А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он перерождался. Он трепетал в холодных, как лед, костистых, наделенных страшной, нечеловеческой силой руках. Он погибал и снова возрождался, он умирал и снова воскресал… Старик продолжал неотрывно смотреть в его глаза.
8
Сережа проснулся, когда уже давным-давно встало солнце. Над землей поднимались тяжелые испарения. Мальчик поднялся со своего песчаного ложа и осмотрелся. В голове его клубились неясные воспоминания. Ночью как будто была сильная гроза, кажется, даже какая-то небывалая… А потом случилось что-то еще. Но что? Он посмотрел на гробницу. На ней по-прежнему покоился звериный череп. Что-то шевельнулось в глубине подсознания. Легкая тень пробежала по лицу. Нет, Никак не вспомнит. Может, ему приснился тяжелый сон? Все может быть. А вообще пора домой, очень хочется кушать.

Глава седьмая
1
1971 год, июнь. Москва
В понедельник, едва придя на работу, Осипов принялся звонить Голованову. Телефон следователя не отвечал. Потом в редакционной суете Иван совсем забыл, что собирался разузнать об убийствах, и вспомнил об этом почти перед концом рабочего дня. «Вряд ли он на месте», — с сомнением подумал Осипов, но все же поднял трубку.
— Я слушаю, — раздалось на другом конце провода. И Осипов узнал знакомые интонации.
— Вас беспокоят из… — Он сказал название газеты.
— А-а, коллега, — ехидно откликнулся Голованов, — ну как дела? Прогресс наблюдается?
— Пока нет, я бы хотел узнать, случались ли в Москве за последнее время убийства личностей наподобие Валентина Сокольского.
— Не понял?
— Гомосексуалистов.
— Педиков, что ли? Не знаю, не могу сказать сразу ничего определенного. Очень может быть, что и случались. А зачем это вам?
— Возникли подозрения, что его убил какой-то маньяк.
— Вы так считаете? Хорошо, постараюсь узнать. Позвоните завтра в это же время. — И Голованов повесил трубку. Слишком уж поспешно.
«Видать, хочет посоветоваться с начальством, — предположил Осипов. — Давай советуйся…»
Закончив дела, он отправился с товарищами по работе выпить пива и явился домой, когда было уже почти восемь вечера. Есть не хотелось, и он улегся с газетой на диван. В эту минуту зазвонил телефон.
«Кто там еще?» — ругнулся про себя.
— Иван Григорьевич? — услышал он в трубке вкрадчивый мужской голос.
— Да.
— Вы ведь занимаетесь делом об убийстве студента МГИМО Сокольского?
— Кто это? — поинтересовался Иван, отметив про себя это «студента МГИМО».
— Не имеет значения. С вами хотят встретиться. Одна персона. Этот человек желает пролить свет на некоторые обстоятельства убийства. Вы как? Не против?
— Да кто это говорит?!
— Какая вам разница? Я просто диспетчер. Меня попросили в случае вашего согласия сообщить условия, при которых состоится встреча.
— И каковы же условия?
— Так вы согласны?
— Допустим, согласен.
— «Допустим» меня не устраивает. Мне нужно, чтобы вы четко сказали: да или нет.
— Да.
— Хорошо. Главное условие, чтобы вы никому не сообщали об этом звонке. Повторяю, никому. Это не угроза, не предостережение, это просьба. Второе. Сегодня ровно в десять возле вашего дома остановится черная «Волга». Машина будет очень грязная. Номеров, к сожалению, не видно. Как только вы выйдете из подъезда, водитель «Волги» два раза мигнет фарами. Садитесь на заднее сиденье и не задавайте вопросов. Вас привезут к человеку, который желает встречи. Там тоже не нужно суетиться, делать резких движений…
— А там вопросы можно задавать?
— Там можно. На них обязательно ответят, если сочтут нужным. Главное — не делать резких движений. Вы меня поняли?
— Вполне. А вы гарантируете мою безопасность?
— Ну конечно. Никто вас не обидит. Нет резона.
— Далеко ли ехать?
— Место встречи находится за городом. Конечно, придется несколько задержаться, но назад вас тоже довезут. Так что не беспокойтесь. Главное — не делайте глупостей. — И неназвавшийся собеседник повесил трубку.
— Так, — протянул Осипов, — дела начинают закручиваться. Кто, интересно, этот аноним? Вкрадчивый голос, не совсем обычная лексика. «Желает встретиться персона», «пролить свет на обстоятельства»… Уголовники да и обычные граждане так не выражаются. Может быть, актер? Опасность мне вряд ли угрожает. Ведь я еще ничего не знаю. Скорее всего действительно хотят сообщить какую-то информацию.
Целых два часа Осипов не находил себя места. Пытался читать — книга валилась из рук; включил телевизор, но там шла какая-то мура. Он пошел в кухню, открыл холодильник и решил подкрепиться. Кто знает, когда придется вернуться. Без аппетита ковырял вилкой «Бычки в томате». Осипов продолжал размышлять, связан ли телефонный звонок анонима с его предыдущим звонком следователю. Трудно сказать так сразу. Возможно, что и связан. Впрочем, чего загадывать. Очень скоро он все узнает.
Без пятнадцати десять Иван уже прохаживался возле подъезда. Начинало темнеть, но двор еще был полон жизни. Копошились в песочнице малыши, подростки в беседке страдальческими голосами выводили под гитару песню «Для меня нет тебя прекрасней…». Благообразные старушки на скамейке что-то оживленно обсуждали, иногда искоса посматривая на Осипова. Они знали, что он работает в газете.
Ровно в десять возле подъезда остановилась черная «Волга». Зажглись и погасли фары. Под любопытными взглядами старух Осипов почти бегом метнулся к машине и сел, как и было указано, на заднее сиденье. «Это хорошо, — подумал он, — что бабки меня видели. В случае чего…» Но что предпримут в случае чего дошлые пенсионерки, он додумать не успел, потому что «Волга» резко взяла с места и рванула вперед. Шофер, мужчина средних лет в темных очках, не откликнулся на слово «здравствуйте». Когда Осипов спросил, можно ли курить, он утвердительно мотнул головой. «Конспирация», — насмешливо подумал журналист и достал пачку «Явы».
Машина катила к центру. Мелькнули башни Кремля, Манеж, потом улица Горького, Ленинский проспект… Похоже, направление на Кольцевую дорогу. Так оно и есть. Проехали Сходню. Вот и Кольцевая…
Почти совсем стемнело. Водитель снял черные очки, включил фары. Только куда они повернули — направо или налево? Осипов таращил глаза в окно, пытаясь сориентироваться.
— Зря стараетесь, — неожиданно сказал шофер, — все равно не определите, куда едем.
— А если определю? — подзадорил его Осипов и стал наугад называть направление, но водитель больше не произнес ни слова. По Кольцевой ехали минут сорок, потом свернули тоже на асфальт, проехали еще минут тридцать. Осипов засекал время по часам. Потом грунтовая дорога, хорошо накатанная, без ухабов — еще пятнадцать минут, и наконец машина остановилась перед массивными железными воротами. Они тут же отворились, и машина въехала во двор.
— Идемте за мной! — довольно резко приказал шофер.
Осипов проследовал длинным коридором и оказался в просторной комнате, посредине которой стояло большое удобное кресло, а рядом с ним торшер с пестрым абажуром.
— Садитесь, — неожиданно раздался голос из самого темного угла комнаты.
Осипов послушно сел.
— Вы обещали, что не будете делать глупостей? — полувопросительно-полуутвердительно произнес голос из угла.
Осипов молча кивнул.
— Вот и отлично. Надеюсь на вашу порядочность. — Осипову послышалась скрытая насмешка. «Что они ваньку валяют? — зло подумал он. — Играют, как дети, в таинственность. Впрочем, не стоит показывать, что я злюсь».
— Вы не сердитесь, — неожиданно продолжил голос, — конечно, все это выглядит глуповато, как-то даже театрально, и все же я бы хотел соблюсти правила игры. Недоумеваете?
Осипов подтвердил, что действительно недоумевает.
— Минутку терпения. Вам все объяснят. Небольшое предисловие. Не питаю особой любви к пишущей братии, но о вас навел справки. Характеризуют, в общем-то, неплохо. Вот только говорят — любите выпить. Не осуждаю, сам грешен. Был, — поправился он. — Зачем отказывать себе в маленьких удовольствиях, конечно, до поры до времени. Так вот. О вас отзываются хорошо. Один… — он сделал паузу, словно подбирая подходящее слово, — скажем так, специалист в вашей области даже назвал вас честным. Согласитесь, для журналиста это звучит абсурдно. — Он как-то весьма элегантно хмыкнул. — По моему глубокому убеждению, журналист не может быть честным. Иначе он не журналист.
— А кто же? — не выдержал Осипов.
— Прошу не перебивать. Кто? Не знаю… Журналист может быть либо идеалистом, либо циником. Причем первые очень быстро становятся вторыми. А впрочем… Философия в этот час неуместна.
— Вот именно.
— Не хамите. Коли бы не нужда, ни за что я вас сюда бы не пустил.
«Где-то я слышал этот голос, — неожиданно встрепенулся Осипов, — определенно слышал, но вот где?»
— Так вот, — после паузы совершенно другим, деловым тоном сообщил человек из угла, — я вызвал вас сюда, когда узнал, что вы решили заняться расследованием преступления, жертвой которого стал мой друг, мой очень хороший друг, — подчеркнул он, — Валентин Сокольский. Хотя для меня он был скорее сыном, чем другом, я все же буду называть его именно другом.
«До чего он словоохотлив, — поморщился Осипов, — и выражается словно на сцене. Может быть, актер? Поэтому и голос знаком. Или режиссер? Писатель? Драматург, сценарист какой-нибудь, а? Или ученый? А может?.. А может быть, еще круче, может быть, это какой-нибудь старый пердун „оттуда“?»
Осипов покосился на угол.
— Валентин — он как ангел, спустившийся на землю, — продолжал тарахтеть «черный угол», — сын Марса и Венеры. Его батюшка, как вы знаете, выдающийся военачальник. Он… — внезапно голос из угла оборвался, словно говорившему зажали рот рукой, и в комнате повисла напряженная тишина.
«Интересно, — подумал Осипов, — долго он еще будет передо мной выкаблучиваться?»
— Так вот, — словно прочитав его мысли, сказал говоривший, — вас пригласили, чтобы, так сказать, помочь следствию, которое вы проводите.
— Неужели? — иронически произнес Осипов.
— Не надо ерничать! Мы не меньше вашего заинтересованы в поимке убийцы Валентина.
— Кто это вы?
— И готовы оказать помощь, — не обращая внимания на вопрос, сообщил неизвестный.
— Как же?
— Да очень просто. Сообщим вам фамилии предполагаемых убийц.
— Разве их было несколько?
— Уж ваша забота установить, сколько их было на самом деле.
— Так это предполагаемые убийцы?
— Вот именно, предполагаемые. Но тем не менее против обоих существуют достаточно веские улики.
— Но тогда нужно было сообщить в милицию. Не понимаю, при чем тут я?
— Ведь вы занимаетесь поисками?
— Допустим.
— Так чего же вы…
— Почему все-таки не в милицию?
— По нескольким причинам. Во-первых, нам бы не хотелось выступать в роли доносчиков. Ведь оба подозреваемых из нашей среды. А во-вторых, у нас нет стопроцентной уверенности в их виновности. Как говорится, прямых доказательств. Однако у нас есть основания подозревать их. Весьма, скажу вам, веские. Вот вы и должны проверить обоих.
— Странно получается. Вы, значит, не хотите пачкаться и предоставляете такую возможность мне.
— Но ведь вы все равно пытаетесь вести следствие. Как я понимаю, никаких зацепок у вас нет. Так почему бы не воспользоваться подсказкой?
— Ну хорошо. Какие против них улики?
— Оба хорошо знали Валентина.
— Ну и что? Его знали сотни людей.
— Вы, конечно, слышали, что в течение года это третье подобное убийство. Я хочу сказать…
— Я вас понял.
— Так вот. Оба подозреваемых были знакомы с теми, кто погиб до Валентина.
— Уже теплее.
— Именно. И оба, как бы это сказать помягче, обладают некоторыми противоестественными наклонностями.
Осипов хмыкнул.
— Несколько более экзотическими, что ли. Выделяющими их из общего ряда… Скажем, своей наклонностью к садизму, к весьма экстравагантным выходкам. Понимаете? Нам необходимо, чтобы преступник был пойман. Мы не любим, когда на нас обращают внимание правоохранительные органы. В нынешней ситуации на нас прямо какую-то охоту устроили. Не на всех, конечно… И отсюда вытекает, что вы должны найти преступника, а мы, в свою очередь, отблагодарим вас за это в придачу к гонорару от генеральши. И чтобы не быть голословным, вот аванс.
Из темноты вылетела и упала к ногам Осипова пачка денег.
— Извините за несколько необычный способ передачи гонорара.
— А если Валентина убил человек, которого вы не знаете?
— Такое тоже вероятно. Впрочем, предполагать не наше, а ваше дело. Ищите, в долгу не останемся. Вам же все равно нужно с чего-то начинать. И кроме того, мы надеемся на вашу порядочность. Вы ведь не будете хватать и тащить без разбора.
— Я просто не в состоянии избрать такой метод.
— Именно. Так что действуйте. Вот вам две фамилии. Записывайте. Первый — Шляхтин, преподаватель физкультуры. — Дальше последовали номер школы, в которой работал физрук, его адрес и телефон. — Второй — некий Грибов. Фотограф из модных. Эстет. Работает для журналов, публикуется за границей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов