— Не забыли?
— Она уже здесь.
— Я знаю. — Лен начал терять терпение. — Мы тоже запишемся в ваш журнал. Нам нужно помочь ей. Какой номер?
— 631.
Маркхэм оглянулся и увидел цементные ступени у дальней стены. Они уходили вверх и исчезали в темноте.
— Где здесь лифт?
— Подождите там. Мне надо спустить кабину.
Они подошли к пустой, обложенной кирпичом шахте и стали ждать, пока охранник соединит нужные проводки, чтобы спустить кабину грузового лифта на первый этаж.
Черные закопченные тросы, свисавшие сверху, напоминали веревки, за которые дергает звонарь на колокольне.
— Итак, — сказал Маркхэм, — ты считаешь, что мы с тобой погибли на дороге?
— Нет, я так не считаю. Я лишь хочу сказать, что существует так много смертей, так много возможностей смерти, что мы не можем знать, которая из них реальная. Даже после того, как она случается.
— Тогда это не имеет никакого значения. — «Живые мертвецы», подумал Маркхэм. «Иногда они возвращаются». Хорошие названия. Но что-то, какая-то не вполне оформившаяся мысль, вызванная воспоминанием о старых фильмах, посеяла в нем странное беспокойство.
— Может быть, — вздохнул его друг. — Но может быть, и имеет. Никто не знает.
Тросы задрожали, и из мрака шахты опустилась деревянная платформа. Она остановилась дюймах в шести от пола.
— Как ты думаешь? — Лен рыгнул, и его лицо сразу просветлело. На нем появилось прежнее, игривое выражение. — Не написать ли мне обо всем этом в «Омни»?
— Конечно, напиши. Как только сочинишь соответствующий сюжет.
— Точно. Им всегда нужны новые сюжеты. У этих придурков явно доминирует левое полушарие. Поэтому они так любят головоломки. У них свой мир, далекий от реальности.
— Я этого не желаю знать, — сказал Маркхэм. — Фантастику я больше не читаю.
— Я тоже. Полное дерьмо. Как и я сам.
Они взошли на платформу, закрыли за собой предохранительную решетку, и Лен нажал кнопку шестого этажа. Тросы натянулись и натужно потянули их наверх, мимо коридоров с комнатами-хранилищами, мимо стальных дверей, в которых дрожал, отражаясь, свет электрических ламп. По мере того как платформа поднималась все выше, невидимый механизм работал со все возрастающим усилием. Маркхэм посмотрел вверх и заметил, что взгляд Лена устремлен в том же направлении. Основной трос, похожий на позвоночный столб какого-то древнего ископаемого животного, казалось, вот-вот порвется. Сверху сыпался какой-то сор и, словно притягиваемый магнитом, падал им прямо под ноги.
— Надеюсь, что эта штуковина не оборвется, — сказал Маркхэм.
— А может, она уже оборвалась... в другом варианте реальности. Вот только мы этого не узнаем.
— Забавно.
— Представляешь, сколько у нас параллельных возможностей? — спросил Лен и хитро подмигнул.
Маркхэм промолчал.
Наконец подъем закончился. Они открыли решетку и шагнули в лабиринт дверей шестого этажа, ничем, впрочем, не отличавшихся от дверей других этажей. Глядя на ряды металлических панелей, Маркхэм подумал о тусклых серебристых зеркалах, установленных в комнате смеха, призванных создавать иллюзию выбора. На деле же они подталкивали к единственно возможному маршруту. Некоторые из дверей едва держались на гнутых петлях, как будто их неоднократно пытались выбить изнутри. Но сейчас все было тихо, и по пустынному коридору разносилось лишь эхо их шагов.
— Шестьсот девятнадцать, шестьсот двадцать один...
— Послушай, — сказал Маркхэм.
Где-то едва слышно звучала музыка. Впереди виднелся поворот, почти терявшийся в однообразной череде висячих замков и одинаковых дверных ручек. Двери, мимо которых они проходили, словно выгибались, дрожали, пульсировали, как натянутая на барабан кожа, повторяя ритм искаженных басовых нот.
— Кажется, мне знакомо звучание этой ритм-секции, — сказал Лен, замедляя шаг. — Где...
— Там. За углом.
* * *
Они свернули, и музыка сразу же зазвучала громче. Одна из стальных дверей была открыта — ей не давала закрыться положенная на пол стопка энциклопедий.
— Вот он, номер 631. Кэти, где ты?
Лен постучал, но ему ответил только мощный тенор саксофона.
Он первым вошел в комнату-хранилище, которая была размером двадцать на двадцать футов и вся заставлена унылыми металлическими стеллажами. Музыка, звучавшая здесь еще более искаженно и фальшиво, доносилась из дребезжавшего динамика. Дойдя до конца первого прохода, они остановились.
— Что это такое, черт возьми?
— Это играет «Стили Дэн», — сказал Маркхэм. — Уэйн Шортер. «Айя»?
— Не это. Вон то.
Лен имел в виду пятно краски на стене. Оно смотрелось как какой-то символ — точка с отходящими от нее кривыми лучами. Краска была красная и совсем свежая, даже еще влажная. Казалось, что кто-то размазал по оштукатуренной стене огромного жука.
— Проклятое хулиганье, — проворчал Лен. — Где их только нет!
— Это сделали не хулиганы.
— Тогда кто? И что это такое?
Маркхэм пересчитал лучи.
— Восемь ножек. Как у паука. Кажется, я уже видел это где-то раньше. Где Кэти?
Пройдя по следующему проходу, он наткнулся на опрокинутый стеллаж. Книги валялись на полу беспорядочной кучей. Первое издание хемингуэевского «По ком звонит колокол» в разорванной суперобложке. «Улисс». «Гроздья гнева». «Никакого волшебства». «Темный карнавал». «Теперь дождись последнего года». Какой-то безумец сбросил их с полок, словно собирался использовать в качестве растопки для костра. Из-под груды книг высовывался бок переносного магнитофона. Пластмассовый корпус треснул, но механизм все-таки работал. Маркхэм пнул его ногой. На пол вывалились батарейки, и музыка смолкла. Только после этого Дэн увидел, что кассетник лежит в луже того же цвета, что и пятно на стене. Лужа медленно растекалась.
Маркхэм рванулся через груду книг, расшвыривая в стороны Апдайка и Беллоу, Фолкнера и Буковски, Пинчона и Сэлинджера, Стерна и Стивена Кинга, сваленных вместе, как гора макулатуры. Чуть поодаль мокло в луже такой же жидкости роскошное издание Фолкнера. Дальше липкий след вел к веснушчатой и еще теплой руке.
Спутанные волосы Кэти были теперь ярко-красными, словно их выкрасили хной. Она лежала там, где упала, пришпиленная к полу, как бабочка-монарх со сломанными крылышками.
— Книги! — выкрикнул Лен, схватив девушку за плечи и убрав упавшие ей на лоб пряди. — Чертовы книги!
Ее глаза были открыты, а в горле зияла длинная и глубокая рана.
Маркхэм прислонился к стене. Ладони его стали липкими. И красными, красными, как кровь, которую использовали в качестве краски для того, чтобы оставить на стене отпечаток ладони.
— Дело не в книгах, — сказал он. Издалека, из холла, донесся скрип и скрежет заработавшего лифта. Маркхэм еще раз посмотрел на пятно.
— Тарантул, — прошептал он так тихо, что Лен его не услышал. Но это ничего не меняло. Тарантул, ядовитый паук с восемью лапами, когда-то был эмблемой ЦСС, давно не существующего сатанинского культа.
Глава 8
Красные огни светили так ярко, что Еве показалось, будто солнце еще не село, а только начало опускаться за здание, пронзая своими огненными лучами кирпичи и штукатурку. Потом она увидела у входа полицейские машины с выключенными мигалками и ускорила шаг. Ей хотелось сохранить видимость спокойствия, но она, должно быть, пересекла улицу едва ли не бегом, потому что Джин безнадежно отстала еще у выхода с парковки. Дэн все еще находился в хранилище. Он сидел в офисе рядом с Леном, и они уже во второй раз рассказывали дежурному офицеру свою историю. Ева постучала по стеклу, чтобы привлечь его внимание. Он поднял голову и, узнав ее, кивнул. Его лицо при этом ничуть не изменилось, сохранив такое нейтральное выражение, что у нее мороз пробежал по коже. Потом Дэн поднялся и, видимо, замолчал, брови его сдвинулись к переносице, а губы растянулись в улыбку. Он сказал что-то офицеру и вышел в холл.
Она обняла его за шею и притянула к себе:
— С тобой все в порядке?
Кажется, он кивнул. Во всяком случае, его лоб прижался к ее шее.
— Мы приехали, как только узнали... Как Кэти?
Дэн отстранился и покачал головой, затем посмотрел куда-то поверх ее плеча.
— Ладно, что тут происходит? — требовательно осведомилась Джин. Никто из полицейских даже не повернулся к ней, и она повысила голос. — Где мой муж?
Из-за стеклянной перегородки вышел Лен и вытянул вперед руку.
— Успокойся, — сказал он. — С нами уже почти закончили.
— Какого черта! Что все это значит? — выкрикнула Джин. Она тяжело дышала, глаза готовы были выскочить из орбит. — Ты так ничего и не объяснил мне по телефону!
Лен прижал палец к губам:
— Перестань! Полиция просто хочет задать нам несколько вопросов.
— Что случилось с твоей маленькой сучкой?
— Ради бога, Джинни! — Полицейские замолчали и как по команде повернулись к ним. Лен делано рассмеялся. — Произошел несчастный случай. Кэти мертва. Понятно?
Ева повернулась к мужу, его лицо было совсем близко, всего в нескольких дюймах от ее лица.
— Это правда?
Дэн не ответил.
Она увидела сеточку тонких морщин возле глаз и седые волоски на виске. Похоже, что седины прибавилось.
Он не смотрел на нее, но то и дело нервозно поворачивался в сторону автостоянки.
«О боже, — подумала Ева, — не знаю, справлюсь ли я с этим. Не знаю и не хочу знать. По крайней мере сейчас. Может быть, потом».
— Ты, должно быть, очень устал, — сказала она. — Давай я отвезу тебя домой.
— А где Эдди?
По промелькнувшей в его глазах тревоге Ева поняла, насколько важен для него этот вопрос. Дэн всегда был хорошим отцом. Еве не хотелось огорчать его, но и объяснение, которое прозвучало бы убедительно и соответствовало тому, что он желал услышать, никак не приходило ей на ум.
Прежде чем она успела ответить, мимо них прошел охранник в сопровождении одного из полицейских.
— Я вам уже говорил, что она отметилась в журнале. Там стоит ее подпись, — объяснял охранник. — Можете посмотреть сами.
— Вы уверены, что это она? — спросил полицейский.
— Я же видел ее! Каждый должен записывать свою фамилию и отмечать время прихода.
— Как она выглядела? — спросил Дэн.
— Молодая, довольно хорошенькая. Ну, как...
— Я имею в виду другую, — перебил его Дэн. — Вторую.
— Об этом я вам и говорю! Мисс Берд... что-то в этом роде. Вы же ее знаете, верно?
— Нет, — сказал Дэн достаточно громко, чтобы его услышали все присутствующие. — Я не знал ее.
— Она, должно быть, поднялась прямо перед нами, — пояснил Лен. — Грузовой лифт находился как раз наверху. И ему пришлось опускать платформу. Так что...
— Но ведь кто-то мог подняться и по лестнице, не так ли? — заметил полицейский.
— Когда мы вышли из комнаты, лифт уже ушел вниз. Значит, кто-то спустился как раз в это время, — сказал Дэн.
— А в холле вы никого не заметили?
— Холлов там много. Наверное, она выбрала другой маршрут.
— Вы уверены, что это она?
— Это вы так сказали. — Дэн взял охранника под руку и заставил повернуться к себе. — Вы ее видели. Не правда ли? Мисс Бердуэлл. Не первую. Вторую.
— Была только одна Бердуэлл, — сказал Лен. — Первую звали Кэти Маккенна. М-А-К-К...
— И вы не видели, чтобы кто-то спустился на лифте после того, как эти джентльмены поднялись. — Полицейский покачал головой. — А может, вас не было на месте?
— Что значит «не было»? — возмутился охранник. — Я работаю до шести и выполняю свои обязанности как положено. Никто не скажет, что я что-то нарушил.
— Может быть, он куда-то отлучился, — предположил Лен.
— Нет!
— Здесь мы задаем вопросы, — напомнил полицейский.
— Надеюсь, вы закончили с моим мужем, — вмешалась в разговор Джин. — Я и так весь день на ногах. Я вся на нервах. Он ничего не знает, и если...
— Сядьте, — предложил полицейский.
— Да здесь же и сесть негде! Вы видите где-нибудь хотя бы один стул? Ленни, я пойду подгоню машину. Нам всем необходимо выпить. Верно, Ева?
— Ну, вообще-то...
— Как она выглядела? — Дэн, похоже, не собирался отпускать охранника и упрямо задавал один и тот же вопрос.
Ева осталась одна. Она стояла на цементном полу, таком холодном, что он весь потрескался от холода, как лед на замерзшей реке. Холод неумолимо просачивался через резиновые подошвы туфель и поднимался выше по ногам. За спиной что-то звякнуло, и она напряглась. В шахте лифта загудело.
— На вид типичная студентка из колледжа... ничего особенного... — говорил охранник.
Грузовая платформа опустилась, доставив каталку и несколько человек. На каталке лежал длинный черный пластиковый мешок с застежкой-"молнией".
В нем тело, подумала Ева. Тело Кэти. Она почувствовала, как к глазам подступают слезы, и отвернулась. Где-то вдали завыла сирена.
— Так это была не Бердуэлл, — сказал Дэн, обращаясь к Лену. Они старались говорить негромко, но Ева отчетливо слышала каждое слово. Их шепот звучал так же ясно, как шелест листьев на мраморном полу.
— Откуда ты знаешь?
— Ты же встречался с Бердуэлл.
— Да.
— Она уже не молода.
— Мне она показалась молодой.
— Когда?
— Когда она приходила в магазин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25