Ежегодный отчет Amnesty International дает нам конкретные доказательства того, что смертный приговор существует в законах о наказании в 99 государствах (80% экзекуций происходит в странах, которые считают себя образцом поведения, такие как США, бывший СССР и Китай) и не наблюдается там серьезных движений, стремящихся к отмене его. Почти в 30 штатах США, где сохранился смертный приговор, воля народа сопротивлялась всяким попыткам отмены его. Более того, в некоторых случаях, жители пытались вернуть его.
Поведение некоторых известных демократических вождей, политиков и журналистов известны по применению выборочных критериев: для них большинство мнений и голосов является «благородной манифестацией свободы народа» в том случае, когда оно созвучно с их собственной ориентацией, но когда большинство противоречит их планам ''оно является голосом реакции достойным пренебрежения ".
На самом деле, с древних времен до тех пор, пока какой-то интеллектуал XVIII века из Западной Европы не начал открыто высказывать свои сомнения, смертный приговор спокойно принимался во всех культурах всех обществ мира. Неправда то, что как будто особая личность, называемая Чезаре Беккариа, попросила убрать это наказание. В 28 главе Dei delitti e delle pene написано: "Смерть гражданина можно признать только в 2-х случаях…'' Прежде всего, Беккариа не признает пыток, а, следовательно, и то что называется «легкой» смертью в той форме, в какой ее применяли в его время, но категорически против ее ликвидации, и также не считает ее запретной; и даже, в некоторых случаях «необходимой». Однако, с другой стороны, альтернативной версией предлагаемой Беккариа,. которая имеющей целью внушить, как можно больше страха должна быть, вечная неволя. Это то, что не играет ни в пользу общества, ни в пользу наказуемого.
Фальшивым является также мнение, что сторонниками смертного приговора были «правые», а за его отмену — «левые». В этом взгляде существует множество парадоксов, взять хотя бы этот: Людвиг XVI отменил смертный приговор за несколько лет до Французской революции, но по инициативе «левых» якобинцев его потом вернули и применяли столь часто, что в сознании людей гильотина и революция стали синонимами.
Эти «прогрессисты» открыто попросили доктора Жельотина об усовершенствовании его техники так, чтобы из ремесленного изделия она могла стать продуктом промышленности. Таким образом, начал существовать инструмент при упоминании о котором, стынет кровь в венах, способный отрубить 60 голов одновременно.
Для того, чтобы ввести в большее замешательство терцемондистов , видящих корни всякого зла в любом белом человеке, как только страны Азии и Африки стали независимыми, быстренько ввели смертный приговор — совершали его иногда «традиционными» способами, т.е. сажали на кол, вешали, погружали в кипяток, медленно душили и тому подобное, даже в тех странах, где европейцы отменили его, выразив уважение к законам своей родины.
Разве страны «реального социализма», страны, в которых правили марксисты, и в которых более ревностно приводили смертный приговор были странами первого, второго или третьего мира? Здесь мы не имеем в виду ранний период сталинизма: в первые годы перестройки Горбачева, советским трибуналом приговорено к смерти более двух тысяч человек, обвиненных в обычных преступлениях.
В связи с общественной легализацией, эта проблема является болезненной язвой в жизни человека, который смотрит на смертный приговор с религиозной точки зрения. Католическая Церковь, так же как и Православная и Протестантская, (исключая только некоторые маленькие еретические секты протестантского происхождения) никогда не противоречила законной власти в исполнении смертного приговора. По Декларациям Папы Иннокентия III, подтвержденной Латеранским Собором в 1215г., светская власть «может без греха осуждать на смертный приговор каждый раз, когда мотивом деятельности суда является ни гнев, ни месть. Справедливость действует при этом разумно, и без попытки дискриминации», и это является предметом de Fide . Эта догматическая декларация подтверждает все прежние традиции Церкви и определяет ее действия в будущем. Более того, до сегодняшнего дня, Учение Церкви не было модифицировано ни одним торжественным определением.
Церковь никогда не приводила ни один смертный приговор в исполнение в церковном государстве, как политическом учреждении, но хорошо известны случаи передачи упрямых еретиков в руки мирской «светской власти». Церкви, которые возникли после Реформации, действовали более непосредственно и обычно сами казнили без решения передачи осужденного «светской власти» для исполнения приговора. Более того, если в Католической Церкви палач был рассматривался как вынужденное зло, то в иерархии репрессированного «Христианского Города», созданного Кальвином в Женеве, палач являлся личностью высокого ранга, человеком всеми уважаемым, который назывался «Слугой Святого Евангелия». Едва ли он был без работы: в 1542-1546 г.г. Кальвин осудил на смерть 40 человек, исключительно по религиозным причинам.
Однако в последнее время, как мы знаем, смертный приговор оценивается чаще всего по-другому. Хотя в догматическом смысле ничего не изменилось, к тому же не только богословы, но и целые конференции епископов данных стран считают каждый вид смертного приговора «противоречием христианского духа» или «не согласием с Евангелием». Как обычно часто появляются верующие, которые отличаются ревностью; являющиеся как будто сверх тех полемик: одни критикуют «варварский обскурантизм», другие обвиняют Церковь «в неверности Иисусу Христу», ибо как мы знаем, эта Церковь не считала смертный приговор беззаконием в течение двух тысяч лет.
Эта одна из привилегированных обстановок в «стратегии угрызения совести», о которой мы уже говорили, возбужденная антихристианской пропагандой и рассчитывающая на помощь энтузиастов мира — «зрелых и образованных» католиков. Это очень серьезное дело, ибо если какая-либо экзекуция является бесправным узаконенным убийством (как это сегодня провозглашают некоторые богословы и даже епископы), то Церковь участвовала на протяжении многих веков в этом промысле, И тогда все, которые отдали свою жизнь, чтобы нести духовное утешение осужденным, как, например, святой Иосиф Кафасо, являлись бы только лицемерными защитниками несправедливого решения. Более того, книги Ветхого и Нового Заветов, которые рекомендуют или хотя бы не запрещают смертный приговор, надо «посадить на скамью подсудимых». Если, на самом деле, здесь мы ошиблись, то за эту ошибку ответственность несет авторитет Церкви и Святое Писание. Все это надо рассмотреть поближе.

СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР 2
Чтобы уйти от недоразумений, сразу перейдем к теме, которую через мгновение объясним шире и которая не хочет быть чем-то вроде «похвалы палача», по образу Джузеппе де Мастрэ, связанной — в нашей стране — попыткой возвращения смертного приговора в тех странах мира, где ее отменили. Нет ничего более ошибочного. Мы хотим только доказать, что в нашей стране, как и во многих других, забыт талант различия (distingue frequenter !), о котором заботились здравомыслящие люди до самозванной «Эпохи Просвещения».
В интересующем нас случае, слишком часто нет различия между легальностью и целенаправленностью; между «правом» общества осудить одного из своих членов на смерть и исполнить это право. Прежде всего, как мы уже говорили, верующего человека больше всего должно интересовать мнение Церкви, которая через свое наивысшее Учение все время подтверждает право правительства приговаривать к смерти и право передачи этого обществу.
После Собора, разные течения начали выражать сопротивление этому праву, среди многих, например, «Dizionario di antropologia pastorale " , плод работы немецкого Союза католических Моралистов, опубликованный в Германии и Австрии в 1975 г. с imprimatur и благодаря покровительству епископата . В этой работе, которая не является мнением одного богослова, но мнением «католического» пристрастия, читаем: «Христианин не имеет малейшего повода добиваться смертного приговора, либо быть его сторонником».
Документ богословской комиссии епископата Франции 1978 г. гласит, что смертный приговор существует «вопреки Евангелию», и в порыве гнева были созданы документы под названием «Элементы размышления», хотя к своим выводам (вопреки Библии и Традиции) пришли благодаря вынужденной игре слов. В том же каверзном стиле, документы Church — intellectuals в США и Канаде указывают на «клерикальных интеллектуалов», анонимно разрабатывающих документы и которые потом представляют епископы, собственноручно подписывая тексты.
В 1973 году Леонардо Росси, редактор Dizionario di Teologia Morale , который появился с церковного разрешения, он начал предисловие с проблемы «смертного приговора»: «Это одна из типичных тем нашего времени, роль, которой изменилась хотя, может и не везде, как крайняя мера. К сожалению, процесс одобрения этой темы родился не в христианской, а в светской среде, смотрящей на католиков, которые бессильны найти в Евангелии более гуманную ориентацию. Мы столкнулись с одним из тех случаев, где не Церковь подарила миру какой-то дар, а получила его от мира». Подобное мнение приобретает еще более конкретную форму среди священников, представляющих ее, которые, кажется, не осознают ее разлагающую деятельность. Начиная от торжественных высказываний Учения Отцов Церкви, до великих богословов, которые стали святыми (как, например Фома Аквинский) и других известных и досточтимых людей во всей истории Церкви, а не только в каком-то коротком периоде, Церковь всегда и без исключения считала смертную казнь справедливой, значит утверждала то, что по мнению современных убеждений должно было быть убийством и предательством Евангелия.
Как уже было подчеркнуто: «Если это не так на самом деле, то, как нам защищать Церковь от подозрения в сотрудничестве с „шефами“ власти, ответственными за убийство огромного количества людей в экзекуциях, происходящих во имя фальшивой „справедливости“?
В практике, отдаленной от доктрины, ставится вопрос: «Как вести себя, слыша, что смертный приговор всегда был совершенно несправедливым и одновременно преступным, принимая во внимание ответственность Пап, которые на протяжении тысячи лет вели себя в своем государстве аналогично чиновникам других стран?»
Это бросает тень на все Католическое учение: «Как же можно смотреть всерьез на мораль, которая сегодня критикует такое великое преступление, как предательство собственной Миссии, провозглашаемой Иисусом Христом, что еще вчера считалось справедливостью и даже обязательством?»
Одновременно мы имеем дело с феноменом паранойи отождествления какого-то современного богослова со Святым Писанием, которым можно манипулировать и даже изменять таким образом, чтобы отвечало «духу», соответствующему «духу времени» и который на сегодня должен быть согласным с самим Иисусом Христом?
Истина такова: и не надо использовать слишком много слов, чтобы доказать что Бог в Ветхом Завете не только разрешал смертный приговор, но даже сам приказывал. И даже до такой степени, что по определению Учителей Торы (нормативный толкователь Библии) смертная казнь предусматривалась в 35 случаях, начиная от прелюбодеяния до не соблюдения целибата, от богохульства до отступления или сопротивления родителям (хотя бы только словесно). Среди многих всевозможных отрывков достаточно привести из Бытия (9,6), в котором Ягве говорит Ною: «(Если) Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию». Можно также посмотреть в книгу Чисел, где указываются случаи, в которых не только можно, но даже нужно применять смертный приговор: «Да будет это у вас постановлением законным в роды ваши, во всех жилищах ваших». По закону Израиля смерть обвиняемых в некоторых преступлениях являлась Волей Самого Бога, если она вытекала из религиозных основ, а не являлась заботой об общественной пользе. Заповедь «Не убивай» из 10 заповедей означает: «Не убивай не справедливо» и не касается официальной смертной казни, т.к. относится к каждой индивидуальной личности, но не к той, кто назначен законом, исполнить приговор.
Эти размышления, даже если кажутся верующему человеку несколько жестокими, показывают Слово Божие, то слово, которое сейчас кажется более актуальным, чем когда-либо, особенно если хочется заменить его уже упомянутыми тенденциями. Однозначно можно закрыть тему, сказав, что Новый Завет превышает Ветхий, но на самом деле дух Евангелия ссылается на законы Моисея. Однако, как тогда можно не принимать слова Иисуса Христа, который заявляет: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить», добавляя, что «ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34