Два хобота безошибочно изогнулись и опустились на глаза Чиверса, запрокинувшего лицо. На какое-то мгновение присоски целиком закрывали глазницы. Затем раздался дикий, полный агонии крик, и стремительным движением, похожим на бросок змеи, концы хоботов оторвались от лица Чиверса.
Он медленно покачивался, извиваясь от боли. Стоящий рядом с ним Маспик, не успевший прийти в себя, как в тусклом сне, взирал на зияющие пустотой глазницы товарища… Но это было последним, что он увидел. Чудовище отбросило Чиверса, и сочащиеся кровью и зловонной жижей присоски опустились на его глаза, Беллман, стоявший позади своих спутников, как сторонний свидетель отвратительного кошмара, не мог ни вмешаться, ни убежать. Он наблюдал за движением хоботов с присосками, слышал ужасный вскрик Чиверса и последовавший за ним вопль Маспика. Хобот мелькнул над головами его спутников, все еще сжимавших в онемевших пальцах теперь уже бесполезные фонари, и опустился на его лицо…
…Трое землян с залитыми кровью лицами начали свой второй спуск по дороге, — ведущей вниз, в покрытый мраком ночи Авернус. Их сопровождал дремлющий и в то же время неутомимый безглазый монстр, который следовал по пятам и подгонял их, не давая свалиться с обрыва в пропасть.
СКЛЕПЫ ЙОХ-ВОМБИСА
The Vaults of Yoh-Vombis (1932)
Мне осталось жить несколько марсианских часов. Так заявили доктора. Чтобы предостеречь тех, кто пойдет по нашим следам, я попытаюсь рассказать о страшных событиях, которые положили конец нашим поискам среди руин Иох-Вомбиса. Мой рассказ уже будет не напрасным, если предотвратит дальнейшее исследование.
Мы, восемь профессиональных археологов с опытом инопланетных исследований, отправились с местными проводниками из торговой столицы Марса, Игнарха, чтобы осмотреть тысячелетия назад покинутый город. Наш официальный руководитель, Аллан Октейв, знал о марсианской археологии больше, чем любой другой землянин.
Я, Родни Северн, прожил на Марсе всего несколько месяцев и считался новичком, мои внеземные изыскания ограничивалась раскопками на Венере. Зато другие члены нашего небольшого отряда, такие, например, как Уильям Харпер и Джонас Халгрен, сопровождали Аллана во многих предыдущих исследованиях.
Аборигены, полуобнаженные, широкогрудые Айхаи рассказывали о бескрайних пустынях со смертельно опасными песчаными смерчами, которые необходимо пересечь, чтобы достичь Иох-Вомбиса. Они пытались удержать нас от этой экспедиции, и нанять проводников оказалось весьма трудно, хотя мы и обещали хорошо заплатить. Но, так или иначе, после семи часов блужданий по оранжево-желтой белесой равнине мы, наконец, подошли к заброшенным руинам.
В лучах маленького, далекого солнца мы увидели развалины. Казалось, что треугольные башни без куполов принадлежат совсем другому городу. Но сам тип архитектуры и расположение руин в виде дуги, лежащей на длинном каменистом возвышении из обнаженных гнейсовых пород, убеждал, что мы достигли цели. Странные опоры, напоминающие ступени лестницы забытого Анакима, были характерны для зодчих расы, построившей Иох-Вомбис. Мы нашли древний марсианский город.
Я видел величественные руины на Земле и вне ее. Наблюдал среди бесплодных Анд стены Мачу-Пикчу, бросающие вызов небесам и построенные гигантами в ледяной тундре ночного полушария Венеры зубчатые стены башен Уогама. Но по сравнению со стенами, на которые мы смотрели сейчас, они казались детскими игрушками. Со времени нашего выхода из Игнарха мы не встретили ни одного живого существа. Район находился вдалеке от животворных каналов, а за их пределами редко встречалась даже ядовитая, самая неприхотливая, флора и фауна. Казалось, жизнь вообще никогда не могла существовать тут, в месте окаменевшей стерильности и вечной бесплодности.
Мы стояли и молча разглядывали окрестности, а лучи заходящего солнца гнойного цвета освещали мрачные руины. Я с трудом ловил ртом воздух, словно бы тронутый леденящим холодом смерти. И у остальных членов нашего небольшого отряда тоже перехватило дыхание.
— Местность более мертва, чем египетский морг, — заметил Харпер.
— И уж конечно гораздо древнее, — согласился Октейв. — Иорхи, которые согласно наиболее достоверным легендам построили Иох-Вомбис, были стерты с лица земли нынешней господствующей расой, по крайней мере, сорок тысяч лет назад.
— Существует легенда, — сказал Харпер, — что последних Иорхов уничтожила неизвестная сила — настолько ужасная, что об этом невозможно упоминать даже в мифах.
— Конечно, я слышал эту легенду, — согласился Октейв. — Возможно, среди руин мы найдем доказательства либо опровержения. Быть может, Иорхов уничтожила какая-то ужасная эпидемия вроде чумы Яшта, когда вирусом оказалась плесень, поражающая все кости тела, начиная с зубов. Не думаю, что нам следует бояться заразы. Если здесь даже и сохранились мумии, после стольких тысячелетий высыхания планеты бактерии будут так же мертвы, как и их жертвы.
Солнце ушло за горизонт сверхъестественно быстро, словно исчезло благодаря ловкости рук фокусника. Мы тотчас же почувствовали прохладу сумерек. Небо над нами, усыпанное миллионом холодных искорок-звезд, стало похоже на громадный прозрачный купол темного льда. Мы отошли к западной стороне и надели куртки и шлемы из марсианского меха, которые всегда носят по ночам. Там мы разбили лагерь с подветренной стороны, чтобы защититься от жестокого ветра пустыни — джаара, всегда дующего перед зарей с востока. Затем мы зажгли спиртовки и сгрудились вокруг, ожидая, пока приготовится пища. Поужинав, мы забрались в спальные мешки, скорее, ради какого-нибудь комфорта, чем от усталости. Наши проводники-Айхаи завернулись в накидки из марсианского материала бассы. Даже при минусовых температурах кожаным телам марсиан вполне хватало такой защиты от непогоды.
Я же в плотном спальном мешке с двойной подкладкой ощущал пронизывающий холод ночного воздуха. Наконец я забылся беспокойным и прерывистым сном. Меня не мучила тревога, мысль, что в окрестностях Иох-Вомбиса может таиться что-то опасное, казалась смешной. Ведь даже сами призраки давно растаяли и превратились в ничто среди поражающих разум древностей.
Спал я урывками и часто просыпался. В полусне я увидел, что взошли обе маленькие луны, Фобос и Деймос. Их свет сбрасывал громадные тени от куполов без башен. Стояла мертвая тишина. Мои веки стали снова закрываться, когда я уловил какое-то движение в стылом мраке.
Мне показалось, что от самой длинной тени отделилась и медленно поползла к Октейву, лежащему ближе всех к руинам, какая-то ее часть.
Я попытался сесть, но как только пошевелился, темный предмет отодвинулся и вновь слился с длинной тенью. Даже сквозь дремоту я ощутил присутствие чего-то сверхъестественного и зловещего. Исчезновение пробудило меня, хотя я не был уверен, что действительно что-то видел. В тот краткий миг предмет показался мне круглым куском материи или кожи, темным и сморщенным, который полз по земле, сокращаясь как червь.
Если бы не пронизывающий холод, я бы поднялся и удостоверился, не приснилось ли мне все это. Но я убедил себя, что предмет — лишь плод моего воображения.
Меня пробудило демоническое завывание джаара в развалинах стен. Когда я открыл глаза, слабый лунный свет сменился бледным румянцем ранней зари. Мы приготовили завтрак окоченевшими от холода руками.
Я посчитал странное ночное видение фантасмагорией, не стал даже думать об этом и ничего не сказал спутникам. Нам не терпелось скорее начать исследования. Сразу после восхода солнца мы отправились на предварительный осмотр руин.
Как ни странно, оба марсианина отказались сопровождать нас. Они не объяснили причин своего отказа, и все наши уговоры не смогли заставить их войти в Иох-Вомбис. Неизвестно, боялись ли они этих развалин: их загадочные лица с раскосыми глазами и огромными раздувающимися ноздрями не выражали никаких эмоций, понятных землянам. В ответ на наши расспросы они заявили, что ни один Айхаи в течение многих столетий не ступал среди этих руин. Очевидно, какое-то местное табу.
В эту вылазку мы взяли только ломик и электрические фонари. Все другие инструменты, а также заряды взрывчатки мы оставили в лагере. У нас было автоматическое оружие, но его мы тоже оставили в лагере, не представляя, что среди руин может встретиться какая-либо форма жизни.
Октейв был возбужден и с жаром комментировал все увиденное. Остальные члены группы вели себя молчаливо: было невозможно стряхнуть мрачное благоговение, порождаемое этими циклопическими постройками.
Следуя по зигзагообразным улицам, мы прошли некоторое расстояние среди ступенчатых, треугольной формы зданий, вписывающихся в эту своеобразную архитектуру. Большинство башен были разрушены, и везде виднелись следы глубокой эрозии. Тысячелетия песчаных бурь закруглили острые уступы некогда могучих стен. Внутри башен мы обнаруживали только пустоту. Если там когда-то и находились мебель или оборудование, они давно рассыпались в прах. Пронизывающие шквальные ветры пустынь повымели его прочь.
Мы добрались до стены обширной террасы, вырубленной в скальном плато. В центре террасы стояла группа зданий, напоминающих акрополь. К ним вел ряд изъеденных временем ступеней, более длинных, чем у землян или даже у современных марсиан.
Высокие здания более других разрушила непогода, они совсем развалились, и мы решили отложить их осмотр. На глаза не попадалось никаких предметов или изображений исчезнувшей цивилизации, способных пролить свет на историю Иох-Вомбиса. Октейв разочарованно заговорил о наших неудачах.
Справа от ступеней мы заметили отверстие в стене, почти заваленное песком и древними обломками. За грудой мусора обнаружились ведущие вниз ступени. Из отверстия потянуло зловонным и затхлым воздухом, разложением и гниением. Уже за ближайшими ступенями, которые словно висели над черной бездной, нельзя было ничего разглядеть. Октейв начал спускаться по ступеням, направив луч фонаря в провал. Он нетерпеливо звал нас следовать за собой.
Спустившись по неудобным ступеням вниз, мы оказались в просторном склепе, напоминающем подземный коридор. Пол покрывал толстый слой пыли, попавшей туда еще в незапамятные времена. Воздух сохранял своеобразный запах, словно остатки древней атмосферы, не такой разреженной, как марсианская, осели внизу в застоявшейся темноте. Дышать здесь было трудно: легкая пыль поднималась при каждом шаге, как прах рассыпавшихся в пыль мумий.
В конце склепа, перед узкой и высокой дверью, свет фонарей выхватил из темноты огромную, но неглубокую урну или чашу. Она стояла на коротких, кубообразных ножках, сделанных из темно-зеленого вещества. На дне урны виднелся осадок, от которого исходил легкий, но неприятный запах, словно призрак чего-то более едкого.
Октейв наклонился над краем урны, вдохнул и тут же начал кашлять и чихать.
— Это вещество, вероятно, раньше было очень сильным благовонием, — предположил он. — Может, население Иох-Вомбиса пользовалось им для дезинфекции склепов.
Проход за урной вывел нас в более просторное помещение, где пол был относительно чист. Темный камень под нашими ногами был расчерчен разнообразными геометрическими фигурами, раскрашенными охрой. Среди них, как в египетских картушах, встречались иероглифы и стилизованные рисунки. Большинство — малопонятные, но человеческие фигуры, без сомнения, изображали самих Иорхи.
Подобно Айхаи, они были высокими, угловатыми и худыми, с большими грудными клетками. Уши и ноздри, насколько можно судить, не были такими огромными, как у современных марсиан. Все Иорхи были изображены обнаженными; но на одном рисунке мы обнаружили двух, которые собирались то ли снять, то ли поправить своего рода тюрбаны на своих высоких конических черепах. Художник, казалось, старался подчеркнуть странный жест, с которым они пытались сорвать эти головные уборы гибкими, четырехфаланговыми пальцами. Позы этих Иорхи были необъяснимо искажены.
Истинный лабиринт катакомб начинался после второго склепа, от него проходы разветвлялись во всех направлениях.
Выстроившись строгими рядами вдоль стен и едва оставляя место для прохода двоих одновременно, в них стояли громадные пузатые урны, сделанные из того же материала, что и чаша для благовоний. Только они возвышались выше человеческой головы и имели плотно пригнанные крышки с рукоятями. Нам удалось снять одну, и мы увидели, что сосуд до краев наполнен пеплом и обожженными кусочками костей. Иорхи хранили в одной урне кремированные остатки целых семей, такой обычай и сейчас существует среди марсиан.
По мере того, как мы продвигались дальше, даже Октейв замолчал, казалось, благоговение заменило его прежнее возбуждение. Мы же были совершенно подавлены мраком и тьмой древности, отвергающей все наши представления о прошлом, в которое мы, казалось, погружались с каждым шагом…
Тени трепетали перед нами, как бесформенные крылья призрачных летучих мышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Он медленно покачивался, извиваясь от боли. Стоящий рядом с ним Маспик, не успевший прийти в себя, как в тусклом сне, взирал на зияющие пустотой глазницы товарища… Но это было последним, что он увидел. Чудовище отбросило Чиверса, и сочащиеся кровью и зловонной жижей присоски опустились на его глаза, Беллман, стоявший позади своих спутников, как сторонний свидетель отвратительного кошмара, не мог ни вмешаться, ни убежать. Он наблюдал за движением хоботов с присосками, слышал ужасный вскрик Чиверса и последовавший за ним вопль Маспика. Хобот мелькнул над головами его спутников, все еще сжимавших в онемевших пальцах теперь уже бесполезные фонари, и опустился на его лицо…
…Трое землян с залитыми кровью лицами начали свой второй спуск по дороге, — ведущей вниз, в покрытый мраком ночи Авернус. Их сопровождал дремлющий и в то же время неутомимый безглазый монстр, который следовал по пятам и подгонял их, не давая свалиться с обрыва в пропасть.
СКЛЕПЫ ЙОХ-ВОМБИСА
The Vaults of Yoh-Vombis (1932)
Мне осталось жить несколько марсианских часов. Так заявили доктора. Чтобы предостеречь тех, кто пойдет по нашим следам, я попытаюсь рассказать о страшных событиях, которые положили конец нашим поискам среди руин Иох-Вомбиса. Мой рассказ уже будет не напрасным, если предотвратит дальнейшее исследование.
Мы, восемь профессиональных археологов с опытом инопланетных исследований, отправились с местными проводниками из торговой столицы Марса, Игнарха, чтобы осмотреть тысячелетия назад покинутый город. Наш официальный руководитель, Аллан Октейв, знал о марсианской археологии больше, чем любой другой землянин.
Я, Родни Северн, прожил на Марсе всего несколько месяцев и считался новичком, мои внеземные изыскания ограничивалась раскопками на Венере. Зато другие члены нашего небольшого отряда, такие, например, как Уильям Харпер и Джонас Халгрен, сопровождали Аллана во многих предыдущих исследованиях.
Аборигены, полуобнаженные, широкогрудые Айхаи рассказывали о бескрайних пустынях со смертельно опасными песчаными смерчами, которые необходимо пересечь, чтобы достичь Иох-Вомбиса. Они пытались удержать нас от этой экспедиции, и нанять проводников оказалось весьма трудно, хотя мы и обещали хорошо заплатить. Но, так или иначе, после семи часов блужданий по оранжево-желтой белесой равнине мы, наконец, подошли к заброшенным руинам.
В лучах маленького, далекого солнца мы увидели развалины. Казалось, что треугольные башни без куполов принадлежат совсем другому городу. Но сам тип архитектуры и расположение руин в виде дуги, лежащей на длинном каменистом возвышении из обнаженных гнейсовых пород, убеждал, что мы достигли цели. Странные опоры, напоминающие ступени лестницы забытого Анакима, были характерны для зодчих расы, построившей Иох-Вомбис. Мы нашли древний марсианский город.
Я видел величественные руины на Земле и вне ее. Наблюдал среди бесплодных Анд стены Мачу-Пикчу, бросающие вызов небесам и построенные гигантами в ледяной тундре ночного полушария Венеры зубчатые стены башен Уогама. Но по сравнению со стенами, на которые мы смотрели сейчас, они казались детскими игрушками. Со времени нашего выхода из Игнарха мы не встретили ни одного живого существа. Район находился вдалеке от животворных каналов, а за их пределами редко встречалась даже ядовитая, самая неприхотливая, флора и фауна. Казалось, жизнь вообще никогда не могла существовать тут, в месте окаменевшей стерильности и вечной бесплодности.
Мы стояли и молча разглядывали окрестности, а лучи заходящего солнца гнойного цвета освещали мрачные руины. Я с трудом ловил ртом воздух, словно бы тронутый леденящим холодом смерти. И у остальных членов нашего небольшого отряда тоже перехватило дыхание.
— Местность более мертва, чем египетский морг, — заметил Харпер.
— И уж конечно гораздо древнее, — согласился Октейв. — Иорхи, которые согласно наиболее достоверным легендам построили Иох-Вомбис, были стерты с лица земли нынешней господствующей расой, по крайней мере, сорок тысяч лет назад.
— Существует легенда, — сказал Харпер, — что последних Иорхов уничтожила неизвестная сила — настолько ужасная, что об этом невозможно упоминать даже в мифах.
— Конечно, я слышал эту легенду, — согласился Октейв. — Возможно, среди руин мы найдем доказательства либо опровержения. Быть может, Иорхов уничтожила какая-то ужасная эпидемия вроде чумы Яшта, когда вирусом оказалась плесень, поражающая все кости тела, начиная с зубов. Не думаю, что нам следует бояться заразы. Если здесь даже и сохранились мумии, после стольких тысячелетий высыхания планеты бактерии будут так же мертвы, как и их жертвы.
Солнце ушло за горизонт сверхъестественно быстро, словно исчезло благодаря ловкости рук фокусника. Мы тотчас же почувствовали прохладу сумерек. Небо над нами, усыпанное миллионом холодных искорок-звезд, стало похоже на громадный прозрачный купол темного льда. Мы отошли к западной стороне и надели куртки и шлемы из марсианского меха, которые всегда носят по ночам. Там мы разбили лагерь с подветренной стороны, чтобы защититься от жестокого ветра пустыни — джаара, всегда дующего перед зарей с востока. Затем мы зажгли спиртовки и сгрудились вокруг, ожидая, пока приготовится пища. Поужинав, мы забрались в спальные мешки, скорее, ради какого-нибудь комфорта, чем от усталости. Наши проводники-Айхаи завернулись в накидки из марсианского материала бассы. Даже при минусовых температурах кожаным телам марсиан вполне хватало такой защиты от непогоды.
Я же в плотном спальном мешке с двойной подкладкой ощущал пронизывающий холод ночного воздуха. Наконец я забылся беспокойным и прерывистым сном. Меня не мучила тревога, мысль, что в окрестностях Иох-Вомбиса может таиться что-то опасное, казалась смешной. Ведь даже сами призраки давно растаяли и превратились в ничто среди поражающих разум древностей.
Спал я урывками и часто просыпался. В полусне я увидел, что взошли обе маленькие луны, Фобос и Деймос. Их свет сбрасывал громадные тени от куполов без башен. Стояла мертвая тишина. Мои веки стали снова закрываться, когда я уловил какое-то движение в стылом мраке.
Мне показалось, что от самой длинной тени отделилась и медленно поползла к Октейву, лежащему ближе всех к руинам, какая-то ее часть.
Я попытался сесть, но как только пошевелился, темный предмет отодвинулся и вновь слился с длинной тенью. Даже сквозь дремоту я ощутил присутствие чего-то сверхъестественного и зловещего. Исчезновение пробудило меня, хотя я не был уверен, что действительно что-то видел. В тот краткий миг предмет показался мне круглым куском материи или кожи, темным и сморщенным, который полз по земле, сокращаясь как червь.
Если бы не пронизывающий холод, я бы поднялся и удостоверился, не приснилось ли мне все это. Но я убедил себя, что предмет — лишь плод моего воображения.
Меня пробудило демоническое завывание джаара в развалинах стен. Когда я открыл глаза, слабый лунный свет сменился бледным румянцем ранней зари. Мы приготовили завтрак окоченевшими от холода руками.
Я посчитал странное ночное видение фантасмагорией, не стал даже думать об этом и ничего не сказал спутникам. Нам не терпелось скорее начать исследования. Сразу после восхода солнца мы отправились на предварительный осмотр руин.
Как ни странно, оба марсианина отказались сопровождать нас. Они не объяснили причин своего отказа, и все наши уговоры не смогли заставить их войти в Иох-Вомбис. Неизвестно, боялись ли они этих развалин: их загадочные лица с раскосыми глазами и огромными раздувающимися ноздрями не выражали никаких эмоций, понятных землянам. В ответ на наши расспросы они заявили, что ни один Айхаи в течение многих столетий не ступал среди этих руин. Очевидно, какое-то местное табу.
В эту вылазку мы взяли только ломик и электрические фонари. Все другие инструменты, а также заряды взрывчатки мы оставили в лагере. У нас было автоматическое оружие, но его мы тоже оставили в лагере, не представляя, что среди руин может встретиться какая-либо форма жизни.
Октейв был возбужден и с жаром комментировал все увиденное. Остальные члены группы вели себя молчаливо: было невозможно стряхнуть мрачное благоговение, порождаемое этими циклопическими постройками.
Следуя по зигзагообразным улицам, мы прошли некоторое расстояние среди ступенчатых, треугольной формы зданий, вписывающихся в эту своеобразную архитектуру. Большинство башен были разрушены, и везде виднелись следы глубокой эрозии. Тысячелетия песчаных бурь закруглили острые уступы некогда могучих стен. Внутри башен мы обнаруживали только пустоту. Если там когда-то и находились мебель или оборудование, они давно рассыпались в прах. Пронизывающие шквальные ветры пустынь повымели его прочь.
Мы добрались до стены обширной террасы, вырубленной в скальном плато. В центре террасы стояла группа зданий, напоминающих акрополь. К ним вел ряд изъеденных временем ступеней, более длинных, чем у землян или даже у современных марсиан.
Высокие здания более других разрушила непогода, они совсем развалились, и мы решили отложить их осмотр. На глаза не попадалось никаких предметов или изображений исчезнувшей цивилизации, способных пролить свет на историю Иох-Вомбиса. Октейв разочарованно заговорил о наших неудачах.
Справа от ступеней мы заметили отверстие в стене, почти заваленное песком и древними обломками. За грудой мусора обнаружились ведущие вниз ступени. Из отверстия потянуло зловонным и затхлым воздухом, разложением и гниением. Уже за ближайшими ступенями, которые словно висели над черной бездной, нельзя было ничего разглядеть. Октейв начал спускаться по ступеням, направив луч фонаря в провал. Он нетерпеливо звал нас следовать за собой.
Спустившись по неудобным ступеням вниз, мы оказались в просторном склепе, напоминающем подземный коридор. Пол покрывал толстый слой пыли, попавшей туда еще в незапамятные времена. Воздух сохранял своеобразный запах, словно остатки древней атмосферы, не такой разреженной, как марсианская, осели внизу в застоявшейся темноте. Дышать здесь было трудно: легкая пыль поднималась при каждом шаге, как прах рассыпавшихся в пыль мумий.
В конце склепа, перед узкой и высокой дверью, свет фонарей выхватил из темноты огромную, но неглубокую урну или чашу. Она стояла на коротких, кубообразных ножках, сделанных из темно-зеленого вещества. На дне урны виднелся осадок, от которого исходил легкий, но неприятный запах, словно призрак чего-то более едкого.
Октейв наклонился над краем урны, вдохнул и тут же начал кашлять и чихать.
— Это вещество, вероятно, раньше было очень сильным благовонием, — предположил он. — Может, население Иох-Вомбиса пользовалось им для дезинфекции склепов.
Проход за урной вывел нас в более просторное помещение, где пол был относительно чист. Темный камень под нашими ногами был расчерчен разнообразными геометрическими фигурами, раскрашенными охрой. Среди них, как в египетских картушах, встречались иероглифы и стилизованные рисунки. Большинство — малопонятные, но человеческие фигуры, без сомнения, изображали самих Иорхи.
Подобно Айхаи, они были высокими, угловатыми и худыми, с большими грудными клетками. Уши и ноздри, насколько можно судить, не были такими огромными, как у современных марсиан. Все Иорхи были изображены обнаженными; но на одном рисунке мы обнаружили двух, которые собирались то ли снять, то ли поправить своего рода тюрбаны на своих высоких конических черепах. Художник, казалось, старался подчеркнуть странный жест, с которым они пытались сорвать эти головные уборы гибкими, четырехфаланговыми пальцами. Позы этих Иорхи были необъяснимо искажены.
Истинный лабиринт катакомб начинался после второго склепа, от него проходы разветвлялись во всех направлениях.
Выстроившись строгими рядами вдоль стен и едва оставляя место для прохода двоих одновременно, в них стояли громадные пузатые урны, сделанные из того же материала, что и чаша для благовоний. Только они возвышались выше человеческой головы и имели плотно пригнанные крышки с рукоятями. Нам удалось снять одну, и мы увидели, что сосуд до краев наполнен пеплом и обожженными кусочками костей. Иорхи хранили в одной урне кремированные остатки целых семей, такой обычай и сейчас существует среди марсиан.
По мере того, как мы продвигались дальше, даже Октейв замолчал, казалось, благоговение заменило его прежнее возбуждение. Мы же были совершенно подавлены мраком и тьмой древности, отвергающей все наши представления о прошлом, в которое мы, казалось, погружались с каждым шагом…
Тени трепетали перед нами, как бесформенные крылья призрачных летучих мышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16