Природа как бы посчитала вопросом чести доказать непобедимость своей жизненной силы и именно в самом непригодном для этого месте. Даже толстые телескопические опоры приземлившегося здесь десять дней тому назад корабля обвивали ползучие растения.
Корабль был невелик – всего чуть больше половины его корпуса возвышалось над крышей дома. Он напоминал несколько необычной формы гриб со сферической шляпкой, взгромоздившийся на три членистые, как лапки насекомого, опоры. По цилиндрической «ножке» гриба шел трап, заканчивавшийся под внешним люком у основания шаровидной кабины. Блестящий металлический силуэт придавал пейзажу некоторую странность, но на Грэма он действовал умиротворяюще, как что-то давно и близко знакомое. Обойдя угол, он сразу остановился и залюбовался кораблем.
И в тот же миг заметил огоньки.
По первому впечатлению они вызывали ассоциацию с пушистыми семенами земного чертополоха, и позже, сколько ни пытался, он не смог найти лучшего сравнения. Они блистали ослепительной зеркальной белизной, и во все стороны от них тянулись тонкие светящиеся нити. Центральное ядро каждого огонька размерами не превышало грецкого ореха, но длинные сверкающие колючки занимали пространство с футбольный мяч.
Сотни таких огоньков парили в воздухе вокруг корабля, плыли, словно в невесомости, вверх или медленно спускались к земле. Казалось, прохладный ветерок заставляет их исполнять некий загадочный танец.
– Не нравится мне это, – подала голос Дебора. – Надо убираться подобру-поздорову.
– Уберемся на корабле, – коротко отозвался Грэм и двинулся вперед.
Стоило ему сделать несколько шагов, как огоньки устремились навстречу. Касаясь друг друга кончиками лучей, они образовали плотную преграду. Грэм заколебался: может, лучше отступить? Уж больно все это напоминает сознательное противодействие. Однако отступление не дало бы ничего, кроме сомнительной надежды на то, что со временем все как-нибудь само утрясется. Во всяком случае, не такой у него характер, чтобы сидеть и ждать, пока какие-то светлячки позволят ему проникнуть в собственный корабль.
До трапа оставалось несколько метров. Грэм шагнул вперед, махнул рукой, словно отгоняя нахальных комаров. Его пальцы задели сердцевину одного из огоньков. Острая, разветвленная боль тут же пронзила все нервы до самого плеча, рука потеряла чувствительность и безжизненной плетью повисла вдоль тела. Хрипло охнув сквозь зубы, Грэм отпрыгнул. Следовало что-то предпринять, как-то реагировать, но в голове царила гулкая пустота; машинально, будто заводная кукла, он медленно попятился. Краем глаза заметил Дебору, которая тоже отступала, плотно прижимаясь к земле. Она устрашающе скалилась, из горла рвалось яростное рычание. Затем пантера резко обернулась и одним прыжком скрылась за домом.
Зеркальные блестки продолжали парить в воздухе вокруг корабля. Прислонившись к стене дома, Грэм принялся быстро массировать беспомощную руку. Его не оставляло смутное беспокойство: что-то тут не так, что-то не сходится. Не появление огоньков вселяло тревогу. Вернее… Что вернее? Сконцентрироваться не удавалось, мысли балансировали на той грани, когда человек ощущает только факт их присутствия, а суть пока ускользает. Что же его тревожит? Да, в глубине души он не мог не сознавать, что испуган непонятным явлением. Вот, вот, вот… именно это и не сходится: он боялся огоньков, но что-то извне, не зависевшее от его воли, этот страх гнало. И пока он мучительно искал причину такого раздвоения, та же внешняя сила заставила его наклониться и левой рукой подобрать камень величиной с апельсин. Снизу на него налипла земля. Грэм выпрямился, взглянул на камень у себя на ладони и сразу понял, что сейчас сделает. Нелепый, глупейший для опытного космонавта поступок, все его существо противилось подобной бессмыслице, но в эти мгновенья он не был властелином своего тела. Неловкий взмах левой руки – и камень полетел в ближайший огонек. Несколько блесток дружно устремились к брошенному предмету, остановили его в воздухе и сгрудились вокруг. На миг их свечение стало таким нестерпимым, что Грэм зажмурился, а когда снова открыл глаза, камень исчез.
Из-за угла неловкими прыжками появилась Дебора – правой передней лапой она прижимала к груди какую-то блестящую трубу. Грэм растерянно всматривался в металлическую штуку, которую никогда в жизни не видел. «Как так? – снова словно кто-то чужой подсказал ему мысль. – Видел, конечно. Это атомное ружье». Да зачем ему здесь, где нет никаких хищников, атомное ружье? Откуда оно, черт возьми, взялось? Он мог поклясться, что сроду не видел такого оружия. И как это чудовищное порождение техники действует?
Ответы чуть запаздывали. Следовало, наверное, считать их собственными, ведь не было рядом никого, кто стал бы объяснять ему происходящее, и все-таки возникавшие в голове мысли он воспринимал как совершенно чужие. Значит, это атомное ружье. И как же оно действует?.. Ну, это неважно. В сознании замелькали какие-то торопливые воспоминания о том, как в предыдущий свой визит на планету он привез ружье и оставил его в углу гостиной. А ведь всего минуту назад он голову мог дать на отсечение, что в этом углу никогда никакого ружья не стояло.
Все эти размышления были так мучительны, что Грэм забыл о Деборе. И когда снова поискал ее глазами, то увидел, что та пристроила металлическую трубу на большой камень у края площадки, сама залегла за него же и теперь целилась в огоньки. Грэм понимал, что ее нужно остановить, что открывать сейчас стрельбу – просто дикая глупость, но вместо этого с его уст сорвалось:
– Давай, Дебора! Покажи-ка им, на что мы способны!
Из трубы вырвался тонкий, ослепительно белый луч. Огоньки бросились врассыпную. Поводя лучом, Дебора пыталась поразить хоть одну из подвижных блесток. Это ее настолько захватило, что она не заметила маневра огоньков: описав высокую дугу, они устремились на нее сверху. Невидимая сила отбросила пантеру, над камнем тут же сгрудились огоньки. Когда они снова поднялись в воздух, от оружия не осталось и следа.
Все это время Грэм бессознательно массировал руку, и теперь паралич почти совсем прошел. Он сделал несколько шагов по направлению к пантере, которая, пошатываясь, поднималась на ноги.
Что все это значит? Чересчур много странностей, а как спокойно он жил! Срыв памяти вчера вечером… Нарушенная связь с Землей… Появление огоньков… Это атомное ружье… Внешняя воля, исподволь подчинявшая себе его мысли и поступки…
Что это за вмешательство? Чье? Огоньков? Нет, объяснение слишком очевидное. Тайна, должно быть, в нем самом. Атомное ружье – лишь конец цепи закономерностей. Атомное ружье… Так когда он видел это оружие? – Грэм изо всех сил напряг память. Мутным, ускользающим клубком зашевелились в мозгу воспоминания, и вдруг стремительно прояснились, понеслись лавиной. Его первая экспедиция… Облаченный в скафандр, он выходит из космического корабля. Вокруг колышется прозрачный зеленоватый туман, в зеленое небо вздымаются высокие острые скалы, изъеденные эрозией. У него в руках атомное ружье. А как он себя чувствует в скафандре? Это его вопрос памяти, Грэм задает его молниеносно, потому что питает недоверие к слишком послушным теперь воспоминаниям. В скафандре приятно: тепло, но не жарко. С тихим шипением поступает в шлем кислород. А еще что было? В тумане двигались какие-то тени. А еще? Скорее! Как действует атомное ружье? Ядерный заряд… Квантовая фокусировка… Чушь! Что это еще за квантовая фокусировка? Силовое поле… Чушь, чушь и еще раз чушь! Атомная энергия: каков ее источник? Не может он этого не знать! Да и откуда просто так, из ничего, возникает атомное ружье?
Грэм не понимал, почему с таким остервенением ищет слабые места в собственных воспоминаниях, но на вопросе настаивал так, будто задавал его подследственному на допросе, а не самому себе. В памяти ответа не нашлось, под жестоким напором она трепетала и растягивалась, как тонкая, в любой момент готовая порваться пленка. Как работает квантовая фокусировка? На каком принципе? Квантовая фокусировка работает… работает…
Что за идиотизм? Какая еще квантовая фокусировка? Что за атомное ружье? Разве может вообще существовать такое оружие? Нет! А из чего же только что стреляла Дебора? Да нет, Дебора не стреляла. Вот и на камне ничего нет. Но ведь это огоньки уничтожили ружье… Ничего они не уничтожили, потому что никаких огоньков тоже нет!
Воспоминания стали распадаться. Пытаясь удержать остатки памяти, Грэм машинально шагнул к Деборе, чтобы отвести ее ко входу в до…
3
…него по лбу текли струйки пота. В спешке он небрежно накинул лямки рюкзака и только теперь почувствовал, как болят стертые плечи. Не останавливаясь, Грэм чуть-чуть подтянул ремни, переместил их ближе к шее. Боль отпустила, и груз, казалось, стал давить поменьше.
Ноги тонули в толстом ковре прошлогодней листвы, склон был крут, и, чтобы не поскользнуться, ступать приходилось осторожно. Вокруг высились поросшие мхом вековые деревья. Ровным шагом Грэм поднимался в гору. Дебора немного приотставала – явно, и ей приходилось нелегко. Высокие кроны отбрасывали прохладную тень. Лучи приближавшегося к зениту солнца не могли сквозь них пробиться, в лесу царил мягкий зеленый сумрак.
В памяти снова образовался провал. Но Грэм не тревожился: все повторяется, воспоминания подчинятся, как только ему это понадобится. Он сосредоточил внимание на событиях, которые вылетели из памяти, и все сразу прояснилось. После злополучной попытки Деборы открыть огонь… Да нет, никто не стрелял…
Ну, ладно, все равно. Когда появились огоньки, Грэм понял, что своим кораблем воспользоваться не сможет, и ему пришло в голову добраться до старого звездолета Балта Троола, брошенного на далеких южных равнинах. Странно… Грэм ни секунды не сомневался, что раньше никакого понятия об этом звездолете не имел, Да нет, он просто забыл. Конечно же! Отец любил свой звездолет и всю жизнь на нем летал, пока окончательно не отказался от космических экспедиций и не поселился на этой планете. С тех пор старый корабль торчит в степи. Грэм криво усмехнулся и покачал головой. Разве такое запамятуешь? Тревожное чувство его не покидало, потому что в глубине души он сознавал: о том, что на планете есть еще один корабль, он раньше и знать не знал.
Лес поредел, потом деревьев не стало вовсе: человек и пантера вышли на крутой альпийский луг. До перевала оставалось совсем немного. Взбираясь по склону, Грэм продолжал восстанавливать прервавшуюся нить воспоминаний. Итак, ему пришло в голову воспользоваться брошенным звездолетом. Огоньки не вмешивались, пока он быстро собирал рюкзак и покидал дом. Его выбор пал на эту лесную дорогу. Когда горы окажутся позади, их ждет еще долгий-долгий путь к звездолету. Вот и все, пожалуй. Несколько часов подъема – и до гребня уже рукой подать.
Время долгие века шлифовало белые камни, среди которых даже трава теперь встречалась все реже. Талая и дождевая вода придали им причудливую форму, проделали подобные червоточинам отверстия. Навстречу дул холодный, пронизывающий горный ветер. Последние несколько шагов, и Грэм во весь рост встал на гребне. По обе стороны от него сбегали склоны. Горы словно делили мир надвое, рассекали горизонт на два полукружья. Далеко слева через хребет переползали тучи и серым водопадом устремлялись вниз. Справа в небо вонзался высокий, увенчанный голубовато-белой шапкой снега пик. Названия у него не было. Грэм не любил давать имена. Они нужны для беседы, для общения с себе подобными, но бесполезны, когда один на один общаешься с принадлежащим тебе миром.
Он еще немного постоял, не в силах отвести взора от крутых склонов неприступной вершины, а потом глянул вниз, на гладкую, залитую солнцем равнину, похожую на ту, что видна была из окон его старого дома. Правда, здесь текла широкая река, напоминавшая дорогу, проложенную строителями, которым ненавистна прямая.
– Пошли, Дебора, – сказал Грэм и тяжело шагнул вниз.
Их снова встретил Лес – сначала сплошь из узловатых, искалеченных шквальными ветрами деревьев, потом из стариков-великанов в десять обхватов. Под каждым тянулась к скудному свету молодая хилая поросль. Ветер улегся, теперь кругом царили тишина, спокойствие и запах прелой листвы. Кое-где подпочвенная вода превратила землю в жидкую грязь. Тысячи ручейков стекали по лесистому склону, большинству из них так и суждено было снова уйти в землю, не набрав силы. Но несколько раз они перебирались и через более серьезные потоки, сумевшие проложить даже собственное русло, хотя и наполовину заваленное обломками сухих ветвей. Дебора преодолевала эти препятствия шутя, а вот Грэму стоило немалых усилий пробиваться через хитросплетение сухостоя.
Половина спуска была позади, когда они решили сделать привал и пообедать на просторной поляне у буйного горного ручья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Корабль был невелик – всего чуть больше половины его корпуса возвышалось над крышей дома. Он напоминал несколько необычной формы гриб со сферической шляпкой, взгромоздившийся на три членистые, как лапки насекомого, опоры. По цилиндрической «ножке» гриба шел трап, заканчивавшийся под внешним люком у основания шаровидной кабины. Блестящий металлический силуэт придавал пейзажу некоторую странность, но на Грэма он действовал умиротворяюще, как что-то давно и близко знакомое. Обойдя угол, он сразу остановился и залюбовался кораблем.
И в тот же миг заметил огоньки.
По первому впечатлению они вызывали ассоциацию с пушистыми семенами земного чертополоха, и позже, сколько ни пытался, он не смог найти лучшего сравнения. Они блистали ослепительной зеркальной белизной, и во все стороны от них тянулись тонкие светящиеся нити. Центральное ядро каждого огонька размерами не превышало грецкого ореха, но длинные сверкающие колючки занимали пространство с футбольный мяч.
Сотни таких огоньков парили в воздухе вокруг корабля, плыли, словно в невесомости, вверх или медленно спускались к земле. Казалось, прохладный ветерок заставляет их исполнять некий загадочный танец.
– Не нравится мне это, – подала голос Дебора. – Надо убираться подобру-поздорову.
– Уберемся на корабле, – коротко отозвался Грэм и двинулся вперед.
Стоило ему сделать несколько шагов, как огоньки устремились навстречу. Касаясь друг друга кончиками лучей, они образовали плотную преграду. Грэм заколебался: может, лучше отступить? Уж больно все это напоминает сознательное противодействие. Однако отступление не дало бы ничего, кроме сомнительной надежды на то, что со временем все как-нибудь само утрясется. Во всяком случае, не такой у него характер, чтобы сидеть и ждать, пока какие-то светлячки позволят ему проникнуть в собственный корабль.
До трапа оставалось несколько метров. Грэм шагнул вперед, махнул рукой, словно отгоняя нахальных комаров. Его пальцы задели сердцевину одного из огоньков. Острая, разветвленная боль тут же пронзила все нервы до самого плеча, рука потеряла чувствительность и безжизненной плетью повисла вдоль тела. Хрипло охнув сквозь зубы, Грэм отпрыгнул. Следовало что-то предпринять, как-то реагировать, но в голове царила гулкая пустота; машинально, будто заводная кукла, он медленно попятился. Краем глаза заметил Дебору, которая тоже отступала, плотно прижимаясь к земле. Она устрашающе скалилась, из горла рвалось яростное рычание. Затем пантера резко обернулась и одним прыжком скрылась за домом.
Зеркальные блестки продолжали парить в воздухе вокруг корабля. Прислонившись к стене дома, Грэм принялся быстро массировать беспомощную руку. Его не оставляло смутное беспокойство: что-то тут не так, что-то не сходится. Не появление огоньков вселяло тревогу. Вернее… Что вернее? Сконцентрироваться не удавалось, мысли балансировали на той грани, когда человек ощущает только факт их присутствия, а суть пока ускользает. Что же его тревожит? Да, в глубине души он не мог не сознавать, что испуган непонятным явлением. Вот, вот, вот… именно это и не сходится: он боялся огоньков, но что-то извне, не зависевшее от его воли, этот страх гнало. И пока он мучительно искал причину такого раздвоения, та же внешняя сила заставила его наклониться и левой рукой подобрать камень величиной с апельсин. Снизу на него налипла земля. Грэм выпрямился, взглянул на камень у себя на ладони и сразу понял, что сейчас сделает. Нелепый, глупейший для опытного космонавта поступок, все его существо противилось подобной бессмыслице, но в эти мгновенья он не был властелином своего тела. Неловкий взмах левой руки – и камень полетел в ближайший огонек. Несколько блесток дружно устремились к брошенному предмету, остановили его в воздухе и сгрудились вокруг. На миг их свечение стало таким нестерпимым, что Грэм зажмурился, а когда снова открыл глаза, камень исчез.
Из-за угла неловкими прыжками появилась Дебора – правой передней лапой она прижимала к груди какую-то блестящую трубу. Грэм растерянно всматривался в металлическую штуку, которую никогда в жизни не видел. «Как так? – снова словно кто-то чужой подсказал ему мысль. – Видел, конечно. Это атомное ружье». Да зачем ему здесь, где нет никаких хищников, атомное ружье? Откуда оно, черт возьми, взялось? Он мог поклясться, что сроду не видел такого оружия. И как это чудовищное порождение техники действует?
Ответы чуть запаздывали. Следовало, наверное, считать их собственными, ведь не было рядом никого, кто стал бы объяснять ему происходящее, и все-таки возникавшие в голове мысли он воспринимал как совершенно чужие. Значит, это атомное ружье. И как же оно действует?.. Ну, это неважно. В сознании замелькали какие-то торопливые воспоминания о том, как в предыдущий свой визит на планету он привез ружье и оставил его в углу гостиной. А ведь всего минуту назад он голову мог дать на отсечение, что в этом углу никогда никакого ружья не стояло.
Все эти размышления были так мучительны, что Грэм забыл о Деборе. И когда снова поискал ее глазами, то увидел, что та пристроила металлическую трубу на большой камень у края площадки, сама залегла за него же и теперь целилась в огоньки. Грэм понимал, что ее нужно остановить, что открывать сейчас стрельбу – просто дикая глупость, но вместо этого с его уст сорвалось:
– Давай, Дебора! Покажи-ка им, на что мы способны!
Из трубы вырвался тонкий, ослепительно белый луч. Огоньки бросились врассыпную. Поводя лучом, Дебора пыталась поразить хоть одну из подвижных блесток. Это ее настолько захватило, что она не заметила маневра огоньков: описав высокую дугу, они устремились на нее сверху. Невидимая сила отбросила пантеру, над камнем тут же сгрудились огоньки. Когда они снова поднялись в воздух, от оружия не осталось и следа.
Все это время Грэм бессознательно массировал руку, и теперь паралич почти совсем прошел. Он сделал несколько шагов по направлению к пантере, которая, пошатываясь, поднималась на ноги.
Что все это значит? Чересчур много странностей, а как спокойно он жил! Срыв памяти вчера вечером… Нарушенная связь с Землей… Появление огоньков… Это атомное ружье… Внешняя воля, исподволь подчинявшая себе его мысли и поступки…
Что это за вмешательство? Чье? Огоньков? Нет, объяснение слишком очевидное. Тайна, должно быть, в нем самом. Атомное ружье – лишь конец цепи закономерностей. Атомное ружье… Так когда он видел это оружие? – Грэм изо всех сил напряг память. Мутным, ускользающим клубком зашевелились в мозгу воспоминания, и вдруг стремительно прояснились, понеслись лавиной. Его первая экспедиция… Облаченный в скафандр, он выходит из космического корабля. Вокруг колышется прозрачный зеленоватый туман, в зеленое небо вздымаются высокие острые скалы, изъеденные эрозией. У него в руках атомное ружье. А как он себя чувствует в скафандре? Это его вопрос памяти, Грэм задает его молниеносно, потому что питает недоверие к слишком послушным теперь воспоминаниям. В скафандре приятно: тепло, но не жарко. С тихим шипением поступает в шлем кислород. А еще что было? В тумане двигались какие-то тени. А еще? Скорее! Как действует атомное ружье? Ядерный заряд… Квантовая фокусировка… Чушь! Что это еще за квантовая фокусировка? Силовое поле… Чушь, чушь и еще раз чушь! Атомная энергия: каков ее источник? Не может он этого не знать! Да и откуда просто так, из ничего, возникает атомное ружье?
Грэм не понимал, почему с таким остервенением ищет слабые места в собственных воспоминаниях, но на вопросе настаивал так, будто задавал его подследственному на допросе, а не самому себе. В памяти ответа не нашлось, под жестоким напором она трепетала и растягивалась, как тонкая, в любой момент готовая порваться пленка. Как работает квантовая фокусировка? На каком принципе? Квантовая фокусировка работает… работает…
Что за идиотизм? Какая еще квантовая фокусировка? Что за атомное ружье? Разве может вообще существовать такое оружие? Нет! А из чего же только что стреляла Дебора? Да нет, Дебора не стреляла. Вот и на камне ничего нет. Но ведь это огоньки уничтожили ружье… Ничего они не уничтожили, потому что никаких огоньков тоже нет!
Воспоминания стали распадаться. Пытаясь удержать остатки памяти, Грэм машинально шагнул к Деборе, чтобы отвести ее ко входу в до…
3
…него по лбу текли струйки пота. В спешке он небрежно накинул лямки рюкзака и только теперь почувствовал, как болят стертые плечи. Не останавливаясь, Грэм чуть-чуть подтянул ремни, переместил их ближе к шее. Боль отпустила, и груз, казалось, стал давить поменьше.
Ноги тонули в толстом ковре прошлогодней листвы, склон был крут, и, чтобы не поскользнуться, ступать приходилось осторожно. Вокруг высились поросшие мхом вековые деревья. Ровным шагом Грэм поднимался в гору. Дебора немного приотставала – явно, и ей приходилось нелегко. Высокие кроны отбрасывали прохладную тень. Лучи приближавшегося к зениту солнца не могли сквозь них пробиться, в лесу царил мягкий зеленый сумрак.
В памяти снова образовался провал. Но Грэм не тревожился: все повторяется, воспоминания подчинятся, как только ему это понадобится. Он сосредоточил внимание на событиях, которые вылетели из памяти, и все сразу прояснилось. После злополучной попытки Деборы открыть огонь… Да нет, никто не стрелял…
Ну, ладно, все равно. Когда появились огоньки, Грэм понял, что своим кораблем воспользоваться не сможет, и ему пришло в голову добраться до старого звездолета Балта Троола, брошенного на далеких южных равнинах. Странно… Грэм ни секунды не сомневался, что раньше никакого понятия об этом звездолете не имел, Да нет, он просто забыл. Конечно же! Отец любил свой звездолет и всю жизнь на нем летал, пока окончательно не отказался от космических экспедиций и не поселился на этой планете. С тех пор старый корабль торчит в степи. Грэм криво усмехнулся и покачал головой. Разве такое запамятуешь? Тревожное чувство его не покидало, потому что в глубине души он сознавал: о том, что на планете есть еще один корабль, он раньше и знать не знал.
Лес поредел, потом деревьев не стало вовсе: человек и пантера вышли на крутой альпийский луг. До перевала оставалось совсем немного. Взбираясь по склону, Грэм продолжал восстанавливать прервавшуюся нить воспоминаний. Итак, ему пришло в голову воспользоваться брошенным звездолетом. Огоньки не вмешивались, пока он быстро собирал рюкзак и покидал дом. Его выбор пал на эту лесную дорогу. Когда горы окажутся позади, их ждет еще долгий-долгий путь к звездолету. Вот и все, пожалуй. Несколько часов подъема – и до гребня уже рукой подать.
Время долгие века шлифовало белые камни, среди которых даже трава теперь встречалась все реже. Талая и дождевая вода придали им причудливую форму, проделали подобные червоточинам отверстия. Навстречу дул холодный, пронизывающий горный ветер. Последние несколько шагов, и Грэм во весь рост встал на гребне. По обе стороны от него сбегали склоны. Горы словно делили мир надвое, рассекали горизонт на два полукружья. Далеко слева через хребет переползали тучи и серым водопадом устремлялись вниз. Справа в небо вонзался высокий, увенчанный голубовато-белой шапкой снега пик. Названия у него не было. Грэм не любил давать имена. Они нужны для беседы, для общения с себе подобными, но бесполезны, когда один на один общаешься с принадлежащим тебе миром.
Он еще немного постоял, не в силах отвести взора от крутых склонов неприступной вершины, а потом глянул вниз, на гладкую, залитую солнцем равнину, похожую на ту, что видна была из окон его старого дома. Правда, здесь текла широкая река, напоминавшая дорогу, проложенную строителями, которым ненавистна прямая.
– Пошли, Дебора, – сказал Грэм и тяжело шагнул вниз.
Их снова встретил Лес – сначала сплошь из узловатых, искалеченных шквальными ветрами деревьев, потом из стариков-великанов в десять обхватов. Под каждым тянулась к скудному свету молодая хилая поросль. Ветер улегся, теперь кругом царили тишина, спокойствие и запах прелой листвы. Кое-где подпочвенная вода превратила землю в жидкую грязь. Тысячи ручейков стекали по лесистому склону, большинству из них так и суждено было снова уйти в землю, не набрав силы. Но несколько раз они перебирались и через более серьезные потоки, сумевшие проложить даже собственное русло, хотя и наполовину заваленное обломками сухих ветвей. Дебора преодолевала эти препятствия шутя, а вот Грэму стоило немалых усилий пробиваться через хитросплетение сухостоя.
Половина спуска была позади, когда они решили сделать привал и пообедать на просторной поляне у буйного горного ручья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19