу миль пролетел со сверхсветовой скоростью.
– Бог ты мой! – сказал профессор. – Бог ты мой!
– О каком боге идет речь? – тихо спросил доктор Бедоян. О Пане или об Иегове?
– Радиограмма со станции слежения в Фернандо-По, – сказал один из радистов, и в комнате стало очень тихо. – Космический корабль пошел на снижение. Он снова входит в атмосферу. Приводнился.
Счастливчик снял наушники, встал и подошел к Горилле.
– Наше дежурство кончилось, – сказал он.
– Фернандо-По передает, что слышно какое-то невнятное бормотание и плеск воды. Посадка на воду произведена успешно, – сказал радист.
– Океанская станция слежения подтверждает, – сказал другой радист.
Доктор Бедоян присоединился к Горилле и Счастливчику. На них никто не обратил внимания. Они вышли, оставив ученых, военных и агентов выяснять то, что им троим уже было ясно.
Счастливчик надел белую шапочку, которую он так часто одалживал Пану.
– Он сел на воду у Африки, чтобы оттуда доплыть до берега, – сказал он.
– И добраться до густого лиственного тропического леса, добавил доктор Бедоян. Он не был военным человеком и не стыдился своих слез.
Горилла изобразил на лице подобие улыбки.
– Этим большим шишкам вместо космического корабля достанется шиш. Один только шиш.
– На этот раз он полетел в правильную сторону, и притом быстрее света, – сказал Счастливчик. – Прежде он деградировал, а теперь наоборот.
– Регрессировал, – машинально поправил его доктор Бедоян.
Мичман-минер Горилла Бейтс откашлялся.
– А такого слова, как “дегенерировал”, нету? – спросил он.
ПАН САТИРУС В ПЛЕНУ
В мире имеется немало людей, которые продолжают считать Соединенные Штаты Америки демократической страной. А между тем современная Америка с точки зрения демократии и порядков в ней далеко не та, какой она была пятьдесят или даже двадцать лет назад,
Выражаясь языком самих американцев, сегодня США находятся во власти “военно-промышленного комплекса”, то есть страной правят представители монополий, производящих оружие, и генералы Пентагона. Приход к власти этих наиболее агрессивных кругов монополистического капитала закономерен, если учесть, что в послевоенное время центр международной реакции переместился в Америку.
В 1944 году, то есть еще в ходе второй мировой войны, президент концерна “Дженерал электрик” Чарльз Вильсон ратовал за создание союза большого бизнеса и военных и предложил перевести экономику на постоянные военные рельсы. Идея Вильсона была одобрена магнатами Уолл-стрита.
В послевоенное время США затратили почти триллион долларов на свои вооруженное силы. Военные крепко оседлали государственную машину. Еще Эйзенхауэр характеризовал военно-промышленный комплекс как “неумолимую машину, идущую напролом”. Ныне правительство и Белый дом консультируются с Пентагоном по всем важнейшим внешнеполитическим вопросам, тогда как военные не считают нужным консультироваться с правительством, нередко самостоятельно принимая такие решения, которые чреваты всемирной катастрофой. Политические последствия этих безрассудных действий их мало интересуют.
Американский писатель Ричард Уормсер в сатирической повести “Пан Сатирус” в увлекательной форме рассказывает о Соединенных Штатах Америки наших дней. Конечно, в повести не вскрываются все стороны жизни и политики современной Америки, да автор и не ставил перед собой такую задачу, ибо в одной книге сделать это было бы просто невозможно.
Писатель сосредоточивает внимание на американской элите, то есть на тех, кто правит страной. И не просто рассказывает, он талантливо рисует морально-этические портреты генералов и адмиралов Пентагона, руководителей Центрального разведывательного управления, политических деятелей и тех, кто им прислуживает, в том числе представителей прессы, радио и телевидения. Американские пропагандисты любят разглагольствовать о том, сколько в США стоит фунт мяса. В противоположность им Ричард Уормсер смело раскрывает психологию всесильных Америки и показывает, сколько в их понимании стоит человеческая жизнь. В этом и состоит главная заслуга одаренного автора.
Большая часть повести “Пан Сатирус” посвящена военным и деятелям ЦРУ, их нравам, взглядам и политике. Этим книга начинается, этим она заканчивается. И это не случайно. Многих американских журналистов и публицистов самых различных убеждений интересует сейчас роль военных в политической и иных сферах жизни США, интересует именно потому, что роль эта чрезвычайно велика.
Первое знакомство главного героя повести Пана Сатируса с представителями военно-промышленного комплекса состоялось на мысе Канаверал, откуда США запускают свои космические корабли, и затем в Карибском море на военном корабле “Кук”.
Пан Сатирус – обезьяна, шимпанзе, которую автор повести наделил даром человеческой речи. Она отличается острым умом, добротой, честностью и другими лучшими человеческими качествами. Одним словом, Пан Сатирус – самый человечный человек.
…На мысе Канаверал паника. Крайнее возбуждение охватило представителей Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА), политиков, репортеров. Еще бы: невиданная сенсация! Обезьяна, запущенная в космос, что-то сделала с космическим кораблем, и в результате он полетел в обратном направлении со сверхсветовой скоростью. Величайшее достижение, которое имеет колоссальное военное значение!
На этом фантастическая часть повести (говорящий шимпанзе-изобретатель) кончается и начинается реальность.
После успешного спуска и “приводнения” Пан Сатирус оказывается в плену у представителя НАСА генерала Билли Магуайра и агентов Федерального бюро расследования на борту военного корабля “Кук”.
Генерал и агенты ФБР пытаются узнать секрет “сверхсветового полета”. Но Пан не хочет раскрыть секрет своего изобретения, понимая, что оно попадет в руки жестоких людей, мечтающих об уничтожении целых народов и стран. В сцене столкновения обезьяны с генералом, офицерами и агентами ФБР, отличающимися только одеждой, но отнюдь “не манерой поведения”, невольно принимаешь этих людей за обезьян, а обезьяну за человека. Пана Сатируса то пугают жупелом антикоммунизма, то грозятся пустить в ход смирительную рубашку и пистолет. Генерал Магуайр, этот “гигант с мозгом мартышки”, умеет только “рявкать” и хвататься за кобуру при первом же проявлении неповиновения. “Пан Сатирус пожал плечами и отвернулся. Спорить с этим человеком было совершенно бесполезно. Спор продолжался бы годами, а толку не было бы никакого”.
Но вот перед читателем новая сцена, на сей раз на “Насосной станции” – под этим названием скрывается секретная, видимо, особого назначения американская военная база. Пана Сатируса доставляют в кабинет, где за столом сидят трое военных, которые занимают явно более высокие места на иерархической лестнице Пентагона, чем генерал Магуайр. Вспомним, как автор характеризует одного из них, адмирала Армстронга: у него были “загорелое лицо, коротко подстриженные усы и челюсть, которой позавидовал бы сам Пан Сатирус”. Потребовав от Пана Сатируса немедленно выложить на стол секрет полета со “сверхсветовой скоростью”, он заявил: “Если нам станет ясно, что вы не хотите пойти нам навстречу, мы готовы устранить вас по возможности гуманным способом. Иначе говоря, ликвидировать. Другими словами, вас ждет газовая камера, пуля или что-нибудь в этом роде…”
Американцы и те иностранцы, которые пристально следят за развитием политической жизни в США, без труда могут распознать в магуайрах и армстронгах нынешних “военных стервятников”, представленных в Пентагоне и правительстве США. Это они санкционируют самые варварские методы ведения войны против свободолюбивого вьетнамского народа и при этом цинично хвастаются тем, что применяют в Южном Вьетнаме тактику “выжженной земли”.
Применяя напалм и ядовитые газы против мирного населения Южного Вьетнама, американские агрессоры уже встали в один ряд с теми, кто в годы второй мировой войны умерщвлял людей в газовых камерах.
Как-то, говоря об американском искусстве, Бернард Шоу заметил: “Американцы перешли от варварства к декадентству, так и не познав цивилизацию”.
Великий английский драматург имел ввиду то обстоятельство, что американскую художественную литературу, театр, кино и телевидение в послевоенное время захлестнула грязная волна секса и патологии. Культ насилия, разбоя и поножовщины стал нормой американского искусства; оно воспитывает в человеке потребность убивать, разрушать, грабить.
Но разве не этой же человеконенавистнической моралью руководствуются американские военные? И разве только они?!
“К чему создавать Совет для содействия искусству или какой-либо другой орган культурной деятельности? Правда, музыка может ободрять парней, когда они идут на войну, или приветствовать уже меньшее число парней, возвращающихся с войны, – ведь многие из них, кто уйдет туда, не вернутся. Но к чему изучать живопись, скульптуру, кино, телевидение или танцы, когда мы готовимся к войне, на ведение которой не хватает долларов?”
Читатель может подумать, что эта тирада принадлежит какому-нибудь зарвавшемуся деятелю Пентагона. Отнюдь нет. Ее произнес член палаты представителей Гросс, и не в интимном кругу, а на открытом заседании конгресса при обсуждении вопроса о правительственных ассигнованиях на цели “чистого” искусства!
Вот какие настроения ныне господствуют под куполом Капитолия, в высшем законодательном органе Америки. Конгресс США по существу превратился в филиал Пентагона.
Большинство конгрессменов голосует так, как того желают военные. Почти четверть из них являются крупными дельцами и сами получают правительственные военные заказы. Другие, не будучи предпринимателями, избраны в конгресс с помощью фабрикантов оружия или Деятелей Пентагона. Чтобы представить себе, как это выглядит на деле, достаточно привести один пример: в Соединенных Штатах Америки нет ни одного штата и, более того, ни одного округа, который не производил бы в больших количествах вооружение, не заключал бы военных контрактов с Пентагоном или не имел военных сооружений. По свидетельству сенатора Рассела, “…в покупке оружия для уничтожения людей, разрушения городов и огромных систем транспорта есть нечто такое, что заставляет конгрессменов меньше считаться с расходами, чем в тех случаях, когда речь идет о хорошем жилье и о здоровье людей”. Как говорится, комментарии излишни.
В повести “Пан Сатирус” имеется очень любопытная сцена, в которой политические нравы Америки показаны крупным планом. Речь идет о встрече Пана Сатируса с “Большим Человеком Номер Первый” (читатель, видимо, догадывается, что речь идет о президенте США) и одним губернатором, также “большим человеком”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
– Все в ажуре, – довольно сказал он.
Но остальные были настроены не столь радужно. В полном молчании они заняли свои посты в помещении для наблюдения за стартом, а Счастливчик сменил дежурного радиста.
Начался обратный отсчет – от трехсот до нуля.
Ракета взлетела, ступени отпали, и маленькая капсула начала свободный полет по орбите.
– Этот корабль… он не поворачивает в обратную сторону, – сказал доктор Бедоян.
– Он понял, что с США не посамовольничаешь, – заметил генерал Магуайр.
– Радиограмма с космического корабля, – сказал Счастливчик. – “На первом витке все в порядке. Вижу Африку”. Пан, как она выглядит? Прием. “Лучше, чем Флорида”.
– Половина Африки – коммунисты, – сказал генерал Магуайр.
Они выпили кофе. Поели жареных пирожков. Прослушали сообщения радионаблюдателей с различных станций слежения и результаты обработки их электронными машинами с остроумными названиями.
– Это далеко не скорость света, – сказал профессор.
– Ха! – произнес генерал Магуайр.
Мистер Макмагон сунул сигарету зажженным концом в рот.
– Черт! – выругался он.
Примерно через час после старта Счастливчик доложил:
– Космический корабль снова в моей зоне приема, джентльмены… Радиограмма с корабля. “Газую вовсю, Счастливчик!” Еще радиограмма: “Скажи Горилле, пусть всегда драит ботинки до блеска и держит хвост трубой”.
– В Атлантическом океане на одном корабле есть станция слежения, – сказал профессор. Он вытирал пот мокрым платком.
– Я слышу космический корабль слабо, но ясно, – сказал Счастливчик. – “А в том кабаке, где была музыка…” Дальше не понимаю. Какое-то странное бормотание.
– Дайте послушать, – попросил доктор Бедоян. Он схватил наушники. – Тарабарщина! Настоящая болтовня шимпанзе.
Он передал наушники старшему медику, который хмуро кивнул головой.
– Радиограмма с океанской станции слежения, – сказал один из радистов, сидевших у приемников. – Космический корабль прямо над головой.
– Доклад электронной машины “ИДИОТИК”, – сказал другой радист. – Космический корабль последнюю тысячу миль пролетел со сверхсветовой скоростью.
– Бог ты мой! – сказал профессор. – Бог ты мой!
– О каком боге идет речь? – тихо спросил доктор Бедоян. О Пане или об Иегове?
– Радиограмма со станции слежения в Фернандо-По, – сказал один из радистов, и в комнате стало очень тихо. – Космический корабль пошел на снижение. Он снова входит в атмосферу. Приводнился.
Счастливчик снял наушники, встал и подошел к Горилле.
– Наше дежурство кончилось, – сказал он.
– Фернандо-По передает, что слышно какое-то невнятное бормотание и плеск воды. Посадка на воду произведена успешно, – сказал радист.
– Океанская станция слежения подтверждает, – сказал другой радист.
Доктор Бедоян присоединился к Горилле и Счастливчику. На них никто не обратил внимания. Они вышли, оставив ученых, военных и агентов выяснять то, что им троим уже было ясно.
Счастливчик надел белую шапочку, которую он так часто одалживал Пану.
– Он сел на воду у Африки, чтобы оттуда доплыть до берега, – сказал он.
– И добраться до густого лиственного тропического леса, добавил доктор Бедоян. Он не был военным человеком и не стыдился своих слез.
Горилла изобразил на лице подобие улыбки.
– Этим большим шишкам вместо космического корабля достанется шиш. Один только шиш.
– На этот раз он полетел в правильную сторону, и притом быстрее света, – сказал Счастливчик. – Прежде он деградировал, а теперь наоборот.
– Регрессировал, – машинально поправил его доктор Бедоян.
Мичман-минер Горилла Бейтс откашлялся.
– А такого слова, как “дегенерировал”, нету? – спросил он.
ПАН САТИРУС В ПЛЕНУ
В мире имеется немало людей, которые продолжают считать Соединенные Штаты Америки демократической страной. А между тем современная Америка с точки зрения демократии и порядков в ней далеко не та, какой она была пятьдесят или даже двадцать лет назад,
Выражаясь языком самих американцев, сегодня США находятся во власти “военно-промышленного комплекса”, то есть страной правят представители монополий, производящих оружие, и генералы Пентагона. Приход к власти этих наиболее агрессивных кругов монополистического капитала закономерен, если учесть, что в послевоенное время центр международной реакции переместился в Америку.
В 1944 году, то есть еще в ходе второй мировой войны, президент концерна “Дженерал электрик” Чарльз Вильсон ратовал за создание союза большого бизнеса и военных и предложил перевести экономику на постоянные военные рельсы. Идея Вильсона была одобрена магнатами Уолл-стрита.
В послевоенное время США затратили почти триллион долларов на свои вооруженное силы. Военные крепко оседлали государственную машину. Еще Эйзенхауэр характеризовал военно-промышленный комплекс как “неумолимую машину, идущую напролом”. Ныне правительство и Белый дом консультируются с Пентагоном по всем важнейшим внешнеполитическим вопросам, тогда как военные не считают нужным консультироваться с правительством, нередко самостоятельно принимая такие решения, которые чреваты всемирной катастрофой. Политические последствия этих безрассудных действий их мало интересуют.
Американский писатель Ричард Уормсер в сатирической повести “Пан Сатирус” в увлекательной форме рассказывает о Соединенных Штатах Америки наших дней. Конечно, в повести не вскрываются все стороны жизни и политики современной Америки, да автор и не ставил перед собой такую задачу, ибо в одной книге сделать это было бы просто невозможно.
Писатель сосредоточивает внимание на американской элите, то есть на тех, кто правит страной. И не просто рассказывает, он талантливо рисует морально-этические портреты генералов и адмиралов Пентагона, руководителей Центрального разведывательного управления, политических деятелей и тех, кто им прислуживает, в том числе представителей прессы, радио и телевидения. Американские пропагандисты любят разглагольствовать о том, сколько в США стоит фунт мяса. В противоположность им Ричард Уормсер смело раскрывает психологию всесильных Америки и показывает, сколько в их понимании стоит человеческая жизнь. В этом и состоит главная заслуга одаренного автора.
Большая часть повести “Пан Сатирус” посвящена военным и деятелям ЦРУ, их нравам, взглядам и политике. Этим книга начинается, этим она заканчивается. И это не случайно. Многих американских журналистов и публицистов самых различных убеждений интересует сейчас роль военных в политической и иных сферах жизни США, интересует именно потому, что роль эта чрезвычайно велика.
Первое знакомство главного героя повести Пана Сатируса с представителями военно-промышленного комплекса состоялось на мысе Канаверал, откуда США запускают свои космические корабли, и затем в Карибском море на военном корабле “Кук”.
Пан Сатирус – обезьяна, шимпанзе, которую автор повести наделил даром человеческой речи. Она отличается острым умом, добротой, честностью и другими лучшими человеческими качествами. Одним словом, Пан Сатирус – самый человечный человек.
…На мысе Канаверал паника. Крайнее возбуждение охватило представителей Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (НАСА), политиков, репортеров. Еще бы: невиданная сенсация! Обезьяна, запущенная в космос, что-то сделала с космическим кораблем, и в результате он полетел в обратном направлении со сверхсветовой скоростью. Величайшее достижение, которое имеет колоссальное военное значение!
На этом фантастическая часть повести (говорящий шимпанзе-изобретатель) кончается и начинается реальность.
После успешного спуска и “приводнения” Пан Сатирус оказывается в плену у представителя НАСА генерала Билли Магуайра и агентов Федерального бюро расследования на борту военного корабля “Кук”.
Генерал и агенты ФБР пытаются узнать секрет “сверхсветового полета”. Но Пан не хочет раскрыть секрет своего изобретения, понимая, что оно попадет в руки жестоких людей, мечтающих об уничтожении целых народов и стран. В сцене столкновения обезьяны с генералом, офицерами и агентами ФБР, отличающимися только одеждой, но отнюдь “не манерой поведения”, невольно принимаешь этих людей за обезьян, а обезьяну за человека. Пана Сатируса то пугают жупелом антикоммунизма, то грозятся пустить в ход смирительную рубашку и пистолет. Генерал Магуайр, этот “гигант с мозгом мартышки”, умеет только “рявкать” и хвататься за кобуру при первом же проявлении неповиновения. “Пан Сатирус пожал плечами и отвернулся. Спорить с этим человеком было совершенно бесполезно. Спор продолжался бы годами, а толку не было бы никакого”.
Но вот перед читателем новая сцена, на сей раз на “Насосной станции” – под этим названием скрывается секретная, видимо, особого назначения американская военная база. Пана Сатируса доставляют в кабинет, где за столом сидят трое военных, которые занимают явно более высокие места на иерархической лестнице Пентагона, чем генерал Магуайр. Вспомним, как автор характеризует одного из них, адмирала Армстронга: у него были “загорелое лицо, коротко подстриженные усы и челюсть, которой позавидовал бы сам Пан Сатирус”. Потребовав от Пана Сатируса немедленно выложить на стол секрет полета со “сверхсветовой скоростью”, он заявил: “Если нам станет ясно, что вы не хотите пойти нам навстречу, мы готовы устранить вас по возможности гуманным способом. Иначе говоря, ликвидировать. Другими словами, вас ждет газовая камера, пуля или что-нибудь в этом роде…”
Американцы и те иностранцы, которые пристально следят за развитием политической жизни в США, без труда могут распознать в магуайрах и армстронгах нынешних “военных стервятников”, представленных в Пентагоне и правительстве США. Это они санкционируют самые варварские методы ведения войны против свободолюбивого вьетнамского народа и при этом цинично хвастаются тем, что применяют в Южном Вьетнаме тактику “выжженной земли”.
Применяя напалм и ядовитые газы против мирного населения Южного Вьетнама, американские агрессоры уже встали в один ряд с теми, кто в годы второй мировой войны умерщвлял людей в газовых камерах.
Как-то, говоря об американском искусстве, Бернард Шоу заметил: “Американцы перешли от варварства к декадентству, так и не познав цивилизацию”.
Великий английский драматург имел ввиду то обстоятельство, что американскую художественную литературу, театр, кино и телевидение в послевоенное время захлестнула грязная волна секса и патологии. Культ насилия, разбоя и поножовщины стал нормой американского искусства; оно воспитывает в человеке потребность убивать, разрушать, грабить.
Но разве не этой же человеконенавистнической моралью руководствуются американские военные? И разве только они?!
“К чему создавать Совет для содействия искусству или какой-либо другой орган культурной деятельности? Правда, музыка может ободрять парней, когда они идут на войну, или приветствовать уже меньшее число парней, возвращающихся с войны, – ведь многие из них, кто уйдет туда, не вернутся. Но к чему изучать живопись, скульптуру, кино, телевидение или танцы, когда мы готовимся к войне, на ведение которой не хватает долларов?”
Читатель может подумать, что эта тирада принадлежит какому-нибудь зарвавшемуся деятелю Пентагона. Отнюдь нет. Ее произнес член палаты представителей Гросс, и не в интимном кругу, а на открытом заседании конгресса при обсуждении вопроса о правительственных ассигнованиях на цели “чистого” искусства!
Вот какие настроения ныне господствуют под куполом Капитолия, в высшем законодательном органе Америки. Конгресс США по существу превратился в филиал Пентагона.
Большинство конгрессменов голосует так, как того желают военные. Почти четверть из них являются крупными дельцами и сами получают правительственные военные заказы. Другие, не будучи предпринимателями, избраны в конгресс с помощью фабрикантов оружия или Деятелей Пентагона. Чтобы представить себе, как это выглядит на деле, достаточно привести один пример: в Соединенных Штатах Америки нет ни одного штата и, более того, ни одного округа, который не производил бы в больших количествах вооружение, не заключал бы военных контрактов с Пентагоном или не имел военных сооружений. По свидетельству сенатора Рассела, “…в покупке оружия для уничтожения людей, разрушения городов и огромных систем транспорта есть нечто такое, что заставляет конгрессменов меньше считаться с расходами, чем в тех случаях, когда речь идет о хорошем жилье и о здоровье людей”. Как говорится, комментарии излишни.
В повести “Пан Сатирус” имеется очень любопытная сцена, в которой политические нравы Америки показаны крупным планом. Речь идет о встрече Пана Сатируса с “Большим Человеком Номер Первый” (читатель, видимо, догадывается, что речь идет о президенте США) и одним губернатором, также “большим человеком”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20