Бандит в шапке убежденно заявил:
— Не с ракетами надо на Смерть ходить, а с молитвой. Люди бога забыли, и отсюда все беды, поэтому и Смерть объявилась. С молитвой надо все делать.
В ответ на такие слова бандита в шапке Брит только сплюнул, не дожевав пропарушку.
— Дикие вы, йози. Вам бы только молиться. Интересно, ты людей тоже с молитвой режешь? Ставлю десять золотых стэлсов, что мы сегодня прикончим эту стерву.
Впервые за разговор бандит в перьевой шапке расщурил глаза.
— А пятьдесят?
— Сто ставлю! Против твоей шапки. А то ходишь в ней, словно зверь какой-то.
— Нам без шапки бог запретил ходить.
— Сто. Сто золотых стэлсов. Или у тебя под шапкой рога, словно у Санфара? А может, ты и есть Санфар?
— Сто золотых стэлсов? — пробормотал йози и, вновь прищурившись, сказал: — Идет.
Бандиты ударили по рукам, а чрезвычайно довольный Брит изо всех сил затряс йози за плечи.
— Теперь я разорву Смерть своими собственными руками!
— Лучше сто золотых приготовь, — ответил йози. — Я слышал, у Бледа есть коробочка: фано из-за Стены качает. Так там с этой Смертью служки ничего не смогли сделать, а нам и подавно не управиться. Да и Глаз, наш лучший ракетчик, куда-то сгинул. Только людишек переведем. И вообще, не пойму я, зачем Бледу эта охота на Смерть? Может, золото она стережет или лакташи?
— Жить хочет Блед вечно, вот и охотится, — подал голос Тускляк из темноты, на что йози пренебрежительно махнул рукой.
— Нет, дело не в этом. Скажи, Мох, ты все знаешь.
Бандит-старичок с оловянными глазками с готовностью стал объяснять:
— Территория здесь его, Бледа. А он хочет быть в авторитете на совете банд. А уж если он Смерть завалит…
Из темноты послышался тихий свист, и все затихли.
Цок-цок-цок.
В глубине улицы появилась женская фигурка. Платье женщины отливало сталью. Бандиты червями расползлись по огневым точкам.
Первой шарахнула ракетная установка. Мимо.
Из-за фабричного забора ударили сканферы и автоматы. Вокруг женской фигурки по камням запрыгали искры. Смерть пошатнулась, но тут же белый треугольник закружился в воздухе, и пульсирующая, полупрозрачная стена двинулась на позиции банды.
Рявкнули команду. Бойцы стали прыгать в окопы и задраивать их железными листами. А волна выгребла из кустов пару кошек, прихватила зазевавшегося бандита, протащила свою добычу стэлсов сто и вышвырнула на пустырь, после чего с хлопком ушла в небеса.
Листы железа тем временем были втянуты в окопы, и огонь возобновился.
Смерть наискосок рванула к забору, перемахнула его и бросилась к штабелям бревен. До этого лабиринта оставалось всего чуть, когда громыхнуло и бревна покатились ей навстречу. Только подрыв произвели слишком рано. Уворачиваясь от бревен, Смерть побежала в сторону рудничного пустыря.
Стрельба усилилась. Ухали то и дело гранатометы, безбожно промахиваясь по светлой фигурке.
— Я же говорил, что ракетами ее не взять! — вопил кому-то Тускляк, размахивая ножом.
За спинами стрелявших метался Блед. Пинками и руганью он поднимал свое войско в погоню. Бледное лицо главаря мелькало в ночи, словно третья луна.
Почти до середины пустыря добежала Смерть, когда вдруг черная стена, закрыв ее, поднялась до небес и прогремел взрыв чудовищной силы. На этот раз подрывники угадали. Смерть находилась в центре подорванного поля.
Когда пыль осела, раздался торжествующий визг Бледа Посреди пустыря лежала стальная женская фигурка. Бандиты бросились к ней.
Глаз, лучший ракетчик банды, находился в это время в паре килостэлсов от боя. Он занимал позицию в расщелине стены, напротив железной двери заброшенного храма, этого логова Смерти. Наблюдал Глаз за железной дверью через прицел ракетомета.
На этот раз Блед решил предусмотреть любой поворот событий. На тот случай, если Смерть уйдет все-таки от банды и дотащится до храма, ее будет кому встретить.
Лучший ракетчик и опытный охотник, Глаз был спокоен. Он знал: с такой дистанции он без труда попадет Смерти прямо в лоб. Об одном Глаз не догадывался, о том, что ему вскоре предстоит увидеть кое-что пострашнее Смерти.
Смерть хромала.
Вокруг нее, размахивая ножами, кружили бандиты. А Смерть, с лезвием в руке, упрямо пробивалась к закопченным развалинам, стоявшим на краю рудничного поля.
С вылетевшего из темноты аэра выстрелили сетью. Раскрывшись в воздухе, сетка накрыла Смерть. Один из бандитов бросился добивать чудовище и тут же рухнул на арар с распоротым животом. А Смерть прошла сквозь задымившуюся сеть с такой легкостью, будто ее платье было из расплавленного металла.
Возле закопченных развалин стал виден черный провал старой шахты. Чудовище пробивалось к нему, явно собираясь в нем исчезнуть. За спинами бойцов бесновался и метался Блед со сверкающей бритвой в руке.
Бандиты навалились скопом. Раз, другой, третий — и каждый раз откатывались, оставляя кого-то корчиться на арар. Даже орудуя одной рукой, Смерть исправно делала свое дело.
До спасительного провала оставалось всего несколько шагов. Отбиваясь от последних атак, хромая Смерть дотащилась до дыры, но в этот миг из шахтной черноты ей навстречу выпрыгнула темная, мохнатая туша. Громадный шарг атаковал Смерть. Замелькали ножи, четырехрукая обезьяна и чудовище сцепились и клубком покатились в сторону.
Стэлсов через десять визжащий клубок ударился о дерево и развалился. Размахивая четырьмя ножами и жалобно скуля — видно, лезвие Смерти его хорошо задело, — гигантский шарг стал наскакивать на свою противницу. Та не уступала. А суперобезьяна нападала снова и снова. Внезапно шарг завизжал так, будто его зарезали, прыгнул в сторону, в другую и вдруг изловчился. И страшным ударом ножа прямо в лицо Смерти пригвоздил ее к стволу. Удар клинка пришелся в скулу. Пришпиленная к дереву Смерть ухватилась за рукоятку ножа и, выгибаясь от усилия всем телом, стала его раскачивать, пытаясь освободиться.
Она не успела.
Мелькнула тень. Подскочивший Тускляк пронзил ножом ей руку. Вслед за Тускляком на нее налетели другие бандиты, и через миг Смерть была буквально распята на стволе дерева.
Все расступились.
К Смерти подошел Блед. В руке его вспыхивала и гасла бритва. Главарь потянулся лезвием, собираясь срезать звездный спектр и открыть лицо Смерти, как вдруг отшатнулся. Бандитам почудилось, что в этот миг ухмыляющаяся Смерть показала им алый язычок. На самом деле это был язычок огня. И тут же пламя полыхнуло изо рта Смерти, ударило из глазниц и мгновенно превратило ее в факел, заставив попятиться и главаря, и всю банду. Рядом с дьявольским огнем невозможно было находиться. Вскоре заполыхало и дерево. А в разгоревшемся гигантском костре еще долго корчилась, кривлялась и плясала фигурка Смерти.
Глаз продолжал сидеть в засаде.
Он слышал бой, заметил и далекий огонь, заполыхавший на руднике вскоре после боя. Обратил внимание Глаз и на совпадение: стоило разгореться далекому пожару, как за железной дверью заскрежетало. Из храма кто-то собирался выходить.
Глаз привычно расслабил плечи и стал пристраиваться к трубе ракетомета. Профессиональный север, он готовился выполнить свое задание: уничтожить любого, кто появится в железной двери.
От первого удара массивная железная плита двери дрогнула. От невероятной силы второго удара — вырванная вместе с петлями — она перелетела через площадку и рухнула в кусты. Кто-то очень серьезный собирался сейчас явить себя божьему свету. Глаз окаменел.
Из дверного проема полыхнуло пламя и длинным развевающимся стягом устремилось в ночь, а на храмовую площадь вышел здоровенный мужик с обнаженным торсом. Пламя оказалось его огненным плащом.
Плечи — пошире шарговских. Бицепсы — чудовищных размеров. И был бы он с виду мужик как мужик, если бы не одна особенность.
Он посмотрел прямо на умирающего от страха севера и ушел в темноту с огненным плащом за плечами.
Глаз мог спокойно стрелять ему в спину, но он об этом и не подумал. Задыхаясь, падая, он уже мчался прочь, не разбирая дороги. Он никогда в жизни не видел мужика, у которого бы на плечах была живая бычья голова да еще с золотыми рогами.
Бандиты отдыхали, приходили в себя под догорающим деревом. Зализывающий свои раны шарг сидел в сторонке. Иногда он тихонько поскуливал.
Кого-то из пострадавших еще перевязывали, а большинство бойцов сбилось в шумный круг. В его центре Брит пытался сорвать шапку с йози. Тот изо всех сил упирался, перья летели во все стороны. Наконец Брит подпрыгнул, сорвал шапку и под общий хохот зашвырнул перьевое сокровище в огонь. Закрывая бритую голову руками, йози побрел к шаргу, рядом с которым и сел, сокрушенный. А бандиты вовсю шумели. Им было что обсудить.
— Я-то думал, у него и правда рога на башке. Тьфу!
— А видел, какая она бледная?
— Да, как сестричка нашего Бледа.
— А уж живучая!
— Молчи, а то еще выйдет из огня.
— Ох, не сойдет ему с рук убийство Смерти.
— Постой, а где шарг? Делся куда-то. Гляди, такая туша, а ушел — и веточка не хрустнула.
— Огня испугался.
— Нет, вот он идет.
— Ха, Тускляка с шаргом спутал!
Из темноты выступила Тень. Куда только делась обычная униженность Тускляка? Плечи расправлены, голову несет гордо, в лице — достоинство: таким паренька еще не видывали.
— Ты чего такой важный, Тускляк?
— А ножичек-то твой тю-тю, сгорел!
— Улыбнись, Тускляк!
— Так он теперь нас всех переживет. Зачем тебе столько жизни, Тускляк?
Сжав кулачки, паренек подошел к спросившему и отчеканил:
— Чтобы увидеть, как вы все, дураки, сдохнете. Бандиты заржали. Паренек был в самом деле смешон.
— Какой храбрый у нас Тускляк!
— Ты же невезучий. Все время кости ломаешь. Будешь вечным инвалидом?
— Теперь мне будет везти. Я первый ударил Смерть ножом и вас, дураков, больше не боюсь.
Еще сильнее сжав кулачки, паренек заулыбался старческим личиком и повторил:
— Теперь я ничего не боюсь!
Огненная стрела ударила ему прямо в лоб. Умер он счастливым.
Рядом с Тускляком, хрипя и хватаясь за такую же огненную стрелу в груди, рухнул тот, кто его дразнил. Бандиты заметались.
— Санфар!
— Санфар идет!
С пригорка спускался Князь Царства Мертвых с золотым луком в руке. Огненный плащ развевался за его плечами. Не целясь, Санфар бил без промаха вспыхивающими в полете стрелами по разбегавшейся банде.
Блед — недаром главарь — при первом же вопле откатился в кусты и ползком двинул прочь от этой бойни. Вскоре он перешел на бег. Оставшихся от древнего рудника развалюх вокруг было предостаточно. Петляя между ними, главарь уходил все дальше. Он уже собирался перевести дух, когда за очередными руинами вышел прямо на Князя Тьмы, поджидавшего его с нацеленным луком.
Блед бросился назад, и лук исчез за широченными плечами. Санфар сорвал плащ и швырнул его вслед бандиту. Легко догнав главаря, плащ заключил его в пылающее кольцо и, как тот ни метался, не выпускал.
Тяжелой поступью вошел Владыка Царства Мертвых в заколдованный круг. Кровавые бычьи глаза Санфара не сулили губителю Смерти, этой лучшей подручной Владыки, ничего хорошего.
И тогда Блед закричал и тут же захлебнулся своим криком. Железный кулак обрушился на его лицо.
Со спокойным любопытством Князь Тьмы наблюдал за человеческой козявкой, корчившейся у его ног. Когда Блед, выплевывая золотые зубы, поднялся, ударил снова. И уже не сдерживая руку — еще раз.
Ночной прохладой потянуло со стороны леска. От далекого болота во все стороны расползались туманы. Восток начинал светлеть. Блед, лежащий ничком на арар, разлепил заплывшие глаза. Он очнулся. Рядом — никого. Ночной кошмар закончился. От него остался лишь биоком, валявшийся в пыли перед самым носом бандита.
Это был подарочек от Санфара.
Глава 22
ДВОЙНОЕ ЗАТМЕНИЕ
Ты только не спорь с его фантазиями насчет будущего. Не серди, со всем соглашайся. Может быть, привычный бред его отвлечет. Ты меня слушаешь? Или опять о своих кобылках задумался? — Слушаю. А кобылки — они полезные. Осис с Линкой шли длинным коридором башни. До сектора Бруно оставалось совсем немного. Несмотря на нерабочее время, девушка была без спектра.
— Благодаря им, Линка, меня никакими угадываниями будущего не проведешь! Уж я-то по своим кобылкам знаю: в дверце будущего нет замочной скважины. Вчера, как Санфар под локоть толкнул, мол, ставь двести стэлсов на Буратайку — верняк! Ставлю. И что ты думаешь? Опять не свезло моей кобылке. Всего полкорпуса, но… а ты меня слушаешь?
Линка очнулась от своих мыслей, повернулась непривычно серьезным лицом к пострадавшему от очередной кобылки товарищу:
— Нам главное накормить его. Ведь три дня лежит и ничего не ест. А вдруг какие-нибудь голодные галлюцинации начнутся? Ведь на двадцатом этаже живет.
— Да. Этаж нехороший. Не свезло ему с этажом, — согласился Осис и перешел на шепот. — Смотри: дверь его открыта. Насмотрелся я в полиции открытых дверей — не люблю их. Входим, но тихо!
Осис взял Линку за руку, и они на цыпочках вошли в полуоткрытую дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42